— Пусть убирается, — так говорит мой мужчина.
Старик вздрагивает и судорожно открывает рот.
— Пусть убирается! Выставь его отсюда! — требует мой мужчина, появляясь в дверном проеме.
Он огромен, он заслоняет собой всю дверь. Он всегда забывает из чего соткан мир. Кожа старика покрыта пятнами. Он хлопает ладонью по столу и мычит, как глухонемой.
— Не могу, — произношу я, потупив глаза.
Л) стоит на пороге — непреклонный и абсолютно невозмутимый. Он делает шаг вперед, приподнимает старика за шиворот, выталкивает наружу и запирает за ним кухонную дверь.
Я смиренно отвожу взгляд. Время близится. Но я — при чем тут я такая маленькая? И все во мне наполнено светом… Разве я способна кому-нибудь навредить? И в этот миг ветер снаружи ударяет в кухонную дверь — сегодня он несет в себе так много. Это — подарок, подарок для меня. О! Ветер наполненный смертью. Ветер-убийца.
Л) встает. Он выглядывает за дверь. И вскрикивает от ужаса. Слишком неожиданное зрелище — Л) не смог сдержать восклицания. Лицо его перекошено, брови ползут вверх, он до боли прикусывает губы. О, мой дорогой, мой милый, мой любимый — теперь и ему видно и слышно то, что вижу и слышу я. Он со стоном прислоняется к косяку, и холодный пот струится по его лицу.
Старик повесился у нас на крыльце.
Наконец-то он сломлен, мой мужчина! В своем полете, в этом головокружительном вихре мир добрался до него. И теперь он болен, и никогда уже ему не прийти в себя, ибо в его голове все перевернулось раз и навсегда.
У меня же все иначе. Я — в полном порядке.