Эталон победы

Автор: Алексей Фомичев

Жанр: Фантастика

Год: 2013 год

,

Алексей Фомичев. Эталон победы

Отражения — 6

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным…
Подошедших к берегу всадников Колог Шрам заметил давно, успел сосчитать их и оценить вооружение. Отряд немалый, почти полсотни человек, а вооружение так себе. Но сам факт появления этих варваров вызывал недоумение и тревогу. В Догеласте уже знали, что хординги проникли далеко в глубь владетельных дворянств, а оказывается они уже тут, на кордонах королевства! Значит, дворяне остановить их не смогли.
Колог стиснул рукоять топора и покосился на стоявшего рядом Бедашара. Тот хмуро смотрел на всадников, беззвучно шевеля губами.
— Бери коня, скачи в Комгар. Передашь капитану: полсотни конных степняков перешли кордон. Видимо, они идут с хордингами.
— Степняки?
Молодой Бедашар никогда не бывал дальше Комгара и заставы, даже столицу королевства не видел. О степняках, как и о хордингах, только слышал и сейчас с жадным любопытством разглядывал всадников, что уже спускались к воде.
— Скачи! — строго повторил Колог. — Поедешь мимо Клина, скажи им, чтобы прятались. И пусть пошлют кого-нибудь предупредить соседей.
— А мы? Разве не вступим в бой?
Колог с жалостью посмотрел на старательного, но глупого парня. Неймется ему встретить врага молодецким ударом топора!
— Впятером против полусотни много не навоюешь, — стараясь не повышать голос, сказал Колог. — Наше дело — предупредить! И еще скажи капитану — мы будем отходить к Комгару по большой дороге. Думаю, с других застав тоже пошлют гонцов. Все, беги!
Бедашар еще мгновение помедлил, глядя на степняков, а потом отступил за голый куст и исчез из виду. А Колог продолжил наблюдать за врагом, подмечая особенности.
Степняки переправлялись открыто, с визгами и криками, радостно засвистели и заорали, когда первый всадник — видимо, командир — вывел коня на другой берег и вскинул руку с зажатой в ней плетью.
Все, пора уходить. Надо как можно скорее собрать воинов и поспешить в Комгар. Свое дело застава сделала — предупредила начальника гарнизона. А тот предупредит короля. И врага встретят как положено, разобьют и изгонят из страны. Он, Колог, будет в строю войска вместе со своими воинами. Он отомстит и за пережитый сейчас страх, и за отступление, и за поселения, которые эти варвары наверняка разграбят и сожгут. За все отомстит! Но потом. А пока — назад, к своим.
Колог опустил ветку дерева и быстро пошел по узкой лесной тропинке, что вела к заставе. На крики степняков внимания уже не обращал. Пока они радуются переходу кордона, он сделает свое дело.
Метрах в ста от места, где стояли королевские дружинники, на небольшой возвышенности, шевельнулась едва заметная тень. Человек в сером с разноцветными кляксами балахоне привстал на колено, опустил подзорную трубу и вполголоса сказал:
— Они ушли. Наверняка пошлют гонца к своим. Дело сделано.
Тот, кому предназначались слова, с земли не вставал, а продолжал следить за степняками.
— Хорошо. Лишь бы эти не поперли быстрее, чем надо.
— Пусть прут. Король, считай, предупрежден, остальное не важно.
Человек усмехнулся и толкнул второго в плечо.
— Отходим. Надо доложить командиру.
Две фигуры, малоразличимые даже вблизи, медленно отползли назад к лесу, где их ждали лошади. Через полшага Асалена гонец от разведэскадрона уже докладывал командиру второго пехотного полка, что отряд степняков успешно перешел кордон Догеласте и был замечен королевской заставой.
Полковник довольно кивнул и отпустил воина. Все шло по плану. Теперь всеми силами вперед. На нового врага!
Часть первая
ВКУС ПОБЕДЫ
1
Бросок на полночь
Корпус «Восход» перешел границу Догеласте утром шестого дня круга серостава.

Первыми нарушили кордоны королевства вспомогательные отряды степняков и волонтерский отряд мэора Юглара.
Сделали они это демонстративно, не спеша, давая возможность воинам с королевских застав послать гонцов в ближайшие гарнизоны. И так же не спеша двинули к самим заставам, уже брошенным, опустевшим. Четыре-пять дружинников не остановят войско врага, так что командиры поступили верно, отойдя назад.
Поспешное бегство сохранило людей, а заодно позволило хордингам незаметно подвести основные силы. А уж за скрытностью марша проследила разведка, вычистившая кордоны и занявшая все мало-мальски значительные дороги.
Корпус входил в королевство в строго определенном порядке, в маршевых клонах. В отличие от стремительного броска на полуденные дворянства сейчас хординги шли неторопливо, солидно, как и положено большому войску.
Столь несвойственная хордингам основательность была специально запланирована Бердиным и объяснялась просто. Василий хотел, чтобы король, узнав о вторжении хордингов, успел собрать все войско и выступить навстречу врагу.
Тщательно обдумав этот вариант, Бердин планировал достичь сразу нескольких целей — в одном сражении разом уничтожить армию Догеласте, захватить короля и всю военную верхушку страны, а так же обкатать новую тактику крупного сражения и дать войску опыт, который, несомненно, пригодится в империи. Там хордингам будут противостоять целые легионы, так что навык будет далеко не лишним.
Первый этап вторжения прошел более чем успешно. В довольно короткий срок, всего за тринадцать дней, были захвачены шесть дворянских владений на восходе и большая часть королевства Тиаган на закате.
Армия хордингов получила бесценный опыт, разгромив силы дворян и короля Вентуала. Причем сделано это было в лучших традициях блицкрига — внезапно, стремительно и с минимальными потерями.
Столь быстрый и успешный старт удивил самих землян: как бы ни были хорошо подготовлены хординги, все же их армия еще сырая, только из учебных лагерей. И тем не менее она выдержала испытание и одержала очень важную первую победу. Настрой и боевой дух в армии были настолько высоки, что приходилось даже одергивать хордингов. Те буквально рвались в бой.
Не обошлось и без накладок, ошибок. Не все командиры были готовы к такому темпу, не все показали себя в маневренной войне, кое-кто терялся, будучи предоставленным сам себе. Часть потерь — следствие досадных ошибок и промахов, остальные — неизбежные проценты в любой войне.
Но на ошибках учатся, так что земляне, пользуясь короткой паузой, подтянули отстающих. В конце концов, трудно ругать хордингов, которые впервые за всю свою историю вели настоящую войну по всем правилам.
Короткий отдых после завершения первого этапа, подготовка — и армия снова была готова идти вперед, сметая все на своем пути.
Многому научился и Бердин. Опыт командования крупными силами дался не так легко, как это выглядело со стороны. При всем старании, армия хордингов все же средневековое войско. Скорость передвижения, быстрота прохождения приказов, реакция на изменение обстановки — все на уроне этой эпохи.
Радовало одно: враг — что домининги, что империя — был еще медлительнее. А значит, преимущество в скорости, в организации и в управлении войсками за хордингами. И это залог успеха! Во всяком случае, очень большая фора.
— Если наши догадки верны, Седуаган будет собирать войско и готовить его к маршу, — размышлял вслух Бердин. — Конечно, ждать малые отряды из отдаленных районов он не станет, но основные силы сгребет в кулак. А это, по всем прикидкам, около двух тысяч воинов. Или чуть больше. Из них сотни четыре — конница.
— От границы до кордона шестьдесят верст. Даже если мы будем идти самым медленным темпом, за три дня дойдем. За это время король может не успеть собрать войско. — Командир корпуса генерал Хологат бросил взгляд на карту и с сомнением продолжил:
— Или он встретит нас под стенами Седоуна.

— Командир корпуса генерал Хологат бросил взгляд на карту и с сомнением продолжил:
— Или он встретит нас под стенами Седоуна.
— Исключено. В этом случае Седуаган сгонит ополчение. Семь-восемь тысяч как минимум. Правда, вооружить их толком он не сможет, но восемь тысяч мужиков с вилами и рогатинами нам ни к чему. Положим их, кто сеять будет? Дело крестьян — пахать и платить выходы, а не воевать. Так что дадим королю фору в сутки. За это время он точно соберет войско и дойдет с ним хотя бы до Комгара.
Острие заточенной палочки орешника указало на черную точку на карте и провело от нее линию вниз, к другой точке, обозначавшей столицу королевства.
— Тридцать верст. Как раз на полпути. А под Комгаром ровная местность, поля. Для большой битвы в самый раз. Пусть Седуаган идет туда. А чтобы не ошибся с местом, мы ему поможем.
Хологат холодно усмехнулся. В устах Правителя слово «поможем» прозвучало простецки. Словно речь шла о помощи в вырубке леса или рыбной ловле. Что ж, для посланника Трапара большой разницы между рыбалкой и битвой, наверное, нет.
План захвата Догеласте уже был многократно обсужден и давно утвержден, но генерал после недолгого колебания все же спросил:
— А король не попросит помощи у соседей? Или империи?
Бердин кивнул, словно ждал этих слов.
— Соседям с заката сейчас не до него, к ним в гости вот-вот придет корпус «Закат». Уж генерал Вьерд и Храбрый найдут, чем их занять.
Андрея Якушева среди хордингов именовали Храбрым, дословно воспроизводя его имя в переводе с греческого. Так могли прозвать только лучшего воина, и хординги не сомневались, что сам Трапар дал имя своему посланнику.
— А что до империи… Ни Ракансор, ни его советники не рискнут отправлять воинов в домининги. Тем более что отношения с королями далеко не лучшие. Наоборот, императору в радость, что строптивые королевства под ударом хордингов. Он уверен, что это очередное вторжение, мелкий налет. Нет, он помогать не станет.
Бердин не стал говорить, что в империи всерьез подозревают, будто королевства сами наняли хордингов, чтобы покончить с владетельными дворянами. Эта информация пришла от Орешкина и немало позабавила Бердина. Такой расклад только на руку землянам, он даст выигрыш во времени. А когда империя спохватится, будет поздно.
— Нет, с этой стороны угрозы нет, — повторил он. — Сейчас важно, чтобы Седуаган получил известия о вторжении и выступил нам навстречу Выйдет он в любом случае, но более охотно, если будет считать, будто нас не так много.
— Это забота союзников и разведки, — сказал Хологат. — Как они сделают, так король и подумает.
— Верно.
— Разведка не подведет, но вот Юглар, а тем более степняки…
Василий бросил палочку на карту и посмотрел на генерала:
— Это хороший случай проверить наших союзников и понять, чего они стоят. Степняки малоинтересны, а вот отряд Юглара должен показать, на что способен. Тем более мы сами его создавали. Не так ли, генерал?
2
На острие удара
За переходом границы мэор Юглар наблюдал с небольшой возвышенности. Его отряд — две сотни воинов — спокойно миновал узкую речушку и неторопливо шел по полю к стене леса, что темнела невдалеке. Впереди топал дозор — десяток человек, остальные шли в нестройных колонах. И хотя все в броне и при оружии, но топоры и копья в руках не держали, а щиты закинули за спину.
Нападения не ждали, разведка хордингов успела предупредить, что заставы покинуты, а в соседних поселениях никакого скопления вражеского войска.
Юглар до последнего не верил, что его отряду дадут мирно перейти кордон, но когда дозор, едва замочив обувь, перешел мелкую речку, с облегчением дал отмашку. Опять хординги были правы.

Опять хординги были правы. Они всегда правы, эти люди с полудня. Боги помогают им — видимо, получив хорошую жертву.
Юглар достал из походной сумы карту — еще одно чудо-новшество хордингов — и отыскал на ней несколько мелких точек. Повернулся к помощнику.
— В трех верстах первый двор — Лесная Падь. Возьмешь два десятка, пойдешь туда. Если вражеских воинов нет, проверишь двор. Ничего не бери, но набольшему, или кто у них там, скажи — чтобы не баловал и зерно не прятал. Не то головы не сносить.
Молодой десятник Монгел кивнул, бросил взгляд на карту. Он немного знал, как ориентироваться по ней, но пока чувствовал себя не очень уверенно.
— Мы пройдем дальше, вот к этому двору Большое Поле. Там точно могут быть воины короля, а то и целый отряд. Займем его и будем ждать тебя.
— Да, мэор, — склонил голову десятник.
— Не задерживайся там. И смотри… враг вроде отступил, но может следить, а в нужный момент ударит. Не пропусти.
Десятник опять склонил голову. Что надо бдить, не раз напоминал и Юглар, и приезжавший два дня назад хординг из армии княжества.
— Ступай. И позови Виртешека и Смолду.
Монгел отошел, отыскал взглядом своих людей и поспешил к ним.
Десятники Виртешек и Смолда получили аналогичные задания и тоже поспешили прочь. А Юглар еще раз посмотрел на карту, спрятал ее и дал знак коноводу подвести скакуна. Пора и ему. Согласно плану операции, вспомогательный отряд должен занять несколько поселений и выйти к намеченному рубежу точно в срок.
Что вызывало удивление, так это приказ проводить захват быстро, без больших жертв со стороны местных жителей, но при этом напугать их и не особо мешать тем, кто захочет уйти в глубь королевства.
Такой приказ вызывал недоумение, но Юглар уже приучил себя не удивляться ничему. Это хординги! Надо просто привыкнуть к ним и принимать все как должное. И не задавать лишних вопросов. Во всяком случае, именно такой совет дал на прощание граф Мивус. Уж он-то зря не скажет.
Юглар честно старался следовать этому совету, но иногда все же беспокойные мысли посещали голову. Благо, от мыслей еще вреда никому никогда не было.
…Предложение возглавить большой отряд сильно удивило Юглара. Впрочем, как и графа Мивуса и всех дворян его графства. Тогда, в самом начале, статус и самого Мивуса, и его владений был не определен, а странная, непонятная доброжелательность хордингов выглядела как хитрая уловка, должная усыпить бдительность дворян.
Зачем нужно было хордингам усыплять эту самую бдительность, когда они могли стереть в труху дружину графа, Юглар как-то не подумал. И никто не подумал. Всеобщий шок еще не прошел.
Неизвестно, сколько бы еще местные дворяне приходили в себя, но хордингам ждать было некогда. Буквально на следующий день после первой встречи с командованием армии к Юглару прибыли двое хордингов и пригласили проехать с ними. Он испросил разрешения у графа; к своему изумлению, тут же его получил и отбыл с новыми хозяевами доминингов в их лагерь.
С того момента все и закрутилось.
Лично командующий всеми силами хордингов сам Правитель разговаривал с молодым дворянином. Суть дела оказалась проста: создать на базе дружины графа отряд, который пойдет вместе с хордингами дальше на полночь.
Выходцы из доминингов станут помощниками, проводниками, разведчиками и переговорщиками, так как хорошо знают местные обычаи и порядки, да и к здешним условиям привычны.
Кроме двенадцати десятков дружинников графа, в отряд должны были влиться добровольцы из разгромленных отрядов соседних дворян, уцелевшие наемники, потерявшие работу, и прочие доброхоты.
Правда, число выживших воинов после захвата владений Хорнора, Энкира, Доминиаре и других было невелико. А из тех, кто уцелел, желающих встать в ряды нового отряда еще меньше. Но это и не так важно.

Зато наемников из дружин погибших дворян было почти пять десятков. А им все равно, от кого получать плату.
Так или иначе, но вспомогательный отряд должен быть создан и подготовлен к боевым действиям в определенный срок. О чем Правитель и сообщил Юглару в конце разговора. А потом спросил, справится ли мэор с делом, или поискать другого начальника. Хотя мэор Темалл хвалил своего боевого товарища и убеждал, что ему по силам это задание!..
Юглар не сразу и ответил. Слова мэора Темалла грели душу, хотя, если честно, были не совсем верны. Ничего такого Юглар не сделал, только пошел за Темаллом, уняв оскорбленную гордость и забывая поражение в поединке. И не потерял голову в горячей рубке. И командовал небольшим отрядом, сумев не потерять никого и сделать дело. Хотя, наверное, это и есть умение руководить. Или нет?
Молодой воин не боялся ответственности и возможных ошибок, но он не знал, надо ли принимать такое предложение. Слишком быстро все произошло, слишком быстро все изменилось. Недавние соперники-соседи погибли, владетельные дворянства уничтожены, а в доминингах хозяйничает армия хордингов. Тут хочешь не хочешь, мысли пойдут кувырком. Посоветоваться бы с графом. Тот вроде бы и одобрил назначение Юглара, но что скажет сейчас? Ведь его вассал выходит из подчинения.
Юглар посмотрел на Правителя, намереваясь попросить время на размышление, но, увидев его взгляд, вдруг понял, что отвечать надо здесь и сейчас. И ответ нужен только один.
— Я… готов, — выдохнул Юглар и впервые заметил улыбку на лице Правителя. — Я постараюсь…
— Не сомневаюсь, что все получится, — ответил Правитель. — А мы поможем. С этого момента, мэор Юглар, вы командир вспомогательного отряда и капитан армии хордингов. Поздравляю!
Смущенный Юглар только кивнул, даже забыв спросить, что это за звание и почему он уже в армии.
Ответы он получил в тот же день. Когда после череды некоторых непонятных для него действий, был представлен командиру корпуса «Восход» генералу Хологату, его штабу и командирам полков. Генерал еще раз коротко объяснил, что за отряд должен создать Юглар, в какой срок, а потом передал его на руки помощникам. Так для молодого командира началась служба.
В тот же день Юглара и прибывших вслед за ним дружинников поставили на довольствие, выдали плату за два круга вперед, снабдили некоторым имуществом и снаряжением.
Вооружение и доспехи остались прежними: как сказал Юглару начальник штаба корпуса полковник Эмгур, так будет лучше для самих воинов, а на переучивание и привыкание к новым образцам нет времени. Тот же Эмгур направил в отряд одного из старших оружейников, чтобы тот проверил и оценил оружие отряда.
Попав в водоворот дел, Юглар вынужден был подстраиваться под этот бешеный ритм, на время забыв и о своих сомнениях и о графе Мивусе.
А тут еще к нему пришли три десятка собранных с разных мест наемников, до этого служивших дворянам и потерявших работу после разгрома дружин. Эти парни были готовы служить тому, кто щедро платит, и хординги решили дать им шанс показать себя.
Впрочем, была и еще одна причина, по которой наемников взяли на службу. Отпускать их сейчас — значит дать шанс королю Догеласте и владетельным дворянам полуночи узнать о том, что их ждет в скором времени. Да и империя могла узнать о хордингах и их реальной силе.
Наемникам вежливо так намекнули, что лучше им принять предложение и пойти на службу. Не то… Наемники намек поняли сразу и не возражали. Головы дороже.
Чуть позже в отряд прибыли полтора десятка воинов, уцелевших в схватках хордингов с дружинами полуденных дворянств. Эти выглядели плохо, понуро и испуганно. Но предложение тоже приняли. Им-то напрямую сказали, что выбора у них нет. Либо служба, либо…
Поняв, что есть шанс сохранить голову на плечах, бывшие дружинники дали согласие, получили обратно свое оружие и строгий наказ: если что — никаких уговоров! Сразу в расход.

Этот термин был здесь незнаком, но смысл воины уловили и перечить не посмели.
Проба сил нового отряда состоялась уже под конец первого этапа операции по захвату доминингов. Корпус «Восход» стремительно шел на полночь, захватывая владения маркиза Агленса и герцога Студара. Часть границы между этими владениями проходила по притоку Бреаша. В месте, где приток впадал в Бреаш, стоял довольно большой двор, где располагался гарнизон дружины маркиза. Два десятка воинов стерегли кордон и охраняли смолокурни и водяную мельницу, едва ли не единственную в этих краях.
С другой стороны реки была застава дружины герцога. Там тоже стоял гарнизон в два десятка воинов. Вот оба гарнизона и нужно было уничтожить. Задание для отряда не самое сложное, но ставивший задачу генерал Хологат особо подчеркнул: ни один воин врага не должен уйти живым! И сам подсказал тактику действия. Блокировать гарнизоны, перекрыть все дороги, а потом ударить сразу с двух сторон.
Юглар к делу подошел очень серьезно. Призвав все знания и опыт, внимательно изучил карту (новинку, впервые увиденную у хордингов в штабе), разработал план захвата, потом переговорил с помощниками и только после этого доложил окончательный вариант операции генералу. Получил разрешение и двинул отряд к заставам.
Операция прошла в целом гладко, хотя и не без ошибок. Незаметно разведку провести не удалось, местные жители — рыбаки — засекли чужих воинов и доложили на заставу маркиза. Но там почему-то промедлили и высылать дозор не стали. Может, не поверили рыбакам? Так или иначе, но отряд Юглара сумел взять оба гарнизона в кольцо и напасть на них одновременно.
Из-за жителей поселения полной внезапности не получилось, те подняли тревогу, но было поздно. Два отряда по сорок воинов налетели на гарнизоны, сошлись врукопашную и в ожесточенной рубке уничтожили их до последнего человека.
Юглар, успевший узнать, насколько мощным оружием является лук, создал в своем отряде команду стрелков, они сумели здорово потрепать противника, хотя и работали с дистанции в полсотни метров.
Потери отряд понес хоть и незначительные, но чувствительные. Два десятка воинов выбыли из строя, из них шестеро погибших.
Генерал Хологат и сам Правитель Юглара похвалили, но не забыли указать на ошибки. Для блокирования гарнизонов Юглар отрядил больше сотни воинов, и они все сражение простояли на месте, хотя можно было оставить несколько заслонов, а как минимум семь десятков бросить в помощь ударным группам. Не обязательно было штурмовать блокгаузы, их проще поджечь и рубить тех, кто выскочит наружу.
Юглар молча выслушал замечания и похвалу, а потом получил приказ готовиться к следующей операции.
А Бердин и Хологат довольно потирали руки. Вспомогательный отряд свое дело сделал, уничтожил противника и получил первый опыт. Значит, идея с его созданием была верна. И хотя оба гарнизона угрожать планам корпуса никоим образом не могли, но и оставлять их в тылу нельзя. А отвлекать от дела основные силы нежелательно. Так что все вышло как нельзя лучше.
После операции Юглар получил немного времени на отдых и подготовку отряда. К нему пришла еще одна группа наемников из двадцати воинов, а следом отряд добровольцев из земель графа Мивуса. Таким образом, отряд восполнил потери и вырос до двух сотен.
Встретил Юглар и графа Мивуса. Рассказал об удачном бое, о разговорах с хордингами. Тогда-то он и услышал от Мивуса несколько наставлений.
— Хординги пришли сюда надолго, — сказал граф. — Это видно по их поведению. Людей не трогают, дворы не разоряют, скот не уводят. Только уничтожили дворян и их дружины. Но это и понятно, старые хозяева должны были уйти.
— А вы, мэор граф?
— Я… — Граф усмехнулся. — Мне повезло, мэор Темалл сказал за меня слово. Да и за тебя тоже. Потому мы и живы и пользуемся доверием хордингов. Но доверие надо оправдывать.

Да и за тебя тоже. Потому мы и живы и пользуемся доверием хордингов. Но доверие надо оправдывать.
— А если мы окажемся им не нужны? — задал мучивший его вопрос Юглар.
Мивус ответил не сразу — видимо, и сам думал об этом.
— Надо сделать так, чтобы были нужны. Работать, служить… Завоевывать положение. Хординги приняли нас как равных. Это наш шанс, твой и мой. Потому делай что скажут и не задавай много вопросов. Лишних вопросов, — уточнил граф. — Как я понял, они уважают тех, кто сам доходит до всего. Хотя в сложном деле, конечно, помогут и подскажут. — Мивус опять помедлил и добавил: — Домининги — не конечная цель хордингов. Они пойдут в империю. Да, я уже это понял, — пояснил он, увидев изумленный взгляд Юглара. — Я уверен, они добьются своего. А верные люди им будут нужны и здесь, и там. Тем более что верных людей мало. Ведь самих хордингов не так уж много. Их армия выглядит огромной только здесь. А в Скратисе она растворится, как снег весной.
— Значит, они будут искать союзников.
— Верно. И если ты проявишь себя как следует, то получишь шанс командовать не только отрядом. Но для этого надо стать таким же, как они.
— Стать хордингом? — усмехнулся Юглар.
Граф на усмешку не отреагировал, смотрел серьезно.
— Да. Как я понял, в их княжестве найдется место всем. Но для этого надо думать, как они, поступать, как они, и желать того же, что желают они. Стань хордингом не здесь, — палец графа коснулся лба, — а здесь. — Мивус положил руку на грудь.
Юглар стер усмешку с лица и кивнул.
— Это сложно, но я постараюсь. Вы правы, мэор, я ехал по вашим землям, я видел, что дворы не тронуты, люди ходят без страха, а хординги ведут себя мирно. Как дома. Они держат слово, и мы тоже будем держать.
— Значит, ты меня понял, — довольно кивнул граф. — Мы из доминингов, но теперь мы и хординги тоже. Не забывай это.
Разговор Юглар запомнил. Граф, как это бывало не раз, оказался прав. Если уж хординги приняли кого-то в свои ряды, то и относятся как к равным, не делая различий между выходцами с полудня и из доминингов.
Впрочем, это происходило не со всеми. Юглар помнил, как быстро и внезапно исчез барон Рамжевер. В его доме не осталось никого, даже слуг, а воины личной охраны перешли в дружину Мивуса.
Графа о произошедшем поставил в известность лично Правитель. Сказал, что барон — вывед короля Седуагана и передавал сведения своему хозяину.
Мивус поверил сразу ибо сам подозревал барона в связи с королевским домом Догеласте, тем более, вся его семейка служила королям доминингов.
Единственное, что точно знал Юглар, — барона не убили. Хординги выжали из него все сведения и держали в качестве советника. Правда, советника поневоле, но это лучше, чем быть просто трупом.
Придя к окончательному решению, Юглар буквально горел на службе. Не давал спуску ни себе, ни подчиненным. Хординги такое старание видели и одобрительно кивали. Как-то при встрече генерал Хологат довольно заметил, что молодой военачальник может сделать неплохую карьеру в армии.
И вот теперь корпус «Восход» двинул свои войска через кордон, а в авангарде шел вспомогательный отряд Юглара. Молодой командир впервые был на острие удара и очень хотел сделать все правильно. Чтобы не подвести ни Правителя, ни генерала Хологата, ни графа Мивуса. И тем более самого себя.
3
Навстречу врагу
За движением передовых отрядов, походных колонн корпуса и тем более за действиями противника Бердин теперь следил почти что в режиме «онлайн». Зонд практически круглосуточно висел над доминингами, наматывая сотни километров по заданной траектории и фиксируя все, что попадало в поле зрения его датчиков, камер и сканеров.

Земляне, конечно, обнаглели, выпуская технику в небо Асалентае. Но полное отсутствие даже малейших признаков работы техники «ковбоев» позволило им задействовать часть своего арсенала. Зонд, да еще системы дальней связи — вот и все, что использовали сотрудники Комитета, но и этого хватало.
Хотя Бердин жалел, что не может снабдить аппаратурой связи передовые группы разведки и диверсантов. Технически это несложно, хординги быстро бы запомнили несколько нехитрых действий с «чудо-штуками» посланников Трапара. Но… это было бы перебором.
К такому выводу пришли на одном из совещаний, и Навруцкий не без сожаления наложил «вето» на эту интересную идею.
Впрочем, Бердину хватало и зонда. Он был в курсе всех перемещений своих войск и войск противника вплоть до движения малых отрядов и небольших обозов. Как ни крути, но человек двадцать первого века не может отказаться от достижений науки и техники, тем более без острой на то необходимости.
Быстрый рейд отряда Юглара Бердин тоже отследил, как и суматошное метание степняков, спешивших нахапать как можно больше добычи и все больше терявших всякую осторожность. Уже несколько раз разведка короля трепала оторвавшиеся от главных сил группы степняков, но те, слово опоенные, лезли и лезли напролом, убивая, грабя, насилуя и поджигая. Благо, получили добро на любые действия.
По большому счету, степняков бросили на растерзание, ибо вот-вот конные отряды королевского войска отыщут наконец наглого врага и вырубят подчистую. Степняки, ловкие и резвые дома, в краю лесов были скованы в маневре и отягощены добычей, которую тащили с собой, не желая бросать. Того, что они награбили в доминингах, хватит им на долгие и долгие годы… Хватило бы, если бы смогли вернуться домой.
А вот Юглар шел грамотно. Сильно отряд не растягивал, на поселения нападал только после разведки и всегда держал при себе ударную группу из наиболее опытных воинов в качестве резерва.
Этот парень все больше нравился Бердину. Он схватывал все на лету, быстро перенимал тактические приемы у хордингов и тут же использовал их на деле. Даже генерал Хологат успел отметить смекалку и резвость союзника.
Вот и теперь Юглар прислал весть, что его воины дошли до небольшого поселения, от которого до Комгара было всего десять верст. Войск противника не видно, но разъезды за лесом его разведчики видели. Видимо, враг ждет прихода незваных гостей и готовит им встречу.
Юглар докладывал о потерях, о количестве уничтоженных врагов, о захваченных трофеях и в конце просил новых распоряжений.
Бердин второй раз прочитал донесение, хмыкнул, глядя на корявый почерк и массу ошибок, но при этом отметил точность и краткость формулировок. Писать новоявленный командир научился недавно, а вот выражать мысли умел неплохо. Наверное, научился, когда сочинял былины о своих похождениях, чтобы завоевать сердце какой-нибудь красотки.
Через полчаса к Бердину зашел генерал Хологат. Вид у генерала был возбужденный, губы крепко сжаты — верный признак легкого волнения. Как-никак, корпусу предстояло первое масштабное сражение с целым войском. Тут как бы ни был уверен в своих силах, все равно будешь переживать.
— Донесения от Зумала, — показал зажатые в руке берестяные листки Хологат. — Король Седуаган вывел войско из столицы! Оно скорым маршем идет к Комгару. Конные отряды прикрывают его с флангов и прочесывают близлежащие поселения. В столицу свозят запасы продовольствия и фуража. И вроде бы король объявил сбор ополчения. В Седоуне остался гарнизон из полутора сотен воинов, они и заняты сбором ополчения.
Выпалив это на одном дыхании, генерал положил листки на стол и, глубоко вдохнув, добавил:
— С королем почти полторы тысячи воинов. Остальные силы спешат к нему, в поселениях на пути их движения уже собраны припасы. Через сутки войско короля должно дойти до Комгара.

