— Пошли кончать гадину! — предложил Гурыня?младший, вытягивая длинную шею и покачивая своей змеиной головкой.
— Успеется, — ответил Пак?хитрец. — Есть новость.
Все навострились. В их местечке новостей почти не бывало.
— Ночью с пересменки приходил Доходяга Трезвяк. Сами знаете этого болвана, что вкалывает за просто так, за миску баланды.
— Слыхали о придурке, — подтвердил Пеликан.
— Так он сказал, что сегодня туристы придут. Вон Грюня слыхал, не даст соврать…
Грюня испуганно вытаращил глаз, круглый и заспанный. Промолчал, лишь кивнул.
— Да вы еще не все про туристов?то слыхали? — презрительно скривил хобот Пак. — Молокососы! Ну, чего помалкиваете?
Выяснилось, что, кроме Пеликана Бумбы и Гурынистаршего, никто толком не представлял — что это за существа такие, туристы.
— Ладно, увидите, — сказал Пак, — объяснять долго. Ходят тут по трапам, глазеют. Им у нас интересно. Трезвяк сказал, что они сегодня в нашем местечке будут отлавливать уродов всяких, тех, кто к трубам не приписан, сами знаете.
— Давно пора! — согласился Гурыня?младший. — Развелось дряни поганой!
— Ага! — встрял Коротышка Чук. — Сам видал — рычат, плюются, говорить не могут! — Он скособочился и вымолвил: — Да чего там, у меня брательник такой, из дому сбежал! Давно пора поймать гаденыша!
— Резаками их надо резать, вот что! — сказал Гурыня?младший.
Безмозглый и безъязыкий Бандыра хлопал своими жабьими веками, тряс головой и помалкивал — ему явно не нравилось то, о чем говорил умный Пак. Но и уйти из ватаги он побаивался.
— Короче, отведем туристов к чудовищу! Поглядим, как они с ним… если не околеет, конечно, за ночь! — завершил Пак.
Ватага, как и обычно, согласилась с ним. Близнецы?Сидоровы озабоченно гоготали, похлопывали рукамиластами. Гурыни приплясывали вприсядку, сплетались шеями. Пеликан Бумба щелкал клювом и корчил рожи. Волосатый Грюня мирно похрапывал в ногах у балбеса Бандыры.
Одного Пак не рассчитал. Он устроил сборище невдалеке от папашиной трубы, на пути к лачуге.
Папаша Пуго возвращался с работы. Его качало из стороны в сторону. Руками, свисавшими до земли, папаша поддерживал равновесие. Шел целенаправленно, глядя в одну точку.
— Веселый! — вокликнул Коротышка Чук.
Только тогда хитрый Пак заметил родителя и обернулся. Но было поздно. Папаша подскочил к нему и, уперевшись в землю тремя конечностями, четвертой выдал сыночку такую затрещину, что тот полетел прямиком в канаву.
— Гы?ы?ы, гы?ы! — утробно порадовался папаша Пуго и пошел своим путем.
— Принял из краника, — завистливо проговорил Бумба.
Вылезший из канавы Пак врезал хорошенько ему и Коротышке Чуку. Погрозил вслед папаше клешней.
— Вот его бы первым под отлов… — просипел тихо.
— Его нельзя, — рассудил Бумба. — Он работник.
Туристы появились лишь после того, как открылась раздача и всем выдали по миске баланды — работникам и их детям.
Грюня, будто завороженный, смотрел снизу вверх, на трапы и на тех, кто по ним шел. Он никогда в жизни не видел таких прекрасных существ. Сегодня ночью, в развалинах, он соврал чудовищу. А теперь стоял и любовался, забыв про сон.
Туристы были все совершенно одинаковые, у них не было ни хоботов, ни змеиных шей, ни даже когтистых лап. Все они были высокие, стройные, у каждого было по паре длинных ног и по паре коротковатых, на Грюнин взгляд, рук. Головы и лица же вообще были абсолютно сходны. Те, кто наблюдал такое единообразие, поражались — и каких только чудес не бывает на свете! Правда, умный Пак пояснил:
— Не знаю — врет Доходяга Трезвяк или нет, но у каждого на роже маска напялена, какая?то дыхательная. Им наш воздух не нравится!
— Падлы! — возмутился Гурыня?младший
Один из туристов приостановился и бросил что?то в ватагу. Пак кинулся первым, подобрал кругляк в бумажке и пихнул его за щеку. Вкус был неприятный, необычный. Но Пак жевал, потом проглотил — раз съедобное, надо есть. Ему завидовали остальные.
Туристы водили из стороны в сторону какими?то поблескивающими штуками, останавливались, приседали, кидали еще и еще кругляки и прочие вещи. Но Паку больше не досталось. Староста согнал к трапу чуть не весь поселок — толчея была невообразимая: народ любопытствовал, глазел на туристов, те глазели на согнанный народ, все время показывали то на одного, то на другого, приседали, подскакивали, раскачивались и, похоже, были очень довольны и веселы.
Как ни кричал им Пак, как ни размахивал клешнями, то бия себя в грудь, то указывая в сторону развалин, все было напрасно — туристы не спускались вниз. Они лишь кидали да кидали кругляки да вертели своими штуковинами.
— Обдурил Трезвяк! — сделал вывод Пак?хитрец. — Доходяга чертов!
— Еще посчитаемся, — сказал Гурыня?младший. — Со всеми посчитаемся!
Туристы ушли к башне, от которой шел трап, и скрылись в ней. Нагляделись. Народ стал потихоньку расходиться. Многим в ночь надо было идти, ничего не поделаешь — смена, работа. Повеселились немного, отвели душу, пора и честь знать!
— Айда к чудовищу! — скомандовал Пак.
Близнецы?Сидоровы возбужденно загоготали. Коротышка Чук прижал лапки к груди и от избытка чувств испортил воздух.
— Я не пойду! — прошипел Гурыня?младший. — Надоело в бирюльки играть, цацкаться!