– Стукни, коли охота. Мне еще на свете жить не надоело.
Сильвент как даст ему, у того сразу искры из глаз посыпались. Больше не стал с ним время проводить, повернулся к лесу. Спешит, ног под собой не чует: иду, дескать, за женушкой, за желанной цыганочкой! Да послушай, что вышло. Еще не дошел до поляны, как налетят на него пчелы! Облепили его,, жалят, кусают, ходу не дают. Сильвент остановился, а старая цыганка кричит ему:
– Прочь, прочь! Беги отсюда, если жизнь дорога! Разлучился Сильвент в душе со своей цыганочкой и помчался оттуда со всех ног. Пчелы оказались сильнее его. Пришел домой невесел и говорит матери:
– Не хочу больше жить на белом свете!
– Да брось ты, сынок, забудь! Я найду тебе хорошую невесту, будешь доволен! Мало ли на свете красивых девушек?
– Нет, нет, и не говори!
– Ну, погоди, я схожу к другой ворожее, может, она нам получше нагадает.
Пошла к другой бабке, та дала такой совет:
– В такой-то, – мол, – стране есть огромная липа в три обхвата, так крепко в земле укоренилась, что никакой ураган ее свалить не может. Три у нее вершины, все три до облаков достают. Кто эту липу сломает, тот и будет самым могучим богатырем на свете.
Сильвент, как услыхал, сейчас же отправился в путь. Пришел, видит: стоит огромная липа, если ее свалить — целое село выстроить. Вот так липа! Все осмотрел. Вокруг нее лавочки наделаны, скамеечки. В сторонке скотина пасется. Поглядел еще раз – до чего ж высока! Полез на самую вершину. Залез, раскачал и вдруг – трах! Вершина отломилась и упала. Скотина разбежалась во все стороны. Сильвент – на вторую. Трах – свалилась и эта. Теперь еще третья вершина осталась. Раскачал, грохнулась и третья. Изуродовал все дерево. Вот Сильвент соскочил на землю, уперся в липу. Ствол затрещал, подался – и конец липе, с корнями вывернул. Если бы ты слышал, какой грохот поднялся! Можно было подумать, что свалилась фабричная труба или башня.
Тут со всего села народ сбежался, староста кричит:
– Кто это здесь наше добро портит?
Ну, видят, какой-то лесовик. Лучше с ним не связываться – вон какую липу свалил, его голыми руками не возьмешь.
А Сильвент уже пятки им показал. Идет, веселится, – дескать, нет меня сильнее! Теперь женюсь, ждет меня моя цыганочка Мария. Приходит в лес, и уже издали – ой-ой-ой! – все пчелы тучей на него, жала свои высунули. Зачем, дескать, лишил нас пропитания. Старая цыганка грозит:
– Иди другой дорогой! Если хочешь живым быть, близко не подходи!
А пчелы окружили его и давай жалить. Сильвент побежал сломя голову, а пчелы до самого хутора гнались за ним.
Вот когда он затужил! Как же так, пчелы его победили!
– Вот видишь, сынок, – говорит мать, – брось это, забудь!
– Нет, нет, лучше жизни своей решусь! Если не добьюсь своего, так пусть меня пчелы до смерти зажалят, не мил мне белый свет!
Отец рассердился на него, а матери стало жаль парня, и спустя немного времени она говорит ему:
– Погоди, я еще раз попытаюсь. Была я у двух ворожеек, теперь пойду к колдуну.
Пришла, рассказала ему все по порядку!
– Не хочет, – дескать, – парень от своего отступиться, столько подвигов уже совершил, а пчелы всякий раз побеждают его.
Колдун выслушал и говорит:
– Вот что я вам посоветую: в такой-то стране царит безмерная нужда, земля там не родит. Почва такая, что никак ее не вспахать. Если твой сын решится пробыть там два года, вспашет эту землю, чтобы помочь тамошним людям, – Мария пойдет за него. Пусть всех обеспечит едой. Им нужна пшеница, горох, вино. А земля хорошая: надо только хорошо ее вспахать, и все уродится.
Сильвент думает: два года – это долгий срок! Но все-таки решил пойти. Домашние утешают его как могут.
– Возьми с собой из дому все, что нужно для такой работы, и пиши нам почаще.
Не откладывая в долгий ящик отправился он в ту страну, сначала все там хорошо осмотрел, понял, чего эта почва требует, и пошел за плугом и парой волов. Волов подобрал себе здоровенных, гору могли своротить. Взялся пахать. Все вспахал, намни, мусор всякий убрал с полей и начал все подряд засевать. Семена ему прислал отец. И когда прошло два года, не было лучше этого края! Клевер, как шуба, расстилается, хлеба высокие, глаз не оторвешь! Все хорошо росло, кончилась нужда. До последней капли выцедил Сильвент свой пот на эти поля.
Наладил им все, посмотрел на себя: весь грязный, худой, руки в мозолях. Даже самому перед собой совестно.
«Пускай! – думает. – По крайней мере положил свои силы на доброе дело!» Весело бежит по лесу, а пчелы высоко летают. Он им три поля клевера оставил: кормитесь, паситесь сколько хотите! Мария еще издали рукой машет:
– Не бойся, иди сюда!
Старая цыганка тоже его привечает. Повел он их на свой хутор. Родители обрадовались. Сейчас же стали печь пироги, пчелы наносили меду. Справили свадьбу. Всех, кто мимо проходил, так кормили, что ремни лопались.