Через сутки войско короля должно дойти до Комгара.
— Хорошие новости, — кивнул Бердин. — Наш план сработал. Хотя я и не ожидал столь быстрой реакции. Видимо, Седуаган готовил войско для нападения на маркиза Агленса либо на герцога Студара.
— Думаете, он уже был готов напасть на соседей? — удивленно спросил генерал.
— Наверное. Если их сговор с королем Тиагана подразумевал скорое выступление, то действия Седуагана вполне понятны. И если бы мы не вошли в домининги, тут бы уже началась война. Мы упредили их всего на восемь-десять дней.
Хологат пожал плечами. В вопросах стратегии он был пока не очень опытен и целиком полагался на мнение Правителя. Раз тот говорит — значит, так оно и есть.
— Удача сопутствует нам. Трапар помогает своему народу.
— Трапар всегда помогает нам, — откликнулся Бердин, не скрывая легкой улыбки. — Но вообще-то он предпочитает, чтобы его дети справлялись сами. Не вечно же за них все делать, а?
Генерал вздохнул. Их бог был сильным и могучим воином и заботливым хозяином. Как строгий отец, он оберегал своих детей, но и требовал от них многого.
Раньше Хологат большой веры в себе не замечал, но после появления посланцев Трапара и особенно после того, что они сделали, стал несколько более почтителен к обитателям небес.
— Может быть, все-таки дать команду Зумалу, пусть его диверсанты устроят пару налетов?
Бердин покачал головой:
— Заманчиво, но нельзя. Кто знает, как воспримет это король. Сейчас любая активность в тылу может заставить Седуагана повернуть войско и занять столицу. Вдруг решит, что нападение произошло с двух сторон? Нет, пусть уж дойдет до Комгара, выведет войско в поле, оттуда уйти уже не сможет. Передайте майору Зумалу, пусть пока следит за противником. Его время скоро придет.
Заманчиво, конечно, потрепать войско короля на марше. Полсотни диверсантов легко могут устроить врагу кромешный ад. Ночные налеты на обозы и лагеря, уведенные лошади и быки, убитые командиры, отравленные колодцы — далеко не полный перечень тех прелестей, которые способны не только приостановить, но и вовсе прекратить всякое движение армии. В Средневековье с диверсантами толком бороться не умели. Войско предпочитало открытый бой лицом к лицу, а бить невидимого врага обучено не было.
И все же велик риск слишком сильно напугать Седуагана. А ну как и впрямь повернет вспять? Штурмовать замок короля, переполненный войском, — не самое веселое занятие. Потери будут слишком велики. И время! Его тоже терять никак нельзя.
Так что пусть все идет по плану. Недолго осталось ждать. Еще сутки-другие, и отыграть назад король не сможет. Тогда и диверсанты вступят в дело.
А вот разведке пора показать себя, навести шороху, убедить короля, что враг напал довольно большими силами. Вместе с отрядом Юглара и степняками их будет больше пяти сотен человек. Но перепуганные поселенцы увеличат их численность как минимум вдвое.
Когда Седуагану донесут об этом, он не станет медлить с маршем к границе, погонит войско как можно быстрее.
Тем временем корпус «Восход» продолжал движение на полночь. Он шел двумя колоннами, не очень быстро, не загоняя лошадей и людей на марше. Конные дозоры, разосланные в разные стороны, зорко следили за округой и не подпускали к колоннам никого постороннего. Встретившихся жителей королевства либо прогоняли прочь, либо захватывали и отвозили в тыловой лагерь.
Король Догеласте не должен знать, какие силы на самом деле идут на него. Пусть будет сюрприз…
К исходу второго дня марша по землям Догеласте корпус дошел до Трех Сестер — мелких озер, вытянувшихся цепочкой почти на пять верст. По обеим берегам озер стояли пять поселений и один городок Мулор.
К этому моменту Мулор и поселения уже были захвачены разведкой пехотных полков, причем без всякого боя.

В Мулоре войск не было, а десяток стражников побросали дубинки и плети, едва хординги влетели в раскрытые ворота.
Разумеется, ни один житель поселений и городка не смог удрать, хотя несколько желающих было. Но прилюдная порка двух самых резвых охладила пыл жителей и нагнала на них страху. Больше активистов и патриотов не нашлось.
Корпус встал лагерем возле озер. Воины поднимали шатры и палатки, кашевары готовили обед, тыловики подсчитывали запасы продовольствия и фуража в городе и в поселениях, а начальник разведки корпуса с помощниками допрашивали старост и городского управителя.
Бердин и Хологат собрали командиров полков и штабистов в походном командном пункте — большом шатре, куда занесли несколько лавок и стол.
— Мы вышли на исходный рубеж, — говорил генерал. — От Мулора до Комгара десять верст. А до выбранного нами поля для сражения — шесть. Дошли мы тихо, о нашем присутствии король не знает. Как доносит разведка, войско Седуагана еще идет к Комгару и прибудет к завтрашнему вечеру Король ждет отставшие отряды и тылы. Мы будем стоять здесь до завтра, а днем двинем к полю. Заодно позволим узнать о нашем появлении разведке короля.
— Пустим их разъезды к лагерю? — подал голос полковник Прам.
— Выпустим несколько человек из Мулора, пусть оповестят своего короля. Ну и вражеские дозоры не станем сильно гонять. — Хологат хмыкнул, покосился на Вердина. — Тогда у Седуагана не останется выхода, он просто обязан будет принять бой. За ночь его войско отдохнет и утром выйдет в поле. Где уже будем стоять мы.
Командиры и штабисты довольно заулыбались, уловив насмешку в голосе генерала. Как и было запланировано, король Догеласте должен угодить в ловушку.
— А если он, узнав о нашем войске, все же повернет обратно? — спросил командир конного полка полковник Томактор. — Займет Комгар?
— Тогда вы, полковник, ударите ему в спину. А отряд майора Зумала и разведчики насядут с флангов. Отступление к городу дорого обойдется королю. И потом, Комгар не имеет сильных укреплений. Стены невысокие и не очень крепкие, всего пять башен, нет достаточного количества оборонительных припасов и вообще мало продовольствия и фуража. Во всяком случае, армию прокормить город не сможет. А войсковые обозы мы перехватим.
— Да и не поместится все войско в городе, — вставил начальник штаба корпуса полковник Эмгур. — Две с лишним тысячи воинов и больше пятисот слуг и обозников.
— Если же король просто побежит, мы его будем гнать, как подбитого зверя… Нет, он не побежит, — после паузы добавил генерал. — Он понимает, что некуда. Так что выйдет в поле и примет бой.
— Значит, уже скоро, — довольно потер руки полковник Ортог. — Посмотрим, чего стоит войско короля! И как покажут себя наши воины!
Генерал переглянулся с Бердиным. Настрой армии был запредельно высок, хординги рвались в бой, и генерал иногда вынужден был сдерживать самых нетерпеливых. И все же такой настрой радовал всех. Воины Трапара не отступают! Во всяком случае, теперь…
Бердин шагнул к столу, и взгляды командиров сошлись на нем. Правителя всегда слушали внимательно и с долей благоговения. Посланец Трапара ведет их от победы к победе — как же иначе?
— План битвы мы обсудили. Завтра проиграем все на карте. К полю выйдем ночью, незаметно. Передовые отряды встанут в овраге, остальные в роще. Построение перед рассветом. До той поры должна быть полная тишина! Ночью выставить двойное охранение и менять стражу каждый шаг Асалена. Воинам дать полный отдых, проверить снаряжение и оружие. Лошадей проверить особо тщательно, каких надо — перековать. Чтобы в бою ни одна подкова не слетела, ни одна подпруга не порвалась! Помните — победа в сражении и разгром войска означают завоевание королевства.

После этого, кроме мелких стычек, у нас проблем не будет. Дойдем до кордонов с империей спокойно!
Бердин отметил восторг в глазах хордингов, довольные улыбки и скрытое нетерпение. Они готовы идти в бой сию секунду! Граница империи! Никогда раньше хординги не доходили до нее, никогда не проникали так глубоко в домининги. А теперь бьют врага и захватывают его земли! И все благодаря посланцам Трапара! Дай приказ — с голыми руками пойдут на врага!
Василий украдкой вздохнул и мысленно усмехнулся. Энтузиазм — хорошо, но еще лучше трезвый расчет и точное исполнение плана. Пусть привыкнут побеждать грамотно и с минимумом потерь. Пусть это войдет им в кровь и станет нормой. Вот тогда это войско будет непобедимо.
4
Эффект пропущенного удара
Походная ставка Его Величества короля Седуагана представляла собой огромный шестиугольный шатер, расписанный в цвета королевского дома с золотым и алым шитьем. Широкий навес над входом, тяжелые кожаные шторы и несколько окон, забранных полупрозрачной слюдой. У входа — штандарт с гербом. Вокруг шатра — верная стража.
Ставка расположена в центре лагеря. Никто без приказа не мог подойти к ней ближе, чем на сотню шагов. Всякому посмевшему переступить невидимую черту грозила немедленная смерть.
Несмотря на поздний час, в шатре короля было полно народу. Советники, военачальники и свита, без которой не обходится ни одно мало-мальски значимое собрание.
Сам король сидел на походном троне и хмуро смотрел на разложенную на столе карту. Ее составили не так давно специально приглашенные из империи мастера, получив за работу огромные деньги.
Раньше вместо карты короли пользовались десятком разного размера пергаментных свитков, где были изображены владения самодержцев. Но то были не очень точные, разномастные, а иногда и совершенно нечитаемые отрывки. И только пять лет назад Седуаган получил эту карту — результат трехлетнего труда нанятых мастеров.
Прежде Седуаган любовался картой, но сегодня недовольно смотрел на нее, слушая доклады военачальников.
— Всадники врага замечены под Качепагом. На перехват отправлены конные группы, но противник вряд ли будет сидеть на одном месте. Беглецы доносят, что хординги жгут дома и убивают всех.
— Почему не перехватили раньше? — спросил король, недовольно глядя на барона Ошома.
— Мы только узнали об этом, Ваше Величество, — виновато склонил голову барон.
— Дальше, — отрывисто бросил Седуаган.
— Два отряда примерно по сотне воинов замечены неподалеку от Комгара. Пешие. Тоже захватили поселения, но ничего не жгли. Даже отпустили жителей, кто захотел уйти.
Барон заметил недобрую ухмылку на лице короля и замолчал. Ждал реплики сюзерена. Но Седуаган не произнес ни слова, и барон заговорил вновь.
— Еще несколько конных отрядов замечены у озер и под Титанэ. Пострадали дворы, уведен скот…
— Где воины с застав? — вдруг крутнулся на троне король и вперил взгляд в командующего войском графа Ибрица. — Почему они не вступили в бой? Почему не выслана помощь на кордоны? Каким образом хординги проникли так глубоко в мои владения? Ибриц, ты говорил, что на заставах опытные воины, что мимо них не пройдет никто! Так почему враг дошел до Комгара? И почему вы так поздно узнали об этом?
Голос короля набирал силу и звучал очень грозно. Советники благоразумно отступили от графа, не желая, чтобы монарший гнев ненароком коснулся и их.
Граф Ибриц побледнел, но сохранил хладнокровие. Впервые король отчитывал его как мальчишку-слугу. Да еще в присутствии стольких лиц. Граф командовал войском уже десять лет и никогда не давал повода для выговоров.
Дождавшись, пока король иссякнет, он дернул головой и неестественно спокойным голосом заговорил:
— Враг идет очень быстро, Ваше Величество.

Дождавшись, пока король иссякнет, он дернул головой и неестественно спокойным голосом заговорил:
— Враг идет очень быстро, Ваше Величество. У него много конницы, она успевает пройти большое расстояние и наносит удар внезапно. Заставы свою задачу выполнили, донесли о вторжении. Но они видели не больше трех-четырех сотен. Наверное, остальная часть войска хордингов подошла позже.
— А почему твои воины бежали?
— Они следовали приказу отходить перед превосходящими силами.
— Куда отходить? — еще больше повысил голос король. — До столицы? Или до самой империи? Где силы прикрытия кордона? Где гарнизоны?
— Если вы помните, Ваше Величество, мы сняли отряды прикрытия, чтобы образовать из них передовой полк. Мы готовились наступать и… не были готовы к вторжению врага!
Король стиснул зубы, чтобы не сорваться на крик, и прожег графа ненавидящим взглядом.
— Больше октана назад вы узнали, что хординги вторглись в полуночные дворянства и в Тиаган. Сколько вам нужно было времени, чтобы собрать силы?
— Но… — Ибриц развел руками. — Ваше Величество… никто не думал, что хординги сумеют пройти так далеко. Мы же радовались, что они напали на соседей и ослабили их. Вы сказали, что надо ждать, пока хординги не обессилят баронов, и тогда напасть самим.
В шатре наступила полнейшая тишина. Свита и советники замерли, боясь даже вздохнуть. Граф Ибриц посмел указать на ошибку Его Величества! Да еще прилюдно! Это… это верх глупости! Такое Седуаган не простит. Даже сейчас, когда хординги вступили на земли королевства.
Седуаган встал с трона, сделал шаг вперед и вперил в графа холодный взгляд. На миг его обуяло желание прямо тут снести голову старому вояке, посмевшему открыто хамить королю. Но Седуаган умел сдерживать себя и знал, что поспешные решения не доводят до добра.
Ибриц верно служил королевскому дому уже два десятка лет и никогда не давал повода для сомнения в своей преданности. Убрать его сейчас — значит обезглавить армию в тот момент, когда враг близко. Кто сможет заменить его? В мирное время желающих хватает, уж больно заманчивая перспектива занять столь высокий пост. Но сейчас, в начале войны, да еще в полной неразберихе, стать командующим довольно опасно.
А смогут ли заменить графа его помощники? Неизвестно. И возглавить войско сам король не мог. Он не был особо сведущ в военных действиях, его удел — большая политика и хозяйство.
Нет, Ибриц еще нужен. Однако осадить его следует немедленно. А если этот великовозрастный дурак и дальше решит возражать своему королю, то пусть пеняет на себя!
— Я определяю политику королевства, основные вопросы стратегии, — холодно произнес Седуаган, — но я не могу следить за деталями подготовки, и тем более не буду за вас решать, как, не ослабляя кордоны, собирать ударные силы. Это ваша забота сделать так, чтобы ни один враг безнаказанно не перешел кордон! Ваша забота, а не моя, граф! Вы возглавляете мое войско, и вы несете ответственность за безопасность королевства! Разве я требовал от вас открыть кордоны? Разве я приказывал увести все гарнизоны? Вы выбирали места сбора ударных отрядов, вы, и только вы, виноваты в том, что враг так легко перешел границу. Молчите, граф!
Седуаган повысил голос, видя, что Ибриц раскрыл рот.
— Вы несете ответственность! Но сейчас я не намерен говорить о том, что уже произошло! Я хочу услышать, что вы как командующий намерены предпринять! И не надо просить снять вас с поста, граф, — добавил король, догадавшись по упрямому выражению лица Ибрица о его намерении. — Я не сниму вас. Извольте сначала исправить ситуацию и разгромить врага! Ну?!
Едва слышимый шелест пронесся по шатру. Окаменелые фигуры собравшихся оттаяли, на лицах вновь проступил румянец.

Гроза миновала, хотя вот-вот должна была ударить по жертве. Граф Ибриц уцелел и должен благодарить небеса и короля за милость.
Ибриц еще несколько мгновений молча смотрел на короля, потом неестественно прямой походкой подошел к карте и слегка хрипловатым голосом произнес:
— Я оправил усиленные дозоры за Комгар. Если они обнаружат врага, то сразу доложат мне. Я думаю, что хординги главными силами идут к Комгару, это самая короткая дорога к столице. Если они и впрямь там, мы сможем встретить их под городом. Судя по всему, хордингов не очень много. Тысяча или чуть больше. Они распылили силы и не смогут выставить большое войско. Мы навяжем им сражение и разгромим их. А потом переловим мелкие отряды, что грабят поселения.
Седуаган вернулся к трону, сел и подпер голову кулаком.
— А если они не идут к Комгару?
— Разведка это узнает. Но до получения точных сведений надо держать войско в кулаке.
Седуаган бросил взгляд на своих советников барона Бужеомаса и маркиза Демитада, не увидел на их лицах несогласия и кивнул.
— Пусть будет так. Войско идет к Комгару. Но вы, граф, должны не допустить, чтобы всякие там шайки хордингов появились в нашем тылу и грабили поселения. Это вам ясно?
— Да, Ваше Величество.
— И помните — одну ошибку вы уже допустили! Не совершайте вторую, этого я вам не прощу!
Граф низко склонил голову и сделал несколько шагов назад. Злорадный шепот благородных бездельников из свиты он пропустил мимо ушей и поспешил покинуть шатер. Ему очень хотелось оказаться как можно дальше от короля. Ему нужно было одиночество, чтобы прийти в себя и спокойно оценить ситуацию. И принять верное решение. Неверных решений графу больше не простят!
5
Завтра будет война
Донесения сразу о двух стычках с противником Юглар получил почти одновременно. Высланные занять очередные поселения группы были атакованы королевскими всадниками. Одна группа сумела отбиться, вторая отошла к лесу, потеряв почти половину состава.
Юглар вынужден был отправить помощь передовым группам, а отряд вести ускоренным маршем вперед. Позволять врагу занимать поселения нельзя ни в коем случае.
По приказу генерала Юглар должен был прикрыть подход корпуса и исполнять роль охранения до прибытия передовых рот пехотных полков. Юглар поспешил вывести отряд вперед, под самый Комгар, а в дозор выслал три группы по два десятка воинов.
Такой же приказ Хологат передал степнякам, но остатки их отряда рассеялись по прикордонным землям королевства и грабили всех подряд. На команды хордингов они больше не реагировали. Изобилие добычи и легкость, с какой ее получали, отшибли степнякам их и без того скудные мозги.
Часть степняков уже попыталась уйти с добычей обратно в степь. Кое-кого перехватили тыловые части корпуса, остальных ждала горячая встреча с охранением резервного корпуса. Но даже если кто-то и сумел бы дойти до степи, дома бы он не застал никого. Стойбища и кочевья степняков к тому моменту были опустошены. Население либо вывезено на полдень, либо перебито. Хординги четко следовали своим планам по очистке Дикой Степи от ее кровожадных обитателей и разбойных шаек.
А Юглар спешил вперед. Его отряд успел занять поселения и выслать дозоры на все мало-мальски крупные дороги. Удалось взять в плен двух воинов короля, их спешно отправили в штаб корпуса. В ответ Юглар получил благодарность и приказ держаться до подхода помощи.
Уже перед заходом светила дозоры принесли весть — от Комгара на полдень движутся несколько крупных отрядов врага. Идут медленно, с обозом. А возле самого города видны многочисленные костры. Наверное, пришло войско короля.
Юглар поспешил донести об этом в штаб, а сам велел усилить стражу. И хотя в ночное нападение он не очень верил, но от противника можно ждать чего угодно. Все же это его земля, и он способен на любой шаг — даже не самый умный.

— Седуаган привел войско, — констатировал Хологат. — Разведка насчитала тысячу сто пеших и триста конных воинов. В передовом отряде еще две сотни пеших. А еще сотня конных и две сотни пеших охотятся за степняками и Югларом. Видимо, завтра они отойдут к основным силам.
— Всего около двух тысяч, — провел нехитрый подсчет Бердин. — Сколько-то там еще отставших. А полторы сотни защищают столицу.
— А ополчение? Его сгоняют к Седоуну.
— До него нам пока дела нет. В чистом поле черный люд мало чего стоит, за стенами может продержаться немного больше. Но только если им правильно командовать. И потом, в доминингах ополчение никогда не собирали и тем более не обучали. Как полагаете, генерал, сколько выстоят кое-как вооруженные пахари против корпуса? — В голосе Правителя явственно слышалась насмешка.
— До первого залпа!
— Именно. Так что давайте вернемся к войску короля. Оно заняло Комгар и окрестности. Передовые отряды уже столкнулись с нашими дозорами, но король пока не знает, что здесь наши основные силы. Надо помочь ему узнать.
— Король тут же выступит на перехват.
— Верно. Надо отпустить беглецов — десятка три, не больше. Хотя бы половина добежит до города и поднимет шум.
— Поверит ли король?
— Поверит. Когда увидит дымы над поселениями.
— Начинаем выманивать его в поле?
— Начинаем, — подтвердил Бердин. — Дальше ждать нет смысла.
…Двор Малый Круг был захвачен так быстро, что его жители не успели даже понять, как это произошло. Мужики собирались на охоту бить пушного зверя и кабанов, бабы готовили обед, детвора либо сидела по срубам, либо бегала на задках. А потом вдруг налетели чужие всадники, проскакали по узкой дороге, и вот уже мужики повязаны, рогатины, топоры и ножи отобраны, а единственный лук сломан и стрелы брошены в кусты.
Чужаки никого не тронули, только дали по шее двум молокососам, вздумавшим помахать топорами, да скрутили Пилишту. Тот служил на кордонной заставе и приехал сюда на несколько дней.
Жители ждали расправы. Все-таки дикие хординги, страшные и злые. Уж молодых баб-то точно потерзали бы вдосталь. Но и бабы уцелели. Потом большая часть хордингов исчезла, во дворе остались пятеро воинов, они засели в житнице набольшего и велели подать им еды.
Пилишту бросили в старый сарай. Дверь закрыли, подперли чем-то снаружи, велели сидеть тихо, не то отрубят голову. Молодой воин, злой, что так легко дал себя скрутить, тут же начал искать пути для бегства. Но как назло, в первый день ничего не вышло. Стену не проломишь, дверь не вынесешь. Да и враги рядом, заметят — убьют.
Но потом часть врагов ушла, а остальные заперлись в житнице. До самого вечера никто носу не показал наружу. Мужики и бабы слегка осмелели, однако подходить к сараю с пленным все еще боялись.
Зато один сорванец пробрался к сараю, залез на крышу, разгреб солому и протянул изумленному воину крынку с водой и кусок хлеба.
— Ты как тут? — изумился Пилишта. — Заметят.
— Не заметят, они у набольшего сидят, — отмахнулся пацан. — А я задками прошел. У стены дрова, так я по ним и сюда.
Воин с сомнением посмотрел на тонкие жерди перекрытия и огорченно крякнул:
— А мне вот так не вылезти, не выдержит дерево.
— А зачем так? За бочкой лаз, я сам его прокопал, когда тятька меня сюда посадил. Его расширить маленько, и все. И доски там гнилые, вот-вот рассыплются.
Пилишта отбросил старую бочку без дна, разобрал хлам и увидел небольшой лаз в самом углу. Дыра, конечно, мала, взрослый не пролезет. Но если доски и впрямь гнилые…
Выломать их можно, только тихо не получится, хординги враз услышат.

Или нет? Но как ни крути, а бежать надо. Найти своих, предупредить о врагах. Не ровен час, подойдут к Комгару, возьмут, там воинов мало, да и не готовы они.
— Вот что, малец, беги-ка ты к себе. И больше не приходи, не то увидят.
— А ты?
— А я подумаю. — Воин встал, повел плечами и поднял с земли крынку. — Беги.
Малец соскользнул вниз и бесшумно исчез за срубом.
Пилишта выждал еще немного, пока светило не скрылось за деревьями, посмотрел в щели, не вышли ли от набольшего хординги, а потом подсел к лазу.
Покрепче ухватился за сгнившие доски, рванул раз, другой и с радостью услышал, как трещит старое дерево. Вскоре две доски были отломаны, а еще две изрядно шатались. От отчаяния и жажды свободы Пилишта осмелел, ломал быстрее. Потом попробовал протиснуть тело в дыру, ободрал запястья и все-таки выскочил наружу.
Ползком добрался до крайнего сруба, жадно посмотрел на привязанных к столбу коней хордингов, но рисковать не стал. Дополз до кустарника, вскочил на ноги и побежал к лесу. Эти места он знал хорошо и тропинки, ведущие к Комгару, помнил.
Лишь бы небеса помогли, а уж он добежит, не упадет на полпути. Предупредит своих.
Командир десятка разведэскадрона капрал Боранс отошел от стены дома, встал посреди дороги и внимательно вгляделся вдаль. Что-то вроде большой тени мелькнуло у кустов, ломаный силуэт прыгнул вбок и пропал из виду.
— Ну что, ушел? — раздался над ухом шепот.
Капрал кивнул.
— Ну и хорошо, не пришлось помогать. Жаль, к лошадям не пошел. Быстрей бы вышло.
— И так нормально. Тут недалеко, к утру доберется. А я уж думал, пацан не пойдет к нему.
— Тогда бы пришлось уходить нам. Чтобы хоть кто-то отважился… Ладно, все вышло хорошо. Выставляй стражу и спать. Встаем с восходом.
Помощник командира десятка Аварт закивал, потянулся и пошел к житнице набольшего. А капрал еще немного постоял, глядя то на дорогу, то на висящую прямо над головой Веклу, чей желтоватый свет заливал всю округу.
Задание выполнено, очередной пленник дойдет до своих и даст знать, что войско хордингов под стенами Комгара. Так что разведчики заслужили немного отдыха…
Обессиленного, убегавшегося вусмерть, ободранного и голодного Пилишту провели к огромному расписному шатру, велели стоять спокойно, руками не размахивать и отвечать быстро и четко.
Пилишта еле на ногах держался. После побега и тяжелой дороги было только одно желание — упасть и заснуть. Он честно исполнил долг и донес до своих тяжелую весть, но вместо заслуженного покоя получил новую беготню и суету.
Когда из шатра вышел король, а за ним несколько важных мэоров, Пилишта едва не рухнул на колени. Обычай требовал преклонения, но сил у воина уже не осталось, и он готов был просто упасть. Однако седоусый сотник из конного отряда короля удержал Пилишту на ногах и слегка толкнул в затылок, склони мол, голову, дурень!
— Это ты принес весть? — отрывисто спросил король. — Ты из… Малого Круга? Был в Мулоре?
Пилишта только кивал, но при последнем вопросе всхлипнул и хрипло выдохнул:
— Мулор они захватили, Ваше Величество! Там хординги. И в Малом Круге тоже, и в Студеном, и других дворах. Только до Черного Двора не дошли.
Король побледнел, оглянулся на свиту и с запинкой спросил:
— Много их?
— Я шел лесом, кто там во дворах, не видел. А по лесной дороге мимо прошел отряд. Воинов сто или больше.
— А наших воинов там не было?
Пилишта замотал головой, потом поднял взгляд на короля и торопливо добавил:
— Нет… Ваше Величество.
Король нахмурился, хлопнул себя ноге, окинул Пилишту внимательным взглядом и довольно кивнул:
— Ты смелый воин! Смог уйти из плена и принести важные сведения.

Ты получишь награду. Но только после битвы с врагом. А сейчас отдыхай. — Седуаган посмотрел на сотника, стоявшего за спиной Пилишты. — Накормить, отмыть, дать новую одежду и оружие. И пусть выспится. — Не слушая ответа, повернулся и исчез за пологом шатра.
Тяжелая рука сотника легла на плечо Пилишты.
— Пошли, парень. Угодил ты королю своей храбростью. Будет тебе награда. А пока отдыхать! Силы скоро пригодятся.
Пилишта, загребая ногами пыль, двинул вслед за сотником. Сил радоваться награде и милости короля у него не осталось. Только дикое желание упасть прямо тут и заснуть.
— За последний день к нам пробрались еще десятка два людей. Черный люд, мастеровые, рыбаки. Все твердят одно — хординги идут к Комгару. Их много.
— Они хотят взять столицу! — раздались голоса.
— Они рассчитывают, что мы не успеем собрать войско.
— Хватит! — шарахнул король по подлокотнику. — И так ясно, куда и зачем они идут! Ясно, что на пути у них Комгар. Неясно только одно — сколько их всего? Вы доносите мне о тысячном войске, кто-то говорит — больше, но сколько их точно? Кто может сказать?
Взгляд короля метнулся от Ибрица к Демитаду и Бужеомасу. Те стояли бледные и мрачные.
— Где ваши выведы, граф? И где ваши послухи, барон? Почему они не могут узнать, сколько хордингов? Это так сложно? Как же вы хотели воевать с соседями, если неспособны узнать простые вещи?
— Ваше…
— Кто мне хвастал, что подготовил сотню лучших выведов?!
— Ваше Величество, — осмелился перебить короля Ибриц, — мы отправили людей навстречу хордингам. Те, кто вернулся, подтверждают слова беглецов, враг идет сюда.
— А что, много не вернулось?
— Да, — неохотно признался военачальник. — Большинство.
— Значит, хординги охраняют себя очень хорошо. И их стража лучше наших выведов.
Седуаган сел на трон, жестом подозвал слугу с кувшином, тот торопливо наполнил кубок и подал монарху. Король залпом осушил его, не глядя, сунул слуге. Посмотрел на Ибрица.
— Хординги уже здесь. Хвала небесам, мы пришли вовремя и перехватим их основные силы. Навяжем бой и перебьем всех! В нескольких верстах отсюда есть большое поле, удобное для сражения. Туда и пойдем утром. Вам, граф, надлежит до начала сражения узнать, какими силами располагает враг. Слова «их много» и «они всюду» меня не устраивают. Враг должен быть сосчитан. Это ясно?
— Да, Ваше Величество!
— Так-то. Отправьте людей на поле, пусть посмотрят, что там и как. Выберут место для построения. Сделайте это скрытно. Если мы сумеем опередить хордингов, значит, навяжем им бой и победим. Перебьем всех разом! Я не хочу бегать за ними по всем доминингам.
Король замолчал, уведя взгляд в сторону. Придворные не дышали, дабы ничем не помешать монарху.
— И еще… возможно, возможно!.. Сразу после битвы мы двинем войско дальше. Раз уж соседние владения теперь бесхозны, имеет смысл начать захват. В конце концов, — на губах Седуагана возникла слабая улыбка, — хординги пришли вовремя. И сделали за нас часть работы.
Придворные тут же тихо захихикали, но Ибриц и Бужеомас хранили мрачное молчание. Король слишком спешит. Враг еще не разбит, а он уже думает о чужих землях. Если хординги так быстро прошли полуденные дворянства и вторглись на территорию королевства, значит, они сильны и организованы. А такого врага одним ударом уничтожить трудно.
Король заметил выражения лиц графа и барона, слабо шевельнул рукой.
— Идите. И принесите мне точные сведения! Я хочу сосчитать врага до битвы, а не после.
Дворяне склонили головы и вышли из шатра.

