— Хм! — фыркнула она. — Полагаю, мисс Хани потратила целый урок, чтобы научить вас произносить одно-единственное слово. Не так ли?
— Нет, что вы! — сказал Найджел. — Мисс Хани научила нас этому за три минуты, и мы уже не забудем. Мисс Хани может научить произносить любое слово всего за три минуты.
— И что же это за метод такой волшебный, мисс Хани? — поинтересовалась Транчбул.
— Я вам сейчас покажу, — храбро сказал Найджел, спеша на помощь учительнице. — Можно мне встать на обе ноги и повернуться?
— Стой, как стоишь! — гаркнула директриса. — И давай живей!
— Ладно, — сказал Найджел, раскачиваясь из стороны в сторону на одной ноге. — Мисс Хани научила нас песенке, которая помогает запоминать слова. Хотите, спою вам песенку про слово «достопримечательность»?
— Сгораю от нетерпения услышать её, — произнесла Транчбул с сарказмом.
— Вот она, — сказал Найджел и запел:
Миссис ДО
Миссис СТО
Миссис ПРИ
Миссис МЕЧА
Миссис ТЕЛЬ
Миссис НОСТЬ
Вместе — ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЬ.
— Ну надо же! — ухмыльнулась мисс Транчбул. — Вот что я вам скажу, мисс Хани. Раз уж вы взялись учить детей произносить слова по буквам, забудьте про всякие там стихи. Чтобы впредь этого не было!
— Но так намного легче и быстрее учить слова, — едва слышно сказала мисс Хани.
— Не спорьте со мной, мисс Хани! — рявкнула директриса. — Делайте, что вам говорят! А теперь проверим таблицу умножения и посмотрим, научила ли вас мисс Хани арифметике.
Транчбул зашагала к доске, оставляя за собой какой-то зловещий дух.
— Ты! — Она ткнула пальцем в мальчика по имени Руперт, который сидел в переднем ряду. — Сколько будет дважды семь?
— Шестнадцать, — не подумав, ляпнул Руперт.
Транчбул громко засопела и медленно, мягко ступая, направилась в его сторону, словно тигр, подкрадывающийся к оленёнку. Руперт, почувствовав опасность, попытался исправиться.
— Восемнадцать! — прокричал он. — Дважды семь — восемнадцать! Не шестнадцать!
— Ах ты, безмозглый слизняк! — взревела Транчбул. — Пустоголовый хомяк! Тупица!
Встав позади Руперта, она вдруг протянула свою огромную ручищу размером с теннисную ракетку и, сжав гигантский кулак, схватила мальчика за волосы.
У Руперта были длинные золотистые волосы. Его мама решила, что, если их отрастить немного длиннее, они будут выглядеть более эффектно.
Однако Транчбул терпеть не могла длинные волосы у мальчиков и косички и хвостики у девочек и была намерена продемонстрировать это. Продолжая сжимать золотистые вихры Руперта в кулаке, она одним рывком выхватила маленького, беззащитного мальчика из-за парты и держала его на вытянутой руке.
Руперт заорал не своим голосом. Он извивался, брыкался, дрыгал ногами и визжал, как поросёнок, пытаясь вырваться, а Транчбул бушевала:
— Дважды семь будет четырнадцать! Дважды семь будет четырнадцать! Я не отпущу тебя, пока не повторишь!
— Мисс Транчбул, пожалуйста, отпустите его! — раздался крик мисс Хани.
— Вы делаете ему больно! Вы вырвете ему волосы!
— Непременно, если он не перестанет вертеться! — запыхтела Транчбул. — Успокойся ты, жалкий червяк!
Зрелище было не для слабонервных: огромная директриса держит за волосы маленького мальчика, а он, пронзительно крича, корчась и извиваясь, болтается высоко в воздухе и вращается, словно перекрученная верёвка.
— Повтори! — вопила Транчбул. — Повтори: дважды семь — четырнадцать! Живее, а не то я так дёрну тебя за волосы, что вырву их с корнем и набью ими подушку! Ну же, говори! Дважды семь — четырнадцать. Тогда я отпущу тебя.
— Д-дважды с-семь — ч-ч-четырнадцать! — прохрипел Руперт, после чего Транчбул, верная своему слову, разжала кулак, и мальчик, проделав длинный путь, шлёпнулся на пол и отскочил от него, точно футбольный мяч.
— Встань и прекрати хныкать! — рявкнула Транчбул.
Руперт поднялся и направился к своей парте, потирая голову обеими руками.
Дети сидели как загипнотизированные. Ничего подобного они никогда раньше не видели. Это было великолепное представление. Лучше, чем пантомима, с одной лишь разницей: в классе перед ними стояла ужасная живая бомба, которая в любой момент могла взорваться и разнести всех в клочья.
Глаза детей были прикованы к директрисе.
— Терпеть не могу маленьких, — изрекла Транчбул. — Маленькие не должны попадаться никому на глаза. Их нужно держать в коробках, как пуговицы или шпильки. И я никак не могу понять, почему это дети так долго не становятся взрослыми. Думаю, они делают это нарочно.
Тут в переднем ряду подал голос ещё один смельчак:
— Но ведь вы сами тоже когда-то были маленькой , мисс Транчбул?
— Я никогда не была маленькой! — огрызнулась она. — Я всегда была большой и не понимаю, почему другие не могут быть такими же.
— Но вы тоже были ребёнком, — сказал мальчик.
— Я? Ребёнком? — закричала Транчбул. — Да как ты смеешь говорить такое? Что за дерзость! Какая неслыханная наглость! Как тебя звать? И встань, когда разговариваешь со мной!
Мальчик встал.
— Меня зовут Эрик Инк, мисс Транчбул, — сказал он.
— Эрик… как?
— Инк, — повторил мальчик.
— Не валяй дурака, мальчик. Нет такой фамилии и быть не может.
— А вы загляните в телефонную книгу, мисс Транчбул, и найдёте там моего отца под фамилией Инк.