— Коли так, я вам их дарю.
— Нет, друг мой, сохрани их для себя.
— Да зачем они мне нужны? Подумайте сами.
— Ладно. Так и быть: поделим их поровну.
Поделили они золотые экю поровну. После этого разложил кюре свои экю на две равные кучки: одну положил в шкаф, а вторую в мешочек высыпал. На следующее утро двинулся он спозаранку в город, к грозному епископу.
Тот уже ждал его и, даже не пригласив сесть, обрушил на голову бедного кюре громы и молнии. Отчитывал он его с таким жаром и красноречием, что понял кюре только одно: совершил он, бедняга, сто смертных грехов, а потому предстоит ему провести остаток дней своих в темнице. Однако не забыл наш кюре о великой слабости господина епископа — о его жадности. И потому сказал ему смиренно:
— Господин епископ, я виноват. Совершил я ужасную ошибку, но… но простите меня, грешного. Ведь собака эта была лучшей из собак, и я думал, что не будет большого греха, если похороню ее в святой земле. О, господин епископ, если бы вы знали ее, то непременно полюбили и сами бы сказали: нет, эту собаку хоронить невесть где нельзя.
— Это почему же? — удивился епископ.
— А потому, что перед смертью сделала собака завещание.
— Что за ерунда! — снова было рассердился епископ.
— Не ерунда это, господин епископ, а истинная правда. Сами посудите: отказала она вам в своем завещании сто золотых экю. Вот они!
И высыпал кюре из мешочка прямо на епископский стол сто блестящих золотых экю.
— Хм…- глубокомысленно произнес епископ и погладил дрожащей рукой золотые монеты.
Потом, повернувшись к кюре, милостиво сказал:
— Пожалуй, вы правы… Это была и в самом деле раз умная собака. Что ж, пусть покоится она там, где зарыта.
Она, конечно, ничем не осквернит святого места. Аминь.
Вот так и кончилась эта удивительная история о собаке, которая завещала отцу церкви сто золотых экю.
По правде говоря, я тоже искал вот такую же собаку, но так и не нашел.