И принесите мне точные сведения! Я хочу сосчитать врага до битвы, а не после.
Дворяне склонили головы и вышли из шатра. Молча кивнули друг другу и направились в разные стороны. Они не особо ладили прежде, но сейчас о былых распрях следовало забыть и действовать сообща. На кону судьба королевства, так что мелкие обиды и взаимные счеты надо оставить до лучших времен.
…Пятый десяток разведэскадрона первого пехотного полка вышел к броду с наступлением темноты. Командир эскадрона капитан Иммер приказал проследить за подходом войска короля и сразу доложить о его появлении. Вступать в бой категорически запретил, а когда капрал Касога заикнулся о возможном столкновении, с нажимом повторил:
— Никаких стычек! Только проследить! Если они полезут в лес — отойти. Это приказ!
Касога бросил левую ладонь к голове и побежал к своим. Строгость в голосе командира его не испугала, капрал видел — капитан говорил то, что ему приказали. Сам Иммер лучше других знал, что в разведке может произойти все, что угодно.
Марш к броду прошел тихо, вражеская разведка еще не появилась здесь, а может, просто не хотела лезть в темноте напропалую.
Брод хординги отыскали быстро, промерили его, потом осмотрели подступы. Капрал выбрал позиции для наблюдения и хотел уже отдать приказ занять их, когда из рощи на том берегу выскочили шесть всадников.
Куда они мчались, чуть ли не галопом да еще в темноте, вопрос сложный, но их появление было весьма неприятным сюрпризом. Пара разведчиков не успела уйти с дороги и оказалась у всадников на пути.
Хординги среагировали быстрее, свистнули тетивы арбалетов, и пара скакавших впереди всадников вылетела из седла.
Капрал, помянув Рамуста, приглушенно крикнул: «Бей!» — и первым вскинул арбалет к плечу. Однако попасть в скачущего всадника в темноте при блеклом свете Веклы не так просто. Да еще всадники, поняв, что нарвались на врага, пригнулись и пришпорили лошадей. Они вполне верно рассудили, что влезать в бой им не с руки.
Но разведчики выпускать противника не хотели. Под свист болтов из седла вылетел сперва один всадник, затем второй, третий рухнул вместе с конем, тоже получившим пару болтов.
Последний противник, видя, что его лошадь вот-вот упадет, выпрыгнул из седла сам, краем глаза заметил мелькнувшую сбоку тень и наотмашь махнул топором.
Удар вышел роковым для одного из разведчиков. Едва увернувшись от лошади, он не увидел в темноте вражеского оружия, и лезвие топора вошло прямо в горло.
Мгновение спустя клинок фальшиона пропорол спину королевского воина, и тот полетел на землю с хриплым стоном.
Касога громко выругался, отправил двоих к опушке рощи, остальным велел зажечь факелы и осмотреть место боя.
Из шести противников четверо были мертвы, один отходил, пуская кровавую пену, а шестой еще дышал и имел шансы выжить: болт пропорол ему бедро.
Схлопотавший топором разведчик уже не дышал, что и не мудрено — голова была почти отделена от тела.
Касога приказал спрятать тела врагов в кустах, пленного перевязать и бросить в седло, собрать трофейных лошадей и положить на круп одной тело убитого товарища.
— Уходим, — сказал он, то и дело оглядываясь на рощу. — Если их дозоры уже здесь, значит, и войско подходит. Надо предупредить капитана.
Через несколько минут у брода никого не было, и только следы крови на земле и многочисленные отпечатки копыт и сапог говорили о недавней сшибке…
Еще одно столкновение произошло на окраине лесного поселения. Разведка второго пехотного полка следила за подступами к лесу, вдоль которого шла дорога на Комгар. Ближе к вечеру наблюдатели заметили довольно большой отряд, шедший по дороге. Это были передовые части королевского войска, а значит, и само войско двигало на полдень. Командир разведчиков велел седлать коней и отходить. Свою задачу они выполнили.
Но когда десяток выскочил из оврага, ему наперерез выехал дозор противника.

Но когда десяток выскочил из оврага, ему наперерез выехал дозор противника. Оба отряда по численности были почти равны, и оба — в полной готовности к встрече с врагом.
Увидев хордингов, королевские воины дружно опустили копья наперевес. А командир разведки подал команду: «Бей!» Первый залп снес с седел четверых, второй еще троих. Двое последних попытались завернуть коней, но те, получив по два болта в бока, рухнули на землю.
Сшибка происходила рядом с поселением, и жители, замерев от страха, следили, как хординги осмотрели тела убитых и, прихватив с собой двух пленных, исчезли за деревьями.
Чуть позже набольший, уняв дрожь в коленках, в сопровождении двух самых здоровых мужиков подошел к оврагу и увидел сваленные в кучу тела воинов короля.
Через шаг Асалена набольший стоял перед сотником королевского войска и, потея от страха, вытирая рукавом лицо и заикаясь, косноязычно рассказывал об увиденном. Выслушав его, сотник взмахом руки отпустил набольшего и оправил гонца в ставку короля. Следовало доложить о том, что враг уже близко.
Донесения дозоров и беглецов нарисовали нерадостную картину — хординги уже здесь, на подступах к Комгару, и тоже готовы к сражению. Определить их численность так и не смогли, но военачальники сходились в одном — врагов не меньше полутора тысяч.
Вопреки ожиданию король воспринял эту новость спокойно. Выслушал Ибрица, потом Бужеомаса, жестом велел им замолчать и некоторое время сидел молча, глядя мимо карты. Затем негромко заговорил:
— А если их купить?
В шатре наступила полная тишина. Свита замерла, пытаясь понять, о чем говорит монарх.
— Если предложить им большую добычу, а потом натравить их на соседей? Вряд ли кто выстоит против такой силы! А мы чужими руками захватим земли владетельных дворян… а может быть… — Седуаган бросил взгляд на Демитада и Бужеомаса, — может быть, не только их. Ведь от короля Вентуала до сих пор нет никаких вестей. И что происходит в Тиагане, никто не знает. Хординги помогут нам завоевать все домининги. А?
Король обвел взглядом свиту, но никто не решался заговорить первым. Странная и на первый взгляд даже дикая идея вызвала настоящий шок.
Седуаган недовольно крякнул, разочарованный реакцией на свою гениальную мысль, настойчиво повторил:
— Они шли сюда за добычей, они ее получат и даже больше, чем хотели. Мы предложим им много.
Маркиз Демитад на правах старшего советника первым подал голос:
— А если они пришли не только за добычей?
— А за чем еще? — не понял король.
— Ну… может быть, они не хотят уходить отсюда. Совсем.
Седуаган смерил советника недовольным взглядом.
— Они что, совсем потеряли головы? Воевать против всех доминингов, против королей? Им никогда не взять даже Юм и Агленс, не говоря уж об Догеласте! Граф Ибриц, что вы думаете?
Ибриц невольно пожал плечами и без особого желания произнес:
— Хординги прошли несколько дворянских владений на полудне и сохранили силы для нападения на королевство. Вряд ли бы они сунулись малым войском. Во всяком случае, они считают себя способными противостоять нам.
Седуаган фыркнул, но возразить военачальнику было нечем. Граф прав в своих выводах. Но просто так отказываться от хорошей идеи король не хотел. Если бы хордингов купить и направить на соседей… что скажут их вожди? Устроит их большая добыча и возможность увеличить ее в следующих походах?
Совещание закончилось нескоро. Так и не придя к конкретному решению, король приказал готовить войско к битве. Но мысль о сговоре с хордингами его не оставляла.
Передовые отряды королевской армии вышли к большому полю, что находилось в нескольких верстах от Комгара и встали в прикрытие. Основные силы подтягивались к полю уже затемно.

Походный лагерь вместе со ставкой короля все еще стоял под Комгаром и должен был выйти утром.
Вскоре после совещания королю принесли весть, что два конных отряда степняков были зажаты в поселениях и вырублены подчистую. Пало почти восемь десятков врагов, а собственные потери едва перевали за десяток.
Воодушевленный новостью король велел ускорить марш, а про себя решил все же дать хордингам шанс перейти на его сторону. Они не так уж сильны и точно будут рады выйти из противостояния с наименьшими потерями.
Эта уверенность короля держалась до самого утра…
6
Последняя ночь королевства
Цепочки передовых десятков пехотных полков осторожно спускались в заросший кустарником овраг и через десяток минут выходили из него по заранее прорубленным просекам. Оружие, доспехи, амуниция — все было замотано тряпицами, прихвачено намертво, чтобы даже случайно не издать ни звука.
Так же тихо перетаскивали к оврагу вязанки прутьев, доски для настилов, мешки с землей. Это суетились саперы, готовя гати для лошадей и телег. Самих лошадей также готовили к движению. Заматывали копыта, на головы накидывали покрывала.
Ступицы и оси телег обильно смазывали жиром, дабы не скрипнули, не громыхнули. Еще засветло заново осмотрели крепления, кое-где укрепили борта и днища.
Широкий и довольно глубокий овраг, лежавший между рощей и полем, очистить за сутки было просто нереально, поэтому саперы подготовили десяток переправ. Кое-где просто настелили гати, кое-где осушили мелкие лужи, а большие засыпали землей, закидали соломой и мелкими ветками.
Возле каждой переправы поставили сигнальщиков с маленькими фонарями в виде двойной лучины. Точно такие же фонари выставили на всем пути следования. С одной стороны лучину прикрывал щиток, так что свет могли видеть только те, кто шел с полудня.
Командование корпуса спешило, намереваясь переправить до утра все пехотные полки. Конный полк должен был пройти другой дорогой в обход соседних поселений и встать правее поля в засаде. В нужный момент он ударит во фланг прямо сквозь лес. Или зайдет через речку в тыл врагу. Это уж как повернет сражение. В идеале Бердин и Хологат планировали отправить конницу прямо к столице, чтобы захватить ее внезапным наскоком. Но только после того, как станет известен исход сражения. А до него еще надо дожить.
Выдвижение полковых колонн прикрывали разведчики, занявшие позиции у двойного ручья почти в центре поля. Исполняя роль боевого охранения, они имели задание при случае прихватить языка. Но с этим делом ничего не вышло.
Не дойдя до намеченного для битвы места полторы версты, королевское войско встало лагерем в открытом поле. Там спешно ставили шатры, разжигали костры, выпрягали из повозок лошадей.
Никакого дальнего охранения выставлено не было, только посты стражи возле лагеря. И даже прикрытие на поле не отправили.
Столь странное решение поставило хордингов в тупик. Бердин недоуменно смотрел на распечатку фотографий с зонда, где лагерь врага был как на ладони. Но потом он сообразил, что никогда не воевавшие король и его командиры просто не знали, что надо высылать прикрытие и что враг может уже быть на поле боя.
Откуда взяться умению, если здесь давно никто и ни с кем толком не воюет?! Сшибки дружин владетельных дворян не в счет, как и пограничные столкновения в Дикой Степи.
— Продолжаем, как планировали, — сказал он Хологату. — Похоже, враг ведет себя более чем легкомысленно, но это его проблемы. Лишь бы утром вышел в поле и дал бой!
— Разведка подтверждает наши предположения, королевское войско здесь, перед полем. Отдельные конные отряды вели поиск в соседних районах, но сейчас все собраны здесь.
— Король убедился, что мы идем к Комгару. Простые выводы он делать умеет, понимает, что это самая короткая дорога к столице.
— Пришел ответ от капитана Юглара. — Генерал показал сверток бересты.

— Генерал показал сверток бересты. — Его отряд занял поселение на восходе и ждет команды.
— Утром отправим гонца. Пусть занимают Уидар и ждут подхода тыловиков.
Город Уидар лежал почти в ста верстах на восход от Комгара. Через него проходил единственный путь к перевалу в горах Бор-машид. И хотя практически никаких отношений королевство с Загназаком не поддерживало, сам факт наличия такого перехода заставлял держать в Уидаре свой гарнизон.
Гарнизон наверняка вызвали в войско, но уж десяток другой стражников точно оставался в городе. Юглару предстояло довольно сложное дело — захватить город, не имея ни осадной техники, ни даже лестниц.
— От степняков нет сообщений, — сказал генерал. — Вроде должны были прислать гонца.
— Не думаю, что мы его дождемся, — ответил Бердин. — Степняки дорвались до добычи и обо всех договоренностях забыли. С их привычками и повадками они долго не протянут.
Хологат остро взглянул на Правителя.
— Вы думаете, они уже… ушли? — с запинкой спросил он.
— Думаю, они нарвались на конные отряды короля или на мелкие гарнизоны и понесли потери. О них можно забыть…
Видеосъемку боя отряда степняков с королевской конницей Бердин уже видел. Из отряда в полсотни воинов уцелели всего трое или четверо, остальных вырубили подчистую.
Приблизительно таким же был исход и другого боя. Степняки окончательно зарвались и получили по самые небалуйся. От довольно большого отряда на сегодняшний день осталось десятка три-четыре. Причем часть из них ранена, а значит, будет либо зарезана своими из-за добычи, либо отстанет и сгинет в лесах. Ели же кто и дойдет до полуденных дворянств, попадет в руки дозоров резервного корпуса. Что с ними станет, и так ясно — по законам военного времени дезертиры получат удар фальшионом. Даже на виселицу никто времени тратить не будет.
По большому счету, свою задачу степняки что здесь, что на закате выполнили. Отвлекли внимание противника, заставили распылить часть сил, нанесли вспомогательные удары и… освободили Дикую Степь от своего присутствия. Их родичи уже покинули обжитые земли и теперь коммуникациям армии княжества больше ничего не угрожает.
Хологат верно понял намек Правителя и больше к вопросу о степняках не возвращался. Раз сказано забыть — забудет. Правитель зря не скажет.
— Давай еще раз по диспозиции! — произнес Бердин. — Полки должны быть выстроены на поле с рассветом. Вариант построения «завеса». Баллисты затемно выставить на позиции успеем?..
Если хординги готовились к сражению с осознанием своего превосходства и надеждой на славную победу, то их противник пребывал в состоянии, грубо говоря, нерадостном.
За всеми приготовлениями к предстоящим завоеваниям, за радужными мечтами о будущих победах и размышлениями о новых землях король Седуаган и его ближайшие помощники упустили несколько важных факторов.
Войско свое король готовил к войне победоносной и быстрой. Противостоять ему должны были сравнительно небольшие и не очень хорошо вооруженные дружины соседних дворянств. Исход сражений предсказать было несложно.
Подстать настрою короля был и настрой его воинов. Шапками не шапками, но уж шлемами точно закидают супротивника! Если врагов меньше раз в пять — десять, то о чем говорить-то?
И все было хорошо и весело до тех пор, пока в гости с визитом вежливости не нагрянули хординги.
Надо просто понять простой как топор ход мыслей воинов короля: неведомые варвары, о которых в доминингах ходят жуткие легенды, быстро, а главное успешно захватили полуденные дворянства и разбили их дружины. А теперь так же быстро прошли кордоны королевства и идут к столице.
Выходит, варвары сильны, многочисленны и свирепы. И пощады от них ждать нечего! Беглецы из дворянств рассказывают вещи страшные — всюду погромы, пожары, убийства, насилия, разор!
А в королевстве уже сколько зим никто не воевал и знать не знает, каково это — убивать и умирать.

И сможет ли войско остановить опьяненных кровью и победами варваров?
Даже опытных воинов гложет тревога. А что уж говорить о молодняке?
Налицо синдром новичка, причем в размерах, пугающих до икоты. Все войско короля — необстреляно, хотя ближе тут будет — необбито топорами и копьями врагов.
Да, вроде ходят слухи, что побили какие-то шальные отряды степняков. Но это все не то. А вот похвастать победой даже над небольшим отрядом хордингов некому. Наоборот, говорят, что посланные вперед отряды выведов исчезли с концами. А может, и заплутали, кто тут скажет? И кому?
И вот в этом самом непобитом состоянии войско готовится к сражению с непобедимым пока никем врагом.
Командиры — десятники, сотники, воеводы — состояние воинов видели. Но ничего с этим поделать не могли. Сами были в таком же раздрае и не знали, как подбодрить людей. Замечания вроде «их мало и они слабы» не действовали. Мало не мало, но сюда-то пришли. Да и не слабы вовсе. А ну как навалятся и перебьют?!
Терзались воины, не находили себе места средние командиры, а высшие старались не обращать на все это внимание. Считали — дойдет до дела, все встанет на свои места.
Вот так и вышло, что войско короля, готовясь к сражению с хордингами, уже проигрывало битву с другим врагом, возможно, не менее опасным и жестоким — со страхом.
…Передовой отряд — правда, с опозданием — граф Ибриц все же отправил. Отряд вышел к полю в темноте. Чтобы не переломать ноги и рассмотреть все получше, воины взяли с собой факелы, чуть ли не на каждого. Это их и спасло. Завидев такое количество огней, разведчики хордингов не рискнули захватывать языка. Можно было влипнуть в большую схватку.
Передовой отряд осмотрел поле, насколько это было возможно, но далеко вперед не пошел. Врага тоже не заметил, однако обостренное чувство опасности говорило — он рядом! Уже за полночь по приказу графа Ибрица к полю вышли еще две сотни пеших воинов — заслон, должный прикрыть развертывание войска.
Сам граф большую часть ночи не спал, думая, как лучше расставить войско и как следует начинать битву Своего опыта у него не было, умелых советников тоже. С империей отношения не ахти, пригласить оттуда знающего командира невозможно. Вот и приходится самому. Да еще король, тоже вдруг подхвативший всеобщую лихорадку неуверенности, доставал своими догадками и мыслями.
Седуагана бросало из крайности в крайность. То хотел задавить врага еще ночью, то думал о перемирии. Нет, трусом он не был, это точно. Но вот мандраж его хватал за одно место, как и всех. Невесело…
Погода вдруг смилостивилась и подарила людям спокойную теплую ночь, без дождя и ветра. Край ночного светила мелькал в частых просветах облаков, но толком ничего не освещал и не позволял рассмотреть хоть что-то на расстоянии больше десяти шагов.
Такая погода была на руку хордингам. Корпус, успевший практически целиком перейти на поле, занял позиции за боевым охранением.
Воины наскоро ели заранее разогретую пищу, бросали на землю приготовленные охапки сена, расстилали плащи и падали спать.
Мастеровые быстро и почти на ощупь собирали баллисты — благо, раньше делали это много раз, причем так же впотьмах. Деревянные молотки были обернуты тряпьем, стыки и пазы деталей обработаны маслом, соединительные скобы намочены, чтобы, высохнув, встать враспор.
Снабженцы перетаскивали на себе запасы бомб и болтов для арбалетов. Лошадей кормили и поили так же на ощупь.
Лагерь хордингов производил шума не больше, чем прыгающий по траве кузнечик. Пусть даже очень большой кузнечик, весом со слона.
Конный полк уже вышел к лесу на правом фланге и встал на ночлег там же. Благо, разведка противника даже не пыталась проверить сам лес и овраги.
Последние приготовления были закончены часа в два ночи, и воины получили передышку до утра. Не спали лишь бойцы охранения да высшее начальство, коему и по статусу не положено отдыхать накануне битвы.

Благо, разведка противника даже не пыталась проверить сам лес и овраги.
Последние приготовления были закончены часа в два ночи, и воины получили передышку до утра. Не спали лишь бойцы охранения да высшее начальство, коему и по статусу не положено отдыхать накануне битвы.
7
Последнее утро короля
Утром передовые отряды войска Догеласте увидели охранение хордингов и поспешили донести об этом королю. Невыспавшийся злой Седуаган наорал на военачальников и свиту, швырнул в не вовремя вошедшего слугу пустым кубком и покрыл отборным матом ни в чем неповинного Бужеомаса.
Причины вспышки ярости были понятны всем. Король надеялся, что хординги не рискнут выходить к полю ночью, и их смогут перехватить на дорогах. Никто и не мог подумать, что противник рискнет лезть впотьмах через овраг. Там и дороги-то нормальной нет.
А вот посмели, причем сделали все быстро и тихо. Королевские воины ничего не заметили и не услышали. Проворство и умение хордингов заставило Седуагана в который раз испытать страх перед врагом. Как хординги смогли, где научились? Неужели во время похода через полуденные владения?
Не став завтракать, король в окружении придворных и охраны поспешил к полю, куда только выходило его войско.
Ставку короля планировали разместить на вершине высокого кургана, насыпанного в незапамятные времена неизвестно кем и зачем. Во всяком случае, вспомнить об этом никто не смог. Значит, кургану как минимум полсотни зим.
Впрочем, граф Ибриц считал, что это следы защитных валов, поднятых некогда против соседей и степняков. За многие годы валы осели, распались, но кое-где еще стоят. Видимо догадка графа была близка к истине, но сейчас это никого не волновало.
Курган стоял в двух сотнях шагов от поля и почти по центру — весьма удобно для наблюдения.
Обгоняя отставшие отряды, королевская свита проскакала к кургану и резко сбавила шаг, а потом и вовсе спешилась. Склоны кургана были довольно крутыми, дальше лошади идти не могли.
Седуаган тоже слез с коня и, недовольно сопя, поднялся наверх, где уже было все готово: навес, походный трон и столик, на котором стояли кувшины с вином и водой.
Навес сделали и для свиты. Для них еще приготовили скамейки. Чуть в стороне расположились гонцы и сигнальщики. У подножия — коноводы и охрана: сорок отборных всадников, все до одного дворяне, младшие сыновья сановников — так сказать, гвардия.
Графа Ибрица и его помощников на кургане не было, они шли с войском. Граф лично руководил расстановкой отрядов. Воины выполняли команды споро и без задержек — сказывались многочисленные тренировки. Однако ни сам граф, ни его помощники, ни воины бодрыми и довольными не выглядели. И виной тому враг, еще плохо различимый за утренним туманом.
Граф то и дело посматривал вперед, туда, где в пяти-шести сотнях шагов стояли хординги. Прибежавший из передового отряда гонец доложил, что врагов никак не меньше полутора тысяч, что они заняли как минимум половину поперечника поля. Большего рассмотреть не удалось, а подходить ближе не рискнули. Охранение хордингов стояло довольно близко.
Ибриц, уже понявший, что его войско далеко не в лучшем состоянии, велел налить каждому по чаше вина, а также подбодрить воинов. Нельзя с такими мрачными мордами вступать в битву.
— Барон, — подозвал Ибриц своего помощника Колобута, — велите передать в отряды — раненых хордингов не добивать, брать в плен.
Барон удивленно посмотрел на графа. Какие пленные, если бой не начался?
Ибриц заметил сомнение в глазах барона, поморщился и с досадой пояснил:
— Когда воины услышат такой приказ, то поймут, что мы считаем врага слабым. Это… подбодрит их. Подобные приказы в битве с сильным врагом заранее не отдаются.
Колобут кивнул и поспешил исполнить повеление.
А на кургане король до рези в глазах всматривался в туманную даль и покусывал губы.

Как быть? Ударить сразу или все же послать к хордингам гонца? Это ведь большая сила, и если ее использовать в своих интересах, домининги станут его! Все до последнего дворянства, до последнего клочка земли! И огромная могучая империя больше не будет нависать над ним. Тогда можно будет подумать о том, чтобы оттяпать у нее кусок-другой, да не самый маленький. Но это потом. А пока…
Или ударить?
Терзаемый сомнениями Седуаган шевельнул пальцами, и к нему тут же подскочили двое дворян из свиты.
— Ибрица ко мне! Срочно!
Граф появился нескоро, причем верхом. Как он сумел заставить коня подняться на вершину, непонятно. Даже королевский скакун спасовал перед крутизной.
Спрыгнув с седла, Ибриц подошел к навесу, склонил голову.
— Что хординги? — не обращая внимания на приветствие, спросил король.
— Стоят, Ваше Величество. Их толком не видно, туман. Но он скоро сойдет, и мы сосчитаем их.
— Но их меньше, чем нас?! — скорее констатировал, чем спросил Седуаган.
— Меньше, Ваше Величество. Они стоят толпой…
— Толпой, — перебил его король. — Не в строю?
Он подался вперед, желая рассмотреть противоположный край поля, но, кроме черного пятна, ничего не увидел.
— Значит, правильного строя они не ведают. Будут сражаться… кучей. Это хорошо.
Граф молчал. Королевское войско только недавно научилось составлять строй и более или менее держать его при атаке. Этот прием был подсмотрен в империи. Вроде бы так делали легионеры. Но легион значительно больше всего войска короля, и обучен он гораздо лучше.
Конечно, ни владетельные дворяне, ни тем более хординги не могли знать строя и правильного боя. Однако до сих пор обходились и без него.
— Ибриц, — нарушил молчание Седуаган, — я хочу предложить хордингам сделку. Пусть они служат мне и получат за это большую плату.
Граф, сохраняя невозмутимое выражение лица, склонил голову. Идея короля была ему не по душе. Вряд ли хординги, дошедшие до Комгара, просто так возьмут и позабудут о своих планах и желаниях. На их стороне моральный перевес и боевой опыт. И пусть их меньше, но войско короля вообще опыта не имело. Кто победит в сражении — сказать нельзя. Во всяком случае, он, граф Ибриц, такого ответа не даст.
— Я понимаю, Ваше Величество. Я пошлю переговорщика. Но… они вряд ли согласятся.
Король перевел взгляд на своего военачальника, сузил глаза и приглушенно зашипел:
— Ибриц, мне не нужно твое мнение, мне нужно твое повиновение! Отправляй переговорщика и… готовь войско. Если хординги не сдадутся, атакуй их! Сомни эту толпу, выруби, загони в овраги и лес, втопчи в грязь! Словом, сделай свое дело. Но в политику не лезь!
Ибриц, чувствуя, как его лицо деревенеет, поклонился и отступил на шаг. Шепотки и злорадные смешки свиты он слышал, но не обращал на них внимания. В голове билась одна мысль: бросить меч к ногам короля и уйти.
Может быть, король прикажет убить его, хотя казнить высокородного дворянина просто так не посмеет даже Седуаган. Во всяком случае, такой шаг в окружении войска в полуверсте от врага накануне битвы будет безумством.
Но даже если решится, то обезглавит войско. Ибо приближенные графа и его вассалы выйдут из повиновения. Его сторонники будут роптать. И даже недруги не выразят радости. Они тоже дворяне и тоже под угрозой королевского самодурства.
Несколько мгновений граф боролся с искушением, потом склонил голову ниже обычного, чтобы скрыть взгляд, и пошел вниз. Он выполнит приказ. Но видят небеса, это будет в последний раз! Действительно в последний!
Граф страстно поклялся в этом про себя и вдруг почувствовал, что так и произойдет.
— …Сдаться и служить королю? Это они серьезно?
Генерал Хологат переводил взгляд с бело-зеленого вымпела на Бердина.

Вымпел привезли разведчики. Они встретили парламентера и выслушали послание короля.
Это было так неожиданно, что генерал даже растерялся. И теперь не знал, сразу послать парламентера подальше или подождать?!
Напротив, Бердин был спокоен. Чего-то подобного он ожидал, хотя и не особо верил, что король додумается до такого предложения. Но раз допёр…
— Седуаган боится нас и хочет заполучить целое войско. Это было бы для него даже большей победой, чем победа в сражении.
— Он считает, что нас мало, что мы устали и, может быть, согласимся с выкупом, — задумчиво произнес генерал.
Бердин с одобрением посмотрел на него. Хологат опять демонстрирует сообразительность и умение мыслить логически.
— Какой дадим ответ? — спросил генерал, улыбаясь. — Может, просто прогнать их?
— Одно слово, — сказал Бердин. — Поздно!
Хологат остро взглянул на Правителя и растянул губы в улыбке.
— Поздно!.. Да, это хороший ответ. Королю он понравится!
Бердин улыбнулся и кивком подозвал разведчика. Тот получил обратно вымпел, выслушал генерала, повернул коня и поскакал прочь.
На его губах генерал успел отметить довольную усмешку. Разведчику ответ тоже понравился.
8
Сражение в стиле «ретро»
Медленно всплывшее на небо светило здорово проредило туман, а легкий ветерок окончательно разогнал его. К этому моменту королевское войско уже вышло на позиции и почти закончило построение. Граф Ибриц подгонял отстающие десятки, то и дело кидая взгляды на противоположную сторону поля. Туда, где чернела большая толпа хордингов.
Построение — вернее полное отсутствие такового — напрягало графа. Не очень-то он верил в столь явное неумение противника и его полное непонимание строя и порядка. Не толпой же они прошли половину доминингов! Или все же толпой? Но тогда у них никаких шансов против армии Догеласте.
Вроде бы все ясно было графу, но какое-то неудобство все равно терзало его. И он только сильнее подгонял опоздавших.
— Командиров отрядов ко мне! — прокричал Ибриц, посылая коня вперед, к строю пехоты.
Гонцы тут же рванули во весь опор в разные стороны. Колобут нагнал графа и пустил своего коня рядом с конем Ибрица.
— Что случилось?
— Надо сомкнуть строй. Еще больше.
— Но тогда мы упустим фланги…
— Если хординги ударят всей толпой в центр, они сомнут нас.
Колобут не успел возразить — подскакали командиры отрядов граф Омулат и бароны Убравар и Выпанс.
— Мэоры! Я приказываю нарастить глубину строя. До полных четырех шеренг. И сотню оставить позади как резерв.
Военачальники переглянулись. Только вчера граф лично предложил именно такой строй — три шеренги по двести пятьдесят воинов плюс сто пятьдесят в резерве. В этом случае отряд занимает фронт чуть больше трехсот аршин. Но сейчас фронт станет двести двадцать аршин. А значит, все войско займет около восьмисот аршин. И это при ширине поля больше версты! Хординги, конечно, неучи и варвары, но вдруг сообразят ударить через пустоту? Заворачивать строй да еще в соприкосновении с врагом — не лучший выход.
— Повторяю — строй нарастить! — с нажимом произнес Ибриц. — И сократить интервалы между отрядами вдвое!
— Но пехота зажмет конницу! — не выдержал командир конного отряда граф Омулат. — При интервалах в полсотни шагов я не смогу развернуть лаву! Мы будем стеснены!
Ибриц окатил графа испепеляющим взглядом, потом взял себя в руки и более спокойным голосом пояснил:
— Если хординги ударят всей толпой в центр, они продавят фронт и разметают нас как щепки!
— Они не пойдут на конницу! — с оттенком пренебрежения произнес Омулат.

— Пехота не посмеет атаковать нас! Они полягут все!
Это было верно, никогда еще пехота не атаковала конницу. Вернее, никогда в Догеласте об этом не слышали. Правда, и больших отрядов конницы в доминингах не было, не считая армии королевств.
Граф Ибриц нес откровенную чепуху, его подчиненным даже стало неловко за командира. Но Ибриц не обращал внимания на переглядки дворян. Его всерьез волновало более чем странное построение противника.
— Выполняйте! — сухо повторил он.
В этот момент к ним подскакал посланный переговорщиком мэор Чемдар. Осадив коня, он махнул зажатым в руке вымпелом и прохрипел:
— Они дали ответ!
Ибриц напряженно ждал продолжения.
— Они ответили одним словом! — добавил Чемдар, обвел всех взглядом и выдохнул: — Поздно!
Столь лаконичный ответ вызвал оцепенение. Дворяне смотрели на переговорщика и друг на друга, словно не веря ушам. Ответ одним словом. Да еще каким! Хординги так уверены в себе или?.. Нет, это очень странно.
— Мэоры, я должен принести ответ Его Величеству! — кивнул Чемдар и, не дожидаясь реакции военачальников, пришпорил коня.
— Поздно… — задумчиво повторил Ибриц. — Это… сильный ответ!
— Либо они безумцы, либо наглецы! — прохрипел барон Выпанс.
— Мэоры, выполняйте мой приказ! — жестко повелел Ибриц. — Его Величество наверняка пожелает атаковать, так что будьте готовы! По сигналу!.. Во славу короля!
— Во славу короля! — прокричали дворяне и поспешили по местам.
Распоряжение Ибрица было непонятным и необоснованным, но спорить сейчас никто не хотел. Хординги сумели показать серьезность своих намерений.
Реакция короля на ответ хордингов была довольно бурной. Грязно выругавшись, он хлопнул по подлокотникам трона, вскочил, прожигая ненавидящим взглядом черное пятно на дальней стороне поля, и проскрипел:
— Они выбрали смерть! Так пусть мои воины растопчут их! Убить всех! Пленных не брать! Залить кровью это поле! Чтобы… чтобы… запомнили, что будет с теми, кто осмелится бросить мне вызов!
Седуаган посмотрел на стоявшего со склоненной головой Чемдара.
— Передайте приказ Ибрицу — атаковать и уничтожить!
Чемдар поклонился и поспешил прочь, к подножию кургана, не слушая, что там шепчет свита короля.
Седуаган сел в кресло, откинулся на спинку и рявкнул:
— Вина! Выпьем за скорую победу над варварами!
Придворные тоже наполнили кубки, чтобы поддержать тост монарха. Раз король хочет — надо праздновать прямо сейчас. Не дожидаясь исхода сражения. Который всем и так ясен. Всем, кроме разве что хордингов!..
— …Они что это, серьезно?
Недоумевающий взгляд генерала Хологата прошелся по строю противника, что стоял сейчас почти в версте от невысокого холма на краю поля. Здесь, сразу за оврагом и расположил свою ставку командир корпуса. Место удобное, поле как на ладони — во всяком случае, легко заметить любые перестроения противника.
Недоумение генерала касалось построения войска противника. Уж слишком странным оно было. Два прямоугольника пехоты по флангам, а в центре большой отряд конницы.
Хологат покосился на Бердина, неуверенно добавил:
— Они хотят таким строем атаковать?
Бердин опустил подзорную трубу, едва заметно дернул уголком губ.
— А что вы хотите, генерал? Эта армия никогда ни с кем не воевала. У нее не было сильного и равного противника. Даже мелких стычек на границе и то не было. Соседям и в голову не приходило нападать на королевство, а король… Только готовил вторжение. Он и войско собирал так, чтобы напасть на три-четыре владения сразу. Дворянские дружины в две-три, ну максимум четыре сотни воинов были бы просто смяты превосходящими силами.

