Несколько мгновений в зале был слышен лишь звон падающих камней, сорвавшихся вслед за колдуньями, да треск факелов. Лотар вытер пот, шагнул к стражникам и поднял руку.
— Воины Ашмилоны! Зло рухнуло, Нуриман изгнан. Те, кто совершил это преступление, наказаны.
Лотар понимал, что этих суровых людей трудно, почти невозможно тронуть отвлечённым аргументом, жизнь научила их верить только тому, что можно потрогать руками. Они будут исполнять приказ, даже если им прикажут совершить нечто несправедливое.
Но должны же они почувствовать облегчение оттого, что исчезла опасность, из-за которой несколько последних месяцев была парализована нормальная жизнь в королевстве? Что он не может отвечать за преступления Мицар, решившей подкрепить своё право на власть ужасным демоном? Наконец, понять, что он доказал всё-таки свою человечность и теперь имеет право на человеческое прощение…
Лотар посмотрел на воинов и понял, что решать будут не они. Он перевёл взгляд на Конада. Король вытянул вперёд палец и слабым голосом приказал:
— Взять их!
Глава 20
И сейчас же те, кто стоял впереди, бросились вперёд. Конада толкнули, но кто-то уже подхватил его, кто-то отвёл в сторону и закрыл собой. Лотар оказался перед толпой здоровых, сильных неутомлённых солдат, каждый из которых хотел выслужиться и первым исполнить приказ короля.
Лотар выхватил Гвинед и кинжал, чтобы не пропускать атак слева, и спустился с возвышения. Сначала он хотел отбежать к лестнице, но вовремя догадался, что Рубос сейчас несётся к нему, и если он слишком быстро отступит, то против всей массы солдат Конада окажется один мирамец.
Поэтому пришлось выбрать неудачный, но более честный вариант. Лотар встал в стойку и не сделал назад ни одного лишнего шага.
Он успел отбить три или четыре атаки, когда почувствовал, что огромный ятаган Рубоса расчищает место рядом с ним. Лотар хотел было крикнуть мирамцу, чтобы тот прикрывал спину, но многоопытный Рубос сам занял нужную позицию. Желтоголовый с облегчением вздохнул и сосредоточился на противнике.
Эти воины, переведённые в столицу из пустыни, привыкли драться со всяким отребьем — контрабандистами, кочевниками, мелкими бандами разбойников, то есть с теми, кто не отличался умелым обращением с оружием. Они почти всегда атаковали, имея подавляющее численное превосходство, что обеспечивало им преимущество с первых минут схватки. Эти солдаты не привыкли к противнику, для которого блеск мечей был так же обычен, как сухость пустыни. Поэтому они откатились довольно быстро.
На полу перед двумя иноземцами осталось шесть трупов и почти дюжина воинов, которые были легко ранены — кого оглушили плоской стороной меча, кому вывихнули руку, кому подрезали связки на ноге. Убивал Рубос. Лотар старался не наносить смертельных ударов, и пока ему это удавалось.
— Опять миндальничаешь? — зарычал Рубос как только раскусил, в чём дело.
— Они не виноваты, что у них король — кретин.
— Они — враги!
— Да какие они враги? Посмотри на них…
— Они обходят нас слева и справа. — Вот на это Лотару нечего было возразить, он лишь кивнул. — Думай скорее, что делать.
Прижимаясь к тёплой широкой спине Рубоса, Лотар прошептал:
— Попробуем пробиться на верх башни. Там я отращу крылья и перенесу тебя…
Внезапно дверь, через которую они пришли в этот зал, с грохотом отлетела к стене, и тёмное пространство балкона стали заполнять ряды воинов. Вероятно, они проделали тот же путь, что и Лотар с Рубосом. Почти тотчас же Лотар услышал крик из задних рядов гурхорцев:
— Да не сейчас, идиоты! Я же приказал ждать, чтобы взять их в клещи!
Это был Блех, их прежний союзник. Теперь, когда его хитроумный план провалился из-за глупости офицера, командовавшего этими зашедшими в тыл солдатами, он протолкался вперёд и заорал:
— Не выпускать их наверх! Иначе они улетят! Один из них оборотень!
Рубос прошептал сквозь сжатые зубы:
— Догадался, ищейка ашмилонская.
Лотару очень захотелось войти в сознание Блеха и посмотреть, с самого начала он знал, что имеет дело с оборотнем, или выяснил это недавно? Но времени на это не было — увидев, что их стало ещё больше, воины в простых панцирях снова бросились вперёд.
Это было похоже на штурм крепости, с той только разницей, что всей крепостью была пара полумёртвых от усталости людей, вокруг которых медленно и верно сжималось кольцо.
Лотар отбил три или четыре бешеные атаки, увернулся от дюжины более осторожных выпадов и отрубил пальцы трём или четырём воинам. Рубос за его спиной заорал, разозлившись не на шутку:
— Ты возьмёшься за дело или нет?
— А не то?.. — ехидно спросил Лотар. — Не то заберёшь свой ятаган и отойдёшь в сторону?
Как ни тяжело им приходилось, Рубос расхохотался — впрочем, довольно нервно. Но что удивило Лотара ещё больше, так это странное, кудахтающее хихиканье, которое послышалось сбоку.
Отбив три самых назойливых клинка, Лотар скосил глаза и увидел Сухмета. Старик размахивал роскошной саблей, которая раньше принадлежала Мирофаруку, и совсем неплохо отбивался от юнца, который возомнил, что возраст даст ему какое-то преимущество.
Старик размахивал роскошной саблей, которая раньше принадлежала Мирофаруку, и совсем неплохо отбивался от юнца, который возомнил, что возраст даст ему какое-то преимущество. Левой рукой Сухмет укрывал от противника сумку Лотара, перевитую поясом с золотыми. И поверх этого богатства, как самая большая ценность, лежал самострел с лопнувшей тетивой, но обмотанный двумя с лишним сотнями локтей превосходной конопляной верёвки.
— Ты зачем в это влез? — спросил его Лотар, но ответа не дождался.