Тов. Пеображенскому:
«Что он реакционер, охотно допускаю. Но их надо иначе изобличать. Изобличи на точном факте, поступке, заявлении. Тогда посадим.
Надо выработать приемы ловли спецов и наказания их» (19 апреля 1921).
Очень мило. В. Молотову:
«Прелагаю уволить Абрамовича тотчас.
Федоровскому предоставить объяснения, как он мог принять на службу Абрамовича.
Федоровского за это наказать примерно» (10 июня 1921).
И шуточки:
«Тов. Цурюпа! Не захватите ли в Германию Елену Федоровну Размирович? Крыленко очень обеспокоен ее болезнью. Здесь вылечиться трудно, а немцы выправят. По?моему, надо бы ее арестовать и по этапу выслать в германский санаторий. Привет! Ленин» (7 апреля 1921).
И без шуток:
«Если после выхода советской книги ее нет в библиотеке, надо, чтобы Вы (и мы) с абсолютной точностью знали, кого посадить» (Тов. Литкенсу, 17 мая 1921).
Тов. Горбунову:
«Ведь есть ряд постановлений СТО об ударности Гидроторфа. Явно они забыты. Это безобразие! Надо найти виновных и отдать их под суд» (10 февраля 1922).
Тов. Каменеву:
«Почему это задержалось? [имеется в виду печатание ленинских «Тезисов о внешней торговле»] Ведь я давал срока 2?3 дня! Христа ради, посадите Вы за волокиту в тюрьму кого?нибудь!… Ваш Ленин» (11 февраля 1922).
«Наши дома загажены подло. /… / Надо в 10 раз точнее и полнее указать ответственных лиц и сажать в тюрьму беспощадно» (8 августа 1921).
«От Центропечати требуйте быстрой рассылки «Наказа СТО», иначе я их посажу».
«Позвоните Беленькому и скажите, что я зол». А Брюханову и Потяеву:
«Если еще раз поссоритесь, обоих прогоним и посадим» (август 1921).
«Медленно оформляли заказ на водные турбины! В коих у нас страшный недостаток! Это верх безобразия и бесстыдства! Обязательно найдите виновных, чтобы мы этих мерзавцев могли сгноить в тюрьме» (13 сентября 1921).
«Если у Вас в Баку еще есть следы (хотя бы даже малые) вредных взглядов и предрассудков (среди рабочих и интеллигентов), пишите мне тотчас. Беретесь ли Вы сами разбить эти предрассудки и добиться лояльности или нужна помощь?» (2 апреля 1921).
«Либо дурак, либо саботажник злостный мог пропустить эту книгу. Прошу расследовать и назвать мне всех ответственных за редактирование и выпуск этой книги лиц» (7 августа 1921).
О Прокоповиче и Кусковой:
«Газетам дадим директиву завтра же начать на сотню ладов и изо всех сил их высмеивать и травить не реже одного раза в неделю в течение 2?х месяцев».
Наркому почт и телеграфа:
«Обращаю Ваше серьезное внимание на безобразие с моим телефоном из деревни Горки.
Посылаемые вами лица мудрят, ставят ни к чему какие — то особенные приборы. Либо они совсем дураки, либо очень умные саботажники».
Бедняга профессор Тихвинский, управляющий петроградскими лабораториями Главного нефтяного комитета. Одной фразы Ильича было достаточно: «Тихвинский не случайно арестован: химия и контрреволюция не исключают друг друга» (сентябрь 1921) . Расстрелян в 1921 году.
В Главное управление угольной промышленности:
«Имеются некоторые сомнения в целесообразности применения врубовых машин. Тот производственный эффект, который ожидает от применения врубовых машин тов. Пятаков, явно преувеличен. Киркой лучше и дешевле» (август 1921).
В комиссию Киселева:
«Я решительно против всякой траты картофеля на спирт. Спирт можно и должно делать из торфа. Надо это производство спирта из торфа развить» (11 сентября 1921 года).
Это напоминает нам деловую записку от 26 августа 1919:
«Сообщите в Научно?пищевой институт, что через три месяца они должны предоставить точные и полные данные о практических успехах выработки сахара из опилок».
Ну, это ладно. Воображаю, как вытягивалась морда у наркома просвещения Анатолия Луначарского, когда он получал от вождя такие депеши:
«Все театры советую положить в гроб» (26 августа 1921).
Или телеграммы:
«Какие вопросы Вы признаете важнейшими, а какие — ударными! Прошу краткого ответа» (8 апреля 1921).
Для Политбюро ЦК РКП(б):
«Узнал от Каменева, что СНК единогласно принял совершенно неприличное предложение Луначарского о сохранении Большой Оперы и Балета» (12 января 1922).
Раздражение еще вызывают поэт Маяковский и Народный комиссариат юстиции.
Тов. Богданову:
«Мы еще не умеем гласно судить за поганую волокиту, за это весь Наркомюст сугубо надо вешать на вонючих веревках. И я еще не потерял надежды, что всех нас когда?нибудь за это поделом повесят» (23 декабря 1921).
Тов. Сокольникову:
«Не спит ли у нас НКЮст? Тут нужен ряд образцовых процессов с применением жесточайших кар. НКЮст, кажись, не понимает, что новая экономическая политика требует новых способов, новой жестокости кар. С коммунистическим приветом. Ленин» (11 февраля 1922).
Начинается изгнание профессуры.
Каменеву и Сталину:
«Уволить из МВТУ 20?40 профессоров. Они нас дурачат». (21 февраля 1922).
Ф. Э. Дзержинскому:
«К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров. Надо это подготовить тщательнее. Обязать членов Политбюро уделять 2?3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг. Собрать систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей. Поручите все это толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ.