Незнакомка поникла без чувств, и тут сердечная тоска и отчаяние ледяными клещами схватили и сдавили грудь Перегрина. Дико вскричал он: «Будь что будет, я не могу иначе!» — поднял безжизненную, взял ее на руки и сильно дернул за колокольчик. Быстро пронесся Перегрин мимо привратника, отворившего ему дверь, и, вместо того чтобы, по обыкновению, тихо постучаться вверху, уже на лестнице стал он взывать: «Алина — Алина — свету, свету!» — да так громко, что крики его отозвались во всех углах обширных сеней дома.
— Как? — что? — что такое? — что это значит? — говорила старая Алина, вытаращив глаза на то, как Перегринус высвобождал бесчувственную незнакомку из плаща и с нежной заботливостью укладывал ее на софу.
— Скорее, — восклицал он, — скорее же, Алина, затопи камин — чудодейственную эссенцию сюда — чаю — пуншу! — приготовь постель!
Но Алина не трогалась с места и, уставясь глазами на даму, продолжала повторять свое: «Как? что такое? что это значит?»
Тогда Перегринус стал рассказывать, что это — графиня, а может быть, даже и принцесса, которую он нашел у переплетчика Лэммерхирта, которая на улице упала в обморок, и он принужден был отнести ее домой, и, видя, что Алина все еще оставалась неподвижной, закричал, топнув ногой:
— Черт побери, огня, говорю я, чаю — чудодейственной эссенции!
Тут глаза старухи засверкали, будто слюда, а нос как бы засветился фосфорическим блеском. Она вытащила свою большую черную табакерку, раскрыла ее и с треском втянула в себя здоровенную понюшку. Проделав это, она подбоченилась и заговорила насмешливым тоном:
— Смотрите пожалуйста, графиня, принцесса! да еще отыскалась у кого? — у бедного переплетчика на Кальбахской улице! да еще падает в обморок на улице! Ого-го, знаю я хорошо, где достают таких разряженных дамочек в ночное время! Хорошенькие штучки, отменное поведение! Привести в честный дом распутную девку, да еще, в довершение греха, чертыхаться в рождественскую ночь. И чтобы я на старости лет да еще помогала в этом? Нет-с, господин Тис, поищите-ка себе другую; со мной ничего не выйдет, завтра же ухожу от вас.
И с этими словами старуха вышла из комнаты и так хлопнула дверью, что все загремело и зазвенело.
Перегринус ломал себе руки в тоске и отчаянии: ни признака жизни не обнаруживалось в незнакомке. Но в ту минуту, как совсем растерявшийся Перегринус нашел наконец склянку с одеколоном и собирался уже осторожно потереть им виски своей дамы, как она вскочила с софы, свежая и веселая, и воскликнула:
— Наконец-то — наконец-то мы одни! Наконец, мой Перегринус, могу я сказать вам, почему я следовала за вами вплоть до жилища переплетчика Лэммерхирта, почему я не могла вас оставить в нынешнюю ночь. Перегринус! выдайте мне вашего пленника, которого вы держите взаперти в вашей комнате. Я знаю, что вы вовсе не обязаны исполнять моей просьбы, что все зависит только от вашей доброты, но я знаю ваше доброе, чуткое сердце и потому прошу вас, милый, добрый Перегрин! выдайте мне вашего пленника!
— Кого, — спросил Перегринус в глубочайшем изумлении, — какого пленника? — кто может быть у меня в плену?
— Да, — продолжала незнакомка, схватив руку Перегрина и нежно прижав ее к своей груди, — да, я верю, что только великая, благородная душа может отказаться от выгод, которые посланы ей милостивою судьбою, правда также и то, что вы лишаете себя многого, чего вам легко было бы достигнуть, не выдав пленника — но! — подумайте, Перегрин, ведь вся участь Алины, вся ее жизнь зависит от обладания этим пленником, ведь…
— Если вы не хотите, — перебил ее Перегринус, — если вы не хотите, мой ангел, чтобы я принял все это за лихорадочный бред или чтобы я помешался тут же, на месте, то скажите же мне, о ком вы изволите говорить, о каком пленнике?
— Как, — возразила дама, — Перегрин, я вас не понимаю, уж не хотите ли вы отрицать, что он действительно попался к вам в плен… Ведь я же присутствовала, когда он, в то время как вы покупали охоту…
— Кто, — вне себя закричал Перегрин, — кто это он? Первый раз в жизни вижу я вас, сударыня, кто — вы? кто — этот он?
Но тут подавленная горем незнакомка упала к ногам Перегрина и возопила, заливаясь горючими слезами:
— Перегрин, будь человечен, будь милосерд, отдай мне его! — отдай мне его!
А господин Перегринус кричал, перебивая ее:
— Я сойду с ума — я помешаюсь!
Внезапно незнакомка вскочила. Она казалась теперь гораздо выше, глаза ее метали молнии, губы дрожали.
— А, варвар! — воскликнула она в исступлении. — Ты лишен сердца — ты неумолим — ты хочешь моей смерти, моей погибели — ты не отдаешь мне его! Нет — никогда — никогда — о я несчастная — я погибла — погибла. — И она бросилась вон из комнаты, и Перегрин слышал, как она сбегала по лестнице и ее пронзительные вопли раздавались по всему дому, пока внизу громко не хлопнула дверь.
Тогда воцарилась мертвая тишина, как в могиле.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ВТОРОЕ
Укротитель блох. — Печальная судьба принцессы Гамахеи в Фамагусте. — Неловкость гения Тетеля и примечательные микроскопические опыты и развлечения. — Прекрасная голландка и странное приключение молодого Георга Пепуша, бывшего иенского студента.