Его под конец пришлось задушить.
Каппадокиец. Задушить? Кто же осмелился это сделать?
Второй солдат (указывая на палача, большого негра). Вон тот, Нааман.
Каппадокиец. Он не побоялся?
Второй солдат. Нет. Тетрарх послал ему перстень.
Каппадокиец. Какой перстень?
Второй солдат. Перстень смерти. Так что он не боялся.
Каппадокиец. Все же ужасно задушить царя.
Первый солдат. Почему? У царей такая же шея, как у других людей.
Каппадокиец. Мне кажется, что это ужасно.
Молодой сириец. Царевна встает! Она выходит из-за стола! У нее очень скучающий вид. А! Она идет сюда. Да, она идет к нам. Как она бледна! Я
никогда не видел, чтобы она была так бледна.
Паж Иродиады. Не смотри на нее. Я прошу тебя, не смотри на нее.
Молодой сириец. Она, как голубка, которая заблудилась… Она, как нарцисс, колеблемый ветром… Она похожа на серебряный цветок.
(Входит Саломея).
Саломея. Я не останусь там. Я не могу там оставаться. Что он все смотрит на меня, тетрарх, своими глазами крота из-под дрожащих век? Странно,
что муж моей матери так на меня смотрит. Я не знаю, что это значит…
Впрочем, нет, я это знаю.
Молодой сириец. Ты покинула пир, царевна?
Саломея. Какой свежий воздух здесь! Наконец здесь можно дышать! Там внутри — иудеи из Иерусалима, которые рвут друг друга на части из-за
своих глупых обрядов, и варвары, которые пьют, не переставая, и льют вино на пол, на плиты, и греки из Смирны со своими накрашенными глазами,
нарумяненными щеками, с завитыми колечками волосами, и египтяне, молчаливые, хитрые, с ногтями из зеленчака, в коричневых плащах, и римляне,
грубые, тяжеловесные, ругающиеся. Ах, как я ненавижу римлян! Самые последние люди, а изображают из себя знатных господ.
Молодой сириец. Не хочешь ли ты сесть, царевна?
Паж Иродиады. Зачем говорить с нею? Зачем смотреть на нее? О! Случится несчастье.
Саломея. Как хорошо смотреть на луну. Она похожа на маленькую монету.
Она совсем как маленький серебряный цветок. Она холодная и целомудренная, луна… О, наверное, она девственница. У нее красота
девственности… Да, она девственница. Она никогда не была осквернена. Она никогда не отдавалась людям, как Другие богини.
Голос Иоканаана. Он пришел. Господь! Он пришел, Сын Человеческий.
Кентавры скрылись в реках, и сирены покинули реки и скрылись в чаще лесов.
Саломея. Кто прокричал это?
Второй солдат. Это пророк, царевна.
Саломея. А! Это пророк, которого боится тетрарх.
Второй солдат. Об этом мы ничего не знаем, царевна. Это пророк Иоканаан.
Молодой сириец. Прикажешь, чтобы тебе принесли носилки, царевна? В саду очень хорошо.
Саломея. Он говорит чудовищные вещи о моей матери, правда?
Второй солдат.
Мы никогда не понимаем, что он говорит, царевна.
Саломея. Да, он говорит чудовищные вещи о ней.
Раб. Царевна, тетрарх просит тебя вернуться на пир.
Саломея. Я не вернусь туда.
Молодой сириец. Прости, царевна, но, если ты не вернешься туда, может случиться несчастье.
Саломея. Он старик, этот пророк?
Молодой сириец. Царевна, лучше было бы вернуться. Позволь мне проводить тебя.
Саломея. Пророк… старик?
Первый солдат. Нет, царевна, он совсем молодой.
Второй солдат. Эти неизвестно. Некоторые говорят, что это Илия.
Саломея. Кто это Илия?
Второй солдат. Очень древний пророк этой страны, царевна.
Раб. Какой ответ мне передать тетрарху от царевны?
Голос Иоканаана. Не ликуй, страна Палестины, ибо бич того, кто бичевал тебя, преломился. Из рода змия произойдет василиск, и то, что родится,
поглотит птица.
Саломея. Какой странный голос! Мне хотелось бы говорить с ним.
Первый солдат. Это, верно, невозможно, царевна. Тетрарх не хочет, чтобы с ним говорили. Он запретил даже Первосвященнику говорить с ним.
Саломея. Я хочу говорить с ним.
Первый солдат. Это невозможно, царевна.
Саломея. Я хочу.
Молодой сириец. В самом деле, царевна, лучше было бы вернуться на пир.
Саломея. Выведите сюда пророка.
Первый солдат. Мы не смеем, царевна.
Саломея (подходит к краю водоема и смотрит в глубь его). Как там темно!
Ужасно, должно быть, сидеть в такой темной дыре! На могилу похоже… (К солдатам). Вы не поняли меня? Выведите его сюда. Я хочу его видеть.
Второй солдат. Царевна, я прошу тебя, не требуй этого от нас.
Саломея. Вы заставляете меня ждать.
Первый солдат. Царевна, наши жизни тебе принадлежат, но то, что ты хочешь, мы не может сделать… И не к нам тебе нужно обращаться.
Саломея (смотрит на молодого сирийца). А!
Паж Иродиады. О! Что будет? Я уверен, что случится несчастье.
Саломея (подходя к молодому сирийцу). Нарработ, ты это сделаешь для меня, ведь правда? Ты это сделаешь для меня? Я к тебе всегда была
расположена. Не правда ли, ты это сделаешь для меня? Я только посмотреть хочу на него, на этого странного пророка. О нем так много говорили. Я
так часто слышала, как говорил о нем тетрарх. Мне кажется, он боится его, тетрарх. Я уверена, что он боится его… А ты, Нарработ, ты тоже
боишься его?
Молодой сириец. Я не боюсь его, царевна, я никого не боюсь. Но тетрарх строжайше запретил, чтобы кто-нибудь приподнимал крышку с этого
водоема.
Саломея. Ты сделаешь это для меня, Нарработ, и завтра, когда я в своих носилках поравняюсь с дверями торгующих идолами, я уроню для тебя