Соседям и в голову не приходило нападать на королевство, а король… Только готовил вторжение. Он и войско собирал так, чтобы напасть на три-четыре владения сразу. Дворянские дружины в две-три, ну максимум четыре сотни воинов были бы просто смяты превосходящими силами. Не сражение, а избиение.
— Я понимаю. Но вот так… зажать конницу пехотой, а саму пехоту сдвинуть к центру и оголить фланги.
Генерал вновь обвел взглядом строй врага, отметил, что шеренги стоят не так уж ровно, что на левом фланге чуть вылезли вперед несколько десятков. И их сейчас спешно отводят назад младшие командиры. Наверное, мат стоит страшный. Вон как трясет плетью какой-то дворянин на черном коне!
Нет все-таки хорошая вещь эта труба. Видно все, хотя до врага довольно далеко.
— Построение, кстати, понятное, — заметил Бердин. — Их командующий, видимо, хочет ударить конницей, а когда враг увязнет в рубке или бегстве, пехота зайдет с флангов и стиснет с двух сторон. Странно только, что роль тарана отведена коннице. С другой стороны, на лошадях поголовно дворяне, им и честь первого удара, им и слава.
— Неужели думают погнать нас? — хмыкнул Хологат.
— Думают. Ведь мы изо всех сил помогаем им в этом. Чего же такую толпу не погнать?!
Бердин бросил взгляд вниз, на ближний край поля, где сейчас шли последние приготовления корпуса.
Большая толпа, которую видели король и его военачальники, на самом деле, состояла из восьми сотен бойцов двух полков. Она занимала большой участок, выполняя сразу две задачи — показать врагу, что против него неорганизованный сброд, и прикрыть развертывание баллист и остальных сил. Конные разведэскадроны вообще отвели в овраг, их время придет позже.
Столь замысловатая маскировка должна была настроить королевское войско на победный лад и окончательно убедить его атаковать первыми. Если бы враг увидел на поле ровные шеренги, да еще развернутые по порядку, то, может быть, и не вступил бы в битву. Во всяком случае, вероятность бегства короля была бы существенно выше.
Хаотичная, на первой взгляд, толпа готова была по команде начать перестроение, но не раньше, чем противник двинет свои силы вперед и пройдет хотя бы треть пути. А потом… потом у него уже не будет возможности повернуть назад.
Когда на другом конце поля вдруг разом взметнулись вверх большое знамя и несколько бунчуков, Хологат довольно буркнул и потер руки. Глянул на Правителя.
— Они начали! Видимо, наша толпа убедила их… — На губах Бердина играла улыбка. — Что ж, генерал, пора и вам начинать. Все, как планировали.
Хологат склонил голову и вскинул руку. Тотчас по его команде несколько пеших связных побежали в разные стороны, к командирам полков. До сигналов дымами, вымпелами и рожками пока дело не дошло. Пусть враг подойдет поближе.
Бросив еще один взгляд на другой конец поля, и отметив суету в рядах королевского войска, генерал тронул повод коня. Сейчас ему надлежало быть при штабе, где все готово к управлению сражением, где ждут помощники и порученцы.
Бердин на отъезд генерала внимания не обратил. И к штабу ехать не собирался. Ему и отсюда все прекрасно видно, а при случае можно использовать и аппаратуру.
А Хологат справится сам. Это его первое большое сражение, первая настоящая проба сил. План давно рассмотрен и обговорен, корпус готов, теперь надо только продемонстрировать все, чему обучали посланники Трапара. Продемонстрировать не им, а врагу. Враг будет экзаменатором и судьей. Вот и пусть… судит.
Оставшись один, Бердин вставил мини-гарнитуру в ухо, тронул кнопку.
— Женя, как слышишь?
— Отлично, — тут же откликнулся Елисеев. — И вижу, и слышу.
Зонд висел над полем боя уже полчаса, описывая круги на высоте семнадцати километров.
— Веди запись и будь на связи.

— Веди запись и будь на связи.
— Хорошо. Успеха вам! И ни пуха!
— К черту! — слабо улыбнулся Бердин и поднял подзорную трубу, обычную на вид, но на самом деле гораздо более мощную и с несколькими дополнительными функциями.
Теперь его дело — наблюдение. От начала и желательно до конца.
Войско короля шло в наступление. Все три отряда, пехота и конница, старались держать строй и одну скорость. Хотя конница все же немного вырвалась вперед. Дворяне нехотя придерживали скакунов, косо поглядывая на пехоту. Махнуть бы галопом, наплевав на медлительных копейщиков и рубак, но строгий, даже жесткий приказ графа Ибрица заставлял гордых мэоров осаживать коней и свой норов.
Ничего, дойдет до дела, они все равно вырвутся вперед. Честь разбить варваров по праву принадлежит им, а пехота, так и быть, пусть подбирает остатки, грабит мертвых и добивает раненых. Пусть этой пехоты в шесть раз больше, но главная сила — конница!
Так думали дворяне, так думал и король. И даже мрачный злой Ибриц. Ибо это было правильно!
Сам граф Ибриц следовал позади конного отряда на удалении в сотню шагов. Когда строй всадников выдался вперед уж слишком заметно, граф скосил взгляд на Колобута.
— Дай сигнал Омулату, пусть придержит своих людей. И вели пехоте прибавить шаг.
Колобут молча отъехал в сторону и вскоре раздался резкий звук горна, а затем мерные удары по билу Нарушенный строй начал выравниваться.
Ибриц проследил, как сотники и десятники окриками подтягивают пеших воинов. Те шли в ногу, неся на левом плече большой щит, а правой рукой придерживая висящее на плечевой петле копье. Многочисленные занятия дали результат — воины шли четко, не сбиваясь, не задевая соседей. Если бы так же точно и дружно потом атаковали врага…
Ибриц перевел взгляд на противоположный конец поля. Хординги все еще толпились неподалеку от оврага, хотя вроде и вышли ближе к центру. Видя приближение королевской армии, они немного растянули строй и чаще потрясали копьями.
Расстояние между войсками сокращалось. Пятьсот шагов, четыреста, триста, двести… Рубеж атаки был определен заранее — сотня шагов для конницы и полсотни для пехоты. Если хординги так и будут стоять скученно, их учесть предрешена.
Граф обратил внимание на клубы пара, что вырывались у воинов при выдохе, отчего над строем все время висело полупрозрачное облако. И подумал, что лучшей погоды для сражения и желать трудно — чистое небо, яркий диск светила и почти полное отсутствие ветра. Самое время для славной победы.
Громкие выкрики команд и трели отрядных дудок вернули его мысли на поле. По знакам командиров лучники начали отставать от строя, готовя луки к стрельбе. Лучников в войске немного, им в доминингах вообще не придавали особого значения. Ибриц считал иначе и смог собрать почти две сотни неплохих стрелков. Их дело — осыпать врага стрелами до тех пор, пока армии не сойдутся вплотную. После трех залпов в дело должна вступить конница.
Ибриц уже был готов подать команду, когда заметил, что войско хордингов вдруг разом пришло в движение.
Издалека долетели резкие звуки сигнальных рожков, а с десяток бунчуков на невысоком холме закачались. Огромная толпа, только что поражавшая своей нелепостью и размером, внезапно двинула вперед и в стороны. Бесформенная масса людей разом обрела четкость.
Граф с изумлением видел, как целые отряды пеших воинов быстро и в ногу бегут на фланги, как образуют ровные, выверенные словно по мерке шеренги. Как летят на землю копья, а каждый воин врага вскидывает на уровень груди какое-то оружие, вроде бы похожее на лук.
Прошло совсем немного времени, и перед армией Догеласте стояла другая армия. Граф Ибриц потрясенно рассматривал эту армию, отмечая одинаковые доспехи и оружие, равнение шеренг, невероятную скорость перестроений. Он вдруг понял, что врагов гораздо больше, чем ему казалось.

По крайней мере войско хордингов не уступает в численности его войску.
Граф отметил небольшие конные отряды на флангах строя хордингов. Правда, их раза в два меньше, чем в отряде Омулата. Но они есть! А говорили, что хординги воюют только пешими.
Внезапно Ибрица окатила волна страха. Он ошибся в оценке врага, он не смог узнать о нем самое главное. Нет, не количество. А выучку.
Оказывается хординги — не толпа варваров, не темные дикари и не храбрые, но дурные рубаки. Хординги привели на земли королевства настоящую армию! Прекрасно вооруженную, обученную, подготовленную.
Дорого бы граф сейчас дал за то, чтобы вернуть предыдущий день. Или даже ранее утро этого дня. Он бы по-другому построил войско и не полез бы так безоглядно вперед.
Не успел Ибриц подумать об этом, как впереди произошло новое перестроение. Сплошной строй хордингов распался на отдельные отряды — четкие ровные прямоугольники, а в просвете между ними граф увидел какие-то приземистые конструкции, выстроенные в ряд, и по несколько человек возле каждой.
Граф похолодел. Об орудиях, стреляющих камнями и большими стрелами, он слышал от торговцев из империи. Правда, торговцы говорили, что их мало, и используют их только в больших сражениях в начале. Мол, часто ломаются.
Но откуда такие орудия у хордингов? Неужели из империи? Неужели Скратис сговорился с хордингами? Но когда? И как смог провести орудия через домининги?
Все эти мысли проскочили в голове графа и пропали. Теперь все не важно. Вот он — строй врага, и вот его орудия. И расстояние сократилось менее чем до полутора сотен шагов, и уже не повернуть, не уйти. И остается только одно — атаковать! Атаковать, несмотря ни на что!
На вершине кургана вскочивший с трона король, сжав кулаки, с застывшим лицом смотрел на поле. Он тоже видел, что произошло с войском хордингов, видел орудия и тоже понимал, что его армия вот-вот ударит не в скученную толпу, а в развернутый строй, готовый как обороняться, так и атаковать.
В голове у короля было пусто, а в груди пульсировал холодный ком. Он понял, что ошибся. И в оценке врага, и в заранее предрешенном исходе сражения. Ничего не решено. Ничего не ясно. Кроме одного — там, на поле боя, хординги будут решать, жить его королевству или нет.
Это осознание, эта догадка пронзила мозг Седуагана, и он застыл как столб, унимая дрожь в ногах и чувствуя странную сухость во рту. Король Догеласте впервые в жизни ощутил страх…
Граф Ибриц вскинул руку и, не дожидаясь реакции помощников и сигнальщиков, взревел могучим басом:
— Вперед! Атакуйте их! Вперед!
Он не знал, слышали ли его воины, но командиры отрядов и помощники должны были. И должны немедленно передать этот не совсем четкий, но понятный приказ.
— Вперед! — опять взревел граф, чувствуя, как срывается голос, вытащил из ножен меч и махнул им в сторону хордингов.
Горны и бунчуки уже сдублировали приказ, а командиры отрядов, сотники и десятники поспешно закричали, гоня воинов вперед.
В этот момент передняя шеренга хордингов вдруг опустилась на колено. А за спинами строя противника что-то громко жахнуло. Командиры дали отмашку, прислуга орудий засуетилась, потом кто-то из них дернул рычаг и…
…И граф Ибриц увидел летящие на него небольшие черные камни. Их было немного, некоторые перелетели через головы первых шеренг, некоторые упали под ноги воинам. Ибриц вдруг со злорадством подумал, что прислуга орудий толком не умеет прицеливаться. Но в этот миг раздался такой ужасающий грохот, что конь графа взвился на дыбы и едва не скинул седока на землю.
Еще хуже было всадникам конного отряда, чьи лошади угодили под залп камней. Грохот, огонь, смертельно жалящие осколки ударили и по людям, и по их скакунам. Не успел смолкнуть треск разрывов, как воздух наполнился криками боли. С десяток всадников вылетели из седел, полтора десятка коней рухнули на землю, бешено дрыгая копытами и издавая пронзительное ржание.

С десяток всадников вылетели из седел, полтора десятка коней рухнули на землю, бешено дрыгая копытами и издавая пронзительное ржание.
Среди пехоты залп произвел меньшее опустошение, однако сильнее огня и осколков воинов поразило неведомое оружие хордингов. Оно било дальше, чем лук, и было более смертоносным.
Ибриц с трудом восстановил равновесие, окинул взглядом тылы войска и поднял меч.
— Вперед! Сомните их! Не дайте стрелять!
Последние слова были заглушены шелестом спускаемых тетив сотен арбалетов. А через несколько мгновений стальные жала болтов ударили по пешему и конному строю королевской армии, внося поистине ужасное опустошение в ее ряды.
Королевское войско словно с набега ударилось в невидимую стену. Взрывающиеся камни и стрелы странных, невиданных здесь луков сумели сделать невозможное — остановили атакующие шеренги.
Десятки пеших и конных воинов упали на землю, орошая ее кровью, десятки глоток исторгали стоны и крики, и редкие голоса отдельных командиров не могли перекрыть их.
Ибриц, поняв, что его войско уже встало и может просто повернуть вспять, ударил шпорами коня и направил вскрикнувшего почти как человек жеребца вперед. О помощниках, сигнальщиках и гонцах он в этот момент забыл.
— В галоп! В галоп, темное отродье! — орал он, потрясая мечом и пытаясь пройти сквозь скученный строй всадников.
Те как-то разом растеряли свой настрой и не спешили атаковать показавшего истинное нутро врага.
— Вперед, отряд! — хрипел где-то сбоку граф Омулат. — Вперед, мэоры! Все вместе!
Конница, поголовно состоявшая из дворян, пришла в себя быстрее пехоты. К воинам возвратилась злость, сейчас помноженная на ярость от испытанных унижения и страха, и желание отомстить проклятым хордингам за бесчестные приемы боя.
Отряд Омулата медленно начал выдвигаться вперед, постепенно набирая скорость. Воины вскидывали над собой мечи и топоры, заранее выбирая цель в ровном строю противника.
Но в этот момент хординги дали еще один залп. И еще. А потом в строй королевского войска вновь полетели камни.
Хологат рывок вражеской конницы пропустил. Отвлекся на правый фланг. Там пехота противника немного отступила, словно готовая бежать. Генерал переживал за первый пехотный полк Ортога — лишь бы не пошел вперед. Вид бегущего врага всегда горячит кровь. Но Ортог пока строй держал. В подзорную трубу было видно, как часто работали руки воинов линейных рот, перезаряжая арбалеты. Не так скоро и спешно действовали стрелки арбалетных рот, их оружие било реже, но дальше. Нет, полковник держит строй. И генерал перевел взгляд на центр.
Как раз когда конница врага все же пошла вперед, хотя и медленно. У них еще был шанс набрать скорость для удара, сойтись вплотную, разорвать, разметать строй хордингов и пустить в ход мечи и топоры. Был…
Но хординги им не дали. Ни сойтись, ни ударить, ни даже добросить топор до неподвижного строя.
Полторы тысячи арбалетов сметали врага огромной метлой. Тяжелые били через головы первых рядов противника, доставая третьи, четвертые и немногочисленных лучников, пытавшихся отвечать своей стрельбой. Легкие дырявили доспехи и тела стоявших впереди воинов. На дистанции менее ста шагов арбалетные болты пробивали доспехи. А если все же застревали, то наносили такой удар, что воины падали на землю и вставали не сразу.
Под прикрытием залпов орудийные расчеты быстро и без задержек готовили баллисты к стрельбе и после недолгой выверки прицелов спускали огромные тетивы. Сейчас вперемешку шли разрывные и зажигательные бомбы, и в рядах врага кое-где были видны языки пламени. Горючая смесь буквально прилипала ко всему: к доспехам, одежде, к коже.
Пытаясь сорвать, сбить пламя, воины падали на землю, били по огню руками, засыпали землей. Но огонь не затухал. Он жег тела, ткани, кожу доспехов.
А осколки разрывных бомб выкашивали тех, кто еще стоял на ногах.

Большое войско короля начало погибать, так и не дойдя до врага каких-то сорок-пятьдесят шагов. Погибать страшно, без шанса ответить ударом на удар. И без шансов выжить.
Конница больше не рвалась вперед. Обезумевшие лошади уносили седоков в стороны, выбрасывали их из седел, топтали упавших.
Некоторые из всадников, кому пока везло, все же пытались пробиться к строю хордингов, но счастливчики вылетали из седел, получив один-два, а иногда и три болта в грудь и живот.
Всякое управление боем рассыпалось, десятники и сотники гибли вместе со всеми. Командиры отрядов безуспешно выкрикивали команды и грозили кулаками сигнальщикам. Ни отчаянного рева горнов и дудок, ни мельтешения вымпелов и бунчуков никто не видел и не слышал. Здесь, на этом поле, каждый из королевского войска умирал сам по себе. Ибо просить помощи было не у кого. Рядом корчился от боли и страданий другой воин. А те, кому повезло, быстро бежали в тыл, к кургану, что пестрел стягами.
Слепая, рожденная в момент отчаяния вера в короля, в спасение с его помощью, гнала уцелевших туда. Молодые и зрелые воины и даже гордые дворяне — все спешили к кургану. По пути топча собратьев по несчастью, сбивая с ног ослабевших и раненых, бросая топоры и мечи, срывая на ходу доспехи и шлемы, отбрасывая в сторону щиты.
Их сопровождал и подгонял непрерывный гул за спиной. Крики раненых и умирающих, сжигаемых заживо, захлебывающихся собственной кровью. Это был конец королевского войска и самого королевства.
Вряд ли кто на поле сейчас думал об этом, вряд ли кто размышлял о судьбе страны. Но будущее Догеласте отчетливо просматривалось именно здесь, на месте гибели самой большой армии доминингов.
Граф Ибриц видел все. И безуспешный бросок конницы, и новые залпы хордингов, под которыми погибал цвет дворянства королевства. И рассыпающийся строй пехоты, охваченный паникой от простого воина до командира отряда.
Видел даже, как барон Убравар рухнул с коня, получив большую стрелу в голову. Как сгинул в круговерти смерти на правом фланге барон Выпанс. Не видел графа Омулата, но его участь вряд ли была лучше, чем у командиров отрядов левого и правого крыла.
Лучники, успевшие пару раз растянуть тетивы, были сметены отступающими. Долетели ли их стрелы до хордингов? Если и долетели, то не причинили даже минимального вреда.
Больше в распоряжении Ибрица сил не было. Только отряд личной стражи — полтора десятка вассалов да два десятка сигнальщиков, гонцов и слуг.
Надо было выходить из боя, отступать к кургану, а потом и к Комгару. Надо было пытаться спасти хоть что-то. Спасти короля…
Но граф и не думал бежать. Здесь, на этом проклятом поле, погибало его войско. Которое он создал, обучил и вооружил. По его замыслу создавались отряды, по его планам готовили победоносные сражения против соседей. Он в ответе за все, в том числе и за бесславную гибель.
Скрежет зубов, наверное, был слышен даже на кургане. Граф с такой силой сжимал челюсти, что скулы сводило от боли. Никаких шансов даже не переломить, а просто ответить ударом не было. Войско умирало на месте, как лесная собака хмар с перебитыми лапами и спиной в шаге от охотника. Не царапнуть лапой, не вцепиться клыками.
Думал ли граф о себе? Во всяком случае, о том, простит ли его король, — вряд ли. О короле он вообще не думал. Граф хотел только одного — достать, дотянуться до хордингов и умереть, нанося последний удар. Это будет достойная смерть. Может, не самая умная и правильная, но зато честная. Здесь легло его войско, здесь ляжет и он.
Когда побежали уцелевшие всадники отряда Омулата, Ибриц поднял меч и, не оглядываясь назад, прокричал:
— Я иду на смерть! Отомстить врагу! Кто со мной — скачите следом! Остальным — прощайте! Передайте королю — свою вину я искупил кровью!
Он так и не обернулся, пришпорил коня и повел его прямо на отступающих пехотинцев. Но шелест вынимаемых из ножен мечей, отрывистые команды и стук копыт подсказал, что кто-то скачет за ним.

Но шелест вынимаемых из ножен мечей, отрывистые команды и стук копыт подсказал, что кто-то скачет за ним. И это примирило его со своей совестью. Хоть кто-то верит ему. Даже сейчас.
Богато одетого всадника заметили даже беглецы. Кто-то узнал графа, кто-то даже сбавил шаг и повернул голову назад, туда, где в грохоте и огне умирали товарищи.
— Все за мэором графом! — проревел за спиной хриплый от натуги голос барона Колобута. — Отомстим за павших! Вперед!
Может, кто-то и последовал призыву, кто-то устыдился бегства и захотел кровью искупить мгновения страха. Но граф так и не стал смотреть по сторонам. Он видел только строй врага. Ровный как по мерке, аккуратный и неподвижный.
Глаза графа застили дым и огонь. Да еще капли дождя, неведомо когда хлынувшего с чистого неба. Или это был не дождь, а слезы, выбитые ветром? Ведь иных причин для слез у дворянина нет. И не будет никогда!
Скакун графа пронес его мимо тел павших, мимо брошенного оружия и доспехов, мимо втоптанных в землю бунчуков и луж крови, мимо туш убитых лошадей. И вынес к месту, где еще недавно стояли передние ряды конницы.
Он уже видел первую шеренгу врага, стоявшую на колене. Теперь граф понимал, почему они стояли на колене. Чтобы мог стрелять и второй ряд. Стрелять из своих проклятых луков.
Обострившимся до предела зрением Ибриц заметил стоявшего чуть в стороне от шеренги воина с поднятой рукой, и прикипел к нему взглядом. Это будет он! Его граф убьет во чтобы то ни стало! Даже если это станет последним, что он сделает в жизни.
Граф крепче сжал меч и пришпорил коня. За спиной тот же Колобут закричал:
— За Догеласте!
Не «за короля». Сейчас о короле не вспоминал никто в маленьком отряде.
Ибриц уже миновал убитых и вышел на открытое место, когда строй хордингов вдруг дернулся и… пошел вперед. Четким размеренным шагом, ступая с одной ноги, держа свое страшное оружие наперевес.
Граф не остановил коня и не отвел взгляда от выбранного врага, хотя тот сместился и теперь шел вместе с первой шеренгой. До него оставалось шагов тридцать.
А потом ровный ряд одновременно дернул руками и…
Эту стрелу граф увидел издалека. Вдруг замедлившееся время позволило ему рассмотреть полет почти с самого начала. Он даже увидел искорку на острие стрелы. А потом искорка подлетела вплотную, ужалила в лицо, и все пропало. Только долетел тонкий свист, стихнувший в неведомой дали…
Хологат отчаянную атаку двух десятков всадников видел, и скакавшего впереди дворянина заметил. Мелькнула мысль взять его живым, наверняка это важный сановник, но отдать приказ генерал так и не успел. Да и не до сановника было.
Армия противника отступала. Точнее, откровенно бежала. На поле лежала почти половина, остальная спешно уносила ноги. Допустить отступления генерал не мог. Он вскинул руку и выкрикнул:
— Полковнику Томактору — вперед! Перехватить отступающих! Разведке — к кургану! Короля брать живым! Корпусу — атака!
Спустя несколько мгновений бунчуки наклонились вперед, и на разные голоса зазвучали сигнальные рожки.
Три пехотных полка разом двинули свои ряды, держа строй и выбрасывая по флангам отдельные десятки, чтобы закрыть промежутки между полками.
А справа, из леса наперерез отступающим выметнулись эскадроны конного полка. С началом боя они успели пройти под прикрытием леса почти половину поля и сейчас наносили удар даже не во фланг, а практически в тыл бегущему войску.
Эскадроны, преодолев мелкий овраг, выстраивали десятки в линию и мчались вперед. Над полем разнесся мощный клич:
— Трапар жив! Слава! Слава! Слава!
Его тут же подхватили пехотные полки и заорали еще громче:
— Трапар жив! Слава!
Рев тысяч молодых глоток разом перекрыл стоны и крики раненых, заставляя уцелевших врагов цепенеть от ужаса.

— Трапар жив! Слава!
9
Последняя битва короля
С вершины кургана король видел все. И как встало войско, не дойдя до противника каких-то пятьдесят шагов, как вдруг в передних рядах возникли огонь и грохот, как падали воины и лошади. Как медленно двинулся вперед отряд Омулата и тут же был сметен неведомой силой.
С расстояния в версту заметить мелькание летящих болтов было почти невозможно, и король вместе со свитой недоумевали, почему его войско так быстро тает. Но потом самый глазастый вдруг воскликнул:
— Их обстреливают… стрелами!
Откуда у варваров столько луков, и почему Ибриц позволяет буквально избивать себя, король не знал. Да и не до того было. Кроме луков, противник владел и другим, гораздо более страшным оружием — огнем! И этот огонь сметал его воинов, как горный поток сметает щепки. Всего в каких-то пятидесяти шагах от строя врага!
Его войско стояло на месте не потому, что боялось, а потому что его просто не пускали дальше!
Король не помнил, когда вскочил на ноги, опрокинув столик, как выбежал из-под навеса и встал на краю вершины, пожирая взглядом поле и изрыгая самые страшные проклятия. Он пришел в себя, когда пехота побежала назад. Несколько мгновений ошеломленно смотрел на удирающих воинов, а потом заметил, что и уцелевшие всадники заворачивают коней и спешат выйти из-под обстрела.
Сила и гордость королевского войска бежит! Этого Седуаган вынести не мог. Сорвав с плеч меховую накидку, он закричал:
— Коня!
Не слыша стука копыт, обернулся и только потом вспомнил, что все лошади стоят внизу у подножия.
Король ринулся вниз, едва не падая на крутом склоне, пробороздил две полосы в вязкой земле, взмахом руки отогнал оробевших стражников и коноводов, выхватил повод у испуганного слуги и вскочил на коня.
Чья-то рука рванула повод, отчего молодой скакун едва не свернул шею. Седуаган свирепо обернулся и встретил холодный взгляд Демитада.
— Ваше Величество, вы куда?
— Спасать честь Догеласте! — отрывисто бросил король, выдирая повод из руки маркиза.
— Ваше Величество, вы ничего не сможете сделать! У вас мало воинов.
— Войско увидит своего короля и пойдет за мной! Уберите руку, маркиз!
Демитад перехватил бешеный взгляд монарха, но глаз не отвел.
— Нет! Вы нужны королевству! Живым! Надо уходить!
— И бросить войско?
— Там Ибриц!
— Он не смог ничего сделать! Он не смог победить толпу каких-то вонючих варваров! Он!..
— Это не толпа, это армия! — перебил короля маркиз. — Она больше нашей и лучше подготовлена. Вы потеряете все, если попытаетесь остановить бегущих. Надо уходить! Ваше Величество, вы обязаны жить!
Повод так и застрял в сильной руке маркиза, и отпускать его он не собирался. Как и давать королю творить глупости. Седуаган это уже понял, но его отчаяние было так велико, что думать о чем-то, кроме страшного и унизительного поражения, он не мог.
Король дернул повод еще раз, грязно выругался и посмотрел на свою гвардию. Воины уже сидели в седлах, держа руки на рукоятях мечей. В глазах решимость умереть за монарха и… какая-то обреченностью. Конечно, они видели, что войско бежит, что враг безнаказанно убивает всех и вот-вот перейдет в наступление. Но они пойдут за королем до конца. Даже на верную смерть.
Мелькнула мысль бросить этот небольшой, но отборный отряд, встречным ударом остановить хордингов, дать время восстановить силы войску… Но это было невозможно. Сорок воинов и даже сотня или две ничего не сделают. И тысяча тоже. Враг победил не количеством, а неведомым оружием и тактикой. Что ему лишняя сотня или тысяча? Перебьет так же легко.
Седуаган перестал вырывать повод, ожег маркиза взглядом и развернул коня.
— Уходим!
Голос прозвучал глухо, но его услышали все.

— Уходим!
Голос прозвучал глухо, но его услышали все. Демитад взмахнул рукой, и свита поспешила к лошадям. Еще один взмах, и половина гвардии пошла галопом вперед.
— Уходим, Ваше Величество!
Маркиз отошел к своему коню, быстро вскочил в седло и повернулся к королю:
— В Комгар?
— В Седоун!
На лице маркиза отразилось удивление, но он промолчал. Потом повернулся к одному из дворян свиты, отвечающему за королевское имущество и рявкнул:
— Бросайте все, что нельзя взять в седло! Догоняйте нас! Идите прямо в столицу!
В обозе поднялась страшная паника. Никаких приготовлений никто и не делал, все ждали быстрой и легкой победы и большого пира прямо на поле брани. Повозки стояли скученно, лошади паслись в стороне, палатки и шатры, на кострах поставлены котлы с похлебкой.
Теперь все это просто бросали. Слуги ловили коней, запрягали их в повозки, а кто-то прыгал верхом, без седла. Более сообразительные бежали сами — и не к Комгару, а забирали в сторону, чтобы не попасть под погоню.
Крики, ругань, ржание лошадей, стук дерева и звон железа наполнили воздух. Кто-то падал, споткнувшись о котел, кого-то столкнули прямо на огонь, кто-то бил в ответ на толчок. Спасать королевское добро и не думали, тем более король и дворяне уже удрали. Спасали себя и ту мелочь, что можно закинуть на круп коня.
Но чаще не брали ничего, дабы не отягощать лошадей лишним грузом. Хордингов ждала богатая добыча.
Королевский отряд успел отъехать от кургана неполных три версты. Сперва шли карьером, но потом Демитад, заметив, что погони не видно, приказал перейти медленный галоп. Запалить лошадей сейчас было верхом глупости. Пешком от хордингов не уйти.
Король убежал с кургана в тот самый момент, когда конный полк полковника Томактора только выметнулся из леса, а четыре разведэскадрона двумя колоннами рванули по краям поля к кургану. Так что Седуаган получил небольшую фору. При хорошем знании местности у него были шансы уйти от погони. Или хотя бы первым достичь столицы.
Но, кроме разведки, в корпусе «Восход» был и диверсионный отряд. В преддверии сражения генерал Хологат приказал командиру отряда майору Зумалу занять позиции между Комгаром и полем и в случае необходимости перехватить отступавших. Сигналом к выступлению был бальнер — небольшая, но чрезвычайно проворная птица, развивающая огромную скорость. Этот хищник охотился на мышей и прочих грызунов.
Пару бальнеров по приказу Хологата выпустили сразу после перехода корпуса в наступление. Птицы устремились ввысь и вперед, сделали круг и спикировали прямо на отряд короля. Потревоженные грохотом копыт мелкие грызуны покинули свои норы и вылезли наружу. Как раз на обед бальнерам.
Заход на пикирование птиц был виден издалека, так что диверсанты получил сигнал вовремя. И когда беглецы вылетели из-за края рощи, их уже ждали.
Дорога делала резкий поворот, уходя от заболоченной поймы речки, что неподалеку от Комгара впадала в правый приток Бреаша. Сразу за поворотом шла низина, по весне всегда затопляемая, а сейчас толком не подсохшая после осенних дождей. Дальше за низиной развилка. Левая дорога вела к Комгару, правая шла в обход его к столице. К правой и стремился отряд беглецов. Но когда скакавший впереди десяток гвардейцев выметнулся из-за поворота, то увидел два лежащих поперек дороги крест-накрест дерева.
— Ловушка! — мгновенно понял десятник и резко осадил коня. — Назад!
Но назад было никак. Король в окружении ближних дворян и второго десятка гвардии уже миновал поворот. А следом напирали еще два десятка стражников и почти столько же дворян свиты.
Дорога здесь была узкая, справа кустарник, за ним роща. Слева — низина с раскисшей землей. Для маневра никакого пространства. Тот, кто готовил ловушку, знал толк в своем деле.
Шелест вынимаемых из ножен мечей заглушил клекот летящих почти над самыми головами бальнеров.

