Теперь королевич знал, что ему дальше делать. Он простился с шурином и с родной сестрой и поспешил поскорее уехать, пока не пробил роковой час. И самое время. Едва успел ноги из заклятого царства унести, как за его спиной уже разлилось море.
Выпрыгнул королевич на берег, глядит: до самых облаков тянется высоченное дерево. На дереве ни зарубки, ни сучочка, ухватиться не за что. Поплевал королевич в ладони, обхватил ногами ствол и полез. Вот-вот до макушки доберется; эх, не удержался, вниз полетел, да как шмякнется оземь! Но не отчаялся, а опять полез на дерево. Вдруг нащупал в кармане что-то твердое, поглядел, а это нож. Хотел был его выкинуть, а потом передумал. Воткнул нож в дерево, ухватился и стал вверх подниматься: воткнет нож, подтянется и все выше лезет. Вот уже до половины добрался. Вдруг кабаны примчались! Хрюкают, корни у дерева подкапывают! Вспомнил он про шурина-медведя. Помял медвежью шерсть между пальцами, тотчас явились двенадцать медведей. Тут кабанам и конец пришел.
Добрался королевич до самой верхушки. Вот он уже тянется к ветке за золотым ключиком. Но вдруг налетели на него ястребы, крыльями бьют, норовят глаза выклевать, никак королевичу не отбиться, вспомнил он про шурина-орла, потер пальцами орлиное перо, накинулись орлы на ястребов, только пух полетел. Схватил королевич ключик и вниз спустился.
Стал думать – голову ломать, какую же дверь этим ключиком отворить надо? Так бы и ходил он, ничего не выходил, если бы не задел тем ключиком за утес. Раздвинулся утес, и королевич попал в сени. Сени миновал, во вторую комнату прошел. Из второй на него могильным холодом тянет, из третьей – жаром пышет.
«Была-не была, – подумал королевич, – где наша не пропадала!» Разбежался и единым духом проскочил все четыре комнаты, лишь в пятой остановился! Один бок у него замерз, второй – обгорел, а грудь и спину змеи изжалили. Но вот попал он в пятую комнату – и все у него зажило. В пятой комнате стояла такая тишина, что и не расскажешь. Заглянул королевич в шестую, а там и в самом деле возле дверей на кровати черт растянулся, а в головах у него золотая труба висит. Посреди комнаты, в железном гробу лежит бледная красавица, ни живая, ни мертвая. Тут двенадцать часов пробило. Черт поднялся, колет девицу острым мечом и рычит:
– Ну, что, теперь пойдешь за меня?
– Нет, не пойду! – отвечает та.
– Ну, ладно, тогда …
Не успел черт свое проклятье повторить, как храбрый королевич кинулся к золотой трубе. Черт острым мечом машет, вот-вот ему руку отрубит, но королевич половчей оказался и успел на золотой трубе заиграть.
И тут, словно сто громов загремело. Скалы обрушились, а черт сквозь землю провалился.
Глядит наш королевич, а на месте скалы уже огромный замок стоит, а вместо пустынь да дремучих лесов – большой город да прекрасные веселые долины. В замке рядом с ним красавица-девица сидит, прекрасная и румяная, словно роза, быстрая как серна, кроткая как голубка. Ласкается она к юноше и нежно говорит: – Я только за тебя замуж пойду, ты меня от смерти спас.
Взялись они за руки и вышли во двор – и что увидали? Перед замком полным-полно карет, в тех каретах важные господа сидят, а в самых богатых каретах впереди всех – шурин-медведь, да шурин-орел с женами и детьми, да шурин-рыба со своей молоденькой женушкой. Все королевича благодарят за освобождение. Братья отдают ему в жены свою сестру да четыре королевства в придачу.
Ну, что вам еще сказать? Собралась вместе вся родня и отправились они к старикам-родителям. А те уже ждут – не дождутся своих детей.
Сыграли наши молодые такую свадьбу, какой никогда не было и не будет, пока этот мир стоит.