Счастливый Принц (К. Чуковский)
Примечения: 1888 г.
На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца. Принц был покрыт сверху до низу листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры, и крупный алый рубин сиял на рукоятке его шпаги.
Все восхищались Принцем.
— Он прекрасен, как флюгер-петух! — молвил некий городской советник, жаждавший прослыть за тонкого ценителя искусств. — Но, конечно, флюгер полезнее! — прибавил он тотчас же, опасаясь, что его уличат в непрактичности; а уж в этом он не был повинен.
— Постарайся быть похожим на Счастливого Принца! — убеждала нежная мать своего мальчугана, который все плакал , чтобы ему дали луну. — Счастливый Принц никогда не капризничает !
— Я рад , что на свете нашелся хоть единый счастливец! — бормотал гонимый судьбой горемыка, взирая на эту прекрасную статую.
— Ах, он совсем как ангел! — восхищались приютские девочки, толпою выходя из собора в ярко-пунцовых пелеринках и чистых белоснежных передниках.
— Откуда вы это знаете? — возразил учитель математики. — Ведь ангелов вы никогда не видали.
— О, мы часто их видим во сне! — отозвались приютские девочки, и учитель математики нахмурился и сурово взглянул на них: ему не нравилось, что дети видят сны.
Как-то ночью пролетала тем городом Ласточка. Ее подруги, вот уже седьмая неделя, как улетели в Египет, а она задержалась тут, потому что была влюблена в гибкую красавицу-тростинку. Еще ранней весною она увидала ее, гоняясь за желтым большим мотыльком, да так и застыла, внезапно прельщенная стройностью ее девичьего стана.
— Хочешь, я полюблю тебя? — спросила Ласточка с первого слова, так как любила во всем прямоту; и тростинка поклонилась ей в ответ.
Тогда Ласточка стала кружиться над нею, изредка касаясь воды и, оставляя за собой серебряные струи. Так она выражала любовь. И так продолжалось все лето.
— Что за нелепая связь! — щебетали остальные ласточки. — Ведь у тростинки ни гроша за душою и целая куча родственников.
Действительно, вся эта речка густо заросла камышом. Потом наступила осень, и ласточки все улетали.
Когда все они улетели, Ласточка почувствовала себя сиротою, и эта привязанность к тростинке показалась ей очень тягостна.
— Боже мой, ведь она как немая, ни слова не добьешься от нее, — говорила с упреком Ласточка: — и я боюсь, что она кокетка: флиртует со всяким ветерком.
И правда, чуть только ветер, тростинка так и гнется, так и кланяется.
— Пускай она домоседка, но ведь я-то люблю путешествовать, и моей жене не мешало бы тоже любить путешествия.
— Ну что же, полетишь ты со мною? — наконец спросила она, но тростинка только головой покачала; она так была привязана к дому!
— Ах, ты играла моею любовью! — крикнула Ласточка. — Прощай же, я лечу к пирамидам! — И она улетела. Целый день летела она и к ночи прибыла в городе.
— Где бы мне здесь остановиться? — задумалась Ласточка. — Надеюсь, город уже приготовился достойно встретить меня?
Тут она увидела статую за высокой колонной.
— Вот и отлично. Я здесь и устроюсь: прекрасное местоположение и много свежего воздуху.
И она приютилась у ног Счастливого Принца:
— У меня золотая спальня! — разнеженно сказала она, озираясь. И она уже расположилась ко сну и спрятала головку под крыло, как вдруг на нее упала какая-то тяжелая капля.
— Как странно! — удивилась она. — На небе ни единого облачка. Звезды такие чистые, ясные, — откуда же взяться дождю? Этот северный климат Европы ужасен. Моя тростинка любила дождь, но она ведь такая эгоистка.
Тут упала другая капля.
— Какая же польза от статуи, если она даже от дождя неспособна укрыть. Поищу-ка себе пристанища где-нибудь у трубы на крыше. — И Ласточка решила улетать.
Но не расправила она еще крыльев, как упала и третья капля.
Ласточка посмотрела вверх, и что же увидела она!
Глаза Счастливого Принца были наполнены слезами. Слезы катились по его золоченым щекам. И так прекрасно было его лицо в сиянии лунных лучей, что Ласточка преисполнилась жалостью.
— Кто ты такой? — спросила она.
— Я Счастливый Принц.
— Но зачем же ты плачешь? Ты меня промочил насквозь.
— Когда я был жив и у меня было живое человеческое сердце, я не знал, что такое слезы, — ответила статуя. — Я жил во дворце San-Souci, куда скорби вход воспрещен. Днем я в саду забавлялся с товарищами, а вечером я танцевал в главной зале. Сад был окружен высокой стеною, и я ни разу не догадался спросить, что же происходит за ней. Вокруг меня все было так роскошно! «Счастливый Принц» — величали меня приближенные, и вправду я был счастливый, если только в наслажденьях счастье. Так я жил, так и умер. И вот теперь, когда я уже не живой, меня поставили здесь, наверху, так высоко, что мне видны все скорби и вся нищета, какая только есть в моей столице. И хотя сердце теперь у меня оловянное, я не могу удержаться от слез.
«А, так ты не весь золотой!» — подумала Ласточка, но, конечно, не вслух, потому что была достаточно вежлива.
— Там, далеко, в переулке, я вижу убогий дом, — продолжала статуя тихим мелодическим голосом. — Одно окошко открыто, и мне видна женщина, сидящая возле стола. Лицо у нее изможденное, руки огрубевшие и красные, они сплошь исколоты иголкой, потому что она швея. Она вышивает цветы страстоцветы на шелковом платье прекраснейшей из фрейлин королевы, для ближайшего придворного бала. А в постельке, поближе к углу, ее больное дитя. Ее мальчик лежит в лихорадке и просит, чтобы ему дали апельсинов. У матери же нет ничего, только речная вода. И вот этот мальчик плачет. Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Не снесешь ли ты ей рубин из моей шпаги? Ноги мои прикованы к моему пьедесталу, и я не в силах сдвинуться с места,