Нравственные письма к Луцилию

(8) Но вернемся к нашему предмету. Пусть мудрому никто, кроме него самого, не нужен, он все-таки желает иметь друга, хотя бы ради деятельной дружбы, чтобы не оставалась праздной столь великая добродетель, и не ради того, чтобы, как говорит Эпикур в том же письме, «было кому ухаживать за ним в болезни, помогать в оковах или в нужде», но чтобы самому было за кем ухаживать в болезни, кого вызволять из-под вражеской стражи. Плохи мысли того, кто подружился, видя лишь самого себя; как он начал, так и кончит. Кто завел друга, чтобы тот выручал из цепей, тот покинет его, едва загремят оковы. (9) Таковы дружеские союзы, которые народ называет временными. С кем мы сошлись ради пользы, мил нам, лишь покуда полезен. Вот почему вокруг того, чьи дела процветают, — толпа друзей, а вокруг потерпевших крушение — пустыня. Друзья бегут оттуда, где испытывается дружба. Вот почему видим мы так много постыдных примеров, когда одни из страха бросают друзей, другие из страха предают их. Каково начало, таков конец, иначе и быть не может. Кто подружился ради выгоды, тому будет дорога награда за измену дружбе, коль скоро и в ней было дорого ему что-нибудь, кроме нее самой. (10) Для чего приобретаю я друга? Чтобы было за кого умереть, за кем пойти в изгнанье, за чью жизнь бороться и отдать жизнь. А дружба, о которой ты пишешь, та, что заключается ради корысти и смотрит, что можно выгадать, — это не дружба, а сделка. (11) Нет сомнения, страсть влюбленных имеет с дружбой нечто общее, ее можно бы даже назвать безрассудной дружбой. Но разве любит кто-нибудь ради прибыли? Ради честолюбия и славы? Любовь сама по себе, пренебрегая всем остальным, зажигает души вожделением к красоте, не чуждым надежды на ответную нежность. Как же так? Неужели причина более честная родит постыдную страсть? — (12) Ты возразишь мне: «Не о том сейчас речь, надо ли искать дружбы ради нее самой или ради иной цели». Наоборот, как раз это и надобно доказать[5]. Ведь если надо искать ее ради нее самой, значит, и тот, кто ни в ком, кроме себя, не нуждается, может искать ее. — «Как же он будет ее искать?» — Как ищут самое прекрасное, не прельщаясь прибылью, не боясь переменчивости фортуны. Кто заводит друзей на всякий случай,тот лишает дружбу ее величия.

