Морские волны хлестали по острым скалам, зеленоватая вода взбивалась в пену, и казалось, что это острые клыки какого-то морского чудовища, брызжущего слюной. У румпеля стоял Вульфред, провести «Морской тигр» в таком опасном месте он не мог доверить никому. В носовой части Конан и опытный лотовой занимались измерением глубины, они опускали в воду две веревки со свинцовым грузом и по узлам на этой веревке определяли глубину под килем. Когда один из них опускал веревку, другой в это время вытягивал свою, так, чтобы делать замеры как можно чаще. — Две сажени, — пропел помощник Конана. Он говорил нараспев, получалась почти что песня. Этот человек был чернокожий с побережья, он утверждал, что хорошо знает эти места. На берегу путешественники немного пополнили свою команду, чтобы заменить тех, кто погиб в бою с корсарами, а также в предвидении новых потерь. В основном это были люди из племени Луа, довольно мирный народ по сравнению с другими кушитами побережья, и к тому же неплохие моряки. Они часто нанимались служить на корабли, которые держат курс на юг, с тем чтобы на обратном пути их высадили на родной земле. — Полторы сажени, — выкрикнул Конан. Матросы молча стояли у перил. Скалы вырисовывались совсем рядом, а эта опасность пострашнее корсаров. Осадка у «Морского тигра» меньше сажени, но даже и небольшой острый камень на глубине трех-четырех футов может распороть его дно от носа до кормы, и судно в одно мгновение окажется под водой. И сильный пловец не сможет выбраться из водоворота, если корабль пойдет ко дну. Внезапный толчок. Веревка луанца зацепилась за что-то под водой, он не смог удержать ее в руках. Люди стояли стиснув зубы, но толчков больше не было. — Просто песчаный перекат, — сказал Вульфред, — был бы камень, нам пришлось бы хуже. — Голос его звучал спокойно, но на лбу выступили капли пота, и вовсе не от жаркого утра. Конан в очередной раз вытянул веревку. — Шесть саженей! — радостно воскликнул он. Все вздохнули спокойнее. Они благополучно миновали каменную гряду и плыли теперь в глубоких водах лагуны. Вульфред отер пот со лба и передал румпель матросу. — Ни за какие деньги больше не пойду здесь! — сказал он. — И все же по крайней мере еще раз придется,- заметил Спрингальд. — А иначе как же ты отсюда выберешься? — Пока мы будем здесь стоять, я вышлю лодку, — ответил Вульфред, — чтобы измерить глубину и проложить наиболее безопасный путь. Там, где мы сейчас шли, и шестидюймовый камушек мог бы стать погибелью. Широкую тихую лагуну окаймлял белый песчаный пляж. А за ним стеной поднимались густые джунгли, их зелень ярко светилась на утреннем солнце. Стояла полная тишина, но Конан понимал, что это только кажется издалека. В джунглях никогда не бывает тихо, там раздаются птичье пение, жужжание насекомых, крики жертв в лапах хищников.
А здесь, в лагуне, слышится только тихий шелест волн о скалы, которые уже остались позади. Конан разглядывал берега, когда к нему присоединились аквилонцы. — Никаких признаков жилья, — сказал Спрингальд. — Ни лодки, ни хижины, ни даже струйки дыма над лесом. — Это обманчивое впечатление, — предостерег его Конан. — Борана здесь, они уже следят за нами. Все свои огни они погасили, как только нас заметили. Сейчас они нас взвешивают. — Взвешивают? Зачем? — спросила Малия. — Чтобы съесть, — усмехнулся Конан. — Мы здесь в основном жесткие и костлявые, — заметил Спрингальд. — Самая вкусная, конечно же, Малия. — Ты не должен говорить обо мне