— Вот, можно было подумать, что жизнь совсем покинула эти голые ветви, а поглядите-ка, как они воскресли! — говорила советница.
— Мне никогда ничего такого и в голову не приходило! — отзывалась Лотта-Лена. — Какая, однако, эта природа милая!
Советник же показывал ей свою «ключевую книгу», куда были занесены разные замечательные ответы и разоблачения ключа, например относительно пропажи из шкафа половинки яблочного пирожного, как раз в тот вечер, когда у кухарки был в гостях ее друг.
Советник спросил ключ: «Кто съел пирожное — кошка или друг?» И ключ ответил: «Друг!» Советник, впрочем, знал это заранее, да и служанка поспешила сознаться: еще бы, этот проклятый ключ знал решительно все!
— Ну, не замечательно ли это? — спрашивал советник. — Вот это так ключ! А на вопрос о судьбе Лотты-Лены он ответил: «Победа и счастье!» Ну, вот и посмотрим! Я-то уж ручаюсь за него!
— Как все это мило! — говорила Лотта-Лена.
Сама советница не была так доверчива, но не выражала своих сомнений при муже, а только после как-то призналась Лотте-Лене, что муж ее молодым человеком сам без ума был от театра. Толкни его тогда кто-нибудь на сцену, он бы, наверно, сделался актером, но родители, напротив, оттолкнули его от этого. Но он все-таки желал как-нибудь пробраться на сцену и даже написал ради этого комедию.
— Я доверяю вам большую тайну, милочка! — говорила советница. — Комедия была не дурна, ее приняли на королевскую сцену и — освистали! С тех пор о ней не было и слуха, чему я очень рада. Я ведь жена его и хорошо его знаю! Теперь и вы хотите пойти по той же дороге — желаю вам всего хорошего, но сомневаюсь в успехе! Не верю я в ключ!
А Лотта-Лена верила и вполне сходилась в этом случае с советником. Вообще сердца их отлично понимали друг друга, но в пределах честных и благородных отношений.
Девушка в самом деле отличалась многими достоинствами, которых не могла не ценить и сама советница. Лотта-Лена умела делать крахмал из картофеля, перешивать старые шелковые чулки на перчатки и обтя-
ЧАСТЬ ТЕКСТА ПРОПУЩЕНА
скиллинга; и ключ от церковных дверей, который, оставшись однажды на ночь в замочной скважине, видел духов; и ключ от кладовой; и ключ от дровяного сарая, и от винного погреба. Все они низко склонялись перед ключом от ворот, все вертелись около него. Солнечные лучи серебрили его, «всемирный дух» ветер забирался в него и свистел. Словом, этот ключ всем ключам был ключ: сначала-то он был только ключом от ворот советника, а затем стал ключом от ворот рая, ключом-папою — он ведь непогрешим!
— Сколько злобы! — сказал советник. — Чудовищной злобы! Зато он больше и не виделся с аптекарем — до самых похорон
советницы.
Она умерла первая.
В доме были печаль и горе. Даже срезанные веточки вишневых деревьев, пустившие было свежие побеги и покрывшиеся цветами, и те до того опечалились, что завяли: о них позабыли — хозяйка не могла уже ухаживать за ними.
Советник и аптекарь шли за гробом рядом, как близкие родственники; тут было не время и не место сводить счеты.
Лотта-Лена обвязала шляпу советника черным крепом. Она уже давно вернулась домой, не завоевав себе ни победы, ни счастья. Но она еще могла завоевать их — все будущее ее было еще впереди, а недаром же ключ предсказал ей «победу и счастье», да и советник подтвердил.
Она стала навещать его. Они беседовали об умершей и плакали вместе — сердце у Лотты было мягкое. Говорили они также и о театре, но тогда Лотта-Лена становилась твердой.
— Жизнь актрисы прелестна! — говорила она. — Но сколько там вздора и зависти! Нет, я лучше пойду своей дорогой! Сначала я сама, а потом уж искусство!
Она убедилась, что Книгге прав в своих суждениях об актерах, а ключ попросту наврал ей, но не проговаривалась об этом советнику — она любила его.
Ключ был ведь истинным его утешением в дни скорби. Советник задавал ему вопросы, а он отвечал. И вот через год, сидя вечером рядом с Лоттой-Леной, советник спросил ключ: «Женюсь ли я и на ком?»
На этот раз никто не подталкивал его, он сам подталкивал ключ, и этот ответил: «На Лотте-Лене!»
И Лотта-Лена сделалась советницей.
«Победа и счастье!» Недаром же это было ей предсказано, и предсказано — ключом.