— Мне бы хотелось думать, как Его сиятельству, что Брехдан изначально искренен, — сказал Флэндри. — Однако я уверен, что он обыкновенный мерсеянин.
— Я уверен, что вы оба правы, и отсюда громадная разница в подходе.
— Но как бы то ни было, Старкад имеет слишком большое значение. Неужели вы не говорили этому иди… лорду Хоксбергу об этом?
— Я уже устал ему говорить, — ответил Абрамс, — и еще спорить с чужими предубеждениями.
— Я удивляюсь, почему Брехдан сразу согласился принять делегацию.
— О?о! Видимо, легче принять, чем отказать, да и это вполне могло соответствовать его планам. Он пока не хочет тотальной войны. Мне кажется, вначале он собирался поскорее отослать нас домой. А это заставляет думать, что у него изменились планы, что он затеял совершенно иной ход, не совсем выгодный Старкаду, и рассчитывает получить свои дивиденды, разыгрывая перед нами добродушного хозяина. Один бог знает, как долго он нас еще продержит здесь. Может быть, несколько недель. — Абрамс подался вперед. — А тем временем что?нибудь может случиться; я приехал сюда в надежде продемонстрировать, так сказать, высший пилотаж. И поначалу все обнадеживало. Мы могли докопаться до истины о Старкаде. Однако дело затянулось, ситуация изменилась, а мои возможности могут иссякнуть. Мы должны действовать быстрее, или наши шансы будут ничтожны.
«Так вот в чем дело», — подумал Флэндри и где?то в глубине души презрительно усмехнулся банальности сказанного, но в то же время он ждал, затаив дыхание.
— Не хочу говорить тебе больше, чем должен, — продолжал Абрамс, — скажу только одно: я узнал, где находится сверхсекретная картотека Брехдана. Это было нетрудно. Все знают о ней. И я надеюсь, что смогу внедрить туда агента. Следующая и самая сложная проблема — добыть информацию, причем так, чтобы никто не узнал. Я не могу ждать, пока мы все отправимся домой. До этого слишком много времени, и слишком многое может пойти не так, как надо. Сам же я тоже не могу уехать пораньше. Они меня подозревают, и это будет выглядеть так, как будто я закончил то, что должен бы сделать. Сам Хоксберг может запретить мне уезжать хотя бы потому, что считает, будто я отправлюсь портить его мирную миссию. Или другой вариант: меня могут отправить с системы с мерсеянскими пилотами. Громилы Брехдана предусмотрительно организуют несчастный случай. Или постараются похитить меня и отвести в комнату гипнозонда, а что там случится со мной не будет иметь ни малейшего значения в сравнении с тем, что может произойти с нашими вооруженными Силами впоследствии.
Я не впадаю в мелодраматизм, такова уж изнанка жизни.
Флэндри сидел не шелохнувшись.
— Вы хотите, чтобы я доставил данные, если вы их раздобудете? — спросил он.
— А! Ты знаешь, что такое слон!
— У вас, должно быть, очень эффективная связь с мерсеянским штабом?
— Да, неплохая, — сказал Абрамс не без самодовольства.
— Нетрудно догадаться, что она не могла быть разработана загодя, — Флэндри медленно произносил слово за словом. От осознания смысла его бросало в холод. — Если бы это было так, зачем тогда вам самому… приезжать сюда? Должно быть, что?то попалось вам на Старкаде и у вас не было возможности проинструктировать того, кому вы доверяете и кто должен остаться в живых.
— Давай займемся делом, — быстро сказал Абрамс.
— Нет, я хочу покончить с этим.
— Ты?
Флэндри смотрел куда?то за Абрамса, как слепой.
— Если контакт был таким хорошим, — сказал он, — я думаю, вас предупредили о нападении подводной лодки на сказали, и никакой подготовки, чтобы отразить нападение, не было. Если бы не счастливая случайность, город был бы разрушен. — Он поднялся. — Я видел, как тигерийцев убивали на улицах…
— Сядь!
— Один момент, установленный на причале, накрыл бы эту лодку! — Флэндри стал ходить по комнате. Он повысил голос: — Мужчин, женщин, маленьких детей разрывало на части, они сгорали заживо, заваленные булыжниками, и вы ничего не сделали!
Абрамс вскочил на ноги.
— Прекрати! — рявкнул он.
Флэндри резко обернулся к нему.
— С какой стати я должен прекратить?
Абрамс схватил парня за руку. Флэндри попытался освободиться. Абрамс удерживал его. Ярость пробежала по его халдейскому лицу.
— Слушай меня внимательно, — сказал Абрамс. — Я знал. Я представлял последствия моего молчания. Когда ты спас этот город, я упал на колени и благодарил Бога. Я бы стал на колени и перед тобой, если бы ты мог меня понять. Но, предположим, я знал и предупредил бы об этом. Руней ведь не глупец. Он догадался бы, что у меня есть источник. И безошибочно вышел бы на него. После того, как он им занялся бы, моя прямая связь тотчас была бы сломана, как сухая ветка. А я уже готовил этого агента для проникновения в личную картотеку Брехдан, чтобы открыть тайну Старкада. Сколько это могло бы спасти жизней? Не только человеческих, но и тигерийцев, сираво, да, черт возьми, и мерсеян! Раскинь мозгами, Доми, у тебя между ушами пара?то клеток должна жужжать. Конечно, это мерзкая игра. Но в ней есть один практический вопрос, который одновременно является и вопросом чести. Нельзя предавать своих агентов. Нельзя!
Флэндри попытался высвободиться. Абрамс отпустил его. Флэндри подошел к своему креслу, сжался в нем и выпил коньяк большими глотками. Абрамс стоял в ожидании.