Шелест вынимаемых из ножен мечей заглушил клекот летящих почти над самыми головами бальнеров. Все приготовились к обороне, но король, чье нетерпение было беспредельно, коротко рявкнул:
— Очистить дорогу! Живее!
Несколько воинов первого десятка спрыгнули с седел, пошли к деревьям, осторожно огибая ветки и… тут же попадали на землю. В груди и спине у каждого торчало по короткой толстой стреле.
Никто не успел даже вскрикнуть, как из-за деревьев и кустарника разом выехали три десятка воинов в каких-то мешковатых разноцветных балахонах. А еще два десятка перекрыли путь обратно.
Король оцепенело смотрел на воинов врага, впервые видя их так близко. В глаза бросились странная одежда и странное оружие, что каждый держал в руках. Нечто вроде лука, но только прикрепленного к каким-то деревяшкам.
Чужие воины не двигались, строго и с любопытством глядя на свиту короля. А те, в свою очередь, обалдело пялились на хордингов, даже не делая попытки атаковать их. Так внезапно все произошло.
Колобут нарушил странную паузу криком: «Руби!» — и первым направил коня прямо через кустарник. До врага было всего два десятка шагов и если дружно ударить…
Дружно ударили только арбалеты диверсантов. Три десятка болтов без труда нашли цели в скученной толпе. Еще два десятка угодили в отставших дворян и гвардейцев. И внезапно наступившая тишина рухнула.
Численный перевес отряда короля разом сошел на нет, когда почти четыре десятка человек попадали из седел или завалились на шеи коней. Колобут, схлопотавший два болта, охнул и упал под ноги коня.
Король увидел вылезшее из спины острие и про себя подивился силе незнакомого оружия. На бароне была хорошая имперская кольчуга, а под ней кожаный дублет, но стрела пробила все насквозь.
Несмотря на ужасающий результат залпа, в королевском отряде еще хватало людей и дружная атака могла бы хоть как-то повлиять на исход сшибки. Но дворяне и гвардейцы, пораженные массовым расстрелом, упустили момент. И запоздалая попытка атаковать врага не принесла никакого результата.
Второй залп свалил с седел еще полтора десятка дворян и воинов. Несколько гвардейцев из тылового охранения сумели сблизиться с врагом, сверкнули мечи и… наткнулись на фальшионы. Рубка вышла короткой. Трое гвардейцев с криками полетели на землю, еще один мешком сполз с седла и повис на стременах. Его голова, срубленная ловким ударом, откатилась на обочину.
— Король Седуаган, сдавайтесь! — прогремел могучий бас. — У вас нет никаких шансов. Вы окружены!
Седуаган затравлено огляделся, увидел побледневшие лица уцелевших дворян свиты и троих гвардейцев. Мелькнуло искаженное злобой лицо Бужеомаса. И белое как полотно лицо Демитада. Советник получил болт в правое плечо и едва держался в седле. Но левая рука еще держала меч.
Уйти не дадут, схватка будет проиграна — если ее допустят, а не расстреляют из своих страшных луков. Плен? Это невозможно. Лучше смерть! Или…
Король лихорадочно соображал, как быть. Полоснуть клинком по горлу легко, но погибать так глупо, на какой-то лесной дороге?.. И это — конец самого могучего властителя доминингов? Нет! Нет, этого не может быть!
Бешеный поток мыслей вдруг прервал выкрик Бужеомаса. Тот сорвал с пояса кинжал и приставил его к шее. Но резануть не успел. Откуда-то со стороны прилетела петля волосяного аркана, захлестнула плечи начальника тайной службы и рванула вбок. Бужеомас полетел вниз, здорово приложился плечом о землю и потерял кинжал.
Один из воинов врага дал шпоры своему коню и тот резво пошел вдоль дороги, волоча за собой плененного Бужеомаса.
— Бросайте оружие! Или перестреляем! — проорал тот же бас. — Король! Ты хочешь, чтобы твое тело растащили на куски лесные звери?!
Седуаган вздрогнул, посмотрел на говорившего — рослого плечистого воина — и недовольно повел плечами.

Так с ним не смел говорить никто! И он не позволит никому кричать на себя! Даже если его убьют!..
— Ты, дикий варвар!.. Ты не смеешь!..
Договорить ему не дали. Сильный удар бросил Седуагана назад, грудь ожгло дикой болью и свет в глазах монарха померк.
Новый залп выбил из седел остатки отряда. Дворяне падали на землю, кто-то громко вскрикивал, кто-то молчал, потеряв сознание.
Два десятка хордингов по команде своего начальника резко бросились вперед и начали вязать упавших.
Последний залп был произведен болтами с тупыми деревянными наконечниками. Били они сильно и больно, но не убивали.
Майор Зумал не стал ждать, пока король усмирит свою гордыню и бросит меч. Или попытается убить себя. Да и среди уцелевших могли быть важные вельможи, чьи показания будут бесценны. Однако с пленными пусть разбирается начальство, а Зумал свою задачу выполнил. Король Седуаган взят живым и почти невредимым (пара синяков не в счет). Осталось только доставить пленников генералу Хологату и Правителю и получить новое задание. Хотя войско Догеласте и разбито, но королевство еще не покорено.
10
А теперь столица…
Разгромленное войско бежало, превратившись из дисциплинированной армии в охваченную паникой толпу. Без управления, без командиров, без малейшего шанса на спасение. Впрочем, командиры все же были. Десятники и сотники тоже бежали вместе с простыми воинами, не пробуя даже как-то остановить своих подчиненных и организовать оборону. Да и не послушал бы их никто. Сейчас команды отдавал страх, а его приказы обсуждению не подлежали.
Но пешему не уйти от конного. Тем более когда и бежать толком некуда. Оставалось только подороже продать жизнь. Но для этого нужна особая отвага, на грани самоотречения. Однако среди воинов короля таких было мало. Очень мало.
Для беглецов все заканчивалось одинаково. Нарастающий топот копыт за спиной, тяжелое дыхание, заливающий глаза пот, короткий испуганный взгляд за спину и… тяжелый удар арбалетного болта в спину или затылок. С дистанции меньше десяти шагов даже на скаку можно было спокойно выбирать точку прицеливания.
Иногда вместо резкого звона тетивы был посвист стали. И фальшионы врезались в беззащитные шеи или прорубали шлемы.
Кое-кто из беглецов на краю смерти все же поворачивался лицом к врагу и даже поднимал топор. Но от этого ничего не менялось. Болт летел в лицо, а фальшион снимал голову.
Хординги имели приказ — перебить как можно больше врагов, поэтому стреляли и рубили без пощады.
Вскоре бегущие остатки королевского войска разделились на две неравные части. Большая угодила в ловушку между конным полком и наступающим корпусом. Меньшая успела выскочить из кольца и стремилась достичь берега реки или края леса.
Из тех, кто попал в кольцо, не выжил никто. Метавшихся по полю воинов прицельно расстрелял наступающий корпус. Хординги впервые на практике применили прием общего наступления со стрельбой на ходу. Вышло все четко, как на учениях. Стреляла только первая шеренга, а когда заканчивались болты в магазине, она уступала место второй и пропускала весь строй. Потом наступала очередь следующей, и так далее.
Со стороны слитные, четкие, одновременные перестроения выглядели красиво, но оценить эту красоту мог лишь штаб Хологата, наблюдавший все с холма.
А для воинов короля ни красоты, ни четкости в этом не было. Только смерть. Неотвратимая, а потому вдвойне ужасная.
Чуть больше повезло тем, кто не угодил в кольцо. Самые резвые добежали до крайних деревьев и скрылись в лесу. Менее расторопные и сообразительные так и тянули к речке, но были поголовно вырублены конницей. Хитрые падали на землю, притворяясь мертвыми. Они не знали, что хординги всегда проверяют павших и делают контрольные удары фальшионом в шею.
Еще повезло обозникам. Побросав повозки и все имущество, они драпанули в лес и в большинстве своем уцелели. Но то были не воины, а слуги.

Но то были не воины, а слуги. Их и не собирались трогать.
Два эскадрона полка Томактора ворвались в покинутый лагерь и увидели сотни повозок, стреноженных лошадей и привязанных быков. Четвероногие помощники людей мычали и храпели, чувствуя кровь и смерть.
Командовавший эскадронами начальник штаба полка майор Хевер приказал выставить посты по периметру лагеря, прочесать все и отыскать спрятавшихся, а сам с полусотней пошел дальше, думая перехватить отставших беглецов.
На Хевера и вышел диверсионный отряд Зумала, спешивший обратно с богатой добычей, где первой звездой был сам король Седуаган.
Все сражение вместе с преследованием и уничтожением бегущего противника заняло чуть больше двух часов. И в два раза больше ушло времени на перемещения, сборы и проверки.
Пока полки подсчитывали потери, а тыловики захваченную добычу, пока специально выделенные отряды прочесывали поле и округу в поисках раненых и затаившихся воинов противника, штаб генерала Хологата спешно подводил итоги битвы. При всем очевидном успехе некоторые шероховатости и недочеты все же были и генерал уже сейчас работал над их исправлением.
Пленными тоже занимался штаб — всеми, кроме короля. Его сразу забрал к себе Бердин. Из бывшего монарха нужно было вытрясти абсолютно все, вплоть до детских воспоминаний. Такое могла сделать только специальная техника вкупе с препаратами. Так что Василий, приказав не подходить к его шатру никому, вызвал Елисеева и вместе с Седуаганом перешел на базу.
Окрыленный успехом и довольно легкой победой над большим и сильным противником, но уставший до предела Хологат смог сделать перерыв и поесть только во второй половине дня. К тому моменту корпус уже был собран и готов к выступлению, а после боя проверено и немного очищено.
Хоронить убитых предстояло жителям соседних поселений. В помощь им генерал хотел пригнать сотню людей из Комгара, но его еще следовало захватить.
К городу уже ушел конный полк, имея задачу захватить его без боя и разрушений. С учетом отсутствия гарнизона и полной неготовности жителей к сражению дело предстояло не самое сложное. Гораздо сложнее перекрыть все дороги, чтобы никто не сумел уйти на полночь. Факт разгрома королевского войска и пленения самого короля пока должен быть секретом.
— …Сосчитанные потери врага — тысяча девятьсот сорок убитых. Еще сотня набралась пленными. И почти столько же убежали.
— А общая численность войска?
— Точных данных нет. Захваченные военачальники дают разные цифры. Кто две двести, кто две триста. Из непосредственных командующих армией не выжил никто. А придворные наверняка не знают.
— Король назвал цифру в две сто семьдесят. Но это без учета гвардии и каких-то мелких отрядов. Так что будем считать, что было две триста.
— Тогда выходит, ушло около двух сотен. Часть из них может быть ранена, кто-то сгинет в лесу…
— А пленные откуда?
— Оглушенные, потерявшие сознание, захваченные в обозе. Их добивать не стали, отправили на поле стаскивать трупы. Еще нагнали полсотни жителей из окрестных поселений. Конечно, работают под стражей.
— И ладно. Что с нашими потерями?
— Убитых трое: двое стрелами, один топором. Кто-то удачно кинул топор во всадника, угодил в шею. Раненых меньше десяти, все выживут и будут в строю через два октана. Больше потерь нет.
— Да, это… впечатляет!
Бердин вернулся через три часа, когда генерал уже хотел давать команду к общему выступлению. Пришлось устроить короткое совещание, а корпус отправить под командой начальника штаба полковника Эмгура.
Хологат начал доклад с потерь врага, потом перешел к корпусу Озвученные им цифры вызывали удивление. И было с чего. Схватка с сильным и опасным противником обошлась хордингам всего в троих убитых! Десятая доля процента от боевого состава корпуса! Конечно, сыграли свою роль внезапность, превосходство в оружии и тактике, а так же в выучке.

Не говоря уж о моральном духе. Но трое убитых! Такого даже Бердин не ожидал.
— Мнение о корпусе? — сменил тему Василий.
— Безоговорочная победа! — с запинкой выговорил новое слово генерал. — Войска Догеласте больше не существует. Корпус действовал четко, умело, без значительных ошибок и недочетов. Отмечу несколько запоздалое выступление третьего полка и задержки с перестроением шеренг у второго. Медленнее, чем на учениях, стреляли баллисты. Кстати, наверное, следует изменить принцип метания. На малых дистанциях лучше стрелять не одной бомбой, а несколькими. Точность, конечно, упадет, но плотность боя увеличится. Если бы противник после первого залпа рванул вперед, то мог бы добежать до строя.
— Согласен. Еще?
— Легкие арбалеты почти не пробивают пехотные щиты на расстоянии больше трех десятков шагов. Воины меняли прицелы и били по ногам.
— На такой дистанции в ход надо пускать ручные бомбы.
— Но враг не подошел так близко. Страх перед неведомым оружием…
— Верно. Что ж, у нас есть время исправить ошибки и недочеты. Что касается второго и третьего полков…. Думаю, полковники Прам и Буар сделают верные выводы. У них будет возможность подготовить личный состав…
— Да! — чересчур громко ответил генерал, смутился и сбавил тон. — Я уверен!
Бердин скрыл улыбку. Хологат уже стал настоящим военачальником. За ошибки со своих подчиненных спустит шкуры, но и защитит их от высокого начальства. Что ж, это хорошо. По большому счету, армия хордингов только сейчас превращается в отлаженный механизм, спаянный боевым опытом. Ибо сколько ни тренируй, пока до дела не дойдет, войско так и будет сырым.
А теперь корпус, ощутив вкус победы над целым войском, почувствует себя уверенно. Лишь бы без шапкозакидательства. Но этого не допустит уже сам Бердин. Лучшее средство от задирания носов — работа! До изнеможения, до чертиков в глазах. Тем более основное дело еще впереди.
— Я отослал гонцов к Аллере, пусть отправляет сюда тыловиков и части резервного корпуса, — заметил Хологат. — Надо сдать им все трофеи. Богатый обоз был у короля!
Бердин кивнул. Трофеи и впрямь поражали размером. Средств на войско Седуаган не жалел, снарядил поход щедро. Так что хординги получили не только богатые запасы продовольствия и фуража, но и поймали около трех сотен лошадей, почти две сотни тягловых быков, а также взяли несколько сотен вполне исправных повозок. Не считая запасов железа, оружия, сбруи и прочего.
Но такой трофей тяжкой обузой повиснет на корпусе, так что надо сбыть его как можно скорее. И тут Хологат молодец — вовремя отправил донесение князю.
— Все верно. — Бердин сделал паузу, потом заговорил: — Хоть битва вышла недолгой, но отдых воинам нужен. Так что корпусу отдыхать до утра. Но выставить усиленные дозоры, чтобы никто не подошел ближе версты.
— Уже. От каждого полка отправлено пять дозоров в составе полудесятка. Дороги, просеки, тропинки, река под присмотром. Ждем вестей от Томактора. Он должен взять Комгар и там ждать нас. Думаю, в городе тоже много запасов, ведь король устроил там временную базу.
— Все это хорошо. Но сейчас главное — Седоун. В столице казна и тайные схроны, там все документы. Ну и знать тоже там. Так что перед рассветом отправляй разведэскадроны к Комгару, пусть займут город, а полк Томактора должен идти дальше. Надо отрезать путь беглецам. А из столицы наверняка побегут, когда поймут, что войско разбито.
Генерал склонил голову. Решение понятное и верное. Нельзя давать врагу опомниться, нельзя давать шанс уцелевшим спрятать королевскую казну.
— Может, отправить отряд Зумала в Седоун? Он пройдет в столицу под видом беженцев. Или найдет другой способ.

— Может, отправить отряд Зумала в Седоун? Он пройдет в столицу под видом беженцев. Или найдет другой способ. Диверсанты могут здорово помочь в захвате города, да и за беглецами проследят.
— Хорошая идея, генерал, — улыбнулся Бердин. — Тем более теперь мы знаем обо всех тайниках и скрытницах лучше, чем кто-либо в Догеласте. Король выложил все. И даже больше!
— А разве у него был выход? — рассмеялся Хологат. — Ведь это теперь не его казна и не его тайники! И не его королевство!
11
Страшный сон короля
Он пришел в себя рывком, будто выброшенный из небытия сильным ударом. Попробовал сесть, но не смог двинуть ни рукой, ни ногой. В ужасе огляделся, увидел стены и свод небольшого шатра, горящие факелы и лучины. В ноздри ударил запах кожи и масла.
Король осмотрел себя и заметил, что руки и ноги связаны, а сам он лежит на войлочной подстилке, брошенной прямо на землю. В дальнем углу шатра — небольшая жаровня и столик, на котором стоят кувшины и кубки. Рядом скамья, на ней лежит щит, а на щите золотой нагрудник — знак королевской власти.
Седуаган скосил взгляд на грудь. Там было пусто. Знак он потерял. Похоже, и королевство тоже.
И тут он вспомнил все, что произошло с ним за последний день вплоть до сильного удара в грудь и провала в беспамятство.
Его войско разбито, гвардия и свита полегли под стрелами, а сам он в плену! И что ждет теперь его и все королевство? Убьют или станут пытать? На помилование надеяться глупо, хординги не для того сюда пришли, чтобы щадить врага.
Да, недооценил он их, не думал, что дикие варвары, сидящие в своих норах далеко на полудне, смогут вот так быстро дойти до самого сердца доминингов и так легко завоевать не только вольные дворянства, но и королевство Догеласте! Видимо, такая же участь постигла и его собрата по трону короля Вентуала. Тиаган пал, это точно. Иначе Вентуал дал бы о себе знать. А теперь очередь и Догеласте. А потом и остальные домининги падут перед грозными завоевателями.
Ярость душила Седуагана, он не мог простить ни себе, ни вельможам просчета и поражения. И ненависть к хордингам переполняла душу короля. Но более прочего давил на него страх. Перед сильным врагом, перед его неведомым оружием и поистине невероятным воинским умением.
Этот страх перекликался со страхом за свою жизнь, за жизнь детей, за тех, кто был ему дорог.
Проклятия метались в голове Седуагана, не давая думать о будущем. Или он сам не позволял себе думать, боясь представить, что с ним сделают хординги.
Занятый своими безрадостными размышлениями, король не услышал шагов, заглушенных войлоком, и вздрогнул, когда откуда-то из-за головы раздался жесткий голос:
— Снявши голову, по волосам не плачут! Это старая поговорка… у хордингов. Вы, Ваше бывшее Величество, потеряли королевство, так что о нагрудном знаке нечего жалеть.
Черный сапог встал рядом с головой Седуагана, сильные руки легко вздернули тяжелое тело короля, оттащили его к скамейке и усадили.
От рывка клацнули зубы, и король едва не прикусил язык. Седуаган охнул от сильной боли в груди, там, куда угодила вражеская стрела, посмотрел на себя. Доспехи и плащ с него сняли, как и два перстня с пальцев и золотую цепь с запястья. Но одежду и обувь оставили, не стали глумиться над пленным.
Вошедший поправил факелы, вытащил в центр шатра табуретку, сел на нее и уставился на короля насмешливым взглядом. Седуаган внимательно посмотрел на него.
Это был молодой мужчина, высокий, с широченными плечами, мускулистым телом и очень короткой стрижкой. Одет в незнакомого фасона черные одежды. Из оружия — только нож на поясе. Взгляд веселый, но какой-то тяжелый, давящий. По повадкам видно, что он один из вождей хордингов. Хочет насладиться видом плененного монарха?!
Человек, словно угадав мысли Седуагана, усмехнулся, качнул головой.

— Мое имя… (Седуаган не разобрал), что означает Правитель. Я командую армией княжества, что вторглась в домининги и сейчас успешно продвигается на полночь.
— Какого княжества? — прохрипел Седуаган и закашлял, прочищая горло.
— Княжество хордингов. Вы не знаете, что полуденные племена создали новую страну. Вы многое не знаете и не можете знать. Да вам это и не надо. Зато знаете, что войска Догеласте больше нет, как скоро не будет и самого королевства.
Седуаган вздрогнул и попытался шевельнуть руками. Ничего не вышло: веревка хоть и не давила, но двигать кистями не давала.
— Вы еще не завоевали королевство! — выкрикнул он, чтобы хоть что-то возразить этому наглецу — И не завоюете!
Правитель усмехнулся.
— Еще сегодня падет Комгар, а через день-два и Седоун. Войск королевства больше нет, не считая мелких гарнизонов и дворянских отрядов. Но это нас не остановит. Дней через восемь — десять все королевство будет захвачено, после чего его можно считать… исчезнувшим. Впрочем, вас, Ваше бывшее Величество, это уже не касается.
Седуаган дернул плечами и выругался. От бессилия и невозможности хоть что-то сделать его трясло. Даже плюнуть в этого подлого гада не выйдет, далеко сидит.
— Вы меня убьете? Или спалите на ритуальном костре?
— Хорошая идея. Я подумаю. Но пока нам предстоит долгая беседа. Мне нужно знать все о королевской казне, о тайных схронах, о спрятанном золоте. Мне нужны все документы, списки, свитки, реестры. Все, что касается управления страной.
Седуаган скривил губы.
— А с чего ты взял, что я…
— Правитель, — мягко поправил его собеседник. — Не забывай, бывший монарх, обращаться ко мне как положено.
Бывший! Это слово, сказанное второй раз, резануло слух, Седуаган опять выругался и плюнул в этого Правителя! Но в пересохшем рту слюны было мало, и она не долетела даже до его собственных сапог.
В тот же миг острая боль скрутила его и бросила на войлок. Он завыл, сжимая зубы и не понимая, откуда она пришла, эта боль.
— Не трать силы на ругань, Седуаган, — жестко сказал Правитель. — И не забывай, как обращаться ко мне. Иначе будет еще больнее! Я сказал, что нас ждет долгая беседа, но не сказал, что она может быть не такой уж и приятной.
Правитель встал, подошел к королю, усадил его обратно и навис прямо над головой.
— Ты расскажешь все! Даже если не хочешь. Я знаю, как заставить тебя. И не смей врать, это не получится! Ведь твои вельможи рассказывают моим людям о твоих тайнах. Кто что знает. А знают они не так уж и мало. Но если ты решишь молчать, я задам эти же вопросы твоей жене и детям.
Король вздрогнул, с ужасом посмотрел на Правителя, перехватил жесткий взгляд и понял, что тот сделает это. Схватит семью, станет пытать, если надо — убьет. Да и придворные не будут молчать, когда их вот так, болью… Как он это делает?
Правитель хлопнул его по плечу, достал откуда-то из одежды небольшой предмет, приставил к шее короля и… легкая боль пронзила шею, сразу стало горячо, и в голове вдруг заработали молотки.
— Так что, поговорим, Ваше Величество? — с улыбкой осведомился Правитель. — Говори, что пожелаешь. И чем больше ты скажешь, тем лучше будет для тебя.
Униженный, сломленный монарх, лишенный всего и даже возможности нормально сидеть, получивший дозу пароректа, заговорил. Неохотно и не по своей воле, но заговорил. Путано, перескакивая с одного на другое, и что-то пересказывая дважды.
Запись шла непрерывно, так что Бердин и не пытался запомнить все — потом просмотрит если надо. Главное он услышит и при необходимости примет меры. В его распоряжении весь корпус, а в Догеласте нет силы, способной помешать, остановить.

В его распоряжении весь корпус, а в Догеласте нет силы, способной помешать, остановить. Как, впрочем, нет уже и самого Догеласте. Просто пока не все об этом знают. Но узнают скоро.
Вечером того же дня, пока Седуаган, подстегиваемый дозой препарата, изливал душу, конный полк Томактора внезапным броском занял Комгар, разогнав три десятка стражников и пару сотен ополченцев, и перехватил все дороги, идущие к столице.
Четыре эскадрона ушли в ночь, чтобы под утро встать неподалеку от Седоуна, а пятый остался в Комгаре гарнизоном. Полковник успел допросить дворянина, державшего город, и получить необходимую информацию. Когда подойдут тылы армии хордингов, у них уже будут все данные о запасах продовольствия, фуража, о количестве тягловой силы в окрестных поселениях и в самом городе.
Полковник отправил гонцов к Хологату и остался ждать дальнейших распоряжений. А пока хватало и других дел.
Диверсионный отряд Зумала тоже получил приказ идти к столице. Но не останавливаться возле нее, а следовать дальше, по пути ведя разведку и выискивая разрозненные вооруженные отряды. Конечной целью пути были владения баронессы Этур. Бывшая любовница Артема Орешкина как конфидент короля обладала важными знаниями и была очень нужна как источник информации.
Разведэскадроны также ушли в ночь к столице. Им ставилась задача провести разведку вокруг Седоуна и по возможности в нем самом. Генерал Хологат, отдавая этот приказ, после небольшой паузы, добавил:
— Посмотрите… Если гарнизон службу несет кое-как, может, сумеете захватить город. Но если там собрано ополчение, лучше не лезть.
Сам корпус, получивший отдых, должен был выйти утром. До вражеской столицы ему как раз один дневной переход. А уж оттуда полки пойдут каждый своей дорогой, беря королевство в тиски. Чтобы пройти его частой гребенкой, полки будут разбиты на роты, а иногда и роты — на десятки. В Догеласте не должно остаться ни одной целой дворянской дружины, пусть даже в пять воинов числом. Да и самих дворян тоже не должно быть. Все земли теперь принадлежат хордингам.
…А король все говорил. Много секретов было в голове монарха. Не все они имели большое значение, даже до второстепенного не всегда дотягивали, но Седуагана никто не останавливал. Пусть говорит, а уж вычленить суть из непрерывного текста всегда можно. Так что титулованный пленник вещал, даже не глядя на того, кто задавал ему вопросы. Сильный препарат не только развязывал язык, но и понижал некоторые функции головного мозга, а также начисто отрубал способности к критическому восприятию и оценке реальности.
Через два дня столица королевства Седоун пала. Собранное наспех ополчение — две неполные тысячи темного люду, как здесь говорили, или попросту крестьян — сами драпанули при виде огромного войска хордингов. Их даже не преследовали — тем более ополчение на ходу бросало топоры, копья и щиты, стараясь убежать как можно дальше.
Но бегство произошло после того, как разведка при помощи нескольких рот пехоты перед рассветом вошла в город. Полторы сотни воинов, оставленных в качестве гарнизона, были перебиты.
Выскочившие на шум из своих домов дворяне тоже попали под горячую руку. А кто пытался бежать, сами влетали в засады, их брали без боя.
В лагере ополченцев, стоявшем в трех верстах от столицы, толком ничего не слышали. И очухались только после того, как на них двинули два пехотных полка хордингов. Согнанное хозяевами, необученное и запуганное перспективой сражения мужичье драпануло сразу, как только разглядели, кто именно идет к лагерю. Военачальники — несколько дворян и десяток воинов-ветеранов — остановить бегущих даже не пробовали. Сами оседлали коней и поспешили прочь.
Хординги почти час собирали трофеи, ловили коней, сгоняли повозки и сортировали скарб.
Горожане, еще не отошедшие ото сна, с ужасом взирали на страшных варваров и не казали носа из жилищ. Самые страшные сны сбылись, и теперь их жизни висели на волоске.

Самые страшные сны сбылись, и теперь их жизни висели на волоске.
Торговцы, сидя на тюках и сундуках с добром, поминали богов и не знали, бежать ли, бросив все, или уповать на милость новых хозяев.
Пока город отходил от шока, хординги работали. Окружили Седоун, выслали три десятка поисковых групп для обнаружения и захвата ценностей, выставили на улицы патрули с приказом давить всякое сопротивление и не давать никому мародерствовать. Но в первую очередь заняли королевский замок.
…Когда в небрежно откинутый полог шатра шагнула жена, Седуаган застыл в дальнем углу, глядя на нее как на нежить. Его супруга здесь, живая? Как это может быть? Не сон ли это? Или помутненный разум рисует ему желанный образ?..
Второй день король сидел взаперти, не имея возможности выйти на воздух. Еду и питье ему приносили, в отгороженном углу вырыта яма для нечистот, свет давали лучины. Его не допрашивали, не били, вообще не трогали. Но за полог не пускали. Сидя в одиночестве, король терпел самую страшную и тяжелую пытку — пытку неведения.
Что со столицей и королевством, живы ли его близкие, что стало с дворцом, сумели ли хординги захватить Догеласте полностью, или кто-то еще сопротивляется варварам?
Снаружи не доносилось ни звука, кроме редкого стука лошадиных копыт и едва слышимого говора стражи. Даже ветер — и тот не гудел среди голых стволов деревьев.
Отчаяние захлестнуло короля и не давало ему ни есть, ни пить, ни тем более спать. Всю ночь он ворочался на лежаке, стискивая зубы и шепча проклятия, а под утро уходил в чуткую дрему то и дело прерываемую рождаемыми в голове образами.
Сегодня утром он хотел было броситься вон, даже на копья и мечи, лишь бы прекратить эту невыносимую пытку. В конце концов, если королевства нет, если нет семьи, зачем ему жить? Быть потехой хордингам? Чтобы они смеялись и оскорбляли его?
Он с трудом сдержал порыв, когда стражник принес кувшин с водой и поднос с мясом. Остановил вид воина, его доспехи и оружие. Да, Седуаган разглядел оружие и узнал в нем те странные мечи, что были у отряда мэора Темалла, ставленника и любовника баронессы Этур. Выходит, эти сильные умелые воины тоже были хордингами? Иначе откуда они взяли такие мечи? Значит, все расчеты баронессы были неверны? Глупая баба поверила словам этого Темалла, страсть затмила рассудок. А он послушал баронессу — выходит, такой же дурак.
Эти мысли немного отвлекли Седуагана от тяжких дум и не позволили ему натворить глупостей. Не то бросился бы на стражника и получил бы тем самым мечом. Или его не стали бы убивать?
Отчаяние вновь охватило короля, и он вновь был готов напасть на стражу, но как раз в этот момент в шатер вошла жена.
Она смотрела на него полным страха и жалости взглядом, потом сделала шаг вперед и едва слышно произнесла:
— Сед…
Король шагнул к ней, вскинув руки, едва не упал, зацепив ногой край стола, схватил за плечи, прижал к себе и несколько мгновений слушал ее прерывистое дыхание. Королева тоже обхватила его, и замерла. Слезы текли по щекам, капали на грудь королю, и его рубашка промокла насквозь.
— А Стамо? — дрожащим голосом спросил король. — Где сын?
— Он жив! — отозвалась она. — Он у… них…
Даже выговорить слово «хординги» она не могла, так глубоко поселился в ней страх перед варварами с полудня.
— Но как?.. Как вы выжили? Как попали в плен? Что с тобой… было?..
Король комкал слова и обрывал фразы, а последнюю произнес едва ли не по складам. Ответа королевы он боялся больше, чем молчания. Что могли сделать захватчики с молодой красивой женщиной, да еще в горячке схватки и в упоении победой, он хорошо представлял.
Его жене Лемеде едва минуло двадцать шесть зим. Королевой она стала в четырнадцать, а в пятнадцать подарила Седуагану наследника. Первая жена короля умерла при родах за два года до этого.