в таком тоне, — с негодованием воскликнула Малия. — Да, нехорошо, — подтвердил Ульфило. — Клянусь Имиром, — воскликнул Вульфред, — наш тон — самый дружеский. — Как мы выберемся на берег? — спросил Спрингальд. — Сначала вышлем лодку, нагруженную товарами, но торговцы будут вооружены до зубов, — ответил Вульфред. — Надо, чтобы они увидели, что с нами шутить опасно, но я не хочу, чтобы нас приняли за пиратов или работорговцев. — И ты пойдешь на этой лодке? — спросил Ульфило. — Нет. — Ванир покачал головой. — Корабль — вот моя первейшая обязанность. — Правильно, — подтвердил Конан. — Неизвестно, что нас ждет на берегу, а пока нет полной безопасности, капитан должен оставаться на борту. Я пойду на этой лодке. — Я с тобой, — сказал Спрингальд. — Хочу поближе познакомиться с этими людьми и их страной. — Как хочешь, — ответил Конан. — Но будь готов ко всему. — Я с самой Аквилонии ко всему готов. Корабль бросил якорь, и лодка с вооруженными матросами поплыла к берегу. Туземцы все не показывались. В носовой части на ящике с товарами сидел Конан, Спрингальд устроился радом. У аквилонца, как всегда, была с собой сумка с книгами. Шестеро сильных матросов сидели на веслах, седьмой правил рулем. Все они были вооружены до зубов. — Вон река, — сказал Спрингальд, указывая туда, где в прогале между деревьями ленивый поток выбрасывал в небольшую бухточку зеленоватую пену. — На вид не очень приятная. — Когда я здесь был в прошлый раз, она казалась еще грязнее, — заметил Конан. — Уровень воды был ниже, потому что стоял сухой сезон. А эту, наверное, и пить можно, если процедить пару раз. — Хорошо, если так, — сказал рулевой. — У нас бочки почти пустые. Вот киль коснулся песка, матросы выскочили из лодки и втащили ее на берег. Потом выгрузили ящики с товаром. Конан оглядел покрытый водорослями берег и выбрал подходящее место. — Сложите все здесь, — приказал он, — сюда вода не поднимается. Матросы исполнили его приказание. Когда все было готово, ящики открыли и стали выкладывать содержимое на расстеленные одеяла. Чего здесь только не было: разноцветные бусы, мотки медной и латунной проволоки, железные болванки, ножи, топоры. соколиные колокольчики, зеркальца, краска, рулоны яркой материи. — Что дальше? — спросил Спрингальд, когда все было готово. — Дальше будем ждать, — ответил Конан. — Очень бы хотелось предпринять небольшую экспедицию, — сказал ученый, с жадностью вглядываясь в густоту джунглей. — Сначала необходимо определить, в каких мы отношениях с дикарями. Люди явно нервничали, не выпускали из рук оружия, как будто все время ожидали какой-нибудь опасности. Конан стоял скрестив на груди руки, спокойный как статуя. Ждать пришлось недолго. Внезапно по деревьям пронеслось какое-то движение. Матросы от удивления присвистнули. — О Митра! — воскликнул Спрингальд, когда неизвестно откуда возникла добрая сотня воинов. — Здесь же никого не было! — Они все время были здесь, — ответил Конан. — Я заметил некоторых, как только мы пристали к берегу. Они, как и пикты, мастера прятаться, умело используют тень и могут стоять абсолютно неподвижно. Для того, кто не привык к джунглям, они просто невидимы. Там, где раньше только зеленели джунгли, стояли воины, вооруженные копьями и длинными щитами. Эти не похожи на корсаров-островитян — они крепкие, мускулистые, среднего роста, кожа у них очень темная, головы выбриты. Тела раскрашены зеленой и коричневой краской, так, что среди деревьев их совсем не видно.
