— Эй! — крикнул я, и тут только заметил главную странность — на судне не было экипажа. Совсем.
Я завертел головой — ни души. Ни на реях, ни у штурвала, хотя в такой близости от берега без этого не ходили даже в Онизоти. Словно в ответ на мое недоумение, штурвальное колесо со скрипом повернулось, а снасти пришли в движение. Заложив крутой поворот, бриг устремился в открытое море, а из-за скал ему наперерез под всеми парусами вылетел чумной корабль.
Я сразу понял, что таким курсом и при таком ветре нам не уйти от погони. Оставив на время вопросы по поводу пустой палубы, я замер, ожидая неизбежной развязки.
И тут на баке ударил колокол. Просто звонкий толчок в литую медь, но почему-то мне кажется, что именно он был причиной всех дальнейших событий. Не сигналом к ним, а именно причиной.
Звон еще висел в воздухе, когда волосы у меня встали дыбом, а кончики рей и перекладины штурвала расцвели веерами призрачного пламени. Затем вода между двумя судами словно вскипела — раздался громкий давящий гул, и над волнами поднялись клубы густого пара; ветер рвал их в клочья и гнал прочь от берега. С глухим ударом чумной корабль разлетелся на куски, а на том месте, где он только что находился, взметнулся фонтан упругого пара. Легко, словно лезвие гигантских ножниц, дорожка кипящей воды скользнула в стебану и уперлась в обрыв, в то самое место, — над которым маячил мой недруг. С тяжелым грохотом скалы осели, словно песок, и над ними повисла туча пыли.
Совершенно механически, даже не задумываясь особенно о том, что делаю, я присел над Олегом и принялся приводить его в чувство. После десятой пощечины он застонал и открыл глаза.
— Где мы?
Так же машинально я пересказал ему события, последовавшие за прыжком с обрыва, затем, тоже машинально, встал и обошел корабль. Никого не найдя, растянулся на бушприте и стал глядеть в серое небо. Я был потрясен.
С раннего, так сказать, детства и до сегодняшнего дня, я был абсолютно убежден, что в Центральном мире не действует все то, что принято называть боевой техникой. И вот теперь, на моих глаза, корабль-призрак топит суда и рушит скалы способом, один намек на который в долю секунды должен был превратить суденышко в пылающий факел.
Может быть, Хранитель уже пал, и пока я тут возился с Олегом, кому-то посчастливилось вырвать из запретного мира его соотечественника?
Я перевел взгляд на берег и охнул. Гор не было! Мы шли теперь мимо пологого песчаного пляжа-пустыни с редкими островками колючих кустов. Юг?! Задумчивые верблюды провожали нас глазами, а чуть позади догорал у берега вертолет — видимо, экипаж вывел его сквозь канал, не зная, что двигатель в Центральном работать не сможет. Не сможет?! — Выходит, запрет все-таки остался? И потом — как мы сюда попали? До южных берегов — а это, конечно, южные берега — нам пришлось бы добираться месяцы…
Тут бриг заложил поворот и направился к устью реки, которой — я готов был поклясться — минуту назад здесь не было.
Пустыня тоже куда-то делась, мы плыли под сводами исполинских деревьев, в приятном полумраке.
— Как ты думаешь, — поинтересовался Олег, — какой клан захватил нас в плен на этот раз?
— Не знаю, — признался я. — Честно говоря, не думаю, чтобы это были кланы — не тот почерк. К тому же… — Я поделился с ним своими наблюдениями по поводу недавней баталии. Глаза Олега расширились.
— Может быть, это сам Хранитель? — прошептал он.
Тут я не выдержал и расхохотался.
Еще двадцать минут пути — и бриг подошел к левому берегу реки. С громом сорвались вниз якоря, а потом, к моему удивлению, между бортом брига и берегом повис невесть откуда взявшийся мостик.
— Кажется, наш выход, — пробормотал я.
Мы сошли на берег.
— Что теперь? — поинтересовался Олег и вдруг издал изумленный возглас.
Я резко обернулся и обнаружил, что корабль исчез.
— Вот так — озадаченно пробормотал я.
— Остается два пути, — продолжил эту мысль Олег, — идти или ждать.
— Пошли.
Мы вошли в лес и, не пройдя и сотни шагов, увидела лестницу. Каменные ступени, вырубленные в граните, вели к темному провалу пещеры, находящейся в скале на высоте в два человеческих роста. Откуда взялась на низменной равнине гранитная скала? Кто пробил эту лестницу?
— Лестницу пробил я. — Из пещеры нам навстречу вышел невысокий — едва мне по грудь — старик. Остановился на миг, вглядываясь, а затем проворно сбежал по ступеням. Очертаниями лысого черепа он напоминал скорее вырезанную из слоновой кости обезьянку, чем человека. Одет был старик в красную хламиду, — свободными складками спадающую до земли и, скрепленную на плече крупной треугольной брошью, так что наружу торчала лишь голова на тонкой шее.
— Прошу, — произнес старик, указывая на пещеру. Мы с Олегом переглянулись. Видимо, чтобы рассеять наши сомнения, собеседник снисходительно пояснил:
— Черный клан обходит сейчас скалу с запада, белый подходит к ней с юга. Что же касается ваших друзей, Хамелеонов, то их парусник уже причалил к берегу в том самом месте, что и ваш. Итак?
— Пошли, — сказал я Олегу и стал подниматься по лестнице. Олег последовал за мной, а странный старик замыкал шествие. Сам не знаю, почему я так поступил. Раньше я никогда не был столь легковерным.