Первая жена короля умерла при родах за два года до этого.
Королева сохранила девичью свежесть, точеную фигуру и стать. Ее Величество всегда окружали восхищенные взгляды. Конечно, такая красавица наверняка попала на глаза хордингам. И пусть не простой боец, но какой-нибудь военачальник варваров мог сделать ее своей наложницей.
Короля корежило от бессилия и унижения. Не защитить свою женщину — худшая из участей! Вон щеки бледные и вид потухший. И смотрит затравлено. Кто-то успел поиздеваться, потешить плоть в объятиях королевы?..
Король прятал взгляд, но ждал ответа.
— Нас не тронули, — послышался голос Лемеды. — Сына не били, а меня… даже не подходили. Схватили во дворце и увезли. Мы даже не видели куда.
Король перевел дыхание и погладил жену по голове. Многое ему хотелось сказать ей, многое объяснить. Но говорить здесь?
— Лемеда…
— Сед, — перебила она его. — Почему нас привезли сюда? Чего они хотят? Я знаю, что войско разбито, что ты в плену. Королевства больше нет. Но что будет с нами?..
Ответить он не успел, отлетел полог и в проеме возникла рослая фигура воина.
— Седуаган, следуй за мной! — пророкотал басом хординг и повелительно махнул рукой.
Король, привыкший, что даже самые родовитые дворяне склоняют перед ним головы и говорят едва ли не вполголоса, стерпел жесткое повеление. Здесь он пленник, а не владыка. И последний обозник может крикнуть на него или ударить.
— А… — раскрыл он рот, чтобы задать вопрос о жене, но воин повторил: — Следуй за мной! Немедленно!
И даже умереть в бою, спасая честь, нельзя. Броситься на этого увальня нельзя. Потому что в их руках жена и сын. Значит, он будет послушен и испьет чашу унижения до дна.
Отстранив Лемеду и не глядя на нее, Седуаган пошел к выходу, чувствуя, как по телу разливается холодок страха. Сейчас он узнает свою судьбу.
12
Милость хордингов
В длинном плаще с накинутым на голову капюшоном он прошел за стражником и, следуя его указанию, ступил за порог какого-то строения.
— Иди вперед, — повелел стражник, не переступая порога.
Седуаган сделал два шага, увидел перед собой вторую дверь, толкнул ее и вошел внутрь, на ходу скидывая капюшон.
В глаза ударил яркий свет, лившийся непонятно откуда. Пораженный Седуаган завертел головой, ища источник такого яркого слепящего света, и с изумлением увидел большую просторную комнату, высокий поток, стены и висевшие на них странные светильники, дававшие яркий свет. Они совершенно не чадили, не коптили потолок, не забивали нос гарью.
В стенах были окна — не узкие бойницы, как в замке, а настоящие широкие окна, которые пропускали лучи светила, но почему-то гасили все звуки снаружи, хотя не были забраны ни слюдой, ни тканью.
В помещении стояли большой стол и стулья, каких король никогда не видел. И еще какие-то предметы, о назначении которых и не догадывался.
У дальнего конца стола стоял Правитель.
Седуаган замер возле входа, не зная, что делать дальше.
Правитель усмехнулся, качнул головой.
— Проходи, садись.
Седуаган с опаской сел на выглядевший подозрительно хрупко стул, но тот даже не скрипнул. Взгляд бывшего монарха метнулся по столу и ушел к окну.
— Свобода манит, — непонятно сказал Правитель. — Увы, она доступна не всем.
— Что вам… Что надо от меня? Смерти моей?
Правитель подошел ближе и присел на столешницу.
Сложив руки на груди, он несколько мгновений смотрел на Седуагана, потом сказал:
— Ты уже знаешь, что Седоун мы взяли. Гарнизон перебит, ополчение разбежалось при виде наших отрядов. Их примеру последовали некоторые дворяне — правда, далеко не ушли.

Все ценности, тайники, документы у нас. Те схроны, что не в столице, скоро будут захвачены. Двор твой тоже разогнан — кто мертв, кто в плену. Наши войска идут в глубь Догеласте и никто не сможет их остановить. Королевства больше нет. Нет и короля. Тебя постигла судьба, которую ты уготовил другим.
Седуаган опустил голову и сжал кулаки. Вспышка гнева сейчас некстати, нельзя показывать этому… что он в бессильной ярости.
— Королевство погибло, — тем же ровным голосом продолжил Правитель. — Настала очередь короля.
Седуаган с трудом разжал сведенные судорогой челюсти, поднял голову.
— Жену и сына пожалейте. Они ни в чем…
— Нет! — отрезал Правитель. — Ни пощады, ни жалости, ни спасения! Разве король Догеласте пожалел бы соседей-дворян? Оставил бы их в покое с семьями? Или, быть может, огромное войско было собрано для защиты королевства? На которое и так никто не смел нападать. Или думал покорить империю? Для нее твое войско, что мелкий камешек на дороге.
Седуаган молчал. Спорить бесполезно, а возражать глупо. Этот Правитель прав. Не точи топор на соседа, не то он ударит первым.
— Я делал то, что должен был, — глухо произнес Седуаган.
— И мы тоже, — довольным голосом парировал Правитель. — Нет королевства, не нужен и король. Зачем он?
Страх затопил чувства и вытеснил все мысли из головы Седуагана. Больше всего он боялся, что ему прикажут смотреть на то, как будут убивать жену и сына.
Он до того увлекся этой картиной, что не услышал слов Правителя и пришел в себя только после окрика.
— Заснул?! Смотри на меня!
Седуаган с трудом поднял взгляд.
— Как звали твоего отца?
— Кедар.
— Что ж, с этого момента король Седуаган мертв. А есть простой человек Сед, сын Кедара, по прозвищу Простак.
Седуаган удивленно привстал, но сильная рука легко усадила его обратно.
— Тебя и твою семью, — жестко заговорил Правитель, — отправят далеко на севе… на полдень, к хордингам. К морю Векланлетан. Там, среди простых охотников и рыбаков, ты и твоя семья будете жить. Станешь рыбаком, а может, земледельцем. Будешь ловить рыбу или пахать землю. Твоя жена станет убирать дом, готовить еду, шить одежду. Сын тоже станет рыбаком. Среди простых людей, вдали от доминингов, ты проживешь всю жизнь. Как и твой сын.
Седуаган не верил ушам. Его не убьют? Ему оставят жизнь? Или это жестокая шутка?
Похоже, Правитель угадал ход мыслей бывшего короля. Усмехнулся и веселым голосом продолжил:
— Ты больше не нужен нам. Рассказал обо всем, отдал все, вплоть до короны. Ты не нужен и королевству, отныне просто части новой провинции княжества хордингов. И людям ты не нужен, у них теперь новые хозяева. Но ты нужен своей семье. Если не смог позаботиться о стране, попробуй позаботиться хотя бы о них. Это все!
— Но… я… — вскочил на ноги Седуаган.
— Я сказал — все! — рявкнул Правитель. — И благодари своих богов, что не приказал прирезать тебя, как курицу! Тебя и твою семью посадят в повозку и повезут на полдень. Там определят в какой-нибудь поселок. Старейшина скажет, что делать и где жить. Дальше сам. И еще!
Правитель шагнул к Седуагану, и тот в страхе отшатнулся, думая, что его ударят. Но Правитель даже не шевельнул рукой.
— Даже не думай пробовать бежать. Знаю, эта мысль посетит твою не самую умную голову раньше, чем придет понимание, что бежать некуда. Здесь тебе никто не поможет, а там… там до тебя никому нет дела. Не совершай глупостей, Сед Простак! Радуйся, что будешь жить.
Правитель вдруг осклабился и с непонятной иронией произнес:
— Хороший дом, хорошая жена — что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?!
Седуаган фразу не понял, но Правитель ничего пояснять не стал.

Хлопнул в ладони. На пороге возник воин.
— Уведи его и готовь к отправке.
Воин склонил голову и махнул Седуагану рукой. Бывший король и будущий рыбак посмотрел на Правителя, однако тот уже отвернулся. Лишенный трона и короны монарх больше ему не интересен. Пройдено и забыто.
И Седуаган — вернее Сед Простак — пошел к выходу еще не зная, радоваться подаренной жизни или проклинать дарителя. И за разгромленное королевство, и за разбитые планы, и за существование, что может быть хуже смерти.
Но теперь это только его проблемы.
— …Отпустил живым? Да еще с семьей!
— Ну не голову же рубить на пне! Проку от этого никакого. Все секреты выложил, тайники и казну сдал, своих людей, доверенных вельмож, даже некоторых выведов тоже сдал. Его свита, кто уцелел, пела не хуже монарха. Таким образом, в наших руках оказались все нити управления королевством, тайные и явные. Конечно, еще работать и работать. Но главное сделано — верхушка государственного управления уничтожена. А система уцелела и перешла к нам.
— Ею еще надо научиться управлять!
— Само собой. Но инструмент есть, остальное дело времени. Так что гибель короля ничего бы не давала. Это в Тиагане вышло все с ходу, и Вентуала и его семью во время штурма убили. А тут все прошло мирно… относительно.
— С Догеласте вопрос решен?
— В принципе да. Теперь только взять под контроль все земли.
— Хорошо. Ставим еще один плюсик и вычеркиваем один пункт, — Навруцкий потер переносицу. — Побольше бы таких новостей.
— Чем богаты, — развел руками Бердин. — Причин для недовольства нет. Идем по плану, даже с некоторым опережением. Самый сильный враг разбит, самое большое и боеспособное войско доминингов стерто в порошок в не слишком тяжелом сражении. Корпус показал себя отлично, некоторые недостатки и шероховатости устранимы в ближайшее время. Так что…
Он не договорил, но все поняли, что имел в виду военный специалист и фактически руководитель всего похода, а также княжества хордингов. Ему сейчас принадлежала верховная власть, а не князю Аллере и совету хордингов. Так что мнение Бердина было главным и решающим.
Навруцкий бросил взгляд на экран, где была выведена таблица общего плана действий на Асалентае, лишний раз прошелся по верхним графам, напротив которых стояла отметка «выполнено», и едва заметно вздохнул. Все, что происходило здесь, вся та огромная работа тысяч людей, многих племен, больших и малых владений была лишь одной частью полного плана действий Комитета по поимке группы лиц, владеющих техникой перемещения между мирами.
Причем основной эта часть стала только после провала операции госбезопасности в Европе, когда «ковбоев» фактически упустили. Сопутствуй КГБ успех на Земле, работа Комитета на Асалентае свелась бы к ведению разведки и формальному контакту с аборигенами. Ну, еще быстрой операции по захвату здешней базы «ковбоев».
Сейчас, девять месяцев спустя, Навруцкий не дал бы добро на проведение операции. Запретил бы категорически. Использовал бы все свое влияние и возможности, чтобы «ковбоев» отыскали на Земле. Потому как масштаб вторжения в чужой мир рос день ото дня, и конца этому росту не видно. Из-за начала работы и власти страны решили прибрать к рукам ресурсы чужих миров, что еще больше взвинтило темп экспансии и перевело ее на другой уровень.
Нет, не дал бы Навруцкий добро. Но теперь отменить операцию он не мог. Разогнав каток, нажатием тормозов его не остановить, только механизм поломаешь. Теперь идти до конца, причем до победного. Иного финала операции быть не может!
Но и заниматься только Асалентае директор тоже не мог. На него свалилась огромная работа по расширению Комитета, составлению новых штатов, подбору и подготовке сотрудников, увеличению персонала на базах Баккара и Асалентае, а главное — сохранению тайны всех работ.

На него свалилась огромная работа по расширению Комитета, составлению новых штатов, подбору и подготовке сотрудников, увеличению персонала на базах Баккара и Асалентае, а главное — сохранению тайны всех работ.
И все это практически в одиночку, только с помощью своего заместителя Щеглова и нескольких привлеченных по подсказке Бердина специалистов. Которых сперва тоже пришлось уговаривать.
Да еще в режиме цейтнота, под постоянным, пусть и очень осторожным и вежливым давлением из столицы. Москва не требовала, а просила, но просила настойчиво. Ей нужны были нефть и газ, уголь и редкоземельные металлы, золото и платина. А еще экологически чистые зерно, овощи и фрукты, источники не напичканной радиацией и химией воды. Аппетиты вторжения в чужое пространство росли вместе с масштабами. А осторожность таяла.
Дважды Навруцкий делал доклады президенту и очень узкой группе посвященных лиц о ситуации в новых мирах. И оба раза с огромным трудом выторговывал отсрочки. К счастью, помог комитет госбезопасности, упустив «ковбоев». Теперь неторопливость можно было обосновать желанием сохранить секретность операции. Возможность раскрытия тайны связи с чужими мирами действовала на президента как якорная цепь. Во всяком случае, пока.
Однако первое лицо государства недовольно морщилось, слыша приблизительные сроки окончания операции — как минимум полгода, а то и год. Президент терпел, но через силу. Слишком уж большие блага и быстро обещала экспансия новых миров. А сразу много и сладко всегда прельщает даже самых терпеливых и умных.
Вот об этом и думал Навруцкий, слушая доклад Бердина. Дела у того шли замечательно, лучше и пожелать нельзя. Но пока до завершения было как до Парижа… креветкой.
— Так куда ты засунул Седуагана? — вернулся Денис к прежней теме.
— Приленат, поселок на самом берегу моря. Там рядом лес, река. Чистый воздух, природа… курорт. Работы вдоволь, еда простая и полезная. Пусть поправляет здоровье и лечит нервы. Море, оно ведь успокаивает, — улыбнулся Бердин. — Только старейшина будет знать, кто у него гостит, остальным не важно. Шансов на побег никаких, если только на острова, к аборигенам.
— Кому он там нужен! — тоже улыбнулся Елисеев. — В жертву еще принесут.
— Вот-вот. Да и семью не бросит.
— Ладно, решили! — махнул рукой Навруцкий. — Меня этот тип не волнует. Лишь бы под ногами не путался. Забыли! Как идет продвижение в глубь страны?
— Нормально идет. Полки двигаются в линию, высылая отряды для захвата дворянских владений. С ними едут представители тылового управления, чтобы сразу подсчитывать захваченное.
— Сопротивление сильное?
— Да нет, — пренебрежительно усмехнулся Василий. — Личные дружины местных дворян — максимум десять человек. И то редко. Три — пять, ну шесть. Вассалы на рожон не прут, хотя нам это было бы на руку. Кое-какую угрозу несут только гарнизоны городов.
— Большие гарнизоны?
— До двадцати воинов плюс стража. Но столько воинов встретили только в двух местах. Внезапный штурм, быстрый удар… Стража в бой вообще не вступает, бросает палки и ножи и улепетывает.
— Значит, сопротивления больше ждать не приходится?
— Серьезного — нет. Так, если по мелочи.
— Зато Юглар отличился, — вставил Елисеев. — Местный союзник.
— Помню, говорили.
— Вот. Он постарался на славу. У меня запись есть, посмотришь?
— Некогда. — Навруцкий покачал головой. — Картинки будем смотреть после. Так скажи.
— Как хочешь.
Евгений посмотрел на Бердина, взглядом спрашивая, продолжать ли самому.

Евгений посмотрел на Бердина, взглядом спрашивая, продолжать ли самому. Тот кивнул.
— Значит так. Его отряд вышел к Уидару через два дня после сражения с войском короля…
13
Вот как надо!
…Появление врага гарнизон Уидара прозевал. Видимо, там никто и не ждал, что враг может появиться в глубине королевства, да еще незаметно и такими силами. В Догеласте все, от крестьян до дворян, знали, что нет силы, способной противостоять их королю. Так чего же зря волноваться?..
Спешить и бросать отряд на штурм с ходу Юглар не стал. Наоборот, сделал все, чтобы об их появлении в городе не узнали как можно дольше. Пришлось перехватывать всех встречных на дороге и следить, чтобы никто из местных не предупредил гарнизон о визите чужаков.
Благо, на дворе стоял серостав — время, когда все заняты домашними делами и по гостям не шастают. Даже мелкие торговцы и те ждут до весны. Скоро октан Огалтэ — самый большой праздник в году, гулянки и посиделки, пиво, вино, пляски, песни. Надо же подготовиться!
Словом, Юглар провел своих тихо. Дворы не грабили, срубы не жгли, жителей не обижали. Вышли к роще, что стояла рядом с Уидаром, встали лагерем, огонь не разводили. Юглар выслал разведку и сам долго сидел на дереве, рассматривая стены Уидара, ворота и подходы к ним.
План родился почти сразу. Еще перед отправлением генерал Хологат и Правитель рассказывали, как можно внезапно захватить город, приводили примеры. Юглар слушал внимательно и сейчас вспомнил один случай.
Обдумав новый план подольше, признал подходящим и вызвал помощников. Вместе обсудили идею, прикинули, как лучше сделать. Потом два десятка воинов отправились по соседним поселениям собирать требуемое, а выбранный десяток самых лучших бойцов получил полдня отдыха — накопить сил перед делом.
Утром следующего дня к городу подъехали четверо всадников. В хороших доспехах, при справном оружии и на сытых конях. Командиру гарнизона они сообщили, что являются дозором отряда наемников. Идет отряд по приказу короля, сопровождает большой обоз с запасами. Командир отряда везет послание от Седуагана с требованием к командиру гарнизона и местному управителю подготовить базу для размещения войска. Войско прибудет по весне и пойдет к перевалу Бор-машид. Зачем, для чего — это расскажет гонец, которого король пришлет позже. А пока надо выполнить повеление.
Посланцы держались уверенно, назвали имена вельмож короля и военачальников. И впечатление произвели хорошее. Что наемников вербуют в войско, начальник гарнизона знал, так что рассказ удивления не вызвал. А вот интерес был. Зачем королю войско на перевале? Не войной же на дальних соседей пойдет. Хотя кто может знать намерения Его Величества?..
Понравилось старому десятнику и то, что наемники не лезли в город: мол, подождем отряд, вот-вот подойдет. Враги бы вели себя иначе. Так рассуждал десятник, не имевший опыта общения с настоящим противником и два десятка лет обнажавший топор только на заднем дворе на занятиях.
Обоз прибыл скоро. Десяток повозок в сопровождении шестерых всадников.
Встречали его начальник гарнизона, управитель и двое воинов. Еще двое стояли на башне. Остальные воины гарнизона отдыхали, занимались своими делами.
Прибывший командир наемников протянул начальнику гарнизона свиток, а потом без затей ткнул его ножом в шею. Не ожидавший подобного десятник рухнул под ноги коню. А остолбеневшие дружинники с ужасом наблюдали, как из-под дерюг и шкур вылетают чужие воины и бегут к воротам.
Штурм занял совсем немного времени. Гарнизон вырезали до последнего человека, потеряв при этом всего двоих. Когда основные силы отряда прибыли в город, там уже все было закончено.
Юглар выполнил задание без большого боя, почти без потерь и разгрома. Жителей поставили перед фактом, заодно рассказав новость — больше нет ни короля Седуагана, ни королевства Догеласте. Теперь есть провинция княжества хордингов.

Теперь есть провинция княжества хордингов. А кто хочет противиться, пожалуйста, места под стеной хватит.
Желающих не нашлось. Захватчикам поверили. Да и трудно не поверить, глядя на дюжих молодцев в доспехах и при оружии.
Оставив в городе полсотни воинов и отправив Хологату донесение, Юглар повел отряд к столице. В том, что основные силы корпуса уже там, он не сомневался.
— …То есть союзник он надежный? — спросил Навруцкий.
— Вполне. На самом деле это здесь не такая уж и редкость. Верность слову, честь, ну и конечно, личная выгода. Когда три фактора совпадают, можно ожидать преданной службы и полной отдачи.
Бердин щелчком джойстика вывел на экран новое изображение.
— Вот второй пример — граф Мивус. Вернее — уже наместник Мивус. Кстати, тоже протеже Артема.
— И что он? — заинтересованно спросил Навруцкий.
— Он делает большое дело — стягивает разрозненные и обособленные куски владений единой цепью управления. Пока в основном полдень и восход доминингов, но скоро перейдет и на другие владения. Как только мы их очистим.
— Еще один энтузиаст?
— Прагматик. Голова у него работает хорошо, а при случае — и руки тоже.
— В смысле?
Василий заметил ироничный взгляд Елисеева и с насмешкой пояснил:
— В прямом!
…Проводить в седле большую часть дня, наверное, не самое приятное занятие в жизни. Еще меньше удовольствия доставляет ночевка в чужих домах, еда за чужим столом и постоянное перемещение с места на место.
Подобный образ жизни, пусть и временный, не приносит особой радости никому, тем более человеку, привыкшему к определенному укладу.
В качестве компенсации — лишь огромная, почти беспредельная власть, немалые почести, полное отсутствие прежних проблем и… надежда на более спокойное будущее.
Правда, думать о спокойном будущем графу Мивусу некогда. Пределом мечтаний были более или менее мягкий лежак, сытная еда и долгий сон.
Мивус фланировал по полуденным доминингам вторую декаду. Объезжал бывшие вольные дворянства, считал запасы, смотрел поселения и дворы, вдалбливал туповатым набольшим новые порядки, кому-то грозил, кого-то хвалил — правда, редко, чаще показывал плеть и повторял: «…и если хотя бы одно зернышко (шкурку, ломоть, кусок) утаите, голову снесу!»
Его помощники заносили все данные на берестяные листки, рисовали карты, где указывали поселения, реки, озера, дороги, броды.
Эта огромная работа по сбору всех земель доминингов в единую руку изнуряла графа почище прошлых сражений, битв, хозяйственных забот и прочих дел. Но он был доволен. На удивление самому себе.
Наверное, в нем всегда сидел дотошный и внимательный хозяйственник, способный на гораздо большее, чем просто владение небольшим графством. Непонятно только, как все это разглядели мэор Темалл и сам Правитель?! Когда успели и почему поверили? Мивус не забивал этим голову, но подобные мысли нет-нет да и появлялись сами по себе.
…Пока армия хордингов победным маршем шла через дворянства и королевства, Мивус успел на скорую руку сшить лоскуты владений воедино. И создать единый реестр земель — правда, только полуденной части доминингов.
О результатах работы он докладывал самому князю Аллере и командиру резервного корпуса генералу Номхену. Те слушали внимательно, вопросов задавали много, особенно по запасам фуража и залежам железных руд. И много хвалили графа.
Уже освоившийся среди хордингов Мивус похвалу принимал спокойно. Он перестал чувствовать себя чужаком. В немалой степени этому поспособствовал недавний случай в бывших владениях барона Хорнора.
…О сбежавших из армии степняках Мивуса предупредили сразу. И наказ Правителя тоже передали — при поимке рубить без пощады.

Граф, замотанный выше крыши, донесение выслушал, повелел передать его помощникам на местах и приказал выставить на самых больших дорогах заслоны.
О том, что степняки могут натворить много дел, не думал. Полки резервного корпуса уже были в доминингах, если что — помогут. А степняков слишком мало, чтобы они смогли натворить что-то серьезное.
Но вышло так, что схлестнуться с дезертирами выпало самому графу.
Отряд Мивуса только вышел из Бенка, когда прямо на них выбежал подросток. С криком «убивают» он бросился на первого же всадника. Мальца остановили, встряхнули, дали воды и заставили повторить весть.
Степняки числом под два десятка налетели, как всегда, внезапно, заняли поселок, порубили двух мужиков, сволокли несколько баб в сруб, а сейчас режут скотину, шарят по дворам. Малец выскользнул случайно, когда бежал к лесу, видел еще с десяток степняков, что шли по дороге к поселку. С ними была повозка…
Решение граф принял мгновенно. Приказал одному из воинов скакать обратно в Бенк. Там сейчас стояли гарнизоном три десятка конного полка. Командиру отряда следовало немедленно выступать к графу на помощь. С Мивусом было двенадцать воинов, это мало для захвата мародеров.
Проскочила у графа мысль, что старший хординг может не послушать его приказа, и как тогда быть? Искать генерала Номхена некогда, а пускать степняков дальше нельзя, еще кого-нибудь разграбят.
Но мимолетное опасение не оправдалось. Приказ наместника новой провинции был выполнен, и тридцать воинов прибыли точно в срок.
Боя как такового не было. Вышла короткая и сумбурная сшибка, быстро переросшая в погоню. Застигнутые врасплох степняки побросали добычу, вскочили на коней и дали деру. Правда, в седла села только половина, остальная уже лежала на земле.
До леса доскакали всего шестеро, угодили в засаду и схлопотали по два-три болта.
Отряд дезертиров полег полностью. Это были последние степняки из тех, кто рискнул уйти обратно. Еще десятка два где-то бродили по доминингам, но в Степь не рвались. И с десяток все еще был при полках корпуса «Восход».
О бое Мивус никому не говорил, но командир отряда хордингов, как и положено, доложил начальству. Весть дошла до Аллеры и до Бердина. Василий мысленно похвалил решительного графа и предложил Аллере сформировать небольшой отряд стражи при наместнике. Воинов набрать из местных, а командиром поставить хординга.
Аллера идею поддержал и решил сам подыскать кандидатуру. Вопрос показался ему серьезным: терять в какой-то случайной стычке такого нужного и умелого человека, как Мивус, он не хотел.
— …То есть Аллера только за? — уточнил Навруцкий.
— Да.
— И тот факт, что большую власть получает не хординг, его не смущает?
— Не смущает, — улыбнулся Бердин, уже понявший, куда клонит директор. — Хординги вполне допускают интеграцию других народов. В разумной мере, конечно.
— Это важно. Ведь им предстоит не только покорить домининги, но и завоевать империю. Но своими силами не обойтись.
— Мы это уже обговаривали, — напомнил Бердин. — Ассимиляция жителей доминингов и империи — вопрос решенный. А как и в каком качестве — будет видно. Во всяком случае, жители доминингов пока будут в роли поставщиков ресурсов, в том числе и людских.
Навруцкий пожал плечами. Если Василий говорит — решено, значит, так оно и есть. Влезать в детали директор совершенно не хотел: некогда было, да и смысла никакого.
— С королевством и союзниками ясно. Что у Якушева?
14
Неприятности большие и малые
Свист стрел заглушил дикий выкрик откуда-то сверху:
— Бей!
Орали разом несколько глоток, и в их пронзительном визге слышались страх и отчаяние.
Капрал Сопр метнулся влево, под ствол неохватного дерева, росшего прямо у обочины, в полете умудрился выхватить взглядом смутную фигуру, засевшую в ветвях соседнего дерева, и после приземления пальнуть в нее из арбалета.

Спустя мгновение еще два болта ушли в кусты, бойцы его группы тоже заметили врагов и открыли стрельбу.
Капрал перекатился дальше, угодил локтем в небольшой муравейник, вскочил и крикнул:
— На месте!
А потом сам рванул вперед, заходя засаде во фланг. Это был риск, но капрал иначе не мог. Проклятые мнельщики могли уйти, а отпускать их нельзя.
Он перепрыгнул через поваленный ствол, скользнул мимо кустарника и лоб в лоб столкнулся с закутанной в темно-зеленую накидку фигурой с большим луком в руках.
Вскидывать арбалет было некогда, Сопр ударил ногой, с просадом, как когда-то учили в лагерях, фигура улетела к дереву, шваркнулась так, что аж гул пошел. Лук исчез в кустах, а противник замер, явно оглушенный мощным ударом.
Болт сорвался с тетивы и через мгновение возник в груди противника. Капрал рванул рычаг, услышал треск веток над головой и упал вбок. Сверху обрушилась тяжесть, хлесткий удар ткнул в спину, скользнул по краю толстого кожаного ремня и царапнул плечо.
Сопр перекатился, выпустил арбалет из рук, выхватил из ножен нож и, не глядя, отмахнул рукой. Клинок задел бок противника, тот сдавленно зашипел и отскочил дальше.
Капрал взлетел на ноги, успел бросить взгляд по сторонам, но больше никого не заметил. Тем временем враг пошел по дуге, держа в правой руке длинный нож, а в левой небольшой топорик на короткой рукояти.
Топорик был каменным, но острым, способным раскроить голову с одного удара. Излюбленное оружие местных вояк.
Арбалет лежал в трех шагах, подбирать его некогда, капрал перекинул нож в левую руку, правой вытащил фальшион и прыгнул вперед, нанося хитрый удар сбоку и снизу вверх по косой траектории. Для обороняющегося такой удар неприятен, сложно предугадать, куда угодит клинок. А уж отбивать, топориком, тем более трудно.
Но враг попался хитрый, не стал гадать, а сделал самое разумное в этом случае — отскочил назад. Сопр, не снижая темпа, опять прыгнул и, увидев, что за спиной врага дерево, ударил наотмашь. Противник вновь попытался отскочить, влип спиной в ствол, инерция бросила его вперед. Капрал тут же добавил ногой, метя в колено врагу. Удар прошел, мнельщик скривился, отмахнул топором, но недостаточно быстро. Сопр сблокировал удар и рубанул клинком, целя в шею.
С легким хлопком треснули кожа и мышцы, брызнула кровь. Враз побелевший противник отшатнулся, цапнул рукой порванную шею, попробовал поднять топорик, но силы его уже оставили, и он сполз на усыпанную пожелтевшей хвоей землю, обильно пятная ее кровью.
Судя по шуму на дороге и редким выкрикам бойцов, те сумели не только отразить внезапное нападение, но и нанести противнику серьезный урон. Во всяком случае, Сопр не слышал треска веток. Нападавшие отойти не смогли, значит, ранены или убиты.
— Расчет! — выбегая к дороге, крикнул капрал.
— Первый!
— Второй!
— …Четвертый!
— Пятый!
Судя по голосу пятому досталось.
— Шестой! — подвел итог перекличке еще один голос и тут же добавил. — Бортника наглухо! Мнельщики все…
Капрал выскочил на узкую лесную дорогу быстро схватил всю картину отметил раненого бойца, сидящего под деревом и тела двух мнельщиков у кустов.
— Проверка! — подал команду капрал, а сам поспешил к раненому. — Где Бортник?
— Там, — махнул рукой пятый — Фиж, по прозвищу Кость. — За кустами.
— Что у тебя?
— Нога, стрелой зацепило. Наконечник вытащил, теперь перевязать.
— Я сейчас, Бортника принесу…
Настроение у Сопра упало. Его группа понесла большие потери в простой стычке с местными. Ранение Фижа ерунда, но вот Бортник… Бедолага угодил в ловушку — упал на заостренный кол, скрытый в кустах.

Его группа понесла большие потери в простой стычке с местными. Ранение Фижа ерунда, но вот Бортник… Бедолага угодил в ловушку — упал на заостренный кол, скрытый в кустах. Проклятые мнельщики устраивают подобные ловушки везде, где только могут, сколько уже хордингов попало в них, сколько погибло!..
Теперь надо прекращать поиск и вытаскивать группу к своим. И тело убитого забрать. Хординги своих не бросают никогда. Сколько на задание ушло, столько и вернется. Таков закон!
Пока Сопр вытаскивал труп на дорогу и помогал Фижу накладывать повязку, вернулись его бойцы.
— Четверо, — доложил Досах, помощник капрала. — И еще один успел шагов на тридцать убежать. У него два болта в спине, дорезали.
— И я двоих срубил, — добавил Сопр, — всего семеро. Плохо! Не засекли вовремя.
— Как их засечешь? — пожал плечами Досах. — Они тут каждое дерево знают и прячутся — с огнем не отыщешь!
Капрал промолчал. Знают местные каждое дерево или нет, а выбивать их надо. Всех до одного! Чтобы никого в тылу не осталось!
— Собираемся! Носилки сделайте, Фижа и Бортника потащим.
— Я сам, — заикнулся раненый, но капрал не обратил на него внимания.
— Давайте быстрее, надо засветло дойти до роты.
…Стычка в лесу была одной из многих, что возникали в разных местах на немалых просторах баронства Мнел. Именно здесь, в баронстве, возникли непредвиденные сложности. Которые приходилось решать на ходу.
Корпус «Закат» быстро и без больших хлопот завершил зачистку королевства Тиаган и со всей силой ударил по полуночным дворянствам доминингов. Полки корпуса одновременно вторглись в баронство Балалмер, графство Зелл и маркизат Юм.
Как всегда, внезапность сыграла свою роль: владетельные дворяне и не подозревали о подходе столь крупных сил хордингов. Диверсионные отряды и разведка сделали свое дело — перекрыли границы владений и остановили поток беглецов.
Правда, некоторое количество беженцев все же преодолело внутренние кордоны между дворянствами, но их было мало, и никакой конкретной информации они дать не могли. Конечно, дворяне слышали о вторжении хордингов, но особого беспокойства это не вызывало. Полуденные варвары не раз приходили в домининги, однако весь их пыл угасал в боях с дворянами полудня. Так что бароны и графы занимались своими делами.
Более того, бороны Балалмер и Мнел начали очередную свару из-за старых счетов. Их отряды успели разок сойтись в поле, но итог был ничейным. Потеряв по два десятка воинов, отряды ушли обратно.
Да и граф Зелл вроде бы тоже готов был напасть на прикордонные земли Балалмера, под шумок отхватить пару поселений.
Столь шикарный подарок как внутренний раздрай был весьма кстати хордингам. Ослабленные противники не могли оказать сколь-нибудь значительного сопротивления. Во всяком случае, поначалу так и было.
Полки быстро прошли по землям Балалмера, Юма и Зелла, в коротких сшибках разбили дружины, разогнали наспех собранное ополчение, настигли самих дворян. Потом, пока первый полк зачищал графство Зелл, третий из маркизата Юм перешел в Догеласте, а конный полк исполнял роль подвижного резерва генерала Вьерда, второй полк Стади вошел в баронство Мнел. И вот там хординги столкнулись с новой проблемой.
Немолодой, хитрый и изворотливый Мнел в порыве отчаяния, а может быть — озарения, придумал новую тактику противостояния врагу. Потеряв в первом же бою две трети дружины, он понял, что открыто воевать с хордингами бессмысленно. Силы не равны. Очень и очень не равны!
Значит, надо вести войну иным способом. А именно нападать внезапно, из-за угла, исподтишка. Наносить быстрые удары и уходить. Вынудить врага гоняться по лесам за неуловимым противником, тратить силы и время.
Замыслов хордингов барон не знал и вполне справедливо полагал, что те пришли пограбить, а потом все равно повернут обратно.

Здесь им делать нечего, это не их земли.
Исходя из этого барон и действовал. Отобрал из ополчения три сотни мужиков — сплошь лесные обитатели, — вооружил их из своих запасов, велел разбиться на небольшие группы по пятнадцать-двадцать человек и нападать на хордингов при первом же удобном случае. А для этого следить за ними, перекрывать лесные дороги, ставить завалы, устраивать засады у озер и рек. Не давать врагу свободно идти по земле баронства.
Командовать группами отрядил уцелевших дружинников. Они и обучат ополченцев, и присмотрят, чтобы не разбежались. Сам барон покинул замок и ушел в лес, где создал несколько схронов. Туда же перевез семью.
На первых порах новая тактика дала неплохие результаты. Не найдя врага, отряды хордингов двинули вперед, высылая небольшие дозоры и патрули в поселения. Следовало объяснить жителям, кто теперь хозяин, кому платить выходы, а заодно пригрозить, чтобы не бежали из домов.
Дозоры и патрули попадали в засады и ловушки, начали терять воинов и как следствие — отступать. А иногда и бежать.
С владениями барону Мнелу повезло. Даже в доминингах они считались краем сплошных лесов. Пахотных земель мало, зато в лесах много пушного зверя, дичи, мелкого и крупного зверья, копытных животных. Ягод, грибов немерено, хватает озерного жемчуга и руды. А еще здесь стояли целые рощи «слимов» — высоченных деревьев, чьи стволы славились стройностью, крепостью и долгим сроком службы. Именно слимы империя Скратис охотно покупала и платила сполна за каждый ствол. Слим — в переводе «прямой». Очень точное название!
Понятно, что жители в основном занимались охотой, собирательством, вырубкой леса (а заодно и посадкой — так повелось издавна, дабы не терять богатство). Еще ловили рыбу, кое-что выращивали на небольших полях. И конечно, все чувствовали себя в лесу как дома. Или даже лучше. А воевать дома, как известно, легче, тут и стены помогают.
Вооружение ополченцев было самое простое: топоры, большей частью каменные, копья, иногда с каменными наконечниками, иногда просто обожженные колья, ножи, вилы. И луки. В баронстве Мнел луков было, наверное, больше, чем во всех доминингах.
А еще лесной люд умел строить ловушки и завалы. Навык потомственных охотников теперь использовался против врага. Хорошо упрятанную ловушку разглядеть можно, только когда попадешь в нее. Правда, это будет последнее, что увидишь в своей жизни.
Вот так баронство и оборонялось от захватчиков. И поначалу оборонялось вполне успешно.
…Внезапная заминка и резко возросшие потери сразу привлекли внимание командования корпуса и куратора Андрея Якушева. Пришлось самому выезжать на место, выслушивать командира полка и его ротных. Те были слегка подавлены столь неожиданным сопротивлением и таким количеством убитых. За первые три дня погибло десять и ранено пятнадцать воинов. В то время как потери всего корпуса на втором этапе операции составили едва ли десяток человек.
Суть дела стала ясна сразу. Местный хозяин по наитию наткнулся на единственно верный вариант действий — перешел к партизанской войне. И что еще хуже — привлек к этому ополчение. А воевать с народом да еще в таких местах всегда сложно.
Во время видеосеанса с Бердиным Якушев подробно рассказал о сложной ситуации.
— Конечно, пока это слабое, разрозненное движение. Активно действуют не больше пяти сотен человек, почти все — не воины. Да и воюют они нагло, сами нападают, лезут на рожон, несут большие потери. Даже при засадах мы теряем меньше, чем они. Но все равно это задерживает нас.
— Барон считает, что хординги пошли в набег, — размышляя, проговорил Бердин. — Потому и ведет себя так. Но скоро он сообразит, что нападать невыгодно. Что вылезать из лесов ради нескольких патрульных глупо. И начнет действовать более осторожно. Вот тогда вам придется туго.
— А мы уже не укладываемся в сроки, — напомнил Якушев.

Что вылезать из лесов ради нескольких патрульных глупо. И начнет действовать более осторожно. Вот тогда вам придется туго.
— А мы уже не укладываемся в сроки, — напомнил Якушев. — Второй полк должен зачищать кордоны и готовиться к броску во владения барона Салдепа. Но пока до конца зачистки далеко. Этот чертов барон смешал нам все карты!
— Что ты предпринял?
Якушев недовольно вздохнул и доложил, что по его указанию в полку созданы полтора десятка ягдкоманд. В них отобрали выходцев из племени Ленатрам — лесных жителей. Тех, кому лес был знаком с детства. По запросу генерала Вьерда из других полков прислали еще около сотни ленатрамцев. Задачей ягдкоманд был поиск баз противника, связных, разведчиков.
Кроме того, блокировались известные поселения с тем, чтобы отрезать врага от снабжения и лишить его опоры на местный люд.
Это была новая тактика, ранее не отработанная, поэтому хватало ошибок и накладок. Что вело за собой потери и остановки.
Вьерд с согласия Якушева даже вернул разведку и передал во второй полк половину диверсионного отряда: диверсанты лучше других были подготовлены для такой работы.
— Неплохо, — одобрил Бердин. — В общем-то, ты сделал все как надо. Такая тактика приедет к успеху, барон просто не сможет ничего противопоставить.
— Еще мы работаем с местными. Где грозим, что за помощь партизанам будем карать, где обещаем плату за сотрудничество. Устанавливаем слежку за дворами, что стоят на отшибе, вербуем осведомителей. Словом, весь набор действий, как в наставлениях по борьбе с партизанами, лесными братьями и прочими сепаратистами. Но время, время! Все упирается в сроки. Мы не можем держать целый полк в каком-то жалком баронстве больше октана!
— Надо найти барона. Вычислить его логово, обложить и захватить! Вряд ли он сидит в непроходимых болотах в глуши леса. Ему нужны припасы, доступ к запасам оружия, нужно держать нити управления…
— Ищем. Замок взяли, обнаружили запасы, казну — вернее, ее остатки. Нашли тайные ходы в лес. Поставили засады на всех дорогах от замка и у соседних поселений.
— Хорошо. — Бердин недобро усмехнулся. — Перекройте кордоны с баронством Салдеп, чтобы Мнел не ушел туда.
— Уже сделали. Хотя взять под контроль все тропы невозможно. Мнельщики с закрытыми глазами пройдут через буреломы, а наши охотники все-таки привыкли к другим лесам, не таким глухим.
— Кто пройдет? — не понял Бердин.
— Мнельщики. В полку так называют людей барона Мнела.
— Ясно. Вот что… — Бердин сделал паузу, размышляя, увел взгляд в сторону. — Я тут прикинул по карте. Ваш третий полк вошел в полуночную часть Догеласте.
— По плану.
— Верно. Сделайте так. Пусть конный полк, части первого и третий ударят с двух сторон по баронству Салдеп. Надо захватить его как можно быстрее, выйти на границу с империей и закрыть ее намертво. А второй полк пока покончит с Мнелом. И тому станет некуда бежать, все равно нарвется на нас.
Якушев кивнул, план Бердина хорош, надо было самому догадаться.
— Но все равно с бароном не затягивайте, сроки надо выдерживать. А то этот Ковпак местного разлива начнет настоящую партизанскую войну. Тогда придется вырезать все население баронства. А такую глупость мы позволить не можем.
— Это точно!
— Докладывай каждый день. И еще, мы вам перебросим подкрепление из резервного корпуса. Его полки уже в доминингах, помощь придет быстро.
План Берлина приняли к работе. Генерал Вьерд начал готовить корпус к вторжению в баронство Салдеп, а Якушев сосредоточился на уничтожении Мнела. В дополнение к прежним мерам он разработал новый план операции.
За каждой ротой закреплялся определенный район, из состава роты выделяли четыре ягдгруппы, которые вели поиск противника.

Остальные силы выступали в качестве ударных подразделений. Разведка и диверсанты тоже искали мнельщиков, но работали в глубине лесов.
Из резервного корпуса прибыли пять рот, их тут же включили в поиск. Теперь работать стало проще.
Донесения приходили к Якушеву постоянно, он обрабатывал их, наносил на карту обстановку и отмечал очищенные от противника районы. Андрей готовил масштабные зачистки тех мест, где мог быть барон Мнел. С каждым днем таких мест становилось все меньше.
15
Достойный враг
Бегать по лесу — занятие не самое интересное и тем более не самое легкое. Ноги заплетаются о корни и кочки, по телу и голове хлещут ветки, словно ниоткуда вырастают необъятные стволы деревьев, плохо различимые в полумраке чащобы. Можно запросто лишиться зрения и улететь в прикрытый кустарником овраг, переломав руки, ноги, ну и свернув вдобавок голову. Нет, бегать в лесу паршиво даже тем, кто в нем вырос. А уж тем более тем, кто столько деревьев сразу увидел всего пять зим назад.
Однако Актар все же бежал. Из последних сил переставлял ноги, даже не глядя вниз, широко раскрытым ртом хватая морозный воздух и не обращая внимания на ноющую в боку рану.
Силы почти оставили его, но заряд страха гнал дальше, прочь от опасного места и от опасных людей. Прочь, прочь!.. Даже если придется ползти, все равно.
За спиной Актар слышал надсадное сипение второго беглеца. Тому было тяжелее, кожаный доспех с пеньковым подбивом сковывал движение и затруднял дыхание, но беглец упрямо переставлял ноги. Скинуть доспех просто не было времени. Другое дело — щит из толстых прутьев, обшитый двойной воловьей кожей. Его стряхнуть с руки дело мгновения. Как и бросить топор и шлем и сорвать широкий пояс с флягой и ножнами.
— Влево! — прохрипел второй беглец. — Там… ключ…
Актар молча повиновался, при этом едва не упав. Нога зацепила вылезший из земли корень. Еще через три шага он все-таки упал, влип левым плечом в дерево, отчего тело отбросило в сторону. Актар съехал на спине в неглубокий овражек, зашипел, хватаясь за рану, попробовал встать и… не смог. Силы оставили его.
Рядом упал и второй беглец. Раскрыл рот, судорожно вздыхая, трясущимися пальцами попробовал развязать ремни доспеха, потом нашарил за обмоткой небольшой ножик с узким лезвием и просто срезал завязки. Со стоном откинул доспех и замер, прижавшись к прелым листьям.
Оба лежали на земле, приходя в себя и не веря, что выбрались, ушли, ускользнули от верной смерти.
— Не догонят, — немного окрепшим голосом произнес второй беглец. — Если сразу не схватили…
Он не закончил, иссяк воздух, но и так было понятно. Раз погоня не настигла в самом начале, дальше ее можно не опасаться. Проклятые хординги бегать за каждым врагом по лесу не будут.
Немного отдохнув, Актар сумел встать и дойти до ключа. Небольшой родник бил из-под камня, стекал в вымоину и опять уходил под землю. Вода была ледяной.
Актар стянул с себя накидку и тунику при этом оторвав присохший край, выругался и внимательно осмотрел бок. Вражеский клинок рассек мышцы, но лишь скользнул по ребрам. Рана не опасная, тем более туника закрыла ее, и крови вытекло не так много.
Повезло ему сегодня. Трижды повезло. Первый раз, когда он не полез вместе с остальными к завалу, откуда местные стреляли по хордингам и кидали в них камни. Из тех, кто сидел на завале, не выжил никто. Всех либо сбили страшными стрелами, либо добили мечами.
Второй раз повезло, когда сумел увернуться от удара мечом. Хординг бил наотмашь, почти не глядя, ибо зацепился поясом за ветку и едва не упал.
Ну а третий раз повезло, когда вражеская стрела прошла впритирку с макушкой и со стуком впилась в дерево. Угоди она на два пальца ниже, голова Актара треснула бы как орех.
Актар обмыл в ключе рану, приложил к ней оторванный от туники кусок ткани, снял с пояса тонкий ремешок и примотал им ткань.

Актар обмыл в ключе рану, приложил к ней оторванный от туники кусок ткани, снял с пояса тонкий ремешок и примотал им ткань. Теперь лишь бы до барона дойти, у него есть лекарь.
Второй счастливец тоже приполз к ключу, долго пил, потом омыл лицо, фыркнул и опять припал к воде. Совсем иссох, пока бежал.
— Надо идти, — сказал Актар. — До темноты дойдем, там отдохнем.
— Знаю. Тут немного. Скрытня у озера.
— Я не о скрытне. Надо к барону идти.
Второй беглец поднял голову, удивленно посмотрел на Актара, но возражать не стал.
— Если успеем до ночи.
— Надо — успеть. Я должен видеть барона.
Ответа не последовало, но второй беглец встал, вытер лицо и глубоко вздохнул.
— Надо так надо. Если сил хватит.
Актар тоже встал. Есть силы или нет, а дойти надо. От этого зависит не только жизнь беглецов, но и дело!
Еще немного передохнув, они двинули вперед, через лес, который хоть и мешал нормально идти, зато укрывал от чужого взора и от острой стали.
За то, что до сих пор жив, а не сгинул в мелких стычках и не попал под хордингскую сталь, Актар благодарил службу в легионе. Прослужив два ценза — пятнадцать лет — и получив звание квадрианта, он попал в поле зрения цензорской службы Малого Совета и после подготовки получил назначение в домининги. Сперва был простым курьером, потом помощником цензора в полуночных доминингах. А последние полгода после отзыва прежнего цензора замещал его.
Основной работой резидентуры было скрытое противостояние с Догеласте и Тиаганом и создание сети выведов и осведомителей во всех дворянствах. Империя хотела как можно сильнее ослабить королевства и не допустить покорения ими доминингов. За пять лет цензорская служба добилась немалых успехов, однако полностью остановить королевства не смогла. Догеласте и Тиаган вовсю готовились к войне и захвату соседних владений.
Цензор, а потом и Актар слали донесения начальству и прямо говорили, что их усилий, как и усилий других агентов явно недостаточно. Видимо в Скрате это понимали, потому что в последние два круга стали поступать новые указания о сборе сведений. Количество и качество дорог, наличие источников воды, возможность подготовки запасов продовольствия и фуража, оценка настроя владетельных дворян и их отношение к империи.
Не надо было быть мудрецом, чтобы понять — империя готовилась к вторжению в домининги. Правда, в перспективе. Как минимум через год, а то два.
Актар исправно выполнял приказы, не забывая и о прежних задачах. Будет вторжение или нет, сеть выведов никому не помешает.
А потом вдруг пришли хординги. Нагрянули разом со всех сторон, не дав времени на раздумье и возможности защищаться.
О том, что варвары с полудня напали на домининги, Актар узнал октан назад. Неясные слухи и невнятные сведения не позволяли даже приблизительно оценить характер угрозы. Но сам факт, что хординги дошли до соседних владений, говорил о многом.
Как военный Актар сразу понял, что хординги очень сильны и хорошо подготовлены. Иначе бы они не прошли королевство Тиаган с его большим войском. Но насколько велика сила врага, цензор смог оценить только после того, как тот вступил на земли баронства Мнел.
Хординги напали внезапно. И сразу с двух сторон. Этот факт сам по себе заслуживал внимания, но барону Мнелу некогда было анализировать и сопоставлять. Да и не силен он был в анализе. Зато реакцией обладал отменной.
Вообще барону повезло. О нападении он узнал сразу, благодаря двум случайностям. С восхода весть о вторжении пришла с птичьей почтой, а с заката прискакал воин кордонной заставы. Единственный, кто уцелел, и только потому, что успел уйти.
Мнел сразу отправил дружину на перехват посмевших напасть врагов. Он-то поначалу думал, что это соседи, и считал, что сил хватит на обоих. Он даже оставил при себе малый отряд — личную стражу из сорока воинов.

Он даже оставил при себе малый отряд — личную стражу из сорока воинов.
Актар, тогда бывший при бароне, уговорил Мнела приставить к отрядам своих людей. Мол, пусть будут гонцами. Именно эти гонцы и принесли дурные вести — оба отряда сгинули. А напали на барона не соседи, а вроде как ужасные хординги.
Как ни странно, но именно слухи о хордингах и сподвигли барона на отчаянный и на первый взгляд безумный шаг — собрать ополчение. Вроде бы дружина не сладила, куда уж простому мужичью лезть?! Однако барон не погнал ополчение на врага, а… велел спрятаться в лесу.
Рассуждал он так: хординги пришли издалека, прошли почти все домининги (видно, темные боги помогли), пограбили хорошо, но потеряли много людей. Скоро повернут обратно. И богатая добыча отягощает, и силы на исходе. Если в открытую к ним не лезть, может, и пронесет. А чтобы они быстрее ушли, надо их поторопить. Дороги перекрыть, мелкие отряды пощипать, коней побить. Как мошкара — налетел, укусил, улетел. Благо, местность позволяет играть в эти игры долго. Непроходимые леса, буреломы, болота. Тут все войско сгинуть может.
Вожаками отрядов он назначил уцелевших дружинников. Велел большие отряды не создавать, а нападать и вовсе мелкими группами, по пять — десять человек. Из лесов носу не казать, на крупные отряды не нападать.
Актар, узнав о приказе барона, только головой покачал. Что даст эта тактика мелких укусов? Мужичье поляжет, и барон останется ни с чем. Но неожиданно дерзкий план Мнела начал приносить плоды. Хординги стали нести потери, их разведка и малые отряды — попадать в засады и терять воинов, обозы — застревать в диких лесах. Стремительное продвижение на полночь застопорилось.
Привыкший к другим масштабам и тактике Актар с изумлением смотрел на успехи ополчения и на самого барона. Никогда не считал его настолько сообразительным. А тут — на тебе, удивил!
Актар, ни на миг не забывавший о работе, тут же начал осваивать непривычную тактику барона, а заодно собирать сведения о хордингах. Для этого он сам стал участвовать в налетах и засадах — правда, больше наблюдая, чем стреляя и рубя.
И правда, новая тактика барона поначалу принесла успех. Хотя полностью остановить продвижение хордингов она не смогла. А потом все переменилось. Хординги стали сами засылать в леса небольшие отряды, начали гонять людей Мнела, устраивать засады, облавы. Находить схроны, места ночевок.
Откуда-то у хордингов нашлись воины, хорошо знавшие лес и умевшие обходить завалы, не тонуть в болотах, проникать в чащобу. И конечно, выучка врага была высока. На одного убитого хординга приходилось полтора-два десятка мужиков барона.
Дважды чудом выскользнув из ловушек хордингов, Актар понял, что больше испытывать судьбу нельзя. Мнел ничего нового придумать не сможет, его силы тают на глазах, и вскоре от всего лесного воинства останется не больше полусотни человек.
Выжив в последней схватке, Актар не сразу нашел новое логово барона. Это был глухой уголок на полуночи владений Мнела, маленький островок посреди лесного болота, где и дышать-то почти нельзя от тяжелого смрада, висевшего в воздухе.
Цензор застал барона в паршивом состоянии. Тот тоже пережил жесткую схватку, потерял половину своей и без того малой охраны и пребывал в подавленном настроении. Похоже, Мнел начал понимать, что хординги не уйдут, и вообще это не обычный набег, а настоящее вторжение.
На цензора барон едва взглянул, отметил побитый вид и… ничего не сказал.
— Еще один отряд разбит, — выдохнул цензор. — Мы ушли вдвоем. Думаю, к закату от Норты никого не уцелело.
Барон вытащил из-под груды шкур, что заменяли лежак, небольшой кувшин, сковырнул пробку и сделал глоток. Протянул кувшин цензору.
— Они захватили замок, — вдруг сказал он, — и земли вокруг него. Так что мы отрезаны с восхода.

Мой Гритек угодил в плен. Раненым. Наверное, уже мертв.
Актар тоже приложился к кувшину, ощутил вкус дешевого вина и едва не сплюнул. Что и говорить, вести плохие. Барон остался без снабжения, без помощи и без верного помощника. Средний сын Мнела в отличие от старшего, не встававшего с постели после тяжелой болезни, был настоящим воином и умелым вожаком. До поры он успешно держал замок отца, обеспечивая тому поддержку.
— Мы в западне, — хрипло произнес Актар. — Хординги подступают со всех сторон, твои силы тают. Почти все отряды разбиты.
Барон сплюнул далеко в сторону, брезгливо поморщился и зло посмотрел на цензора.
— Я и сам это знаю! Нечего напоминать. Что делать теперь? Где помощь империи? Где легионы? Ты говорил, что Скратис готов выступить в защиту вольных дворянств, если его позовут. Вот, зову! Кричать готов, но что толку?! Что-то не видно легионеров!
Барон постепенно перешел на повышенный тон, и на него оглядывались уставшие воины и слуги. На их лицах была тревога.
— Не кричи! — прошипел Актар. — Я не говорил, что по твоему слову сюда придут легионы. Я сказал, что, если дворяне обратятся к императору с прошением, тот может послать армию. Может! Но не отправит срочно! Никто не знал о хордингах. Никто не думал, что эти полудикие варвары с полудня посмеют напасть на домининги, да еще смогут дойти до этих земель.
— Но они дошли! Это проклятое отродье захватывает мои владения, убивает моих людей. Взяли мой замок! Чем они лучше Тиагана и Догеласте? Мне все равно, кто пришел сюда, короли или хординги! Мне нужна помощь!
В словах барона был свой резон, но цензор не спешил признавать его. Нельзя показывать слабину. Хоть он и представитель могучей империи, хоть и обладает немалым весом, но здесь он сам по себе. Его помощники и агенты либо погибли, либо далеко. И случись что, цензору придется действовать самому. Если вдруг этот барон захочет отыграться на нем за все поражения и неудачи.
Нет, показывать слабость нельзя. Но и перегибать палку тоже.
— Хочешь совета? — после паузы сказал Актар. — Тогда слушай. Своих земель тебе самому не удержать. Сил нет. Уходи к соседу, к барону Салдепу. Он тебя примет. Тем более, ты принесешь важную весть. А от него перейдешь в империю. И сам отошлешь прошение императору. Если Салдеп согласится, прошение будет и от его имени.
Барон набрал в грудь воздуха, желая что-то сказать, но потом передумал и погрузился в размышления. Цензор подал неплохую мысль. Все равно здесь ему не жить: на болоте долго не просидишь, замок занят врагами. Путь один. Но бежать?..
— Что я скажу императору? — мрачно поинтересовался Мнел. — Как смогу убедить, чтобы дал помощь?
— У императора свои интересы в доминингах. Захватывать их он не станет, но не позволит, чтобы здесь хозяйничали хординги.
Последние слова явно понравились барону. Актар видел напряжение во взгляде Мнела, но теперь оно ушло. Барон не хочет попадать в зависимость от кого-либо ни при каком случае.
— Да. Это хорошо. Если убедить Салдепа… Если кто-то еще из дворян согласится просить императора… — Мнел запнулся, кашлянул. — Если кто-то еще жив. Мы сможем вернуть свои земли. И будем верными союзниками императору.
Актар незаметно перевел дух. Барона захватила новая идея, и он уже не смотрел на цензора со злобой. Нет, пусть делает что хочет, но самому Актару надо уходить. И как можно быстрее. Важные вести о хордингах, о падении дворянств император должен получить вовремя. И любой ценой.
Утром барон поднял свое невеликое воинство и двинул к другому логову где сейчас под небольшой охраной сидели жена, старший сын и дочь. С ними же был малый запас казны — та часть, что барон успел прихватить с собой.
До логова добрались быстро, сумев избежать встречи с поисковыми группами хордингов.

До логова добрались быстро, сумев избежать встречи с поисковыми группами хордингов. Хотя пару раз видели их разъезды на дороге. Количество врагов и их снаряжение ввергли барона в уныние. Хордингов слишком много, и они очень хорошо вооружены. Да и воевать умеют. Нет, самому с ними не сладить. Цензор сказал верно, надо уходить в империю.
Барон принял окончательное решение и теперь торопил своих людей. Он отправил гонцов с задачей разыскать уцелевшие отряды и передать им приказ: «Борьбу прекратить, оружие спрятать, хордингам не мешать. Ждать возвращения барона!»
Кордон Мнел решил переходить в одном из самых глухих мест — в пойме Норты. Туда враг точно еще не добрался, потому как заболоченную пойму сможет пройти только тот, кто знает путь. А таких во всей округе меньше десятка человек.
Цензора барон хотел взять с собой, тот помог бы при переговорах с Салдепом да и в империи был бы нужен. Тем более что деваться хитрому пронырливому цензору вроде бы некуда — что ему делать одному в чужих владениях?
Так рассуждал барон, но он ошибался. Актар исчез ночью, перед выступлением. Как он прошел посты, как нашел дорогу мимо болота, — загадка! Видимо, многому научился за то время, что был здесь.
Только зачем ушел? Опять тайные дела? Или перестал доверять барону?
Этого Мнел не знал, но уход цензора стал неприятным сюрпризом и вернул угрюмое настроение. На душе делалось тяжело, в голове роились мрачные мысли. Предчувствие беды захлестывало Мнела, и он гнал его от себя, но безуспешно.
Видимо, сглазил барона проклятый цензор. Лишил удачи и надежды. При подходе к пойме Норты отряд Мнела столкнулся с крупным разъездом хордингов. Завязался встречный бой. К хордингам подошла помощь, и они начали окружать людей Мнела.
Бежать барону было некуда, семью не бросить. А его дружинники падали под стрелами и ударами мечей врага. Барон, прокляв всех и вся, выхватил привезенный много лет назад из империи меч и сам бросился вперед. Рубанул два раза, никуда толком не попав, а потом получил удар в грудь, упал в траву и ощутил чужие руки на плечах. И захрипел от навалившейся тяжести.
16
Ищи теперь ветра в поле
— Мнела мы взяли, — докладывал Якушев Бердину. — Живой, почти здоровый и частично невредимый.
— Хорошо!
— И вся семья в сборе. Даже золото при них. Барон на допросе показал, что хотел уйти к соседу.
Якушев увел взгляд в сторону, глядя на другой экран. Видимо, сверял обстановку в зоне ответственности корпуса.
— Он не знал, что барону Салдепу сейчас не до гостей и их проблем. Вторжение мы начали. Правда, пока кордоны с империей не перекрыли.
— Приятная новость, — улыбнулся Бердин. — Значит, из графика не выбились, завершаем завоевание доминингов точно в срок и одновременно. Теперь так же точно выйти к кордонам империи и перекрыть их наглухо.
— Это мы сделаем. Тут другая весть. По словам барона, с ним был некий Актар, цензор.
— Даже так? Малый Совет императора сильно заинтересован в доминингах?
— Да. Этот цензор ночью слинял. Барон думает, что тот тоже идет к кордону. Кстати, именно Актар посоветовал Мнелу бежать в империю через соседа. Говорил, что тот может подать прошение императору, и, если так сделают несколько владетельных дворян, то император может послать сюда войска.
— Гм! Интересный расклад! Что еще цензор напел барону?
— Больше ничего такого.
— А барон не завирает?
— Мы допрашивали его под препаратами, так что ложь исключена.
— Ясно-ясно… — Бердин задумчиво покачал головой, что-то прикидывая, потом вдруг сменил тему: — Как с партизанами? Разобрались?
— Бьем их в хвост и в гриву. Хотя полк все равно несет потери.

