Ее тон стал жестче.
— Мои вопросы!
— К величайшему сожалению, я не могу на них ответить, — ровно сказал он. — Вам не нужно бояться, что вас схватят, моя любознательная красавица. Я пришел один, как и обещал. На деревьях не сидят стражники, моя прелесть.
— Кроме одного моего человека, — возразила она и порадовалась его удивлению, которое он не сразу сумел скрыть.
Но он быстро взял себя в руки.
— Этого следовало ожидать. Когда я впервые услышал о банде, которой заправляет одна… одна женщина, я уже тогда знал, что она должна быть очень умна, если ей удалось продержаться так долго. А вы знамениты, вы знаете об этом? Поднимите сабельку повыше. Вы пришли с востока, не так ли? А вообще откуда вы родом, моя прелестная разбойница? Цвет кожи у вас не такой, как у восточных красоток, и потому вы милее, чем все они вместе взятые.
Его улыбка стала еще шире. Улыбка, по которой она безошибочно определила, чего он ожидает, потому что при виде этой усмешки каждая женщина испытывала радостное возбуждение. И с Карелой это произошло тоже. Но вся ее натура тут же воспротивилась. «Девочка», ха! «Прелестная разбойница», ха! «Красавица» — ха! Она попыталась не растерять свою злость. Но саблю все же убрала.
— Я не собираюсь рассказывать историю моей жизни, — проворчала она, если даже не знаю вашего имени. Но не поделитесь ли вы со мной хотя бы одной тайной? Что я должна сделать за две сотни золотых? Или это секрет?
Он не перестал удивленно изучать ее фигуру, но теперь он раздевал ее глазами не столь интенсивно.
— Барон Инарос переселился из своего замка в столичный дворец. Он не замешан в теперешней сваре. Он даже боится их. Это тоже было причиной искать безопасности в городе. Число его охранников невелико. Банда отважных разбойников не будет иметь с ним неприятностей. За две сотни золотых вы доставите мне его библиотеку, которую он перевозит на двух телегах. Вы, разумеется, сможете оставить себе все прочее, что заберете у него.
— Библиотека? — удивилась Карела. — Вы платите две сотни золотых за кучу пыльных бумаг?
— Скажем, так. Я коллекционирую всякие раритеты, а в собственности Инароса находятся редкие произведения. Вот за них я и готов заплатить эту цену.
Карела едва не рассмеялась. Тому, что этот человек — собиратель редких рукописей, она не поверила. Но назвать его лгуном не было смысла.
— Ну хорошо, — сказала она. — Но я потребую двести золотых при передаче этих… э… раритетов. — Теперь она улыбнулась. — Вы готовы заплатить эту сумму?
Он медленно кивнул и еще раз смерил ее взглядом с ног до головы.
— Я нашел бы эту цену почти дешевой, но я бы посоветовал вам не заходить в своих требованиях еще дальше, иначе я поручу это дело кому-нибудь другому, кто хоть и не будет столь красив, но зато и не будет так жаден. И теперь скрепим сделку…
— Что…
Но не успела она сказать ни слова, как он уже притянул ее к себе, и ей не удалось высвободить руки, чтобы вынуть саблю из ножен.
— У меня есть свой собственный способ скреплять договоры с женщинами, — заявил он с улыбкой. — Ну, сопротивляйся, это доставит тебе еще больше удовольствия, когда мы закончим.
Внезапно он замер, почувствовав острие кинжала у своего горла.
— Я могла бы перерезать тебе глотку, — прошипела она, — как свинье. Ты и есть свинья. Назад! Прочь от меня! И немедленно!..
Он послушно отошел назад. Лицо его превратилось в застывшую маску гнева. Едва лишь очутившись вне пределов досягаемости ее кинжала, он вытащил меч.
Она подбросила кинжал и поймала его за клинок.
— Спорим на твою жизнь, что я попаду этой штукой тебе в глаз?
Кареле пришлось бороться со своим желанием убить этого человека. По ее мнению, он заслужил смерти. Но как ей сохранить в тайне, что она убила того, кто хотел дать ей поручение? Такие вещи быстро становятся известны. И все, кто услышат об этом, будут думать, что она это сделала ради денег, и тогда уже никаких хороших поручений у нее не будет.
— Смердящий навоз хворого верблюда! Я совсем недавно видела истукана, на которого ты похож. Отвратительная вещь, от нее у любой женщины кровь застынет в жилах, — очень похожа на тебя! Ничего, кроме рогов и свидетельства о мужественности, вдвое больше нормального, а мозги у него, будь он живым, уж наверняка были бы тупые и куцые, как у тебя. Конечно, в том случае, если у тебя вообще есть то, что должно быть у мужчины!
Пока она говорила, он странно притих. Вся его злость пропала, и он с трудом подавил волнение, когда заговорил:
— Эта фигурка! Сколько рогов у нее было? Сколько глаз? Действительно ли она была мужского пола?
Карела изумленно уставилась на него. Он что, пытается отвлечь ее? Если это так, то он делает это весьма странным способом.
— Тебе-то что за интерес?
— Очень большой. Больше, чем ты можешь себе представить. Говори же!
— Статуэтка напоминала мужчину, — сказала она, все еще настороженно. Если не считать, что на руках и ногах у него многовато пальцев, да еще и с когтями. Кроме того, у него четыре рога и три глаза. И оно смердило Злом, совсем как ты!
К нему вернулась улыбка, но теперь она предназначалась не женщине. И к ее удивлению, она была почти триумфальной.