— Какая разница? — заговорила Анна, пытаясь скрыть огорчение. — Мы собрались завоевать весь мир — а это тоже часть мира. Если мы будем покорять одну страну за другой, то рано или поздно доберемся и до Страны Оз. Но на пути туда мы можем завоевать те земли, через которые идем.
— Ваше величество, а это место мы уже завоевали? — обеспокоенно спросил майор Торт.
— Судя по всему, да, — отвечала Анна. — Мы, правда, пока никого не встретили, но как только встретим, немедленно объявим им, что они наши рабы.
— А потом заберем себе их имущество, — добавил генерал Яблок.
— Может, у них и нечего отбирать, — возразил рядовой Книггз, — но я надеюсь, что они все равно окажут сопротивление: победа без боя не приносит никакого удовольствия.
— Не беспокойся, — сказала Анна. — Мы будем сражаться независимо от того, что станут делать наши враги.
Вокруг расстилалась пустыня, голая земля, и путешествовать по ней было не слишком приятно. К тому же запасы еды подошли к концу, офицеры проголодались и принялись ворчать. Многие уже улизнули бы, если бы только могли найти дорогу домой, но поскольку они безнадежно заблудились в этой чужой стране, то решили, что лучше держаться всем вместе.
Королева Анна никогда не отличалась кротостью нрава, а теперь, когда она брела вместе со всем войском по каменистой дороге, не встречая ни людей, ни добычи, ее злобность и раздражительность только усилились. Она отчитывала своих офицеров до тех пор, пока они не начали грубить ей, а иные до того обнаглели, что посоветовали ей придержать язык. Некоторые упрекали ее за то, что она втравила их в неприятности, и в течение трех злосчастных дней каждый из них оплакивал свой садик в прекрасной долине Угабу.
Но не таков был Книггз. Чем больше трудностей встречалось на его пути, тем веселее он становился. Офицеры вздыхали, а солдат знай себе посвистывал. Видя его хорошее настроение, приободрилась и Анна; вскоре она стала обращаться к нему за советом куда чаще, чем к его командирам.
На третий день странствий их поджидало первое приключение. Ближе к вечеру небо внезапно потемнело, и майор Болт воскликнул:
— Нас накрывает туман!
— Не похоже на тумак, — отозвался Книггз, с любопытством поглядывая на приближающееся облако. — Думаю, что это дышит Орак.
— Кто такой этот Орак? — спросила Анна, в страхе озираясь по сторонам.
— Это чудовище с жутким аппетитом, — ответил солдат, слегка побледнев. — Я, конечно, никогда не видал Орака, но зато читал о нем в книжках, которые растут у меня в саду. Если это действительно он, то, боюсь, нам не завоевать мира.
Услышав эту весть, офицеры встревожились не на шутку и со всех сторон обступили солдата.
— Какой он, этот Орак? — спросил кто-то.
— Я видел его всего на одной картинке, да и та была довольно мутная, — отвечал Книггз. — Книжку сорвали неспелой. Но я знаю, что он умеет летать, бегает, как олень, и плавает, как рыба. Внутри у него — пылающая печь: он вдыхает воздух и выдыхает дым; где бы он ни проходил, все вокруг заволакивает черной пеленой. Орак сильнее сотни мужчин и пожирает все живое. — Офицеры захныкали и задрожали, но Книггз постарался подбодрить их:
— Мы же не знаем, кто там идет. Может, это и не Орак. Кроме того, не забывайте, что наша земля Угабу входит в Страну Оз, где никто не умирает.
— А ну как Орак нас поймает, разжует и проглотит, — заговорил капитан Клютч, — что тогда?
— Кусочки останутся жить, все до единого, — заявил Книггз.
— Нашел чем утешить, — захныкал полковник Банджо. — Котлета она котлета и есть — хоть живая, хоть нет.
— Послушайте, я же сказал, может, это и не Орак, — сердито произнес Книггз. — Пусть облако приблизится — тогда и увидим, Орак это или нет. Если ничем не пахнет, значит, туман, а вот если дохнет солью с перцем, значит, Орак, и тут уж предстоит биться не на жизнь, а на смерть.
Все в страхе уставились на темное облако. Вскоре оно приблизилось к перепуганному войску и накрыло его. Каждый, принюхавшись, мог почуять запах соли с перцем.
— Орак! — воскликнул Книггз.
Шестнадцать офицеров взвизгнули от ужаса и повалились на землю, воя и стеная. Королева Анна присела на большой камень встретить опасность мужественнее своих воинов, но сердце ее отчаянно билось. Что до Книггза, то он, как и подобает солдату, хладнокровно зарядил свой мушкет и приготовился открыть огонь по врагу.
Наступила кромешная тьма, ибо черное как сажа облако закрыло небо и ни один луч заходящего солнца не пробивался сквозь пелену. Во мраке возникли два сияющих шара; Книггз тут же сообразил, что это, должно быть, глаза чудовища.
Он вскинул ружье, прицелился и выстрелил.
Ружье было заряжено несколькими патронами — Книггз выбрал самые крупные и увесистые с лучшего патронного дерева в Угабу. Пули настигли чудовище, и оно, издав дикий вопль, в судорогах повалилось наземь. Огромная туша всей тяжестью обрушилась на шестнадцать офицеров, которые заорали пуще прежнего.
— О горе мне! — возопил Орак. — Посмотри, что ты наделал своим ужасным ружьем!
— Как же я посмотрю, если твое дыхание заволокло все вокруг черной пеленой? — отвечал Книггз.