— Ах, что же нам теперь делать? Обращу я тебя в кирху, а сама обернусь пастором, буду читать на кафедре проповедь.
Подошел отец к тому месту, видит — стоит кирха, а на кафедре пастор читает проповедь. Прослушал он проповедь и домой воротился. Спрашивает у него королева, почему он дочь с собой не привел, а король отвечает:
— Пришлось мне гнаться за ними далеко-далеко. Нагнал я их, вижу — стоит кирха, а в ней пастор проповедь читает.
— А тебе следовало бы пастора с собой привести, — сказала королева, — а кирха и сама бы за тобой пошла. Посылаю я тебя за ними в погоню, а ты сделать ничего не можешь, — видно, придется мне самой за ними бежать.
Пробежала она часть дороги, заметила вдали беглецов, обернулась королевна случайно назад, видит — мать за ними гонится, и говорит:
— Ах, какие ж мы несчастные, сама матушка за нами гонится! Обращу я тебя в пруд, а сама обернусь рыбой.
Пришла мать к тому месту, видит — перед нею большой пруд, а в нем рыбка плещется, голову из воды выставляет, плавает себе весело. Захотелось ей ту рыбку поймать, да никак ей это не удается. Рассердилась она крепко и задумала выпить весь пруд досуха, чтоб ту рыбку поймать; и выпила, — но стало ей так плохо, что пришлось ей назад весь пруд изрыгнуть. Вот она и говорит:
— Я вижу, что с вами ничего не поделаешь, — и стала их к себе кликать.
Тогда приняли они снова свой прежний вид, и дала королева дочери три грецких ореха и сказала:
— Эти орехи тебе службу сослужат, если ты в беду попадешь.
И пошли молодые дальше своею дорогой. Пробыли они в пути уже десять часов и подошли, наконец, к замку, откуда был родом королевич, а рядом была деревня. Пришли они, а королевич и говорит:
— Ты, моя милая, здесь обожди, я пройду в замок сперва один, а вернусь с каретой и слугами и отвезу тебя туда.
Когда он явился в замок, все очень обрадовались его возвращению. Он рассказал им, что есть у него невеста, что она в соседней деревне его дожидается, и чтоб тотчас заложили карету и привезли ее в замок. Заложили тотчас карету, и много слуг уселось в нее. Но едва королевич собрался сесть в ту карету, как вдруг мать поцеловала его, — и от материнского поцелуя он вмиг позабыл все, что было и что предстояло ему сделать. Мать велела выпрячь коней из кареты, и все вернулись домой. А девушка сидит тем временем в деревне, ждет-дожидается, когда за ней приедут; но никто не является. Нанялась тогда королевна в работницы на мельницу, что около замка была, и вот каждый день после полудня приходилось ей сидеть на берегу реки и мыть посуду. Случилось, что однажды вышла королева из замка прогуляться по берегу, заметила она красивую девушку и говорит: «Какая красотка! Как она мне понравилась!»
Стала она о ней у всех расспрашивать, но никто о той девушке ничего не знал. Прошло много времени, а девушка продолжала по-прежнему честно и верно служить у мельника. А тем временем королева подыскала для своего сына жену из далекой страны. Вот уже приехала невеста, и должна была вскоре состояться свадьба. Собралось много народу поглядеть на ту свадьбу, и стала молодая работница просить у мельника, чтоб он позволил и ей побывать на той свадьбе. Мельник тогда сказал: «Ступай, пожалуй!»
Перед тем как идти, раскрыла она один из трех грецких орехов, достала из него прекрасное платье, надела его, пошла в нем в кирху и стала у алтаря. Вот явились невеста с женихом, стали они у алтаря, но когда пастор уже собирался их благословить, глянула вдруг невеста в сторону, поднялась с колен и говорит, что венчаться не хочет, пока не будет у нее такого ж прекрасного платья, как у той вон дамы. Тогда они вернулись домой и велели узнать у дамы, не продаст ли она этого платья.
— Нет, продать я его не продам, а за услугу, пожалуй, отдам.
Ее спросили, что же она за него хочет. Она ответила, что отдаст платье, если ей будет дозволено провести ночь у дверей опочивальни, где будет спать королевич. Ей сказали, что пусть она так и сделает, но заставили слугу подсыпать королевичу сонного зелья. А королевна легла на пороге двери в его опочивальню и всю ночь жалобно ему выговаривала, что она, мол, и лес для него весь вырубила, и пруд очистила, и замок для него построила, и в шиповник его обращала, и в кирху, и в пруд, а он так скоро ее позабыл. Но королевич ведь ничего не слышал; а проснулись от ее причитаний слуги, стали прислушиваться и никак не могли разобрать, что бы это могло значить.
На другое утро, когда все поднялись, нарядилась невеста в платье и поехала с женихом в кирху. А красивая девушка тем временем раскрыла второй орешек, и оказалось в нем платье, еще прекраснее первого. Она надела его и пошла в кирху, стала у алтаря, и случилось все то же, что и накануне. Вот легла девушка на вторую ночь на пороге двери в опочивальню королевича, и велено было слуге напоить его сонным зельем. Но явился слуга и, вместо того чтобы дать ему сонного зелья, налил ему бессонного, и лег королевич в постель; а работница мельника начала жаловаться и выговаривать ему все, как и в прошлый раз.
Королевич все это слышал, сильно запечалился, и вдруг ему вспомнилось прошлое. Он хотел выйти к девушке, но его мать заперла дверь на замок. На другое утро он тотчас явился к своей возлюбленной, рассказал ей обо всем, что с ним случилось, и просил ее не иметь на него зла, что он позабыл ее на такое долгое время. Тут раскрыла королевна третий орех, достала из него платье, а было оно куда прекраснее двух первых. Она надела его, и вот поехали они с королевичем в кирху, и вышло к ним навстречу много детей, они подали жениху и невесте цветы и склонили перед ними пестрые знамена. В кирхе их обвенчали, а потом была веселая свадьба. А коварную мать и фальшивую невесту прогнали прочь.