— Подойди к нему, — шепнул мистер Бобр.
— Нет, — шепнул Питер. — Вы первый.
— Сначала дети Адама и Евы, потом животные, — ответил ему шепотом мистер Бобр.
— Сьюзен, — шепнул Питер. — Может быть, ты? Дам всегда пропускают вперед.
— Ты же старший, — шепнула Сьюзен.
И конечно, чем дольше они так перешептывались, тем более неловко им было. Наконец Питер понял, что первым действовать придется ему. Он вытащил из ножен меч и отдал честь Аслану. Торопливо шепнув остальным: «Идите за мной. Возьмите себя в руки», — он приблизился ко Льву и сказал:
— Мы пришли… Аслан.
— Добро пожаловать, Питер, сын Адама и Евы, — сказал Аслан. — Добро пожаловать, Сьюзен и Люси,дочери Адама и Евы.Добро пожаловать, Бобр и Бобриха. Голос у Льва был низкий и звучный, и почему-то ребята сразу пе рестали волноваться. Теперь на сердце у них было радостно и спокой- но, и им вовсе не казалось неловким стоять перед Асланом молча.
— А где же четвертый? — спросил Аслан.
— Он хотел их предать, он перешел на сторону Белой Колдуньи, о, Аслан, — ответил мистер Бобр. И тут что-то заставило Питера сказать:
— Тут есть и моя вина, Аслан. Я рассердился на него, и, мне кажется, это толкнуло его на ложный путь. Аслан ничего не ответил на эти слова, просто стоял и пристально смотрел на мальчика. И все поняли, что тут, действительно, не помо- жешь словами.
— Пожалуйста, Аслан, — попросила Люси, — нельзя ли как-нибудь спасти Эдмунда?
— Мы сделаем все, чтобы его спасти, — сказал Аслан. — Но это может оказаться труднее, чем вы полагаете. И Лев опять замолчал. С первой минуты Люси восхищалась тем, ка- кой у него царственный, грозный и вместе с тем миролюбивый взгляд, но сейчас она вдруг увидела, что его взгляд к тому же еще и печальный. Однако выражение это сразу же изменилось. Аслан тряхнул гривой и хлопнул одной лапой о другую. «Страшные лапы, — подумала Люси, — хорошо, что он умеет втягивать когти».
— Ну, а пока пусть готовят пир, — сказал он. — Отведите дочерей Адама и Евы в шатер и позаботьтесь о них. Когда девочки ушли, Аслан положил лапу Питеру на плечо
— ох и тяжелая же она была! — и сказал:
— Пойдем, сын Адама и Евы, я покажу тебе замок, где ты будешь королем. И Питер, все еще держа в руке меч, последовал за Львом к восточ- ному краю поляны. Их глазам открылся великолепный вид. За спиной у них садилось солнце, и вся долина, лежащая внизу — лес, холмы, луга, извивающаяся серебряной змейкой река, — была залита вечерним светом. А далеко-далеко впереди синело море и плыли по небу розовые от закатного солнца облака. Там, где земля встречалась с морем, у самого устья реки, поднималась невысокая гора, на которой что-то сверкало. Это был замок. Во всех его окнах, обращенных на запад, отражался закат — вот откуда исходило сверкание, но Питеру казалось, что он видит огромную звезду, покоящуюся на морском берегу.
— Это, о, Человек, — сказал Аслан, — Кэр-Паравел Четырехтронный, и на одном из тронов будешь сидеть ты. Я показываю его тебе, потому что ты самый старший из вас и будешь Верховным Королем. И вновь Питер ничего не сказал — в эту самую секунду тишину нарушил странный звук. Он был похож на пение охотничьего рожка, только более низкий.
— Это рог твоей сестры, — сказал Аслан Питеру тихо, так тихо, что казалось, будто он мурлычет, если позволительно говорить так про льва. Питер не сразу понял его. Но когда он увидел, что все остальные устремились вперед, и услышал, как Аслан, махнув лапой, крикнул: «Назад! Пусть принц сам завоюет себе рыцарские шпоры», — он дога- дался, в чем дело, и со всех ног бросился к шатру. Его ждало там ужасное зрелище. Наяды и дриады улепетывали во все стороны. Навстречу ему бежала Люси так быстро, как только могли двигаться ее маленькие ножки. Лицо ее было белее бумаги. Только тут он заметил Сьюзен. Стрелой подлетев к дереву, она уцепилась за ветку; за ней по пятам несся большой серый зверь.
Сперва Питер принял его за медведя, но потом увидел, что он скорее похож на собаку, хотя был куда крупней. Внезапно его осенило: это же волк. Став на задние лапы, волк уперся передними в ствол. Он рычал и лязгал зубами, шерсть у него на спине стояла дыбом. Сьюзен удалось забраться только на вторую ветку от земли. Одна ее нога свисала вниз и была всего в нескольких дюймах от звериной пасти. Питер удивился, почему она не заберется повыше или хотя бы не уцепится покрепче, и вдруг понял, что сестра вот-вот потеряет сознание и упадет. Питер вовсе не был таким уж смельчаком, напротив, ему казалось, что ему сейчас станет худо от страха. Но это ничего не меняло: он знал, что ему повелевает долг. Одним броском он кинулся к чудовищу, подняв меч, чтобы ударить его сплеча. Волк избежал этого удара. С быстротой молнии он обернулся к Питеру.Глаза его сверкали от ярости, из пасти вырывался злобный рык. Зверь был полон злобыи просто не мог удержаться от рычанья; это спасло Питера — иначе волк тут же схватил бы его за горло. Все дальнейшее произошло так быстро, что Питер не успел ничего осознать: он увернулся от волчьей пасти и изо всех сил вонзил меч между передними лапами волка прямо тому в сердце. Несколько секунд пронеслись как в страшном сне. Волк боролся со смертью, его оскаленные зубы коснулись лба Питера. Мальчику казалось, что все кругом — лишь кровь и волчья шерсть. А еще через мгновение чудовище лежало мертвым у его ног. Питер с трудом вытащил у него из груди меч, выпрямился и вытер пот, заливав- ший ему глаза. Все тело Питера ломило от усталости. Через минуту Сьюзен слезла с дерева. От пережитого волнения оба они еле стояли на ногах и — не стану скрывать — оба не могли удержаться от слез и поцелуев. Но в Нарнии это никому не ставят в упрек.