Я наконец понял фразу Камю: «Надо представить Сизифа счастливым». Он хотел сказать, что мы всю жизнь делаем одни и те же глупости, но это, быть может, и есть счастье. Придется мне освоиться с этой мыслью. Полюбить мое несчастье, потому что оно щедро на рецидивы.
Вот вам сон. Я толкаю свой камень по бульвару Сен-Жермен. Останавливаюсь во втором ряду. Полицейский требует: «Проезжайте!» — и грозит оштрафовать меня за парковку камня в неположенном месте. Мне приходится сдвигать его, и вдруг он выскальзывает у меня из рук и катится вниз по улице Сен-Бенуа все быстрее и быстрее. Мне его уже не остановить: надо сказать, эта гранитная глыба весит как-никак шесть тонн. Выкатившись на угол улицы Жакоб, он врезается в маленькую спортивную машину. Капот, дверца и красавчик за рулем — всмятку. Мне нужно подписать протокол на пару с сексапильной и заплаканной молодой вдовой. Я покусываю ее плечико. В графе «номерной знак» пишу: «С.И.З. И.Ф.» (подержанная модель). И толкаю камень дальше, вверх по улице Бонапарта, выбиваясь из сил, сантиметр за сантиметром, пока не закатываю его на автостоянку Сен-Жермен-де-Пре. Завтра все начнется сызнова. А вы представляйте меня счастливым.
XXXV
Ночь нежна
С тех пор как я решил покончить с ночной жизнью, каждый вечер куда-нибудь иду: надо же попрощаться. Шила в мешке не утаишь: все уже знают, что я один. Найти холостяка-всесексуала моих лет в Париже в 1995 году так же трудно, как бомжа в гштаадтском «Палас-отеле».
Найти холостяка-всесексуала моих лет в Париже в 1995 году так же трудно, как бомжа в гштаадтском «Палас-отеле». Людям невдомек, что я умираю от горя: я всегда был худым, даже когда жил счастливо. Я шляюсь повсюду со своим отчаянием напоказ. Сегодня Алиса в очередной раз заявила мне, что не может больше лгать мужу и мы должны расстаться. Она обычно бросает меня в пятницу вечером, чтобы не мучиться совестью в выходные, а потом объявляется в понедельник после обеда. Так что я позвонил Жан-Жоржу и спросил, не принести ли вина к ужину или что-нибудь на десерт.
Я решил изменить Алисе с ее лучшей подругой. Жюли не пришлось долго упрашивать пойти со мной на этот ужин: я сказал ей, что мне очень плохо, а я давно заметил, что ни одна женщина не может устоять, когда ухажер ее лучшей подруги говорит, что ему очень плохо. Должно быть, это пробуждает в них чувство долга: самоотверженная сестра милосердия дремлет в каждой.
Жюли очень сексапильна, и в этом ее главная проблема. Она вечно сетует, что парни в нее не влюбляются. Действительно, прослеживается досадная тенденция: всем хочется перво-наперво завалить ее где попало, чтобы произвести пальпацию молочных желез, зачастую переходящую ниже. С ней особо не церемонятся, но это и ее вина: никакой закон не обязывает ее носить футболочки размера лет на восемь, заканчивающиеся повыше пупка, в который продето золотое колечко.
— Знаешь, если бы ты не давала сразу, они бы влюблялись. Мужчины — как рагу, их надо хорошенько потомить.
— То есть ты советуешь мне делать с мужчинами то же, что делает с тобой Алиса?
Не такая уж она дурочка, эта Жюли.
— Э-э… Вообще-то нет. Будь мила с парнями, их скорее пожалеть надо, это такие хрупкие создания.
Жан-Жорж все отлично устроил. У него умиротворенные души беседуют в добром согласии. Агрессивности нет места в его доме, хотя он всегда полон знаменитых артистов. Актеры, режиссеры, кутюрье, художники и даже артисты, пока не нашедшие себя. Я заметил: чем одареннее люди, тем они симпатичнее. Это правило без исключений. Мы с Жюли уселись на софу и принялись за канапе.
— Ты давно его знаешь, этого Жан-Жоржа? — спросила она.
— Всю жизнь. Не суди по первому впечатлению: сегодня он может ни разу со мной не заговорить, но это мой самый лучший друг, ну в общем, один из немногих представителей моего пола, чье общество я могу выносить. Мы как пара педиков, только что не спим вместе.
— Ну что, — нежно шелестит она, выпрямляясь, так что два тугих шара плоти оказываются прямо перед моим носом, — скажешь мне, что с тобой стряслось?
— Алиса меня бросила, жена тоже, и у меня умерла бабушка. Я не знал, что можно быть таким одиноким.
Я жалуюсь, а сам под шумок продвигаюсь по софе все ближе к ней. Кадрить на вечеринках несложно: главное — сокращать расстояние. Надо уметь завоевывать позиции, сантиметр за сантиметром, так, чтобы это не слишком бросалось в глаза. Если вы положили глаз на девушку, подойдите к ней (дистанция 2 метра). Если она все еще нравится вам на этом расстоянии, заговорите с ней (дистанция 1 метр). Если она улыбается вздору, который вы несете, пригласите ее потанцевать или предложите выпить (дистанция 50 сантиметров). После этого сядьте рядом (дистанция 30 сантиметров). Как только у нее заблестят глаза, аккуратно заправьте ее прядь волос за ушко (дистанция 15 сантиметров). Если она позволяет поправлять ей прическу, говорите, наклонившись еще ближе (дистанция 8 сантиметров). Если дыхание ее учащается, прижимайтесь губами к ее губам (дистанция 0 сантиметров). Вся эта стратегия, разумеется, преследует цель достичь отрицательной дистанции вследствие проникновения инородного тела внутрь данной особы (приблизительно на 12 сантиметров, если брать среднестатистическую величину по стране).