Священник, постояв несколько минут в задумчивости, стал собираться восвояси. На прощанье он сказал Жан-Пьеру:
— Поправляйся скорее и не забывай в своих молитвах брата Букарета. А я завтра же отслужу мессу об упокоении души бедного отшельника.
Оправившись от болезни, Жан-Пьер попрощался с родителями и пошел обратно на груанское пастбище. Проходя мимо развалин пустыни святой Анны, юноша вознамерился отыскать свое добро. Он подошел к тому самому месту, где призрак отшельника дал ему пинка за настойку из корня горечавки. И что же он увидел? На земле валялась треснувшая, никуда уже не годная трубка. В ветвях росшего поодаль бука висела трость. А в шапке Жан-Пьера, застрявшей в густом орешнике, сидела белочка и грызла орехи. Что касается бутыли с настойкой, то она исчезла без следа.
Но это не важно! Через шесть месяцев, когда счастливый Жан-Пьер стал мужем очаровательной Аннетты, на веселой свадьбе не было недостатка в настойке из корня горечавки. Тогда Жан-Пьер в последний раз поведал людям о своей встрече с призраком отшельника. Вскоре у него появились другие заботы. Через несколько лет Жан-Пьер был уже окружен десятком резвых детишек, как это и принято в добропорядочных семьях грюйерского края. И у него совершенно не было времени думать о Букарете, тем более, что свет у леса Жизетта больше не зажигался.