Сказки Клюев Алексей
Жила была лисичка по имени Виолетта. Она очень гордилась рыжей меховой шубкой и часто любовалась на себя, глядя с крутого обрыва в зеркальные воды Днепра.
— Ах, до чего же я хороша! – хихикала лисичка. – Мои остренькие ушки и носик говорят об уме и смекалке. А белая манишка вокруг шеи символизирует опрятность нашего рода. Лапки же мои черные потому, что я не боюсь никакой работы и много делаю для блага семейства.
Крутившиеся рядом лисята ей весело поддакивали:
— Мама, как ты хороша! Мы похожи на тебя!
Детей звали Нора и Охта. Они очень любили свою маму, с которой жили в широкой степи, подальше от охотников и браконьеров.
Нет, конечно, у лисят был и папа. Он много лет назад ушел за добычей в дальние страны. Как рассказали потом сороки, он снюхался там с другим лисьим семейством, а потому домой уже больше не вернулся.
Впрочем, ни детей, ни Виолетту это не огорчало. Они были веселые и жизнелюбивые лисы – все на свете им нравилось. Даже неохотно встав среди ночи, чтобы идти на охоту, увидят они, например, полную Луну и радуются.
— Какой толстенький колобок плывет по небу! – Как-то сказала Виолетта. – Если бы он обратил на нас внимание, уж я б уговорила его покрутиться у меня на носике, и тут же слопала!
Лисята безудержно захохотали, услышав мамину шутку.
Но, вдруг, возмутилась молчаливая обычно Луна:
— Как смеешь, лисица, смеяться надо мной? Я освещаю твой путь, дарую добычу в ночи! Не будет тебе больше удачи!
И рассерженная Луна, как занавеской, задернулась от них красноватой дымкой. Повисло тягостное молчание.
— Гм…. – наконец, произнесла поджавшая ушки Виолетта.
— Мама, мама, не переживай, – затараторила находчивая Охта, — не всегда миром правит Луна! Порой ее совсем нет на небе! Зато мы вместе и готовы помогать друг другу!
— Семья, мы – семья! – радостно затявкала младшая — Нора.
Повеселевшие лисы отправились на охоту, хотя в эту ночь им ничего не попалось. Не везло им, впрочем, и в другие ночи. Бывало, лисята набредут на стаю сонных птиц или окружат свернувшегося клубком ежика, а мама то веткой хрустнет — спугнет стаю, то ежика упустит, и укатится он в глубокий овраг. А уж о проворных мышатах и зайчатах вообще говорить не приходиться! Несчастное семейство довольствовалось лишь земляными червяками и обглоданными собаками косточками.
Исхудали лисы. Шубка Виолетты потерлась, облезла и казалась совсем потрепанной. Не могла она больше любоваться на себя в водах широкого Днепра. Решила тогда лисичка: «Я приношу несчастье не только себе, но и своим детям, их нужно оставить». С такой мыслью, пока Охта и Нора спали, она покинула родную нору и подалась восвояси.
Виолетта ушла далеко от дома, однако ни в поле, ни лесу она не добыла себе ничего съестного. В солнечный день все замечали ее издалека: птицы улетали, а шустрые мыши прятались в норы. Обессилев, она упала на землю возле старого плетня, стоявшего на окраине деревни, и в отчаянии обратилась к Солнцу:
— О, Солнце, правящее миром! Нет мне места в царстве твоей сестры — Луны, ибо она обижена на меня за беззлобную шутку. Неужели не найдется мне места и в твоем царстве? Я стара, голодна, умираю! Ответь мне!
Солнце удивленно взглянуло на измученную лисицу, затем сказало:
— Что ж, я исправлю случившуюся с тобой неприятность. Но обещай слушать меня во всем и делать так, как я прикажу.
Виолетта радостно закивала, а Солнце тем временем продолжило свою речь:
— Видишь собачью шкуру, что сушиться на плетне? Возьми ее и накинь на себя.
Виолетта, без лишних раздумий, стащила с плетня слегка влажную шкуру и полностью натянула ее на себя. Как только она это сделала, Солнце своими золотистыми лучами, как нитками, зашило лисицу в собачью шкуру. Затем сказало:
— Теперь иди к седьмому двору в деревне и никого не бойся. В том дворе пропала собака, чья шкура сейчас на тебе. Хозяин не знает, что ее недавно убили живодеры. Увидит он тебя и обрадуется. Будешь ты у него жить и дом сторожить. Нуждаться ни в чем не будешь.
Лисичка поклонилась Солнышку до самой земли и радостно побежала к седьмому двору в деревне.
Подбежала она к дому, видит хозяин сидит на крылечке. Мужик тоже Виолетту у калитки приметил — обрадовался. Завел ее во двор, стал кашей с мясом угощать и сокрушаться, что она так долго где-то гуляла. Лисичка кашу уплетает за обе щеки и хвостом повиливает, впрямь, как настоящая собака. Когда же она наелась, мужик облегченно сказал:
— Ну, хватит гулять, будешь двор сторожить!
После этих слов, он одел на Виолетту кожаный ошейник и посадил на цепь, а сам ушел в дом. Сколько лисица не пыталась сорваться с железной цепи или вытащить голову из под ошейника, ничего не получалось. Осталась она одинешенько сидеть во дворе, остервенело тявкая на бредущих мимо прохожих, проезжающие телеги и шляющихся без дела кошек.
Однако тявкать ей быстро надоело. Виолетта успокоилась и привыкла к новому месту. Лениво валялась на травке, щурясь на солнышко, она не высказывала ни малейших признаков того, что собирается покинуть хозяйский двор. «А почему это я раньше не ссорилась с Луной?» – раздумывала она. – «Что было хорошего в прежней жизни?». Так тянулось ее время день ото дня.