— Вот так так! — сказал овца. — Не тебя ли я видел на дне ямы?
— Нет, не меня. Ха-ха-ха-ха! — рассмеялся скрученнолицый. — А моего брата. Видишь, я закручен вправо. А мой брат — тот влево. Брат чуть что, сразу плачет. Или бранится на людей. Эхе-хе-хе.
Правоскрученный посмотрел направо, повернув при этом подбородок в левую сторону. Посмеиваясь, он продолжал бриться ловкими движениями.
— Хоть вы и братья, но какие разные по характеру, — восторженно вымолвил овца.
— Сам понимаешь, правый и левый… Противоположные. Фу-фуфу, -произнес правоскрученный, приставляя бритву к правому виску. -Фу-фуфу-фуфу!
— Кстати, как мне быть с проклятием? — поинтересовался овца.
— Ничего я тебе не скажу! Хе-хе-хе.
Овца, рассердившись, слез с дерева.
— Что за место?! Одинаковые право- и левоскручнные, своенравная тетушка-кайра…
Овце уже было все равно, и он зашагал по дороге, расстилавшейся под ногами. Спустя время он увидел красивый источник и остановился попить воды и съесть пончик. А, съев пончик, захотел спать и прилег на лужайке.
Когда он открыл глаза, солнце уже клонилось к горизонту. В небе сияли белые звезды, насвистывал ветер, изредка донося отзвуки волчьего воя.
— Что же делать? Заблудиться непонятно где! Так и не сняв с себя проклятие… — разговаривал овца сам с собой.
— Насколько я понял, у вас трудности с проклятием? — раздался внезапно из темноты робкий голос.
— Кто там? И где я? — удивлённо спросил овца.
— Положим, у меня нет имени, — смущённо сказал тот же голос.
Овца посмотрел по сторонам, но было так темно, что он ничего не разглядел.
— Не ищите меня! Я на самом деле ничего собой не представляю. Никчемное создание.
— Выходи, поедим вместе пончики, — предложил овца. — А то мне одному скучно.
— Мне даже пончик давать не стоит. Нет, правда, — сказал Никчемуха, — мне достаточно уже только этих слов.
— Ладно тебе! Пончиков много. Выходи. Если стыдишься, я могу отвернуться в сторону, а ты подойди — поешь.
— Ладно тебе! Пончиков много. Выходи. Если стыдишься, я могу отвернуться в сторону, а ты подойди — поешь…
— Спасибо, — поблагодарил Никчемуха. — Мне достаточно половины самого маленького.
Овца положил на траву пончик и отвернулся в сторону. Вскоре послышались торопливые шаги, и кто-то, громко чавкая, начал есть пончик.
— Вкусно! Нет, ну, правда, вкусно! — сказал Никчемуха и сразу же добавил: — Только не оборачивайтесь!
— Я-то не оборачиваюсь, а ты расскажи, если знаешь, что-нибудь про проклятия, — поинтересовался овца.
— Проклятия, говорите? М-м-м. Ням-ням. Знаю! — сказал Никчемуха. -Вкусно. Ням-ням.
— Тогда скажи, где их можно снять? — спросил овца.
— Всё очень просто! Ням-ням. Нужно прыгнуть вон в тот источник, -ответил Никчемуха.
— Но я ведь не умею плавать!
— Совсем не нужно уметь плавать. Всё будет в порядке! И всё-таки, какой он вкусный! Ням-ням.
Овце уже стало всё равно. Он подошёл к краю источника и, не раздумывая, нырнул. В этот самый момент в источнике исчезла вода, и овца ударился головой о его дно. Потемнело в глазах.
— Ну, извини! — сказал кто-то. — Откуда мне было знать, что ты будешь нырять головой?!
Овца открыл глаза и увидел перед собой старичка маленького роста. Было в нём сантиметров сто сорок.
— Ой, больно, — сказал овца. — А ты кто такой?
— Я — Его Величество Святой Овца, — ответил, приветливо улыбаясь, старец.
— Так, значит, это ты наложил на меня проклятие? Зачем ты это сделал? Я ведь не сделал ничего плохого. За что мне такие мучения? Прямо не знаю… у меня уже сил нет. Смотри, вон какая шишка на голове! — сказал овца, показывая Святому Овце свою шишку.
— Ну, извини, извини. Не со зла! Хотя всему есть свои причины, -сказал Его Величество Святой Овца.
— Хотелось бы услышать, какие? — продолжая сердиться, спросил овца.
— Ладно. Только первым делом иди сюда. Мне есть что тебе показать.
Его Величество Святой Овца быстро зашагал вглубь ямы, и овце ничего не оставалось, как пойти за ним вслед, кивая головой. Его Величество Святой Овца вскоре оказался перед каким-то входом и распахнул дверь.
«С Рождеством!» — закричали все.
Все — это правоскрученный с левоскрученным, 208-я с 209-ой, тётушка-кайра с Никчемухой. Овца понял, что это и есть Никчемуха по крошкам от пончика вокруг его рта. Был даже профессор-овца.
В центре комнаты стояла большая, украшенная игрушками рождественская ёлка, под которой громоздились перевязанные ленточкой коробки с подарками.
— Что всё это значит? И почему все здесь собрались? — удивлённо спросил овца.
— Мы вас ждали, — сказала 208-я.
— Долго-долго! — добавила 209-я.
— Это значит, что я пригласил тебя на празднование Рождества, -сказал Его Величество Святой Овца.
— Но я же проклятый. Поэтому… — начал было овца.
— …а проклятие наложил специально, чтобы ты пришёл сюда, — сказал Его Величество Святой Овца. — Так-то оно таинственней, а всем остальным -развлечение.
— Да, в самом деле весело, — сказала тётушка-кайра.
— Вот и повеселились! Чёрт побери, — вставил слово левоскрученный.
— Было приятно. Фу-фуфу-фуфу, — вторил ему правоскрученный.