Тела раскрашены зеленой и коричневой краской, так, что среди деревьев их совсем не видно. Не опуская щитов, они медленно приближались, глаза светились настороженно и подозрительно. — Мы погибли! — пробормотал кто-то сдавленным голосом. — Тихо, — оборвал его Конан. — Им просто интересно, а в своей силе они уверены. Работорговцев, похоже, не было давно, иначе они бы встретили нас по-другому — боевыми криками и копьями. Приказываю не доставать оружия, этим можно все испортить. Воины остановились в десяти шагах, несколько человек подошли ближе. Они выглядели старше остальных, на них было больше украшений, у многих шрамы, видимо, это вожди или старейшины. Не обращая внимания на белых, они подошли к одеялам и стали рассматривать разложенные товары, тихо переговариваясь. Конан в это время разглядывал остальных. Вид у них свирепый, но никаких признаков агрессии. Он знал, что непосредственно перед нападением они впадают в боевое неистовство с закатыванием глаз, скрежетанием зубов и тому подобным. И страха на их лицах незаметно. А это значит, что в джунглях еще много воинов, перед ним же — всего лишь небольшая разведгруппа. Для Конана это все к лучшему. Если нет страха и открытой враждебности, торговля пойдет успешно, и можно будет перейти к следующему этапу экспедиции. — Кто говорит на торговле? — спросил Конан на плохом кушитском, этот язык по всему Черному Берегу использовался для торговых сделок. — Я,- ответил ту земец с кругами белой краски под глазами. — Я Ашко, вождь борана Зеленая река. Вы пришли торговать, не воровать или забирать рабов? — Ты видишь, это все на продажу, — ответил Конан. — На корабле у нас есть еще. Если вы хотите торговать и клянетесь вести себя мирно, мы привезем еще. — Что вы хотите взамен? — спросил вождь. — Вы знаете, что ценится на севере, — сказал Конан, — слоновая кость, перья, золото, если у вас есть, хорошие шкуры, камни и тому подобное. — А рабы? — поинтересовался Ашко. — У нас много пленников на продажу. — В другой раз, — ответил Конан. — Хорошо. — Ашко улыбнулся, показывая заостренные зубы. — Обещаю, мы будем торговать в мире, если от вас не будет насилия или оскорбления. — Он протянул руку, и они с Конаном пожали друг другу предплечья. — Мы расскажем про вас в деревне. Воины немного расслабились и теперь рассматривали товары. — Кажется, все идет хорошо, — сказал Спрингальд. На лбу у него выступили бусинки пота. — Да, пока хорошо, — подтвердил Конан. — Ты понял, о чем шла речь? — В основном, — ответил ученый.- Для путешествия по Берегу Костей трое аквилонцев обучались кушитскому у новых матросов. — Но будь начеку, — предостерег его Конан, — все может перемениться в одно мгновение. Они иногда прибегают к подобным уловкам. Клятва постороннему в этих землях ничего не значит. Она обладает силой только внутри племени. — Понятно. Значит, все еще не так хорошо? — Пока трудно сказать. Нужно время, чтобы присмотреться. — Что мы должны делать? — спросят Спрингальд. — Еще подождать. Стали подходить жители деревни. Среди них были старики, женщины с грудными младенцами, маленькие дети, они то и дело пытались ухватить чтонибудь яркое и блестящее. — Это уже о чем-то говорит, — заметил Конан. — Сюда пустили женщин и детей, значит, схватки можно не опасаться. Он приказал матросам привезти с корабля еще товаров. Вскоре на берегу собралась целая толпа, начались приготовления к большому празднику. Под охраной воинов привели закованных в цепи пленников, они должны были выкопать в песке яму для костра. Вскоре из этой ямы уже вырывались языки пламени, а туземцы-повара разделывали мясо для жарки. Появились кувшины с вином и пивом, горы фруктов и лепешки. Через некоторое время на берег приплыли Вульфред, Малия и Ульфило. Увидев, как из-за деревьев появляются люди, пошатываясь под тяжестью своего груза, ванир просиял. Одни несли на плечах огромные звериные бивни, другие — какие-то узлы на голове. Вульфред подошел к Конану: — Я вижу, ты неплохо поработал. Этот поход, кажется, принесет пользу, даже если мы не найдем блудного братца.
