— Беречь смертного в уговор не входило! — поднял голову самый дотошный из этой троицы. А может, самый глупый. — Одна просьба — одно желание!
— Да, повелитель! Мы только попросили тебя…
— Я помню то, о чем вы попросили. — Крылатый силуэт спикировал на высокий, с начисто срезанной верхушкой камень, стоявший в центре огромной, бурлящей огнем лужи. — Но у меня тоже никогда не было на одну просьбу сразу трех просящих. Поэтому — выбирайте. Выполните все мои приказы — получите то, о чем просили. Нет — навсегда останетесь обезглавленным родом. Родом, с которым никто из ныне правящих не будет считаться. Ни-ког-да.
В прорезях шлемов мрачно полыхнуло пламя.
— Что мы должны сделать?
— Следить за смертным. Найти удобный случай и забрать перстень, но нужно сделать это так, чтобы он сам его отдал, иначе вам не поздоровится.
— Но, повелитель…
— Никаких «но»! — Дракончик вспорхнул и, видимо, от возмущения даже кувыркнулся в воздухе, затем стремительно подлетел к шарахнувшейся назад троице. — Перевожу для особо тупых: мне нужно это кольцо. Пока смертный владеет защитой, я не смогу к нему подступиться. У вас на это шесть дней, если хотите, чтобы ваш князь вернулся и дальше правил вашим родом! Кстати. Если хотите кого-нибудь уничтожить, я предоставлю вам такую возможность. Вот. — В лапах дракончика появился золотистый шарик и упал в когтистую лапу одного из демонов. — Здесь слепок ауры того, кого в самое ближайшее время я бы хотел увидеть мертвым. И никакой магии. Воспользуйтесь случаем!
Рыцари смерти переглянулись, поклонились и, оживив переход, исчезли в пыльной воронке.
Дракон еще мгновение парил в воздухе и вдруг рассыпался искорками, превращаясь в высокую, призрачную фигуру.
— Браво! — донесся из багрового полумрака благодушный бас, являя взору глубинного дьявола невысокого кряжистого старика, закутанного в дорожный плащ. — Все интриги плетешь? Еще не успокоился? В твоем мире как никогда сейчас царит покой и порядок.
— Подслушиваешь? Что ж, для победы все средства хороши.
— Да нет. Захотел тебя навестить, вышел из перехода в момент разговора и решил не прерывать.
— Хитростью, братец, ты можешь сравниться со мной.
— О! Ты мне льстишь! Кто может сравниться в хитрости с самим Змеем?
— Фу, какой дурак придумал такое название? Ладно. Неважно. Зачем пришел?
— Говорю же — в гости.
— И все же?
— Ты еще не передумал возвратить себе власть? — Старик вынул из воздуха посох и устало на него оперся, не сводя с призрачной фигуры цепкого взгляда.
— А что? Боишься конкуренции?
— Нет. Хочу предупредить. Нечестная игра заслуживает фальшивого приза.
— Угрожаешь? — Фигура вспыхнула нестерпимым светом, на мгновение рассыпалась миллиардами искрящихся точек и вновь слепилась в фигурку крылатого дракона. — Любая игра ценна в победе. О какой честности идет речь, братец?
— Я слышал, что ты уже избрал себе тело, но вынужден тебя огорчить. У любого тела есть хозяин. Душа!
— Эта душа — из Красного мира.
— Неважно! Главное, что эта душа живет в выбранном тобою теле!
— Поверь мне, это ненадолго. Подожди немного. Я готовлю тебе сюрприз. — Дракончик подлетел к облюбованному камню и, сделав круг, неловко шлепнулся на гладкую поверхность.
— Я не позволю тебе развоплотить эту душу! — В голосе старика прорезались стальные нотки. — Сейчас она под моей защитой!
— Тогда забери эту душу сам, чтобы не обидеть ни того смертного, ни меня.
Старик помолчал. Посохом нарисовал в воздухе круг и, уже шагнув в проснувшийся переход, обернулся к внимательно помалкивающему дракону.
— Запомни, братец, играть нужно честно, иначе ты не получишь свой приз.
— Ты даже не представляешь, какой приз я хочу получить, — вслед ему прошипел глубинный дьявол и рассыпался золотистыми искрами в багряном полумраке пещеры.
Тар
Боль, подсказавшая мне, что я все еще живой, заставила открыть глаза; смесь из изумления, странной радости и гнева — оцепенеть от увиденной мною картины. Возле меня на фоне звездного неба сидела знакомая блондинка из клуба и от души колотила меня по щекам.
Судя по этому жесту — мы с ней уже знакомы.
— Эй! — Еще после парочки хороших оплеух вернулось желание говорить. Тяжелая у нее рука! — Не увлекайся. Если хочешь вить из меня веревки, лучше будь ласковой.
От звука моего голоса девчонка вздрогнула так, словно я умер, а потом решил сплясать чечетку. Огляделась, как будто собираясь сбежать, и с каким-то сожалением вновь посмотрела на меня.
— Тар, ты хоть понимаешь, как это трудно — спасать того, кто сам не хочет жить?
Неплохое начало. Но больше всего меня согрело то, что она знала, ЗНАЛА, как меня зовут!
— Очень приятно. А простите, как ваше имя? Что-то, как мне кажется, — я сел и подержался за голову, — у меня крупные провалы в памяти.
— Что в имени тебе моем, смертный? — пафосно выпалила она и посмотрела на меня с таким негодованием, словно я предложил ей заняться сексом. Днем. У мэрии! Странная девушка…
Я украдкой ущипнул себя за руку. А вдруг действительно галлюцинации? Серия номер два. А если с ней поговорить? Может, исчезнет?
— Слушай, меня только что отправили домой. Спать. А я непонятно где общаюсь со своими, надо сказать, очень симпатичными глюками. Нет, не то чтобы мне это не нравилось, как раз наоборот, — я попытался подсластить пилюлю, заметив ее надутые губки, видимо, после сравнения с «глюками», — но, согласись, это уже попахивает посещением здания с уютными мягкими комнатками.