Василию снилось, будто он играет с Игорем в просторном дворе в настольный теннис. Тело казалось настолько послушным и гибким, что он с легкостью отбивал любые подачи. Но Игорю, видимо, надоело играть, и он стал удаляться от него. Василий отправился вслед за сыном и оказался в какой-то комнате с камином. Внимание его привлекло зеркало в старинной резной раме. Он сел в кресло, напротив него, и устроился поудобнее.
В зеркале он увидел, как сзади к нему подошла мать. Костяным гребешком она стала медленно расчесывать волосы Василия. Так она делала в детстве. Ему стало уютно и радостно на душе.
— Мама, — сказал он, — можно я останусь с тобой?
— Еще не настало время, — отвечала Марья Ивановна. – Сейчас дай мне подержать внука.
Василий с удивлением заметил, что Игорь, которому на вид было почему-то лет пять, играет у него на коленях.
— Конечно, — незадумываясь ответил сын, — протягивая внука.
Она бережно взяла Игоря на руки и поцеловала.
Пронзительный сигнал будильника вернул Василия к жизни. Тело казалось ватным, в голове шумело. С трудом он поднялся с постели и стал собираться на работу. Похожее на похмелье состояние стало уже привычным.
Но из дома в этот день он так и не вышел. Впервые за его свободную после распавшегося брака жизнь Ольга позвонила сама. Захлебываясь от слез, она рассказала, что вчера Игорь вместе с другими детьми катался на роликах и попал под машину. Травма казалась совсем пустяковой, и лишь по настоянию врачей она решила оставить его на ночь в больнице для наблюдения. Там он скончался. В истерике, она говорила и говорила: вспоминала, чем их сын болел в детстве, как начинал лепетать свои первые слова, не забыла упомянуть и о роковом случае на кладбище. «О, Мама, — подумал Василий, — зачем я отдал тебе внука?».
Игоря хоронили на том же кладбище, что и Марью Ивановну. При жизни сын не показывал бабушке внука, считая, что его жизнь никого не касается. Теперь же близкие ему люди встретились. Хотелось с кем-то поговорить об этом. Но с кем? Глядя на дрожащую от горя Ольгу, на ее почерневшие от слез глаза, он понял, что с ней общаться бессмысленно. Других знакомых лиц рядом не наблюдалось.
Василий бросил горсть земли в пока еще незакопанную могилу и отправился в ожидающий у ворот кладбища заказной автобус. В нем уже сидел двоюродный брат Ольги — Марик. Они разговорились, выпили. Полегчало. Струя жизни снова вливалась в привычное русло.
Поминки давно закончились, и родственники разошлись, Остался только задремавший Василий. Ольга не смогла его разбудить. Ему снились покои их родового замка. Он, Игорь и бабушка сидели за круглым обеденным столом. Горели стоящие на высоких канделябрах свечи. Падающий от них свет отражался в хрустальных бокалах …
— Попробуй! – сказала Марья Ивановна, протягивая сыну любимые им котлетки. – Только я так готовлю!
Василий поставил перед собой тарелку и с наслаждением втянул ноздрями аромат свежеприготовленного блюда. Затем, он аккуратно подцепил на мельхиоровую вилку котлетку и надкусил.
— Мама, я так счастлив! – пробормотал заснувший за столом Василий, а затем как бы поперхнулся и перестал дышать.
Найдя утром за поминальным столом покойника, Ольга испытала настоящий ужас. Она ушла в комнату, забилась в угол дивана, где просидела долгое время. Глаза ее, не моргая, смотрели в даль, будто видели что-то в прозрачном воздухе. Наконец, она энергично встряхнула головой, взяла телефон и набрала номер скорой медицинской помощи. Помощь нужна была и ей, и лежавшему головой на столе Василию.
Не дожидаясь очередных похорон, Ольга торопливо собрала необходимые вещи и уехала к матери в деревню. Там, полагала она, ей будет спокойнее. Однако минуло несколько дней, и ей стал сниться сын. Игорь рассказывал ей, как часто приходит в их опустевшую квартиру, ищет ее, но не находит. Он выглядел очень печальным, обиженным. Ольге хотелось его утешить: прижать к себе, обнять и поцеловать, а он почему-то ускользал от нее. Просыпаясь, она металась по комнатам, не зная, куда деть свои материнские чувства. Наконец, устав от метаний, она принимала назначенные врачом таблетки, садилась в мягкое кресло и не вставала уже до вечера.
Узнав о том, что происходит с дочерью, мать не выдержала.
— Зовет он тебя. Ищет. К себе хочет забрать! — заключила она.
— И что с того? Я готова! – безразлично ответила Ольга. – Что меня держит здесь? Для чего жить?
— Нет, деточка, не гневи Бога. Так не пойдет! Я, конечно, не ученый какой, зато я тебе по нашему помогу, по деревенскому. Завтра поезжай домой и сделай все точно, как сейчас расскажу.
После этих слов, мать еще долго что-то говорила шепотом. Дочь ей кивала, сначала удивленно, затем – немного повеселев.
Хотя солнечные лучи уверенно проглядывали через пожелтевшие листья кладбищенских ясеней, было немного прохладно. Ольга зябко поежилась и решительно подошла к могиле Игоря. С небольшого надгробного камня на нее смотрела улыбающаяся фотография сына.
— Здравствуй, котенок! – произнесла она, поставив на лавочку большой бумажный пакет. – Тебя ждут подарки!