— Нас вовсе не интересует выгода, — сказала Малия. — Мы должны найти моего мужа. Туземцы смотрели на аквилонку раскрыв рты, они никогда не видели такой белой кожи и светлых волос. Женщины стремились дотронуться до нее рукой, они думали, что это белая краска. Малия терпела подобное обращение с аристократическим стоицизмом. — А меня выгода как раз очень интересует, — заверил ее Вульфред. — Надо их спросить о Рогах Шушту, — сказал Спрингальд. — Нет. — Вульфред покачал головой. — Сначала придется усыпить их бдительность. Мы должны делать только то, чего от нас ждут, — торговать. Об экспедиции закинем удочки попозже, нам все равно понадобятся носильщики. А сейчас нужно выяснить, где здесь еще пресная вода, а то к вечеру всех свалит лихорадка. — Я уже спрашивал, — сказал Конан. — Надо подняться немного вверх по реке, там в нее впадает ручей, который течет с гор. Вода в нем чистая и свежая. — Отлично, — сказал капитан. — Итак, сегодня мы пируем с новыми друзьями. Завтра утром пошлем лодку за водой. А днем, когда все уже придут в себя, займемся поисками носильщиков. Ванир отправился вести переговоры с деревенским старейшиной, следовало обсудить доставку товаров и вручение даров знатным людям. — Надо спросить, не знают ли они чего-нибудь о моем брате, — сказал Ульфило. — Потом, когда начнется пир. — Конан был осторожен. — Пусть они сначала выпьют и развеселятся. Но я и сейчас могу тебе сказать: здесь нет никаких следов его корабля. Твой брат, возможно, попал в беду, когда вышел из Кеми. Он мог вообще не попасть на Берег Костей. — Он добрался сюда вполне благополучно, — уверил его Ульфило. — Даю тебе в этом честное слово. — Ты слишком много скрываешь! — воскликнул Конан с горячностью. — Если бы ты рассказал мне все, что знаешь, я мог бы лучше сделать то, для чего ты меня нанял. — Потерпи еще немного, — сказала Малия. — Мой деверь не слишком-то приветлив, но уверяю тебя, у нас есть причины быть осторожными. — Вам виднее, — ответил Конан. — Но из-за своей скрытности вы подвергаете опасности жизни всех на корабле. А проблем хватает и без того. — Ты думаешь, и здесь нам угрожает опасность? — спросила Малия. — На Черном Берегу вообще нет безопасных мест, — уверил ее Конан. — С этим народом никогда не знаешь, чего ждать. Драка или даже простое оскорбление могут окончиться настоящей бойней. Сейчас, возможно, мы в относительной безопасности, насколько вообще это возможно в здешних местах, но уверяю тебя, это еще ничего не значит. Солнце село, торговля затихла, и все, за исключением рабов, приступили к еде. Все это время аквилонцы и матросы бродили вокруг ямы с костром, якобы для того, чтобы проверить, как готовят еду, на самом же деле, чтобы удостовериться, что потчевать их будут не человеческим мясом. К своему облегчению, они увидели только туши свиней, коз, птицу, диких животных; от огня поднимался дразнящий аромат. — Может, они и не каннибалы, — сказал Спрингальд. — Может, это все пустая болтовня. — Может быть, они съедают только убитых в бою врагов, — заметил Конан. И таким образом приобретают их мужество. — Такие разговоры не способствуют аппетиту, — сказала Малия. Они сидели под деревом, а рядом с ними на земле были разложены большие листья. На листьях подавались дымящиеся куски мяса и другая еда, женщины-рабыни махали над листьями руками, чтобы отогнать насекомых. Остудить же еду в этом душном, влажном воздухе было почти невозможно. К ним подошел капитан. В руке он держал наполненную пивом бутыль из тыквы; Вульфред подцепил свободной рукой кусок жареной птицы и с наслаждением принялся есть, запивая мясо большими глотками пива. — Клянусь Имиром, если бы не мое благородство, я бы вернулся домой настоящим богачом! — заявил он. — Каким же образом? — поинтересовался Спрингальд. — Один вождь предлагает мне за Малию целую сотню рабов. Очень уж им нравится, какая она беленькая. Экзотика в здешних местах. — Ты постоянно пытаешься меня уязвить, — холодно заметила Малия. — Мне это безразлично. — Вы, аквилонцы, совсем шуток не понимаете, — пооворчал Вульфред.
