А Река текла и текла, медленно и плавно — ведь спешить ей было некуда.
Однажды по пути к мостику Винни-Пух старался сочинить какой-нибудь стишок про шишки, потому что кругом валялось множество шишек, а у Винни было поэтическое настроение. Он взял одну шишку посмотрел на неё и сказал про себя: «Это очень хорошая шишка, и, конечно, она должна с чем-нибудь рифмоваться». Сперва он ничего не мог придумать, а потом ему вдруг пришло в голову вот что:
Ах, растут на ёлке шишки
Не для плюшевого Мишки!
— Хотя это неправильно, — сказал он, — потому что шишки мне могут пригодиться, а потом мы с ними хорошо рифмуемся! «Мишки — шишки»!
Тут ему пришёл в голову новый стишок:
Не странно ли, что Волки
Не могут жить на ёлке?
— Хотя «Волки — ёлки» тоже хорошо рифмуются, — пояснил Пух и продолжал:
Живут на ёлках белки —
Хоть ёлки и не елки!
Тем временем Винни как раз подошёл к мосту. И так как он не смотрел себе под ноги, он споткнулся, шишка выскользнула из его лап и упала в воду.
— Обидно! — сказал Пух, глядя, как шишка медленно проплывает в сторону моста. Он хотел сходить за новой шишкой, которую тоже можно было срифмовать, но потом подумал, что лучше он просто поглядит на Реку, потому что денёк такой славный; Винни-Пух лёг на пузо и стал смотреть на Реку, а она медленно, плавно скользила вдаль…
И вдруг из-под моста появилась его шишка, тоже медленно, плавно скользившая вдаль.
— Как интересно! — сказал Пух. — Я уронил её с той стороны, а она выплыла с этой! Интересно, все шишки так делают?
Он пошёл и набрал ещё шишек.
Да. Они все так делали.
Тогда он бросил две шишки сразу и стал ждать, какая из них выплывет первой. И одна из них выплыла первой, но, так как они были одинакового размера, Пух не знал, была ли это та, которую он задумал, или другая. Тогда в следующий раз он бросил одну большую, а другую маленькую, и большая выплыла первой, как он и думал, а маленькая выплыла последней, как он тоже думал, так что он выиграл два раза!…
И к тому времени, когда Винни пошёл домой пить чай, он уже выиграл тридцать шесть раз и проиграл двадцать восемь. Иными словами, он выиграл… Ну, отнимите сами двадцать восемь от тридцати шести, и вы узнаете, сколько раз он выиграл. Или — сколько раз он проиграл, если это вам интереснее.
Так появилась на свет игра, которую потом назвали игрой в «Пушишки», в честь Винни-Пуха, который её изобрёл и научил играть в неё своих друзей. Только потом они стали играть палочками вместо шишек, потому что палочки легче различать, а игру назвали просто «Игрой в Пустяки», и в этом названии от Пуха осталось только «Пу», а от шишек вообще ничего не осталось.
И вот однажды Пух, и Пятачок, и Кролик, и Крошка Ру играли в Пустяки; они бросали палочки по команде Кролика, а потом стремглав мчались на другую сторону моста, и все глядели вниз, ожидая, чья палочка выплывет первой. Ждать приходилось подолгу, потому что Река была в этот день очень ленива и, казалось, вообще не думала о том, чтобы двигаться к цели.
— А вот моя! — крикнул Крошка Ру. — Нет, не моя, это чья-то другая. Это не твоя, Пятачок? Я думал, это моя, а это не моя. Вот она! Нет, не она! Это не твоя, Пух?
— Нет, — отвечал Винни-Пух.
— Наверно, моя палка пропала, — сказал Ру. — Кролик, моя палка — пропалка! Пятачок, а твоя палка — пропалка?
— Они всегда заставляют ждать дольше, чем вы думаете, — сказал Кролик.
— А сколько, ты думаешь, они заставят ждать? — спросил Ру.
— Вон твоя, Пятачок, — вдруг сказал Винни-Пух.
— Моя такая сероватая, — сказал Пятачок, сам не решаясь высунуться дальше из боязни свалиться в Реку.
— Да, да, её я и вижу, она плывёт в мою сторону.
Кролик высунулся дальше всех, высматривая свою палочку; Крошка Ру прыгал, как заводной, пища: «Палка, палка, поскорей! Палка, палка, поскорей!» — и Пятачок тоже ужасно взволновался, потому что ведь показалась только его палочка, а это означало, что он выигрывает.
— Выплывает! Вот она, — сказал Пух.
— А ты уверен, что это моя? — взволнованно запищал Пятачок.
— Да, потому что она большая и серая. Вот она плывёт. Очень большая, серая… Ой, нет, это не она. Это Иа-Иа!
И из-под моста выплыл Иа-Иа.
— Иа! — закричали все разом.
Да, спокойно и величественно, задрав в небо все четыре ноги, по реке плыл Иа-Иа.
— Это Иа! — запищал Крошка Ру вне себя от волнения.
— Неужели? — отозвался Иа. Он попал в небольшой водоворот и трижды плавно повернулся вокруг своей оси. — А я-то думал: «Кто это?»
— Я не знал, что ты тоже играешь, — сказал Крошка Ру.
— Я не играю, — ответил Иа.
— А что же ты там делаешь? — спросил Кролик.
— Можешь отгадывать до трёх раз, Кролик. Рою землю? Неправильно. Прыгаю по веткам молодого дуба? Нет, неправильно. Жду, чтобы мне кто-нибудь помог выбраться из реки? Теперь правильно! Дайте Кролику время подумать, и он всегда всё отгадает.
— Ой, Иа, — сказал Пух растерянно. — А что ж мы… я хочу сказать, как же мы… ты думаешь, если мы…
— Да, — сказал Иа. — Конечно! Один из этих вариантов будет абсолютно правилен. Спасибо тебе, Пух.
— Ой, он плывёт всё кругом и кругом, — сказал Крошка Ру, совершенно захваченный этим зрелищем.
— Почему бы и нет? — холодно отвечал Иа.
— Я тоже умею плавать, — гордо сказал Крошка Ру.