А птичка полетела на каменоломни, где каменщики обтесывали тяжелые мельничные жернова. Закружилась над ними и запела все ту же песенку:
Чири, чири, чири, чири, Я не мертвый, а живой. Меня мачеха убила, Не узнал отец родной.
— Как хорошо поет эта птичка! — воскликнули каменщики. И попросили: — Спой нам еще раз эту песенку!
— Спою охотно, — ответила птичка,- если вы подарите не за это самый большой мельничный жернов.
Каменщики рассмеялись в ответ:
— Бери, если сможешь его унести!
Тогда птичка пропела им свою песенку от начала и до конца, а потом, легко, как соломинку, подхватила клювом тяжелый жернов и скрылась за облаками. Каменщики только головами покачали от удивления; птичка же прилетела в селение и положила жернов на черепичную крышу того самого дома, где жил отец с Урсулетой и с мачехой, но этого никто не заметил.
Потом птичка полетела на королевский двор, где искусные мастера чеканили золотые монеты, а работники ссыпали и их в большие мешки.
Чири, чири, чири, чири, Я не мертвый, а живой! — запела птичка над монетным двором, и все — и мастера, и работники, бросив свое дело, стали слушать ее звонкое пение.
— Как восхитительно поет эта проворная птичка! — воскликнули мастера и работники.- Спой нам еще раз свою песенку, а мы еще раз тебя послушаем.
— Конечно, спою! -прощебетала птичка в ответ. — Но за это вы дадите мне самый большой мешок с золотыми монетами.
— Ты его получишь,- ответили птичке работники и мастера,- но при условии, что сама унесешь его отсюда.
И птичка пропела им свою песню еще громче и еще лучше, чем в первый раз. Окончив пение, она, как пушинку, подхватила самый большой мешок с золотом и улетела. А мастера и работники долго смотрели ей вслед, раскрыв рты от удивления.
Птичка же снова прилетела в селение, где жил отец с Урсулетой и мачехой, и положила мешок с золотом на черепичную крышу рядом с мельничным жерновом. И этого, как и в первый раз, никто не заметил.
Теперь птичка полетела к реке, где женщины белили на солнце льняное тонкотканое полотно. Когда же птичка пропела им свою песенку, они попросили ее спеть еще раз.
— Я спою, если вы подарите мне кусок полотна, но скатайте его потуже, а то я не смогу его унести, — ответила птичка.
Женщины согласились. Они скатали полотно в такой тугой и тяжелый сверток, что сами лишь с трудом могли его приподнять.
— Попробуй теперь унеси его, — со смехом сказали они проворной птичке. — Мы не станем тебе помогать!
— Конечно, я его унесу! — прощебетала птичка и запела так хорошо, как только могла:
Чири, чири, чири, чири, Я не мертвый, а живой. Меня мачеха убила, Не узнал отец родной…
— А теперь получай свою награду! — весело закричали женщины птичке и удивились не меньше, чем удивлялись каменщики, мастера и работники, когда птичка подхватила клювом тяжелый сверток и исчезла за облаками. Конечно, она прилетела в то же селение и положила полотно на той же черепичной крыше рядом с жерновом и мешком золота.
Был уже вечер, и отец, возвратившись с поля, ужинал с мачехой в доме, а Урсулета сидела у крылечка.
Чири, чири, чири, чири! — громко защебетала птичка, усевшись на самый край черепичной крыши, и запела:
Я любимый братец твой, Я не мертвый, а живой. Меня мачеха убила, Не узнал отец родной.
Она повертела головкой, поглядела сверху на девочку одним глазом и на этот раз продолжила свою песню:
Но сестрица Урсулета не могла забыть об этом, Горько плакала, вздыхала, Мои косточки собрала, Их старушке отнесла, Брата милого спасла.
— Идите, идите сюда скорее! Послушайте, как хорошо поет эта маленькая птичка! — воскликнула Урсулета, и отец с мачехой подошли к окошку.
А девочка сказала птичке:
— Спасибо тебе за песенку!
— А тебе спасибо за доброе сердце! — ответила птичка и сбросила к ногам Урсулеты кусок льняного полотна.
Девочка взяла подарок, внесла его в дом и развернула. Полотно оказалось таким тонким, таким белым, что все удивились. И его было так много, что Урсулете его хватило бы на всю жизнь, далее если бы дожила она до ста лет.
— Отец, выйди теперь и ты из дома и попроси птичку пропеть тебе песенку, — сказала девочка.
— Спой мне песенку, — сказал отец. Он вышел из дома и вежливо поклонился птичке.
Птичка не заставила себя просить во второй раз. Она охотно просвистела и прочирикала свою песенку от начала и до конца, а потом сбросила отцу с крыши полный мешок золотых червонцев.
— Матушка, где же ты! — закричал мачехе обрадованный отец.- Попроси и ты птичку спеть для тебя песенку!
— Зачем я пойду! — грубо ответила мачеха.
— Но ты же видела,- рассудительно отвечал отец.- Урсулете она подарила кусок отличного полотна, а мне так много золота, что я сразу стал богаче всех в нашем селении. Ступай, ступай сейчас же. Наверное, и для тебя припасла птичка подарок.
— Не пойду! Не пойду! — заупрямилась мачеха.
— Не будь глупой, выйди из дома и попроси птичку спеть еще раз,- настаивал отец.
Злой мачехе не оставалось ничего другого, как обратиться к птичке с той же просьбой. Она вышла из дома и попросила:
— Спой мне песенку еще раз!
Чири, чири!
Меня мачеха убила! — громко прощебетала птичка и сбросила на мачеху с крыши тяжелый мельничный жернов.