Эту ситуацию страстного плена можно пояснить через эпизод из книги Чарльза Диккенса «Записки Пикквикского клуба». Мистер Пикквик, торопясь куда-то по своим делам, останавливает кэб. Когда он уже взгромождается в этот кэб (повозку), он вдруг обращает внимание на странность ситуации, в которой он оказался. Во-первых, сам мистер Пикквик — человек, я бы сказал, православного телосложения. Во-вторых, кэбмэн (извозчик), тоже человек не худенький. Сама повозка тоже серьёзная, массивная. Зато кляча — тощая-предохлая. Осознав это, Пикквик спрашивает извозчика: «Слушай, а эта кляча нас повезёт?». Кэбмэн же спокойно отвечает: «Не извольте беспокоиться, сэр. Главное — заставить её сделать первый шаг. После этого кэб набирает скорость, и кляча убегает от него, чтобы он её не задавил».
Слишком часто не человек влечет свою душу, контролируя свой образ жизни, речи и мысли, а мы влекомы своими привычками и стереотипными реакциями.
Так вот, путь религиозного подвижника (неважно в данном случае — буддистского монаха или православного) осмысляется самим этим монахом как путь борьбы за свободу. За свободу от внутреннего тирана. «Избавься от давления гормонов на свою совесть, попробуй мыслить более свободно. Избавься от слишком примитивных и предсказуемых психо-физиологических реакций и поведенческих стереотипов, сдери с лица и с жизни те маски, которые на тебя наклеивает твой микросоциум». Главная свобода — в этом, а не в голосовании на каких-то выборах.
Но если человек на этот путь борьбы ещё не встал, то он вполне целостен. Но эта целостность заострена, скорее, вниз. Низшая из фракций влечёт его по жизни.
Как из этого плена выйти? Первый шаг — это горечь самопознания. Она вносит творческий раздрай в былую целостность. «Груз тяжких дум наверх меня тянул, а крылья плоти вниз влекли, в могилу», — говорит Гамлет у Высоцкого.
Покаяние, о котором говорит христианство, есть, прежде всего, разрушение. Разрушение привычных сцеплений привычных реакций. Первая правда, которую находит человек, когда он начинает искать истину — это правда о себе самом, правда о том, что граница добра и зла не проходит по границе «Я» и «Другие». Это печальная правда. Оказывается, что и во мне самом есть зло, источник греха. Тогда человек пробуждается и видит вокруг нечто подобное тому, что увидел Нео, когда проснулся из-под гипноза Матрицы. Он видит уродство.
Пока ты не проснулся, Матрица внушала тебе, что ты — первый парень на деревне, умница, лапочка и так далее. Первая реакция просыпающегося сознания — отторжение от себя самого.
Пока человек не надоел себе самому, он не сможет найти Христа. Поэтому у взрослого человека есть одна уважительная причина к тому, чтобы попросить о крещении — когда его начинает тошнить от себя самого. Путь христианина — путь самоубийцы. Христианин должен стать соавтором своей смерти. Но не в смысле «пулю в лоб». Как писал Николай Гумилёв — «Только змеи сбрасывают кожу. Мы меняем души, не тела». Человек должен стать самоубийцей в том смысле, что он должен оставить в прошлом себя прошлого, оставить позади себя свою былую влюбленность в себя же. С таким чувством человек может просить о крещении. Но нельзя входить в тайну смерти и воскресения Христа (а крещение есть именно образ следования за Христом в Его могилу и возврата из нее) просто так, между делом, из любопытства или из желания избавиться от какой-нибудь частной болячки, получить хорошую оценку на экзамене, решить локальные, частные, мелкие проблемы.
В 70-х годах XX века одна девушка волевым усилием привела себя к вере. Зашла она (скажем, звали ее Лена) на обычную день-рожденную посиделку к подружке. Трёп, шутки… И вдруг по реакции Лениной соседки по столу всем стало ясно, что эта полузнакомая для них девчонка религиозна. Тему быстро сменили, травить необычную девушку не стали. Когда же настала пора прощаться, новая знакомая вдруг протянула Лене записку со своим телефоном: «Захочешь поговорить, позвони!». Лена записку взяла и сразу про нее забыла: религия была ей ну совсем не интересна… Но отчего-то всю следующую ночь Лена не могла уснуть. Ее неотвязно мучила одна простая мысль: «Если ты сейчас не позвонишь этой религиозной девочке, то в твоей жизни уже больше никогда ничего не произойдет!».
Почуять всю правдивую жестокость этой мысли может только человек, росший в брежневские годы. Вокруг — безнадежно-плановая страна. Все расписано по пятилеткам. Ты знаешь, куда тебя распределят после института, какая будет твоя должность и твоя первая зарплата. Ты знаешь, в какой типовой квратире ты будешь жить, на какую типовую дачу будешь копить деньги. Известен заранее размер твоей будущей пенсии и даже вид могильного памятника над твоим гробом (цена которого также установлена Госпланом).
И вот эта расписанность всей жизни вдруг ужаснула Лену и она поняла, что должна вырваться из колеи, стать хоть немного «посторонней» для марширующего потока…
На этом пути, да, нужно иметь в душе хаос, чтобы родить танцующую звезду. Уже потом нужно строить антистрастную жизнь. Говоря по-церковному, целомудренное устроение жизни. Целомудрие — это не просто тип сексуального поведения. Целомудрие — это цельность мудрости, целостность человека. Целомудренный человек тоже направлен к одной цели, но уже не вниз, а вверх.