Мистер Дроус молчал. В этот момент он понял, что его знания ничтожны, и что он только и может что, учить посредственных гусениц есть листья. А Медоу. . . . . Медоу порхала над старым дубом, на котором сидели гусеницы. Она была так свободна, так счастлива, так красива! Она смогла осуществить свою мечту!
— Медоу! Оставайся с нами! — Кричали ей гусеницы, которые совсем недавно презирали эту бездарную мечтательницу.
— Нет! — Сказала Медоу. — Я не хочу жить с теми, кто ни чего не видит дальше своего носа! Я хочу жить с теми, кто верит в свои мечты и осуществляет их!
— Ах, Медоу! Прости нас. Прости нас и оставайся с нами! — Упрашивали ее они.
— Мне не за что Вас прощать! Вы не виноваты передо мной. Вы виноваты только перед собой! Виноваты в том, что Вы хотели быть как все! Виноваты в том, что боялись выделяться и постигать что то новое! И теперь, Вы навсегда утратили возможность стать бабочками! С этими словами, Медоу улетела куда — то в даль. А гусеницы еще очень долго стояли на краю ветки старого дуба, но сказать им было уже нечего.
С этого момента, жизнь Медоу полностью изменилась. Она стала жить среди бабочек. Среди тех самых бабочек, которые когда — то тоже были гусеницами. Которых так же изгоняли и презирали. Но которые, так же как и Медоу верили в свою мечту и смогли ее осуществить, ни смотря, ни на чьё осуждение.