Вот и ударились они об заклад, а уговор был такой: дойти до первого села и спросить у людей, чем лучше жить? Коли скажут: правдою, то криводушный отдаст правдивому свои двадцать рублев, а коли скажут: кривдою, то наоборот — пусть правдивый расплачивается. Пришли в село и стали ходить по избам да спрашивать: «Скажите, люди божии, чем лучше жить: правдою или кривдою?» Только кого ни пытают, все в одно слово говорят: «Нашли о чем спрашивать! Кривде везде лучше, кривда в сапогах ходит, а правда в лаптях!» Отдал правдивый криводушному свои деньги, и принялись по-прежнему работать, баб, мужиков обшивать; заработали по тридцать рублев на брата и пошли в третью волость. Дорогою те же разговоры; один говорит: правда лучше; другой говорит: нет, кривда лучше!
Поспорили и ударились об заклад на тридцать рублев. Дошли до села; кого ни спросят — всяк одно твердит: «Где уж нынче правдой жить? Правда-то в лаптях ходит, а кривда в сапогах!» Проспорил правдивый криводушному весь заработок. В третий раз выработали они по пятидесяти рублев на брата и опять заспорили. Заспорили и решили на том: если кто теперь проспорит, у того и деньги взять и глаза ему выкопать. Знамое дело, правдивый проспорил; криводушный взял у него пятьдесят рублев, выкопал ему глаза, оставил одного на дороге, а сам ушел домой. «Видно, и в самом деле нет на свете правды! — сказал слепой. — Кривда меня перемогла; как мне быть невидущему?» Побрел ощупью и попал на тропинку; эта тропинка привела его до станка1. Тут нащупал он толстое дерево, влез на самую верхушку и просидел до позднего вечера.
Как стемнело, пришел на то место старец, принес вязанку дров, сбросил с плеч и сказал: «Господи благослови!» Немного погодя пришел другой старец, а там и третий; сбросили с плеч по вязанке дров и также промолвили: «Господи благослови!» Потом развели они огонь, сели возле костра и стали разговаривать. Один говорит: «У нашего царя третий год дочь больна; кто ее вылечит, за того царь отдаст ее замуж». Другой говорит: «Царевну просто вылечить; она заболела в самый троицын день. Подал ей за обедней поп просвиру, она стала есть и уронила под пол крошку, ту крошку подхватила лягушка и съела; от того вся беда приключилася. Теперь коли в троицын день взять бычью кожу, помазать ее медом да положить под церковный пол, лягушка сейчас всползет на кожу, полижет меду, станет гадовать2 и выронит просвирную крошку. Тогда только взять эту крошку, обмыть в воде да скормить царевне — царевна и поздоровеет».
На другое утро стали старцы росой умываться и говорят между собой: «Какая сегодня славная роса! Стоит ею раз-другой помочить глаза — так и слепота пропадет!» После того старцы ушли, а слепой швец3 спустился с дерева, умылся росою — и в ту ж минуту стал видеть лучше прежнего, словно никогда и глаз не терял. Прославил он господа бога и пошел в тот город, где жила больная царевна. На троицын день явился он к царю, потребовал себе бычью кожу да меду, сделал все, как сказывал старец, и вылечил царевну. Царь обрадовался и выдал за него свою дочь.
Ссылки:
1 Станок — избушка, выстроенная в лесу, которая служит убежищем для рыболовов, лесничих и охотников (Опыт обл. великорус. словаря).
2 Блевать (Опыт обл. велик. словаря).
3 Портной.
Правда и Кривда (вариант сказки 8)
Были-жили два мужика; у одного было четыре корабля, у другого — три, и поспорили они, чем лучше жить: кривдой али правдой? Правдивый-то и проспорил своему супротивнику все свои три корабля, и попросил он его перевезть себя на корабле на другой берег. Так дело и сделалось. Переехал он на другой берег, и пошел по пробитой тропинке, и пришел к дереву, а под деревом место кругом было утоптано, оттого что сюда собиралась нечистая сила. Влез правдивый на дерево, чтоб отдохнуть немножко, не боясь зверя, а за ним вслед собралась туда всякая нечистая сила и стала похваляться своими делами.
Вот один черт и рассказывает, как он испортил какую-то царевну: царевна ослепла, оглохла, смутилась разумом, вылечить ее никто не сможет; а вылечить ее можно: надо только взять из такой-то церкви крест да облить его водою и тою водою умывать и поить больную царевну, да еще надо из-под такого-то камня достать лягву1, вынуть у нее изо рта кусочек просвиры, что она утащила, и дать тот кусочек съесть больной царевне. Правдивый подслушал все это, добыл и крест и кусочек просвирки и вылечил царевну. Царь отдал ему за то полцарства и в жены дочь свою, а как умер царь, правдивый сам сделался царем.
А у криводушного мужика все пошло прахом, богатство все изгибло, и стал он ходить по миру и собирать милостыню. Вот раз сделал царь на нищих обед, пришел и криводушный. Царь узнал его, приказал его остановить и позвать к себе и оставил его ночевать во дворце возле себя. Ночью-то мужику захотелось испить, и видит он: стоит в палатах вода, какою царь умывал свои ноги. «Ну, — думает он, — ничего, напьюсь и этой; царские ноги не поганы!» А царь увидел, что он хочет испить, и закричал: «Эй, вестовой, дай человеку напиться!» — и ему тотчас принесли чистой воды. Наутро царь рассказал криводушному все, что с ним сталось, наградил его и отпустил. Мужику захотелось попытать такого ж счастья, и пошел он под то же дерево, где был и правдивый, да нечистая сила почуяла его и разорвала на части.