Тиар враз утратил беспечное выражение лица, став несколько озабоченным.
— Вайлу не надо… По крайней мере, я к ней не подойду.
Хожд уставился на него. Вайла последнее время спала с Тиаром чаще остальных женщин, не скрывая своего увлечения королевичем.
— Что случилось-то?
— Да, надул я ее намедни… Велела к ней придти, а я того… на сеновале заночевал…
Хожд хрюкнул, что означало у него смех. Да, к Вайле королевичу сейчас лучше не приближаться. Зашибет, чего доброго, перед испытанием…
— Может ты свою потрясешь? — с надеждой спросил Тиар.
Жрицы постарше предпочитали почему-то Хожда.
Особенно Жрица-Врачевательница, тридцатитрехлетняя хоритянка, смуглая и спокойная, как горные пики.
— Ага, вытрясешь из нее, как же… Это тебе не твои девки, ради ночи не в одиночестве такого наболтают… Тогда уж сразу пойдем к Настоятельнице и все разузнаем!
Тиар вздохнул.
— Ладно, топаем на кухню.
Они покинули площадку перед обрывом и быстрым шагом пересекли тренировочные корты. Здание кухни жалось к серой скале, оттуда тянуло дымком и пряностями.
Милина хлопотала у очага, несколько девушек вертелись тут же: кто-то нарезал мясо, кто-то мыл овощи, кто-то таскал воду, кто-то подметал в кладовой…
— Эй, Милина! — позвал Тиар. — Выдь на минутку!
Девушка отложила огниво, перекинулась парой фраз с товарками, и направился к двери, на ходу вытирая руки о цветастый фартук из шандаларского ситца.
— Чего вам?
Тиар мельком глянул на Хожда потянул Милину за руку прочь от входа в кухню, в беседку над водоводом.
— Выкладывай, что знаешь про испытание! — не терпящим возражений тоном потребовал Тиар.
«Повелевает, как король вассалу, — мелькнула мысль у Хожда. — Тоже мне, повелитель…»
Когда-нибудь он подпустит Тиару шпильку и они вдвоем вдоволь похохочут остроте дожа.
Милина, оглядываясь, передернула плечами:
— Не знаю я ничего… Если Жрица-Кормилица придет — мне влетит, между прочим.
С Тиара враз опало все величие, остался вчерашний мальчишка, шалопай и неслух, с выражением разочарования на физиономии.
— Тоже мне, жрица… Что ж ты знаешь?
Милина огрызнулась:
— Как похлебку варить знаю! Куда бы вы со своими воительницами делись без нас? Кору бы, поди, со всех деревьев пообглодали.
— Но-но! Повежливее женщина! — одернул ее Тиар, но чувствовалось, что делает это он просто для порядка, чтоб не потерять навык. — Между прочим, с будущим королем разговариваешь!
— Я с весны на обучение попадаю, — парировала Милина. — Так что, если и станешь королем, то не моим.
Жрицы Храма Войны не подчинялись никому, кроме древних законов Храма и Жрицы-Настоятельницы.
Девушка собралась вернуться на кухню, но Хожд мягко поймал ее за руку.
— Послушай, Милина, нам и правда неплохо бы узнать о завтрашнем, тихо сказал он. — Может, ты слышала что? Расскажи нам, пожалуйста!
И Милина растаяла, как таяли заслышав голос Хожда самые суровые Жрицы-из-Высших. Она оглянулась — нет ли кого — и, понизив голос сообщила:
— За обедом воительница Тага жаловалась, что барс расцарапал ей руку… Это первое.
Милина снова огляделась.
— И второе: ваши мечи с утра носили в кузницу. Зачем — не знаю…
— Что мы здесь делаем? — окрик раздался неожиданно.
Рядом стояла Жрица-Кормительница, возникшая бесшумно, как тень.
— Марш на кухню! — велела она Милине и та безропотно удалилась, подобрав фартук.
— А вам что тут нужно?
— Хотели узнать, что готовят на ужин, Старшая! — бодро ответил Тиар и преданно выкатил глаза. Вид он имел самый невинный.
— Кости стерха на ужин! — хмурясь, отрезала женщина. — Прочь отсюда! На корты — по три сотни отжиманий каждому! И сообщите Наставнице потом!
Парни поклонились и легкой рысцой убежали на корты. Крупный песок скрипел под кожаной обувкой.
Когда приказанное было исполнено, а Наставница выслушала их, Хожда и Тиара снова отослали на корты.
Крупный песок скрипел под кожаной обувкой.
Когда приказанное было исполнено, а Наставница выслушала их, Хожда и Тиара снова отослали на корты.
— Попотейте напоследок, — велела Наставница. — Но завтра вы должны быть свежими.
На ужин им принесли только хлеб, сыр и простоквашу. И ни одна из воительниц не заговорила вечером с ними — впервые за последние пару лет.
Утро началось с пинка. Для Хожда, по крайней мере. Он поднял голову над вязанкой соломы, которая сегодня служила ему подушкой, и в который раз подумал, что ночи у воительниц были гораздо приятнее, а главное — никто не будил пинками.
— Вставайте! Начался последний день обучения: идите к восходу.
Наставница уронила слова, как угасающая метель роняет на скалы острые ледышки, и исчезла.
Тиар уже поднялся, его размытый силуэт выделялся на фоне светлеющего входа в келью.
Потирая ушибленный сапогом бок, Хожд тоже встал и закутался в поплотнее в плащ. Плеснув в лицо холодной влаги из водовода, они поплелись, зевая, на обрыв.
Солнце вставало, красное, огромное, пожирая клубящийся в ущельях туман. Ежась от высокогорного ветра, двое смотрели навстречу рождающемуся дню, не зная, что произойдет завтра.
Впрочем, что произойдет сегодня они тоже не знали.
Когда Наставница вернулась, солнце оторвалось от пиков второй гряды и начало взбираться в зенит.