В диком беспамятстве, люди, верблюды и кони
бросались
Друг на друга и сами в смятенье друг друга губили,
Силясь спастися: те кучей на дерево лезли, цепляясь
Низшие за ноги высших, и падали вместе, другие
В яму свергались, или набегали на камень, иль в воду
Слепо кидалися: разом исчез караван многолюдный.
Многих в минуту всеобщей беды корысть обуяла;
Голос лукавый шепнул им: «Куда вы бежите? погибель
Общая — общим и всякое стало богатство; берите
Все, что достанется в руки; вот куча рассыпанных
перлов,
Вот драгоценные камни, вот золото, смело хватайте;
Нищий нынче — завтра будет богач…» И погибли
Все кто, предавшись корысти, замедлили бегством
спастися.
В это мгновенье, когда, как поток, разливалась повсюду
Гибель, проснулась хранимая силой богов Дамаянти.
Видя очами такой дотоле невиданный ужас,
Видя и слыша, как мчалася смерть над ее головою,
Вся трепетала она и, готовясь погибнуть, грустила
Только о милом, далеком, навек покидаемом друге.
Но когда миновалася буря и снова все стало
Тихо в лесу, собрались понемногу спасенные. «Чем мы
Гнет несказанный такой на себя от богов обратили? —
Так рассуждали они.- Позабыли ль почтить мы дарами
Бога сокровищ хранителя? Иль караваном был встречен
Кто-нибудь, дерзкий хулитель бога торговли? Иль
птицы,
Нам враждебные, в эту ночь пролетели над нами ?
Или было влиянье зловредных планет?..» Напоследок
Вот что сказали они: «Вся беда нам от встречи
С этой безумной, нагой, исчахлой и бледной бродягой.
Кто она? Чародейка, жена иль дочь великана,
Небом проклятая? Если опять на глаза попадется
Эта волшебница нам, то ее мы не добрым приветом,
Камнями встретим. Она своим колдовством погубила
Наш караван». Такие слова в темноте Дамаянти
Слыша, с печалью, стыдом и страхом в чащу лесную
Скрылась. «О горькая участь моя! — она говорила,
Тяжко рыдая.- О счастье, меня обманувшее! снова —
Целым светом покинута я. Какою виною
Я на себя навлекла гоненье такое? Кому я
Делом, иль словом, иль мыслью зло приключила? Знать,
в прежней
Жизни была я преступна; за то и в теперешней должно
Мне до гроба страдать, за то и гоненье такое
Мне от людей, за то и разлука с супругом, утрата
Царства, от милых детей и от милых родных отлученье,
Странствие по лесу, полному тигров и змей,
бесприютность
В холод и зной, нищета, сиротство, и ужас, и горе».
Утро меж тем занялось; в небольшую толпу собралися
Все, не погибшие в страшную прошлую ночь, и в дорогу
Снова отправились, плача о горькой утрате богатства,
Плача о мертвых друзьях. Вот снова покинута ими
В диком лесу Дамаянти, и горе ее превышало
Все их страдания вместе. «О! чем же, чем (говорила,
Плача, она) такую беду на себя навлекла я?
Злая участь моя и слонов приманила на гибель
Этих несчастных, мне давших защиту; за то и должна я
Долгим страданьем свой выплатить долг; я чувствую
в тяжком
Горе моем всю истину древнего слова: без воли
Неба никто не умрет, и моей истерзанной груди
Хобот слона не коснулся. Так! без судьбы совершиться
С нами ничто не может на свете; я за собою
С самых младенческих лет никакого не ведаю злого
Дела, не помню ни мысли худой, ни виновного слова —
В том ли мое преступленье, что я для прекрасного Наля
Светлых отвергла богов, и не мстят ли уж гневные боги
Мне за земную любовь безотрадной земною печалью?»
Так говоря, Дамаянти пошла по следам каравана
Издали, в чаще таяся лесной, как в облаке месяц.
Г Л А В А Ш Е С Т А Я
1
Вот наконец Дамаянти дошла до города Шедди.
Грустно стояла она у ворот, не входя в них, стыдяся
Бедной одежды своей, обрезанной Налем, и смятых
Долгих волос, в беспорядке ей грудь покрывавших.
Жители города Шедди, встречаяся с ней, удивлялись
Странному виду ее, а дети за нею бежали
С криком; их шумной толпою следимая, скоро
к палатам
Царским пришла Дамаянти. Там, на площадке высокой
Кровли, мать царева стояла. Увидя идущую, старой
Мамке своей сказала она: «Поди пригласи к нам
Эту жалкую странницу, чистый, дымом затменный
Огнь красоты, народом теснимую. Верно, приюта
Ищет она. Я вижу в ней нечто высокое; дом наш
Светом наполнит она благодатным». Представилась
старой
Матери царской младая царская дочь. И царица,
Ласковым взором встретя ее, сказала приветно:
«В самом затменье печали твой образ сияет, как
в темной
Туче яркая молния. Кто ты? Куда и откуда
Путь твой? Лицо твое неземное, хотя и покрыто
Нищенским рубищем тело твое; одна, без защиты
Странствуешь ты по земле и людей не страшишься,
как чистый
Ангел. Скажи ж мне, какое званье твое?» Дружелюбной
Речью такой ободренная, так Дамаянти сказала:
«Я не ангел, царица, я смертный простой человек;
но породы
Я не простой. Огорченная тяжкой разлукой с супругом,
Вслед за ним, чтоб его отыскать, по земле я скитаюсь,
Женским себя рукодельем питая; плоды и коренья
Пища моя, а пристанище там, где укажут мне боги.
Доблестный, мудрый, прекрасный, богатый, сердцем
избранный,
Милый супруг мой расстался со мною; царица,
несчастлив
Был он; в игре роковой свои все богатства утратив,
Нищим он дом свой покинул и в лес с одною одеждой
Скрылся; за ним я пошла, чтоб имел он в печали отраду.
Там, изнуряемый голодом, он, на несчастье рожденный,