Девочка подняла откручивающуюся крышку и вручила её БДВ.
Он накрепко закрутил её, и банка закрылась. БДВ разволновался, приложил банку к одному уху и прислушался.
— Это морская сплюшечка! — взволнованно прошептал он. — Или даже ещё лучше! Золотая сонодзилла!
Софи в недоумении уставилась на него.
— Ой, ой, ой! — продолжал умиляться БДВ. — Сильно повезёт какому-нибудь мальчишке-плутишке, когда я вдую чудесный сон в его комнату.
— А это и вправду хороший сон? — полюбопытствовала Софи.
— Ты ещё спрашиваешь! Это же золотая сонодзилла! Лучше не бывает! — Он протянул Софи банку и сказал: — А теперь замри, как морская сплюшечка! Мне кажется, сегодня можно рассчитывать на целое стадо сонодзилл! Прошу тебя, не дыши! От тебя столько шума!
— Но ведь я даже не пошевелилась! — воскликнула Софи.
— И не булькай! — резко прервал её БДВ.
Он снова выпрямился в тумане и приготовился к броску. Наступила долгая тишина. Они ждали, прислушивались, и наконец вновь раздался свистящий звук падающего сачка.
— Давай сюда банку! Да поскорее!
Когда под крышкой оказался и второй сон, БДВ приложил банку к уху.
— Ох, нет! — вскричал он. — Только не это! Лучше позавтракать мушиными личинками, а пообедать комараньими штиблетами!
— Что произошло?! — испугалась Софи.
— Бугриный акул! — прокричал он. В голосе его послышались возмущение и боль. — Спасите наши уши! Уберите козявок-пиявок!
— О чём это вы? — недоумевала Софи, видя, как БДВ всё сильнее расстраивается.
— За что мне такие лягушения? Зачем я проделал весь этот путь? Для чего? — вскричал он, размахивая банкой. — Что я поймал?!
— А что вы поймали? — спросила Софи.
— Бугриного акула! — вскричал он. — Отвратительного, омерзительного, крысо-жабо-бугрительного! Это не просто плохой сон! Это настоящий кошмар!
— Боже правый! — расстроилась Софи. — Что же нам теперь делать?
— Я его никогда не выпущу! — пообещал БДВ.
— Если он вылетит из банки, какой-нибудь малыш увидит самый окрысительный сон-кошмар. Этот бугриный акул ужастрофически опасен. Я его взорву, как только мы допрыгаемся до дому.
— Действительно, нет ничего страшнее ночных кошмаров. В последний раз, когда он у меня был, я проснулась в холодном поту.
— От этого акула ты проснёшься в замёрзшем порту, в котором вместо кораблей у тебя зубы встанут дыбом! От бугриной лягушатины кровь превратится в сосульки, а кожа завернётся в кожаные стружки, которые поползут по полу, как ужи-ужастики!
— Неужели и вправду всё так плохо?
— Хуже не взлетает! — воскликнул БДВ. — Это ужастрофически опасно! В пойманном мною кошмаре перемешались бугриный акул, бурый орл и быстрорыл. Я так рад, что мне удалось крепко закрутить крышку! Ах, ты, мерзкий бугрострёныш! Больше тебе не напугать милых деток-конфеток!
Софи, пристально взглянув на банку, неожиданно воскликнула:
— Ой, да там что-то шевелится!
— А ты думала?! Перед нами наиужаснейший бугрострёныш.
— Вы мне говорили, сны невидимы!
— Так оно и есть, пока их не поймаешь. Мы же ясно видим бугрострёныша.
Внутри банки Софи заметила красноватый контур полупрозрачного существа, похожего на шарик из желе. Странное существо билось о стекло, постоянно изменяя форму.
— Ах, как убивается и рвётся наружу! Того и гляди, взорвётся!
— Чем хуже сон, тем злее он становится, оказавшись в плену, — объяснил БДВ. — Он ведёт себя так же, как дикий зверь, попавший в клетку. Если он злобный, тогда жди — обязательно устроит кобрарам! А если зверь мирный, как медузлик или цыплоконик, он будет сидеть тихо. Сны ведут себя так же. Этот бугриный акул — по-настоящему буйный. Смотри, как он бьётся о стекло.
— До чего же страшный! — воскликнула Софи.
— Не хотел бы я увидеть бугриного акула злющей тёмной ночкой! — сказал БДВ.
— Даже думать об этом не желаю! — испугалась девочка.
БДВ начал складывать банки обратно в чемодан.
— Все сны собрали? — спросила Софи. — Мы уходим?
— Я очень расстроился из-за этого наиужасиейшего бугрострёныша, — пожаловался БДВ. — Хватит, наловился я снов. На сегодня соноохота отменяется!
Софи забралась в карман жилета БДВ, и великан на всех парах помчался домой. Наконец, вынырнув из тумана и снова оказавшись на жёлтой равнине, вдалеке они увидели остальных великанов, которые лежали, неуклюже развалившись, и крепко спали.
Бугриный акул для Мясазаглотнём
— Прежде чем отправиться на ночную охоту, великаны всегда стараются раз пятьдесят сомкнуть свои моргалки, — сказал БДВ.
Он приостановился, чтобы Софи смогла получше их рассмотреть.
— Великаны спят гораздо меньше человеческих экземпляров, которые обожают придавить пампушку. Ты когда-нибудь задумывалась, что, если человеку пятьдесят лет, двадцать из них он проводит во сне?
— Должна признаться, мне никогда не приходило в голову ничего подобного, — ответила Софи.
— А пора бы тебе хоть что-нибудь в неё загнать! — сказал БДВ. — Прошу тебя, ты только вообрази! Человеческий экземпляр, который говорит, что ему пятьдесят, крепко спит целых двадцать лет и не представляет, что с ним происходит. Ничего не делает! Ни о чём не думает!
— Какая странная мысль! — сказала Софи.
— Мыслее не бывает! Я пытаюсь тебе объяснить, что человеческому экземпляру, который думает, что ему пятьдесят, на самом деле только тридцать.