Вечер шел своим чередом. Вожди и воины были в хорошем расположении духа, потому что недавние стычки с соседними племенами завершились в их пользу и потому также, что уже давно здесь не было пиратов и работорговцев. Купцы тоже долго не показывались на их не очень-то гостеприимном берегу, а у них уже скопились товары на продажу, да и не хватало многих необходимых вещей, которых они сами сделать не могли. За металл, ткани и бусы туземцы платили хорошую цену и только жалели, что белые не хотят купить рабов, поскольку содержать своих пленников им становилось в тягость. Вульфред радостно их заверил, что по возвращении непременно пришлет на Берег Костей каких-нибудь опытных работорговцев. Желудки наполнялись, вино лилось рекой, и Конан решил, что настало время поговорить о главном; он повернулся к Ашко, который с восторгом рассматривал серебряные бусы и короткий плащ из алого шелка — подарки своих новых друзей. — Скажи, Ашко, — начал Конан, — не видел ли ты в этих краях одного белого, чем-то похожего на Ульфило? Он приплывал на ваш берег года два назад. Мы знаем, что один раз он точно здесь был, может быть, он приплывал еще? Он наш друг, и мы его ищем. — А, этот сумасшедший? — переспросил Ашко. — У него еще желтые волосы на лице и на голове? Был тут один такой, он ничего не продавал, но и в драку не лез, говорил, что должен куда-то идти, в глубь страны, вроде он там что-то искал. В первый раз привез с собой целую сотню, и черные, и белые, все хорошо вооружены. А вернулось их только трое, да и те страшные, как смерть. Потом он уплыл, сказал, что еще вернется и привезет богатые подарки. Гостеприимство борана не могло обмануть Конана. Они — дикари, а возможно, и каннибалы. Марандос, брат Ульфило и муж Малии, поступил очень разумно, если взял с собой сильную команду. А на обратном пути они его отпустили только потому, что он пообещал подарки. — И что же, он вернулся? — продолжал свои расспросы Конан. — Да, с подарками, как и обещал. Привез с собой уже две сотни людей, да еще бумбана, и они ушли в джунгли. С тех пор мы их больше не видели. — Что такое бумбана? — спросил Конан, но его перебил Спрингальд: — Так когда ты видел их в последний раз, друг мой Ашко? — Прошло уже шесть лун, а может, десять или двенадцать, — ответил вождь, пожимая плечами. — У них нет четкого чувства времени, — сказал Конан. — Здесь ведь нет времен года, просто засушливые периоды и дожди, и иногда одно от другого отличить трудно. — Да, очень жаль, — сказал Ульфило. — Но теперь мы по крайней мере знаем, что мой брат благополучно добрался сюда и во второй раз и отправился в глубь страны. — Конан, — заговорила Малия, — спроси у вождя, почему он говорит, что Марандос сумасшедший? Малия еще не очень хорошо владела местным торговым наречием, да и вождю может не понравиться, если к нему обратится женщина, — На восток отправляются одни сумасшедшие, — ответил Ашко. — Туда никто не ходит, только шаманы, если они хотят набраться колдовской силы. За восточными горами обитают демоны и страшные духи, они пьют человечью кровь. Из первого похода он принес назад только свою жизнь, да и то с большим трудом. А сейчас его и вообще не видно. — Вождь выразительно пожал плечами. — Конечно, он сумасшедший. Пирушка кончилась, и путешественники вернулись в лагерь, который разбили на берегу. Выставили дозор, ведь место это неспокойное, как бы ни казалось на первый взгляд. Вульфред заранее выбрал людей, которым запретил прикасаться к спиртному, и сейчас они несли караул. Им это не очень-то пришлось по нраву, но перечить капитану никто и не подумал, к тому же они понимали, что возьмут свое завтра, когда все остальные будут работать. Так ваниру удавалось обеспечить бдительность и покой в своем отряде. Прежде чем пойти спать, Конан опять отыскал Ашко, тот был вполне трезв. — Ты все еще не спишь и крепко стоишь на ногах? — спросил вождь, обнажая в улыбке острые зубы. — Разве мы плохо тебя накормили и напоили? Или тебе нужна женщина? — Нет, мой друг, все в порядке, я очень доволен вашим гостеприимством.
Никогда еще так чудесно не отдыхал. Но я хочу тебя кое о чем спросить. — О чем? — Вождь подошел к костру и хлопнул в ладоши. Тотчас же появилась женщина с парой кружек и деревянной бутылью пальмового вина. Конан взял одну кружку и отхлебнул, чтобы не показаться невежливым. — В твоем рассказе было одно слово, которого я никогда раньше не слышал. Ты сказал, что, когда сумасшедший приехал во второй раз, он привез с собой бумбана. Что это такое? Ашко очень удивился: — Разве у вас на севере нет бумбана? Нет, должны быть, ведь он привез с собой целый десяток. — Может быть, я их знаю под другим названием, — сказал Конан. — Что это слово обозначает? — Ну это люди-звери, люди-обезьяны, те, что живут в горах далеко на востоке. — Понятно. А на каком корабле он приплыл? — Корабли северян для меня все одинаковые. Первый был как твой, а второй очень похож на первый, только совсем черный, даже и весла, и тряпка для ветра. — И еще, — сказал Конан. Он присел на корточки и веткой нарисовал на песке значок. — Ты раньше это где-нибудь видел? — Широкий полумесяц рожками наверх, которые соединяет волнистый трезубец. Ашко утвердительно заворчал: — Такая золотая картинка висела на самом верху большого шеста на том черном корабле.
Глава 7. НА ВОСТОК