— Морган, сматываемся отсюда! — понимаю, что нельзя терять ни мгновения. Иначе… — Быстро!
Хватаю его за локоть и волоку — да, именно волоку, по-другому и не скажешь, к выходу. Как хорошо, что я сильнее! Не то чтобы он сопротивлялся, но и передвижению не способствовал. Да уж, перестарался я, однозначно. Тем не менее, примерно полквартала мы преодолели сравнительно благополучно, потом к моему соратнику по несчастью, судя по всему, решил вернуться разум.
— Отвали, маньяк сексуальный!
— Да подожди ты! Дай объяснить!
— Ты все уже объяснил!!!
— Я и не начинал! Вон сквер, скамейки. Давай сядем.
— Может, еще и на колени присесть предложишь? По привычке?
— Не предложу! Размечтался!
Кажется, и я начинаю вскипать. Ну, сколько можно! Что за выпускник факультета благородных девиц?
— Ах, ну почему же?! Я был бы так польщен! — А напарника, похоже, вообще несет.
— Ты не в моем вкусе!
С ближайших от входа в дворик скамеек начинают разбегаться старушки.
— Я просто счастлив! Потому что я тебя не-на-ви-жу!
— И это чувство вза-им-но! — И почему нас обоих так переклинило?
— Ну, так пошел вон!
Допрыгались. Дошутились. В коляске у пробегающей мимо темнокожей девушки залился плачем ребенок. Вот ведь мы сволочи! Кейн тоже, наверно, начинает осознавать, чего наговорил, и пытается скрыть неловкость, в упор уставившись на коляску.
— Морган. Послушай, — уже тихо говорю я. — Всего лишь минутку…
Сквер по проспекту Целестианского Союза, 18.15.
— Ну и кто во всем виноват?
— Паркер? — с надеждой вопрошаю я. — Вечно напрыгивает без предупреждения.
— Ты, Амано!
— Но кто мог знать, что ты так болезненно воспринимаешь…
— А как я должен воспринимать? Открываю ваши с ним анкеты, читаю: один — чистокровный гей…
— Абсолютно неверно! Такое по наследству не передается! И… минуточку, как к тебе попали его данные?
— Не придирайся! Один — гей, второй — би.
— Это не так! — Ах, ну да, ты же не знаешь… — Понимаешь ли, я столбики эти заполнял лет восемь назад.
— Это не так! — Ах, ну да, ты же не знаешь… — Понимаешь ли, я столбики эти заполнял лет восемь назад. Мне было всего двадцать.
— Двадцать? Тебе же двадцать девять!
— По сути, скорее, двадцать восемь. Но это к делу не относится, поверь. Так вот, я, как человек науки, уже тогда прекрасно знал, что восемьдесят процентов народа — бисексуалы. Это дает некоторые эволюционные преимущества… впрочем, опять-таки сейчас это неважно. Ну и логично предположил, что едва ли отношусь к остальным двадцати процентам (а реально, наверно, эта доля еще ниже). Чисто статистически. Да и какая разница — написал и написал. Да и вообще, кто может знать такое наверняка: люди-то меняются. Как говорится, до смерти не будешь уверен. Ты-то сам тоже… чего написал в этой графе?
— Я? Я ее не заполнял! Зачем?
— Как — зачем? Это очень важная информация о человеке и детективе! Тебя могут отправить такое дело расследовать… а если ты в обморок при виде двух целующихся девушек падаешь, то лучше об этом заранее знать, разве нет? У каждого свои слабости. И вообще, чего ты стесняешься: я же тоже читал на тебя досье — не далее как вчера вечером, только от Джея избавился. Так что я знаком с тем, что там написано, все нормально.
— Что там написано?!
Да что это с ним опять? Нервного напарника мне присобачили, ей-богу!
— Э-э-э… Морган Кейн, тридцать лет, профилирующая специальность — аналитическая статистика, попал в Управление четыре года назад, переведен на настоящую службу благодаря адекватным оперативным навыкам, не женат, не был, не состоял…
— Адекватным… Амано, не выводи меня… Ты знаешь, о чем я спрашиваю!
— Неопределенная.
— Чего?!
— В графе «сексуальная ориентация» стоит отметка, «неопределенная». Эй, разве не ты сам это написал? Морган, Морган, ты чего?! Очнись, приятель! Я не собираюсь тащить тебя домой на руках! Хватит нам уже созданного ажиотажа…
Следственное Управление Федерации, Третий Корпус, 1 апреля 2103 г., среда, 16.10.
А шеф-то у нас с юмором! Я бы даже сказал, с настоящим юморищем! Мало того, что коллекционирует записи и снимки, компрометирующие сотрудников (о чем я никогда не сообщу Моргану — это разобьет ему сердце!), так еще и это. Как говорится, ради красного словца не пожалеет и племянника. А у кого еще есть доступ, кроме партнеров, к анкетам друг друга? Конечно, с разрешения начальства. Вот то-то же!
Мы с Морганом договорились спустить выходку Барбары на тормозах: не к стенке ж ее прижимать за это? Кстати, данные на Джея моему напарнику тоже она предоставила наверняка. Но… Ее прижмешь, как же! Проходя по коридору сегодня утром, только поздоровалась и сухо информировала, чтобы мы не забыли ознакомиться с обстоятельствами нового дела. Да-да, прямо на сервере, в нашей папке.
Алиса Ласье, 5 месяцев. Киднеппинг. Обожаю! Всегда куча информации относительно самого похищенного. Даже зачастую известна личность похитителя, обстоятельства кражи. И никогда не знаешь главного — где. Слишком часто раскрытие подобных дел зависит от чистой удачи. Заметил кто-то или не заметил. Запомнил или не запомнил. А еще — когда в расследовании замешаны дети и убитые горем родители, это всегда мерзко. Хотя, а что — приятно? Кошек по канализации ловить и то…