А Олли съел двадцать, затем сорок, шестьдесят, сто яиц. Судьи и зрители пришли в неописуемое волнение.
Наконец, один из судей снова спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Не наелся еще. Больно уж они несытные.
— Да что вы! Посмотрите, какие крупные яйца. Знаете, сколько весит сотня? Около семи килограммов!
— А мне плевать, сколько они весят. Не наелся я, и все тут.
— Вы не будете возражать, если мы вас взвесим?
— Пожалуйста. Только яички давайте мне без остановки. Принесли весы. Олли весил шестьдесят два килограмма пятьсот
граммов.
Он принялся за новую порцию яиц. Когда было покончено со второй сотней, его снова взвесили. Вес его был шестьдесят два килограмма триста восемьдесят граммов.
Судьи уставились друг на друга, затем на Олли. Зрители замерли в благоговейном молчании, словно перед ними свершилось чудо.
— Он спускает их в рукав, а потом передает сообщнику,- высказал гениальную догадку один из судей.
— Это там-то, на эстраде? — иронически спросил второй судья.- Где же его сообщник? А потом, вы сами видите, что он их ест. Всем же видно, как они у него ныряют в глотку!
— Но это невообразимо! Если он их съедает, он должен прибавлять в весе.
— Сам не понимаю, куда они деваются,- признался второй.
— Сам не понимаю, куда они деваются,- признался второй.
— Но он их глотает, это же факт!
— Это просто какая-то аномалия. Надо вызвать врача.
Олли съел еще сто сорок три яйца, и тут ему пришлось остановиться, потому что весь запас яиц в ресторане был исчерпан. Остальным участникам так и не пришлось включиться в турнир.
Когда доктор наконец приехал, и ему все рассказали, первой его реакцией была широкая улыбка. Он был веселый человек и понимал толк в шутках. Но судьи взвесили Олли — весы показали шестьдесят два килограмма сто шестьдесят граммов,- скормили ему килограммовую ковригу хлеба и взвесили снова.
На сей раз вес его был равен ровно шестидесяти двум килограммам.
— Если он и дальше будет терять вес такими темпами, он скоро умрет от истощения — пробурчал доктор. Он раскрыл свой черный саквояж и принялся детально обследовать Олли.
Олли был крайне недоволен тем, что его оторвали от еды — аппетит у него не убавлялся. Но ему посулили подкинуть еще еды попозже, и он нехотя предоставил себя в распоряжение врача.
— Зубы разрушены, расширение сердца, в обоих легких очаги, плоскостопие, грыжа, искривление позвоночника… Назовите любую болезнь, и она у него найдется! — сказал доктор, закончив осмотр.- Откуда он взялся, черт побери?
Олли уже поглощал кусок ростбифа, и ему некогда было отвечать.
— Он мусорщик. Я встречал его тут, неподалеку,- сказал один из зрителей.
— А с каких пор такая прожорливость?
— С сегодняшнего дня,- прошамкал Олли с полным ртом.
— Вот как? А что именно сегодня случилось, что вы стали так много есть?
— Ничего. Просто есть хочется.
— Так-та-ак… Послушайте-ка, а что если мы с вами поедем в больницу, и я там вас хорошенько посмотрю?
— Э, нет, сэр,- заявил Олли.- Я не позволю, тыкать в себя иголками.
— Что вы, никаких иголок,- поспешно заверил доктор, подумав про себя, что если надо будет взять кровь на анализ, его можно усыпить морфием, так что он и не почувствует ничего.
— Мы просто осмотрим вас. А еды будем давать сколько захотите.
— Сколько захочу? Ну, тогда поехали.
***
Фотоснимок был издевательский, но смысл был ясен. Фотограф, приглашенный на турнир, ухитрился запечатлеть Олли в момент, когда тот поглощал два яйца. Одно было уже в глотке — видно было, как от него раздулась шея, а второе он запихивал себе в рот. Под снимком было напечатано крупным шрифтом: «ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ОПУСТОШИЛ ХОЛОДИЛЬНИК РЕСТОРАНА МОНТЕ». Рядом была подверстана колонка репортажа под заголовком: «Съел Триста Сорок Три Яйца и Говорит «Я Хочу Еще».
Золто положил газету и сказал своей жене:
— Это он. Можно не сомневаться, что он ее нашел.
— Я сразу поняла, что в переулке искать бесполезно,- ответила Поджим.
Эта привлекательная особа женского пола сейчас была погружена в глубокое раздумье, и ей удавалось выглядеть одновременно и очень красивой и глубокомысленной.
— Как нам теперь заполучить ее обратно без лишнего шума? — спросила она мужа.
— Откровенно говоря, не знаю,- сказал Золто.- Надо что-нибудь придумать. Он, видно, принял ее за орех и проглотил. А теперь в больнице ему сделают рентген желудка и, конечно, найдут…
— Они не поймут, что это такое.
— Его же обязательно будут оперировать, чтобы удалить «орех». А когда они ее достанут, тогда быстро разберутся.
Поджим согласилась.
— Я одного не пойму — почему она стала работать. Она ведь была выключена, когда я ее обронила…- сказала она.
— Видимо, он случайно включил ее. Я заметил, некоторые земляне имеют привычку разгрызать орехи зубами. Ну вот он и нажал зубом на один из контактов.
— И включил передачу неодушевленной материи? Да, ты, пожалуй, прав, Золто. Содержимое желудка сжимается и телепортируется в наш мир. А сам желудок остается нетронутым — это же часть живого существа! Его нельзя передать по этому каналу.
Бедняга,- он, наверно, стал сильно худеть — ведь обмен веществ у него продолжается. И чем больше он ест, тем больше худеет…
— Бедняга? Слишком уж ты жалостлива, Поджим. Подумай лучше, что будет с нами, если мы не заполучим станцию обратно.