— Я хочу, чтобы вы написали сценарий.
Он отказывался от моего тела. Он брал на работу мой мозг. Это меня обидело.
— Сценарий? Это сложнее. Я никогда не писал сценариев для порнофильмов и никаких других сценариев не писал.
— А для театра писали?
— Нет. Я терпеть не могу театр и его чтецов?декламаторов, громко скандирующих фразы, которые нормальный человек себе самому и прошептать боится. Театр — это очень шумно. Я люблю тишину.
— Не страшно, — не смутился он. — Я уверен, что вы сможете. У вас в «Эдичке» все сделано наилучшим образом. Беретесь?
— Не знаю, — сказал я. — Скорее всего, нет. Вы, разумеется, хотите, чтобы я сделал всю работу даром?
— Ну нет, зачем же. Мы вам заплатим. Но потом, когда фильм себя окупит. Сейчас я не могу вам заплатить, у меня денег как раз в обрез. Вы должны меня понять. Я четыре года работал на такси. Жена моя работала санитаркой в госпитале Святой Терезы, чтобы скопить деньги на мой фильм. Мы питались картошкой, во всем себе отказывали. У жены даже приличного пальто нет…
— Зачем женщине пальто в Лос?Анджелесе?
— О, вы не знаете этот город. В феврале бывает порой довольно прохладно.
— Слушайте, — сказал я, — по?человечески я вас понимаю и вам сочувствую, но на вашу затею, пардон, я не подписываюсь. Поймите меня правильно, поставьте себя на мое место. Я вас совсем не знаю, вы свалились мне на голову и хотите, чтобы я бесплатно работал на вас. Да еще делал работу, к каковой я не приучен, к каковой у меня нет профессиональных навыков и, как я вам уже сказал, желания…
— Мы должны помогать друг другу. Мы же все оттуда, у нас одна судьба.
— Слушайте, — сказал я, — не для того я избавился от воли советского коллектива, чтобы ходить в коллективе здесь. Положить мне на всех эмигрантов Лос?Анджелеса, Брайтон?бич и Израиля, и всего мира. Плюс, если вы помните мою книгу, так я и не еврей даже. И вообще, Валерий, на фиг я вам нужен? Здесь, в Л.А. порнобизнес развит ой как, и вы можете за пять тысяч целковых иметь профессионального сценариста, который вам такое напишет! Моря спермы и тонны плоти…
— Я хочу русского, — сказал он упрямо. Как ребенок в детском саду. Здоровый дядя в трусах, лысый, члено?волосатый, как медведь, сидел со мной рядом и хотел русского.
— Я пошел, — сказал я и попробовал открыть дверцу. Хуя. Она не открывалась, дверца. Очевидно, он должен был нажать на кнопку, чтоб открылась. Я покачал головой, выражая свое неудовольствие.
— Вот что, — сказал он. — Сделаем так. Вы подумайте, хорошо? А я вам дам… — он вынул откуда?то из?под сиденья твердую черную папку из хлорвинила, — вот, это сценарий, который я написал сам. Это не Бог весть что, я не профессионал, но несколько авторитетов, которым я доверяю, читали его и говорят, что это совсем, мол, неплохо… Если вы сможете высказать свое мнение по поводу диалогов, я буду вам очень признателен.
— ОК, — сказал я. Я понял, что иначе мне от него не отвязаться. — Я прочту ваш сценарий. Хотя и не уверен, что мое мнение заслуживает внимания.
— Заслуживает. Еще как. Никто лучше вас не пишет о сексе. Из живых, разумеется…
— Спасибо, — поблагодарил я, действительно тронутый. В волосатой его груди скрывалось нежное сердце.
Никто лучше вас не пишет о сексе. Из живых, разумеется…
— Спасибо, — поблагодарил я, действительно тронутый. В волосатой его груди скрывалось нежное сердце. — Мне никогда не приходило в голову, что я произвожу порнографические книги. Однако почему тогда от меня ждут порносценарий?
— Да и из мертвых… Вы лучше Генри Миллера… — добавил он, очевидно, додумав свою мысль или решив положить в мой рот еще ложку сахара. — Только не потеряйте. Это мой единственный экземпляр. И никому не давайте читать.
— ОК. — Я с удовольствием вылез из машины.
— И, пожалуйста, не делайте копий! Я вам позвоню. Приятно было повидаться. Всего доброго… И вот еще что, Эдуард…
Я обернулся. Он смотрел на меня снизу вверх виновато.
— Да, Валерий?..
— Покажите сценарий Наташе? Может быть, она захочет сняться в главной женской роли?..
— Непременно. — Я ушел не оглядываясь. Сзади всхрапнул мотор порнографического автомобиля.
Общего оргазма у нас в тот день не получилось, так как Наташа каталась по полу от хохота и настроение было безнадежно веселым, недостаточно серьезным для общего оргазма. Я читал ей вслух порносценарий.
«Комната с двумя окнами и с портретом Ленина в простенке. Катя вытирает пыль со стола. Входит Петя. Незамеченный Катей, Петя подкрадывается к ней и хватает ее за ягодицы. «Ой, Петя!» — «Что, Катя?» — «Ай лав ю, Петя!» — Петя пригибает туловище Кати к столу и расстегивает штаны. (Следует крупный план члена Пети и крупный план снизу момента, когда член Пети входит в Катю.) Заметка на полях: «Хорошо бы найти актера с большими яйцами…»
— Наташка, ты представляешь себя в роли Кати? И входит актер с большими яйцами…
— Ой, Лимонов, прекрати, я не могу уже смеяться, у меня живот болит! — Она откатилась к книжному шкафу и лежала, поместив голову между д вумя подушками. Выпростала руку из одеяла, чтобы вытереть слезы.
«Катя задирает голову к портрету Ленина. «Ой, Петя, он смотрит!» — «Кто смотрит, глупа?аяяя?» — Петя держит Катю за две половинки задницы и ебет ее так, что туловище Кати елозит грудьми по столу. — «Ленин смотрит на нас…»