(13) РњСѓРґСЂРѕРјСѓ никто, РєСЂРѕРјРµ него самого, РЅРµ нужен. РњРЅРѕРіРёРµ, Луцилий, толкуют эту мысль превратно: РёР·РіРѕРЅСЏСЋС‚ мудреца отовсюду Рё заставляют его замкнуться РІ своей скорлупе. Между тем следует разобраться, РјРЅРѕРіРѕ ли обещает это изречение Рё что обещает. РњСѓРґСЂРѕРјСѓ довольно самого себя для того, чтобы жить блаженно, Р° РЅРµ для того, чтобы жить. Для жизни ему РјРЅРѕРіРѕРµ потребно, Р° для блаженства только высокий Рё здоровый РґСѓС…, презирающий фортуну. (14) РЇ хочу сослаться РЅР° РҐСЂРёСЃРёРїРїР°[6], какое РѕРЅ принимает разделение[7]. РћРЅ РіРѕРІРѕСЂРёС‚, что мудрец РЅРё РІ чем РЅРµ терпит нужды, хотя потребно ему РјРЅРѕРіРѕРµ, глупому же ничего РЅРµ требуется, потому что РѕРЅ ничем РЅРµ умеет пользоваться, зато нужду РѕРЅ терпит РІРѕ всем. Мудрецу нужны Рё СЂСѓРєРё, Рё глаза, Рё еще РјРЅРѕРіРѕРµ, без чего РЅРµ обойтись РІ повседневной жизни, Р° нужды РѕРЅ РЅРµ терпит РЅРё РІ чем. Ведь нужда — это необходимость, Р° для РјСѓРґСЂРѕРіРѕ необходимости нет. (15) Значит, хотя мудрец Рё довольствуется самим СЃРѕР±РѕР№, РІ РґСЂСѓР·СЊСЏС… РѕРЅ РІСЃРµ же имеет потребность Рё хочет иметь РёС… как можно больше, РЅРѕ РЅРµ для блаженной жизни, — ведь жить блаженно может РѕРЅ Рё без друзей. Высшее благо РЅРµ ищет РѕСЂСѓРґРёР№ РІРѕРІРЅРµ: РѕРЅРѕ создастся РґРѕРјР° Рё возникает только само РёР· себя. Если же хоть какая-то часть его заимствуется РёР·РІРЅРµ, РѕРЅРѕ уже зависит РѕС‚ фортуны. — (16) «А как будет жить мудрец, если РѕРЅ, взятый РїРѕРґ стражу, переселенный РЅР° чужбину, замешкавшийся РІ долгом плавании, выброшенный РЅР° пустынный берег, останется без друзей?В» — Как Юпитер РІ ту РїРѕСЂСѓ, РєРѕРіРґР° РјРёСЂ расточится[8], Р±РѕРіРё сольются воедино, РїСЂРёСЂРѕРґР° замрет РІ неподвижности, Р° сам РѕРЅ успокоится, предавшись думам. Нечто РїРѕРґРѕР±РЅРѕРµ делает Рё мудрый: РѕРЅ замыкается РІ себе, остается СЃ самим СЃРѕР±РѕР№. (17) РџРѕРєСѓРґР°, однако, РѕРЅ может вершить дела РїРѕ своему усмотрению, РѕРЅ, хоть РЅРё РІ РєРѕРј, РєСЂРѕРјРµ себя, РЅРµ нуждается, берет жену, хоть РЅРё РІ РєРѕРј РЅРµ нуждается, СЂРѕРґРёС‚ детей, хоть РЅРё РІ РєРѕРј РЅРµ нуждается, РЅРµ станет жить, если придется жить, РЅРµ РІРёРґСЏ РЅРё единого человека. Рљ дружбе влечет его РЅРµ собственная польза, Р° естественная тяга. Ведь РѕС‚ СЂРѕРґСѓ заложено РІ нас влечение РєРѕ РјРЅРѕРіРёРј вещам, РІ РёС… числе Рё Рє дружбе. РџРѕРґРѕР±РЅРѕ тому как всем ненавистно одиночество, РїРѕРґРѕР±РЅРѕ тому как стремление жить сообща естественно объединяет человека СЃ человеком, так есть Рё здесь некое побуждение, заставляющее нас стремиться Рє дружбе. (18) РќРѕ, хоть мудрец Рё любит как никто друзей, хотя РѕРЅ ставит РёС… наравне СЃ СЃРѕР±РѕР№, Р° часто Рё выше себя, — РІСЃРµ же РѕРЅ будет верить, что РІСЃРµ его благо РІ нем самом, Рё повторит слова Стильпона, того-самого, РЅР° которого нападает РІ РїРёСЃСЊРјРµ Р­РїРёРєСѓСЂ. РљРѕРіРґР° СЂРѕРґРЅРѕР№ РіРѕСЂРѕРґ Стильпона был захвачен, РєРѕРіРґР° РѕРЅ потерял жену, потерял детей, Р° сам вышел РёР· охватившего РІСЃРµ пожара РѕРґРёРЅ, РЅРѕ РїРѕ-прежнему блаженный, Деметрий, прозванный РёР·-Р·Р° множества уничтоженных РёРј РіРѕСЂРѕРґРѕРІ Полиоркетом[9], СЃРїСЂРѕСЃРёР» его, потерял ли Стильпон что-РЅРёР±СѓРґСЊ, Рё тот ответил: «Все РјРѕРµ благо СЃРѕ РјРЅРѕСЋ!В» (19) Р’РѕС‚ человек смелый Рё решительный! РћРЅ победил даже победившего врага. РћРЅ сказал: «Я РЅРёС‡Р

«Кто не считает себя блаженней всех, тот несчастен, даже если повелевает миром». (21) Знай, что мысли эти принадлежат всем и, значит, подсказаны природой, так что их же ты найдешь и у комического поэта: