Некоторое время молодой человек полежал в нерешительности, разглядывая старательно притворяющуюся блондинку, а потом резко встал. Что же, он сделал все, что смог, дальше решать ей. Если уйдет, значит, такова судьба, он догонять не станет. Значительно хуже будет, если она останется, а его самого убьют. Парень грустно улыбнулся и пробормотал себе под нос, заправляя рубашку в штаны: «значит, умирать сегодня нельзя», главное, чтобы Адольф не подвел. В своих силах Дерри был уверен.
Раскаленные прутья застыли перед глазами. Захотелось сомкнуть веки, отвернуться от жара, опалившего роговицу, но голова оказалась, словно зажата в тисках. Стик понимал, что кричать нельзя. Молить о пощаде унизительно, но с губ сорвался предательский вопль. Волна паники и стыда накрыла с головой, чувство беспомощности и позора было настолько сильным, что захотелось провалиться в спасительное беспамятство, но поздно — сон начал отступать.
Пограничное состояние между дремой и явью не давало определить, где заканчиваются кошмары, и начинается реальность. Стикур не сразу сообразил, что больше не в темнице под властью Дениса, а где-то в другом месте, в уютной кровати, а не прикованный к стене. А тягучая боль в руках — это только напоминание об ужасе и стыде минувших суток.
— Тише, тише, — голос был знаком и успокаивал, но парень все равно отмахнулся, зажался в угол, и окончательно проснулся, вскакивая на кровати. Боль моментально прогнала остатки сна, и герцог с ужасом обнаружил, что рядом Ольга — невольная свидетельница его позора и слабости. Девушка, которую он не смог защитить, хотя обещал.
Отвратительное чувство стыда заполнило изнутри, и Стику вдруг захотелось, чтобы она ушла. Сию минуту и навсегда. Он не сможет больше на нее спокойно смотреть. Он обещал защиту и не смог сдержать слово. Он унизительно кричит во сне и вряд ли когда оправится от кошмаров. Он слаб. Вчера вечером приходил доктор и Стикур выпросил зеркало — увиденное не обрадовало. Теперь этой рожей девушек только распугивать. Шрамы, останутся на всю жизнь — Денис постарался на славу.
— Тебе лучше уйти, — Стикур упал обратно на подушки и прикрыл глаза. Решение далось с трудом, но оно было правильным.
— Куда? — не поняла Оля.
— Куда хочешь, нам не стоит больше не видеться, — говорить получалось с трудом, глаз молодой человек не открывал. Смотреть на Олю было слишком тяжело. Девушка потрясенно молчала, и тогда Стик решил поставить окончательную точку. — Ты видишь, на что я стал похож?
— Ну и что? — Ольга вообще не могла взять в толк, о чем идет речь.
— Мне придется долго лечиться, я застряну минимум на год в своем поместье на Арм-Дамаше. У меня не будет сил развлекать тебя.
— Я и не жду от тебя развлечений. Я останусь с тобой, ты мне дорог.
— И в качестве кого? — голос герцога был холоден.
— Не поняла?
— Как я должен представить тебя своим родителям? — слова застревали в горле, точку поставить было мучительно трудно, но нужно. Только так, у этих отношений изначально не было будущего. А после всего случившегося и из настоящего не стало. — Вряд ли матушка одобрит, что я привез с собой любовницу. Прости, но мне не до решения таких щекотливых проблем.
— Я думала, что значу для тебя хоть что-то, — слезы сдержать не получилось и Оля, чтобы не разрыдаться прямо здесь торопливо вышла в коридор, проигнорировав брошенное напоследок Стикуром:
— Прости, я не хотел, чтобы все так вышло.
Аккуратно прикрыв дверь за собой дверь, девушка замерла в коридоре. Куда идти дальше она просто не знала. — Возвращаться на Землю? — со своим миром девушка уже успела попрощаться надолго. Он не сможет дать то ощущение свободы, что дарили Арм-Дамаш и Сирлания. — Остаться здесь? А кому она тут нужна? — Слезы стекали по щекам, оставляя мокрые дорожки, скользили по шее, и Оля постоянно утирала щекочущую струйку у ключицы. Она бы, наверное, так и стояла на одном месте в слезах, если бы из-за поворота не показались довольно смеющиеся Ранион и Льрисса. Бледный следящий с синяками под глазами то ли бережно обнимал вампиршу, то ли держался за нее, стараясь не упасть.
— Что случилось? — поинтересовался он, поравнявшись с Олей.
— Что-то со Стиком? — встрепенулась Льрисса, и в ее глазах мелькнуло беспокойство. — Неужели ему стало хуже?
— Со Стиком похоже все хорошо, — с трудом выдавила Оля дежурную фразу, собираясь сразу же уйти, и вдруг неожиданно разрыдалась.
Прислонилась к стене, закрыла лицо руками и сползла на пол, усевшись на холодный камень.
— А? — Ранион понимающе кивнул и облокотился на стену, возле Оли. — Увлекательное путешествие закончилось, и наш герцог посчитал, что ты ему больше не нужна, правильно ведь?
— А откуда ты знаешь? — Ольга даже рыдать перестала от удивления и подняла глаза на бледного следящего.
— Ну, — парень пожал плечами. — Аристократы все такие, я не уверен, что даже если бы он захотел, то смог бы ввести тебя в свой род в качестве жены. На такое безумие способен, наверное, только Лайтнинг. Ему без разницы общественное мнение. На него и так всю жизнь смотрят косо, так почему бы не дать еще один повод. А вот репутация герцога Нарайского безупречна.