В давние времена жил в уезде Хэчжу батрак, по имени Доль Све. Десять лет работал он на хозяина, целые горы пшеницы вырастил, а жил впроголодь: жадный был хозяин и злой.
Как-то раз случился в том краю неурожайный год. Целую зиму голодали крестьяне, а хозяину Доль Све хоть бы что: у него закрома всегда полны. Приходили к нему крестьяне, просили зерна дать.
– Следующей осенью отдадим, – говорят. А у богача один ответ:
– Убирайтесь отсюда подобру-поздорову! Буду я всяких голодранцев кормить!
Словно нет у него ушей и не слышит он, как голодные дети плачут, будто нет у него и глаз и не видит он, что от людей кожа да кости остались.
Эх, врут люди, что нет никого злее тигра голодного! Богач, хоть и сыт всегда, злее самого лютого тигра.
Ну ладно. Узнал Доль Све, что хозяин прогнал крестьян со двора, и поклялся ему отомстить.
Стал он с этого дня всё наперекор делать. Выслушает хозяина, поклонится низко, а сам и не думает приказания выполнять.
Однажды собрался хозяин в Сеул и батрака надумал с собою взять: дорога неблизкая, ехать далеко. Взгромоздился хозяин на ишака,
Доль Све ишака за верёвку взял и повёл его по дороге. Идёт Доль Све, ишака тащит, а хозяин на ишаке сидит, веером машет, по сторонам поглядывает: пусть все видят, что он в Сеул едет. А день душный, солнце так и печёт, кругом ни деревца, ни кустика. Жарко Доль Све стало, ишаку тоже жарко, и даже хозяин запарился, хотя он на ишаке ехал и веером обмахивался.
Вот доехал богач до развилины, где большое дерево росло, и говорит:
– Останавливай ишака, Доль Све. Желаю я отдохнуть и поужинать. Отвёл Доль Све ишака под дерево, помог хозяину на землю слезть и стал приказаний ждать. Развалился хозяин на траве, дал Доль Све десять чон (Чона – мелкая разменная монета в Корее) и говорит:
– Беги в трактир, принеси тарелку куксу (Куксу – корейское национальное блюдо (лапша)), да побыстрее – проголодался я очень.
Взял Доль Све деньги и в трактир побежал. Отдал он трактирщику десять чон, взял тарелку куксу и понёс хозяину. Увидал его хозяин, обрадовался – проголодался за дорогу. А Доль Све чуть-чуть до дерева не дошёл, остановился, посмотрел в тарелку внимательно и давай куксу пальцем мешать.
Хозяин так и подпрыгнул.
– Ты что делаешь? – орёт. – Зачем грязными руками в куксу залез?
Посмотрел Доль Све на богача, поморгал растерянно и говорит:
– Как же не помешать? Чего только туда не нападало: и листья разные, и букашки!.. Непременно помешать надо!
Глянул хозяин в тарелку, видит: сверху лист плавает. Совсем обозлился голодный богач.
– Что ж ты, такой-сякой, тарелку не прикрыл? Сиди уж, дурень, стереги ишака. Сам в трактир сбегаю.
Потрусил хозяин рысцою в трактир – видать, и вправду голоден был, – а Доль Све листочек выкинул и всё дочиста съел. Потом положил тарелку на землю, ишака к дереву привязал, лёг в тени и захрапел что есть мочи.
Воротился хозяин, растолкал батрака и давай орать;
– Что ж ты, дурень, не сказал, что Сеул близко? Зачем деньги тратить, когда скоро на месте будем? Хорошо, что я трактирщика расспросил, а то бы ещё десять чон выкинул. А ну покажи, какие такие букашки в куксу нападали?
Поднял Доль Све тарелку, разохался:
– Куда же куксу подевалась? Небось всё букашки сожрали и по домам расползлись. Вот твари негодные, обжоры ненасытные!
Махнул хозяин рукой: что с дурня спросишь? Сел он на ишака и дальше поехал. А Доль Све рядом идёт, по сторонам поглядывает. Видит: на полях крестьяне работают, рис убирают. Вечер уже, а они всё трудятся, спину разогнуть некогда. А хозяин посмеивается.
– Ишь как стараются! – говорит. – Работайте, работайте, всё равно хозяевам всё достанется.
Рассердился Доль Све, сжал зубы: «Ну погоди, удружу я тебе, хозяин дорогой!» Остановил он ишака и запричитал жалобно:
– Бедный, бедный ишак, совсем умаялся! Надо его напоить. Посидите немного в тени, подождите, пусть попьёт работяга.
Слез хозяин с ишака, развалился под деревом и говорит батраку:
– Возвращайся скорее. Да смотри верёвку крепче держи. Отошёл Доль Све подальше, подозвал старика, что на поле работал, и сказал:
– На этом ишаке мешочек с деньгами висит да три пхиля (Пхиль – отрез ткани определённого размера) шёлка лежат. Возьми ишака и продай его и три пхиля шёлка тоже продай. Купи себе на эти деньги клочок земли и хозяйствуй: хватит тебе на богачей батрачить.
Растерялся старик:
– Может, ты шутишь, добрый человек, может, смеёшься над стариком?
А Доль Све в ответ:
– Какие тут шутки, дедушка! Бери скорее ишака и домой иди. Только верёвку отдай, пожалуйста.
Отдал он старику ишака, взял верёвку, на которой ишака вёл, и к хозяину воротился.
Смотрит хозяин: идёт Доль Све, в руках верёвку крутит.
– Ты куда ишака подевал? – кричит хозяин. Уселся Доль Све поудобнее и заговорил не спеша:
– Подошли мы с ишаком к озеру, а он и давай воду пить. Попил немного и вдруг в воду пошёл. Я говорю: «Не ходи далеко, утонешь», – а он не слушается. Известно, скотина упрямая, что с ней поделаешь? Вспомнил я тут, что наказали вы верёвку покрепче держать, догнал ишака, отвязал её поскорее и сюда побежал. А ишак так и ушёл в озеро. Видно, сильно пить захотел…