Небольшие, но они есть. Да, барон отдал приказ прекратить активное сопротивление и затаиться. Не мешать нам, смотреть и ждать.
— Чего?
— Его триумфального возвращения вместе с имперским войском.
— Он так сильно в это верит? — удивился Бердин.
— Наверное. Цензор задурил голову.
— Цензор, цензор… Этот парень видимо не промах. Выжил, собрал информацию и теперь несет ее хозяину. А он многое может рассказать о хордингах. Это плохо!
— Мы попытаемся его перехватить на кордонах. Но… — Андрей развел руками. — Сам понимаешь, одиночку найти сложнее. Вряд ли он пойдет по дорогам. И вообще может двинуть в Догеласте. Словом, у него есть шанс улизнуть.
— Описание этого Джеймса Бонда есть?
— Вплоть до словесного портрета, основных повадок и модели поведения. Я же говорил, мы прогоняли барона по максимуму. Кстати, о бароне. Куда его девать? Тут он не нужен, лишний раздражитель, а под нож… вместе с семьей?
— Не надо под нож. У нас уже появилась традиция всех бывших владетельных дворян и королей, кого взяли живыми, ссылать в отдаленные уголки полуострова, — усмехнулся Бердин. — Пусть попробуют себя в новой роли!
Якушев тоже усмехнулся.
— Хорошая идея! Значит, быть ему рыбаком или лесорубом.
— А с цензором надо быть повнимательнее. Усильте поиски. Но если все же уйдет… ориентируем на него наших поисковиков. Закатные кордоны империи — зона действий группы Штурмина. Вот пусть и проследит за беглецами из доминингов.
— Если они им попадутся.
— Должны. Тех, кто успеет перейти кордоны империи, надо перехватить. Дворян и купцов можно не трогать, но шпионов обязательно! Рано еще империи знать о нас.
Часть вторая
СТАВКА НА УПРЕЖДЕНИЕ
1
Сдались нам эти игры!
Жизнь на кордоне замирала с закатом светила. Смолкали птицы, пряталась лесная и полевая живность, уходили в норы грызуны. И люди спешили отгородить себя от природы крепкими стенами домов, скоротать вечерок перед огнем жаровни с кружкой вина или пива да лечь спать после тяжелого дня.
В малых поселках и хардарах (хутор или ферма по-местному) после заката светила никакой активности. Улочки и дворы не освещаются, люди не ходят, сидят дома. В городах иначе, там и кабаков хватает, и факелы на стенах, и стража бродит по улицам. Но до этих городов от кордона как минимум двадцать верст. Да и не часто в них заезжают брантеры. Только если припасы пополнить или отдохнуть после рейда. А так все по полям и по хардарам.
Во второй декаде серостава в приграничье темнело очень рано. Днем светило успевало проскакивать только по краю небосклона и торопливо падало за горизонт, а чаще за тучи. С наступлением тьмы здорово холодало, хоть и изредка, но иней прихватывал жухлую траву, а тонкий как мыльный пузырь ледок покрывал мелкие лужицы. Чтобы потом, утром, едва слышно трескаться под каблуками сапог и копытами коней.
В такую темень и холод да еще под завывание ветра совсем не радостно скакать по дороге, вглядываясь в ночь прищуренными, покрасневшими от пыли глазами. Увы, это удел охотников за головами шустрил. Если, конечно, они настоящие охотники.
Группа Сергея Штурмина, известная в имперской провинции Дельра как брантерская команда Шурма, в полной мере испытывала на себе прелести ночного вояжа. Правда, в этот раз их мучения должны были прерваться на отдых. Группа шла в Тоск — большой хардар, перевалочный пункт на торговом пути из империи в полуночные домининги, он же единственный на пять верст вокруг обитаемый уголок.
Отдых они, безусловно, заслужили, успев за последние двое суток настичь мелкую банду налетчиков и перехватить без малого полпуда мелкорубленого гезыха — дурман-травы, которая в этих краях не растет разве что на воде.

Даже город на полудне провинции некогда был назван по имени этой травы. Так он и остался Гезыхом до нынешних времен.
Высушенный, перемолотый гезых либо заваривают, как чай, либо сжигают над жаровней. Настой или пары гезыха вызывают галлюцинации, состояние легкости, эйфории. Среди побочных эффектов — излишняя болтливость, жажда и привыкание к «забаве» с третьего раза. Подсевший на гезых человек каждый раз увеличивает дозы и в итоге впадает в забытье, из которого уже не выходит.
В империи продажа гезыха карается каторгой, а использование для развязывания языка еще и конфискацией имущества. Понятно, что траву используют тайные службы, а кроме них — мошенники, проходимцы и торговцы запретным зельем.
В полуденно-закатной части империи гезых растет в обилии, так что по осени сюда слетаются сборщики со всех сторон. В полную силу трава входит в конце листогона, но для придания ей нужных качеств сбор следует хорошенько просушить и перемолоть. И только в таком виде вывозить. В любом другом случае гезых быстро преет и теряет свои свойства.
Власти как могут борются со сборщиками и перевозчиками, но поставить стражу возле каждого поля не в силах. Так что большая часть времени у брантеров уходит на выслеживание и отлов ловких и пронырливых курьеров.
В этот раз брантерам Штурмина повезло, они точно вышли на группу, перевозившую полуфабрикат гезыха. Правда, часть добычи упала в реку и уже не представляла ценности, но зато остальное попало в руки охотникам. А вот курьерам не повезло. Зря они решили оказать сопротивление. Три бездыханных тела тоже угодили в воду, на корм речным обитателям.
Это был первый значимый успех группы, а вкупе с уничтожением налетчиков брантеры могли рассчитывать на премию и на признательность пристава. Что было важно в нынешних условиях.
В Тоск они прибыли к полуночи, когда все добрые люди уже спят. Правда, в Тоске был постоялый двор, а там жизнь не затихала круглые сутки. Так что сытная еда, горячее питье и уют натопленного жилья ждал их. И Сергей уже подумывал о ночлеге в хардаре, хотя изначально хотел доехать до города. Однако задержка в пути нарушила планы. А теперь надо завтра встать затемно и двинуться в путь. В любом случае запланированная встреча с приставом должна произойти.
Против обыкновения факелы горели не только у входа на постоялый двор, но и на единственной улочке. И людей было много.
У внешней стены стояла вереница повозок. Возле них тоже ходили люди с факелами.
— Обоз приехал, наверное, — буркнул Степан, откидывая капюшон. — Повозки большие.
— Поздно для обозов, — возразил Федор. — Отходились еще декаду назад. Теперь до зимы перерыв.
— Может, переселенцы.
— Ага! Из столицы в наши края!
Брантеры проехали по улочке, глядя по сторонам. Не очень большой внутренний двор хардара казался тесным из-за обилия гостей.
На приехавших тоже смотрели, кто-то громким шепотом вещал:
— Брантеры! Брантеры! С охоты едут.
На говорившего шикнули, и тот испугано замолк, отступая от дороги в темень. Брантеров в пограничье уважали, но их грозная слава заставляла испытывать невольное чувство страха.
— Ночуем?! — полувопросительно произнес Сергей, обернувшись к своим.
От усталости ломило все тело, но он все еще не принял окончательное решение.
— Ночуем, ночуем, — опять буркнул Степан. — До города десять верст, кони устали. И мы тоже.
— Часов пять отдохнем и в путь, — вторил ему Федор. — А то как сонные мухи будем.
Сергей покосился на Рустама, но тот молчал. С затаенной злостью смотрел по сторонам и щурил глаза. Обстановка ему явно не нравилась.
— Ладно, — принял решение Сергей. — Остаемся. Есть и спасть.

— Остаемся. Есть и спасть. Выезжаем в шесть часов.
Степан одобрительно кивнул и направил коня к постоялому двору.
— Надо часового ставить, — подал наконец голос Рустам.
— На хрена?
Рустам кивнул на стоявших у дверей постоялого двора людей:
— Не нравится мне этот балаган. Еще сведут коней.
— Знают, кто мы, не посмеют.
Рустам пожал плечами, спорить ему не хотелось. Штурмин посмотрел на людей, на повозки и согласился.
— Выставим. Чем черт не шутит…
В Тоске брантеры были не в первый раз, и хозяин постоялого двора уже знал вкусы лихих охотников. Он сразу проводил их в комнаты на втором этаже, по пути дал знак помощникам натаскать ведра с горячей водой и подать поздний ужин.
Брантеры не любили есть вместе со всеми в общем зале, тем более не станут это делать сейчас, когда там полно народу.
По ходу дела хозяин поведал о приехавших гостях, о том, что они рассказывали, о том, какие новости в самом хардаре.
Видимо, его рассказ вызвал интерес у брантеров, потому что старший команды тут же переспросил:
— Из Балалмера? Дворяне? Зачем они приехали?
— Бежали, бросив все! На их земли напали дикие варвары с полудня!
Штурмин посмотрел на раскрасневшегося от суеты хозяина.
— Как же они дошли до кордона?
Хозяин пожал плечами:
— Удрали вовремя, совсем голые…
Три большие подводы, груженые до предела, — не совсем «совсем голые», но Сергей спорить не стал. По дворянским меркам, может, так оно и есть. Но кого же упустил корпус «Закат»? Вроде бы владетельный дворянин барон Балалмер погиб, его сын тоже. Может быть, брат барона? И как он ушел? Прощелкали хординги рывок! И не предупредили, а то брантеры попытались бы перехватить беглецов.
— И куда они теперь?
— Не знаю. Хотели найти префекта или пристава, просить о защите. Прибыли-то не с пустыми руками! — тихонько хехекнул хозяин, уже забыв о «совсем голые». — Есть на что жить.
Брантеры поднялись в комнаты, осмотрели их, нашли вполне подходящими. Вид торопливо идущих с полными ведрами горячей воды слуг тоже вызвал одобрение.
Штурмин бросил хозяину несколько монет.
— Что еще они рассказали? Кордон прошли спокойно?
— Не знаю. Они шли быстро. Легионеры их пропустили, указали дорогу. Шустрил никто не видел. Да сейчас их на кордоне и не будет. Если в доминингах такое…
Хозяин оборвал себя, поняв, что слишком много говорит, обеспокоенно посмотрел на брантера. Тот не обратил внимания на заминку, смотрел в сторону. Потом хлопнул хозяина по плечу:
— Хорошо. Коней накормить и напоить. О нас никому ничего. Ясно?
— Да-да.
— Что у вас тут? Тихо?
— Никого чужого. Хотя вчера сынишка видел в поле, у оврагов людей. Конные. Но кто, не понял, смотрел издалека. А так тихо.
— Держите топоры под рукой. Если кто еще из доминингов приедет — запомни и дай знать.
Хозяин закивал. Просьба брантера — не брехня соседей и даже не строгости легионеров. Второй раз попросят иначе, и зубов не соберешь. А ходят под приставом, значит власть! Надо исполнять сразу. Да и защита опять же…
— Все сделаю.
— Беглецы сказали, когда уедут?
— Нет.
— Сколько их всего?
— Пятеро мужиков, три бабы и два ребятенка. Говорят, один мужик занемог и в лесу остался. На той стороне.
— Если вдруг соберутся уехать — скажи.
— Скажу непременно.
— Иди. Ужин не забудь.
— Да-да…
Рассказ хозяина особых эмоций не вызвал.

Брантеры покивали, но без энтузиазма.
— Кто-то лопухнулся, не выставил заслон, делов то! Команды всех ловить и не пущать не было, да и эти никуда не денутся. Если что — возьмем тепленькими.
— Весь кордон мы все равно не закроем. Даже если в помощь возьмем все команды брантеров. А коллеги сейчас больше по городам и дорогам шарят, а не по границе. Самый пик вывоза гезыха. Не до соседей.
Степан с Федором рассуждали логично, верно. Рустам молчал, он вообще последние дни говорил мало. Долгий вояж по чужому миру был ему в тягость. Правда, дело делал четко, уверенно. А сейчас ломать голову над загадками появления беглецов не хотел.
Но все же внес лепту в обсуждение:
— На хрен нам сдались эти… Удрали и ладно. Тем более команды брать всех подряд не поступало. У нас своих дел хватает. Действуем по плану, и все.
— Точно! Рус, как всегда, прав! — поддержал его Степан. Он первым успел захватить корыто и теперь лил в него воду. — Отдохнем и в дорогу.
Федор кивнул, соглашаясь с товарищем. Сергей с минуту соображал, потом махнул рукой.
— Ладно! Беглецов по боку. Коль сообщений не поступало, не будем ломать головы.
И он с облегчением стащил с себя панцирь и нижнюю пропахшую потом рубаху.
Решение он принял верное. Только еще не знал, что утром срочное сообщение с базы принесет массу новых забот, от которых не отмахнешься просто, как от маленькой группы беглецов.
2
Работа не в радость
А дело с самого начала было мутным. Нет, разведка в тылах противника, диверсионные операции, налеты — вещь привычная. Но если все это происходит в хренатам-цатом веке, когда друг друга колотили по башкам камнем и железом, то довольно кисло. Не их это место, не их время.
В группе Штурмина собрались люди, знавшие свою эпоху, ценившие технические достижения и любившие современное оружие. Ну пусть даже это двадцатый, девятнадцатый века. Но не Средневековье, а тем более древность. Краткий вояж, отдельный рейд, молниеносный выход — куда ни шло. А если месяц-второй без перерыва и перспективы скорейшего возвращения. Кисло это, кисло…
Однако они на службе, а значит, задания не выбирают, а выполняют, без жалоб и нытья. И парни просто приступили к выполнению.
Переход в империю прошел без эксцессов и задержек, натурализация тоже не вызвала проблем. Это ведь не наше время, паспортов и удостоверений нет, как назвался, так и примут. Вот они и назвались наемниками. И все поверили. Наемник, так наемник.
Идею с брантерами подсказал Орешкин, чья группа работала в соседней провинции, причем вполне успешно. Их опыт и взяли на вооружение, отыскали пристава, заключили договор и начали работать.
Особенностью брантерского дела в Дельре было наличие небольшого числа желающих перейти кордон с доминингами, что компенсировалось огромным количеством собирателей гезыха и его перевозчиками в глубь империи. Ну и плюс обычные шайки налетчиков, грабителей, дорожных бандитов.
Спрос на гезых был огромный, и любителей наживы на пороках людей хватало. Зачастую конкуренты разбирались между собой прямо на полях, где росла трава. Так же дерзко работали и перевозчики, нападая друг на друга не только в прикордонье, но и в глубине провинции.
В таких условиях брантеры зачастую подчищали следы, добивали уцелевших, а товар либо топили в воде, либо сжигали. Ну и конечно, хватало будничных погонь за шустрилами.
Работа не сложная, без затей и вполне в духе поисковиков. Штурмин, имевший конкретную задачу от Бердина, считал, что брантерский контракт станет прикрытием для группы. Но оказалось, что тут тоже надо прилагать силы. Ибо ни шустрилы, ни сборщики гезыха сами с поднятыми руками навстречу не спешили.
В первое время группа результата не имела, что весьма удивило самих поисковиков. Пришлось на время забыть о разведке и поработать как положено.

В итоге — спасенный от шустрил небольшой хардар, порубленная банда и немалый улов гезыха. Теперь и на глаза приставу не совестно показаться.
Встреча с ним была запланирована давно, но вот случая не было. С пустыми руками лезть к начальству глупо, а теперь можно и результат показать, и узнать новое. Как и Орешкин, Сергей Штурмин брал самую свежую и точную информацию у пристава. И уже потом проверял ее, если надо.
Поздний ужин плавно перешел в сон. Федор, которому первому выпало стеречь лошадей, уже был на посту — в небольшой коморке возле конюшни. Парни попадали на лежаки и почти сразу уснули, ценя каждый миг отдыха. Сергей еще с полчаса поработал над донесением на базу, состряпал текст, приложил к нему снимки дорог, колодцев, родников, а также координаты населенных пунктов приграничья с указанием количества жителей и наличия тягла.
По идее, зонд мог сам провести съемку местности, но после того сбоя программы и потери управления его редко запускали так далеко на полночь.
Закончив с делами, Штурмин тоже лег спать и заснул, едва закрыв глаза. Напряженный день и долгая дорога вымотали даже его, хотя в группе и в отделе он считался самым выносливым — двужильным, как говорил Бердин.
Приятное забытье успело полностью поглотить сознание, когда снаружи раздался звон железа, а потом темень ночи разрезал дикий, пронзительный до жути крик.
Только женщина способна воспроизводить такой пик децибел…
Хромов тоже нацелился подремать. Как это умели поисковики, вполглаза. И даже место присмотрел — в углу на куче сена. Бросил на нее попону, лег, прикрыл глаза. Нормально! Лежит в темноте, просто так не заметишь, а он видит вход в конюшню и пятерку их лошадей, что стояли в самом удобном месте, укрытом от ветра и дождя.
Лук он оставил наверху, с собой только фальшион и нож. Пояс сдвинул, чтобы рукоятки клинков не упирались в спину, застежки панциря расстегнул, шлем сбросил на сено. Ботинки только не снял.
Состояние легкой дремы пришло быстро, Федор слышал вздохи и фырканье лошадей, тонкое завывание ветра и шорох пламени факела. Но сознание пропускало их сквозь себя, не позволяя выскочить из дремы. Вот если бы зазвучали шаги, звон стали или чей-то крик, то…
И крик раздался. Да такой, что разом встрепенулись все лошади в конюшне. Так орать могла только женщина и только когда она вне себя от ужаса. А что может вызвать ужас?
Это Федор додумывал уже с открытыми глазами. Из укрытия он благоразумно не выскакивал, только нащупал и нацепил на себя шлем и застегнул панцирь. Рука легла на рукоять фальшиона, однако вытаскивать не спешила.
Он лежал и слушал дальше. И дождался нового крика, переходящего в вой. И приглушенную ругань со стороны стены и стук дерева. И натужный рев мужика. Ну, либо там запредельное сношение сумасшедших любовников, либо… кто-то им помешал.
Со стороны постоялого двора послышались шаги. Из зала наружу выскочили трое или четверо с факелами в руках. Взволнованный голос окликнул кого-то. А ответа явно не было. Тяжелые шаги протопали от двери к стене, колыхнулись неровные тени, и новые крики разорвали ночь. А потом зазвенела сталь.
Внезапно завязавшаяся схватка так и не заставила Федора покинуть убежище. Никто к лошадям пока не лез, а разборки местных не особо волнуют брантеров. Хотя им по роду занятий вроде положено поддерживать порядок. Но если это пьяная драка, то пусть зубы друг другу повышибают.
«Парни бы не выскочили, — мимоходом подумал Федор, все-таки приподнявшись на сене. — Только ночных приключений не хватало…»
Он раздумывал, как быть, но в этот момент хриплый голос выкрикнул:
— Шустрилы!
Хромов сплюнул, сочно выматерился (про себя) и встал. Ну раз шустрилы, то надо влезать. Брантеры не могут быть в стороне. Во всяком случае, не когда вокруг полно свидетелей. А то как бы приставу не донесли на бездействие.

А то как бы приставу не донесли на бездействие.
Так и не вытащив фальшион, он тихонько прошел вдоль стены конюшни, встал у выхода, рассматривая слабые тени в свете мелькавших факелов. Куча мала метрах в двадцати возле повозок беженцев, утробные выкрики и стоны. И новый ор:
— Эльф! Эльф!
Кричащий тотчас замолчал, видимо схлопотав кусок заостренного железа в бок или получив чем-то тяжелым по голове. Но его крик услышали не только во дворе и в зале.
Федор был изумлен до невозможного. Настоящий эльф в хрен знает какой дали от Ренемкасса, где они вроде бы обитают! В приграничной зоне с доминингами вместе с шустрилами! Вот если бы Элвис Пресли тут возник, было бы не так удивительно.
Из дверей выплеснулась очередная толпа с факелами, рванула к месту боя, и под прикрытием их шума Федор поспешил к повозкам, скользя вдоль стены. Ждать своих некогда, надо разобраться с этим «эльфом». Нелюдь среди задач группы занимала одно из первых мест.
Бой шел удивительно долго. Это не в правилах шустрил, обычно они уходят при первом же шуме. Да и не нападают так нагло посреди хардара. А тут сцепились — не оторвать.
Федор по ходу прикинул количество напавших и оценил его в восемь — десять человек. Для шайки многовато. Или их две?
К месту боя он подошел не замеченным ни одной из сторон и замер у стены, оценивая обстановку.
Защитники повозок сгрудились у первой и второй, их противники наседали с двух сторон. И те, и другие орудовали топорами, копьями, дубинами, ножами. У одного в руках меч.
Потери с обеих сторон небольшие, темнота не позволяла нанести точный удар, но вот раненых хватало. Однако все были на ногах, падать без сил некогда.
Эльфа Федор так и не заметил. Зато увидел, что шустрилы разом метнули в защитников дубины и копья, а потом насели с топорами и ножами. Уловка сработала, трое защитников повалились на землю, остальные отступили. Шустрилы с визгами и улюлюканьем начали теснить противника.
Момент был удачный, Федор обошел побоище по дуге, и очутился за спиной шустрил.
Холодным оружием группа Штурмина владела несколько хуже, чем парни Орешкина. Но инструктора хорошо вбили в них базовый навык, а его уровень позволял на равных работать с опытными фехтовальщиками. Тут же великих мастеров просто не было. Так что против шустрил хватило бы и одного Федора. Тем более он не лез с фронта с развернутым стягом под песни.
Первый шустрила умер быстро и тихо. Второй вскрикнул, дернулся, соскакивая с клинка, и упал на товарища. Тот заметил неясную тень за спиной, заорал и… тоже умер.
Федор шагнул вперед и попал в свет лежащих на земле факелов. Двое шустрил прыгнули к нему с топорами, а еще один раскручивал над головой пращу.
Устраивать показательные выступления по фехтованию и одновременному уклонению от камня Хромов не стал, скакнул вбок, уходя из полосы света, шагнул вперед, рубанул наотмашь. Кончик лезвия фальшиона чиркнул по незащищенной шее шустрилы, тот заорал, хватанул наполовину распоротую шею и стал оседать. Второй махнул топором наугад, и если бы не реакция брантера, тяжелый колун раздробил бы плечо. А так только осушил руку.
Федор чертыхнулся, отскочил дальше. Рука занемела, фальшион едва не выпал из ослабевшего хвата. Пришлось взять его в левую руку.
Бой у повозок продолжался — благо, количество людей с обеих сторон стало равным. Упорство шустрил здорово озадачило Хромова, это явно не простые разбойнички. Или им любым способом надо убить беженцев. Но почему?
Жаль, некогда об этом думать, шустрила с топором продолжает наседать, угадывая силуэт противника по слабому отсвету факелов. Еще один с пращой поспешил на помощь своим, значит, камень больше не грозит…
Однако дальше воевать в одиночку глупо, и Федор засвистел. Такому сигналу поисковики специально учились у одного мастера художественного свиста. Избыток децибел на дистанции до трех метров гарантированно выводил любого человека из себя.

Люди цепенели, морщились, закрывали руками уши и секунд пять — семь были неспособны на активные действия.
А кроме того, подобный свист был слышен на большом расстоянии и даже под грохотом пулеметов. Во всяком случае, парни в комнате его точно услышат.
Противник отреагировал ожидаемо — застыл на месте, его фигура была хорошо видна на фоне стены, и Федор тут же бросил нож, целя шустриле в лицо. С дистанции в пять шагов промахнуться он не мог, клинок вошел в левый глаз, и шустрила рухнул на землю.
Громкий пронзительный звук заставил всех дерущихся на несколько мгновений замереть. И от шума, и от неожиданности. А потом кто-то из шустрил вдруг рванул прочь от повозок, и за ним поспешили остальные. Очумевшие беженцы и постояльцы с изумлением следили за быстрой ретирадой противника, не делая никаких попыток догнать их. С них и боя хватило.
Стоящий в темноте Федор еще прикидывал, что делать дальше — выходить к повозкам или тихо уйти, но в этот момент к месту схватки подоспели брантеры.
3
Что это было?
— Ну и что это было?
— Хрен его знает! Напали на повозки, пошли махать топорами. А когда беженцам пришла помощь, шустрилы вместо бегства устроили штурм.
— А ты чего один выперся? Нас бы подождал. Или в героя решил сыграть?
— Сдалась мне сшибка! Но там кто-то заорал «эльф»!
— Какой эльф?
— Вот и я захотел узнать какой. Если бы заорали «скидки на машины», я бы не вышел.
Ходивший по комнате Сергей встал перед Федором и с расстановкой спросил:
— Так ты видел кого-нибудь или только слышал?
— Не видел никого, кроме толпы шустрил и толпы беженцев. К ним еще подоспели несколько любители посиделок из кабака.
— А эльф?
— Нет. Среди бандитов один был с мечом, остальные с топорами и копьями. Может, это он?
Федор пожал плечами и виновато развел руки: мол, не углядел, каюсь. Хотя каяться не в чем, кого можно рассмотреть в такой круговерти ночью при свете факелов?
— Среди трупов только люди, — вставил Рустам. — Кто орал, неясно.
— Может, поговорить с уцелевшими? — предложил Степан. — Мы допрашивать можем, вроде как при исполнении.
— Они от боя не отошли, бестолку спрашивать, — ответил Сергей. — Утром поговорим.
— Можем не успеть, — хмыкнул Рустам. — Когда я поднимался, двое мужиков проверяли повозки. Отошли от боя или нет, но свалить отсюда хотят.
— Вообще странно, что выходцы из доминингов не только слышали о нелюди, но и знают ее в лицо.
— Да мало ли кто видел? Может, это торговец какой, бывал в империи, на закате, там и видел. Или описание слышал.
— Чтобы уверенно опознать эльфа ночью, при скудном свете в пылу схватки, надо видеть его не один раз, ну хотя бы два! А значит, не только бывать на закате, но и общаться с нелюдью! Так кто же этот знаток из доминингов?
Вывод Рустама заставил всех задуматься. Действительно, откуда беженец может знать эльфа? Ведь нелюдь тесных контактов с людьми сторонится. Торговые сделки проходят по определенному порядку, когда представители сторон друг друга почти не видят, все в плащах с капюшонами. Долгих торгов не ведут, цену назначают сразу и почти не меняют. Царит бартер, то бишь натуральный обмен.
И потом, торговля с нелюдью — дело купцов империи, при чем тут барышник из-за кордона? Или он не барышник?
…Разбор полетов по горячим следам поисковики провели. Правда, толком опросить потерпевшую сторону не смогли: двое уцелевших мужиков тупо смотрели в сторону, а их помощники — местные жители — разводили руками. Прийти на помощь при нападении шустрилы — закон! До выяснений ли тут?
Тела убитых шустрил тоже ничего не дали.

Прийти на помощь при нападении шустрилы — закон! До выяснений ли тут?
Тела убитых шустрил тоже ничего не дали. Семь трупов, кто погиб от удара топором, кто от копья, кто угодил под разошедшегося Федора. Раненых нет, кого-то добили беженцы, а Хромов слишком увлекся делом.
Вопросы хозяину постоялого двора и жителям хардара остались без ответа. Сроду в этих краях не видели эльфов. А наглое нападение шустрил из ряда вон все же не выходит. Устроили рубку — так что, все они душегубы!
Тот, кто крикнул «эльф», уже остывал, кровь почти покинула тело через раскроенный пополам череп. Удар, как отметил Штурмин, был нанесен мечом. Клинок неплохо заточен, не очень широк и длиной около семидесяти сантиметров.
Словом, никаких зацепок и версий. Только что и узнали, что напала банда Бербяна. Есть такой хлопчик в здешний местах. Ловкий, пронырливый, наглый и удачливый. Ловили его второй год, но все никак не могли поймать.
Впрочем, не есть, а был. Именно Бербян был третьим противником Федора, он заорал, созывая подмогу, и лег на месте, получив укол клинком. Как и положено вожаку, держался позади своих, управляя схваткой, да вот не повезло, самый опасный враг зашел с тыла. Но смерть вожака унесла с собой ответы на вопросы и надежду быстро прояснить дело.
— Шустрилы мертвы, тот, кто заорал «эльф», — тоже, пленных нет, — подсчитал Штурмин, а потом сделал вывод: — Значит, остаются только те двое беженцев. Все!
Рустам перехватил его взгляд, скривил губы и деловито осведомился:
— Дадим их отъехать или здесь возьмем?
Штурмин пожал плечами:
— А надо ли?
— Тебе решать. Но эльфы вроде как среди приоритетов.
— Приоритет сейчас — разведка и съемка карт. Даже перехват беженцев не столь важен. А тут какая-то мутная история, явно с душком.
Сергей замолчал, прикидывая варианты, потом посмотрел на парней. Их лица не выражали особого желания заниматься этим вопросом. Вообще энтузиазм отсутствовал напрочь. Одно дело — задание, от него никуда, другое — попутные загадки.
Был бы тут Орешкин сотоварищи, наверняка бы кинулись вперед. Но его группа, сидевшая которую неделю не в своей тарелке, таким азартом не охвачена. И все же!
Как ни крути, шустрилы — забота брантеров. А мутные шустрилы — особая забота. Так что…
— Берем на выезде, — вздохнул Сергей, видя мрачные лица парней. — Выпотрошим, как следует. Если пустышка — на том и закончим. А если нет…
Огорчить товарищей новой вводной он не успел. На столе заработал коммуникатор. Поисковиков вызывал центр.
Уцелевшие беженцы покидать хардар ночью не рискнули. Кто знает, что ждет их за стенами поселения, ведь несколько шустрил ушли и могут устроить засаду на выезде. Лучше уж пересидеть взаперти, держа топоры в руках.
Это в принципе верное решение заставило поисковиков изменить план и нагрянуть в гости к беглецам затемно. Ждать утра они не могли.
Штурмин был недоволен — устраивать шум на постоялом дворе невыгодно, много лишних ушей и глаз. Хорошо хоть помешать никто не посмеет, с брантерами связываться дураков нет.
Угрюмых мужчин-беглецов привели в комнату брантеров, предложили вина, а потом перешли к сути дела. Кто? Откуда? Зачем прибыли в империю? Как прошли кордон? Кто напал ночью и зачем? Кто орал «эльф» и почему?
Беглецы хоть и одеты в простые одежды, по повадкам явно дворяне. Но не из богатых. Так, вторые дети родителей или служилые при дворе владетельного барона.
Сперва показывали гонор, но после энергичного разъяснения стихли. Поисковики быстро им объяснили, что здесь империя, и все гости перед представителями власти равны. А дворянская фанаберия может выйти боком.
Говорить пришлось, и говорить много. Но ничего интересного в словах дворян не было.

Но ничего интересного в словах дворян не было. Да, сбежали из Балалмера, когда хординги подошли к замку барона, да, успели проскочить заслоны, миновать земли Мнела и перейти к его соседу — барону Салдепу. Благо, в его владения хординги еще не вторглись.
По пути была задержка, сломались две повозки. Потом вдруг налетел небольшой отряд хордингов — видимо, разведка. Два дворянина и слуги погибли, остальные сумели уйти, бросив сломанные повозки.
К Салдепу не поехали, решили как можно быстрее достигнуть кордона империи. Да и появление хордингов показало, что враг уже рядом.
Неподалеку от кордона оставили одного раненого, у того начинался жар. Остальные перешли кордон и попали в руки легионеров. Те после допроса пропустили, взяли плату — кувшин вина и три монеты.
Кто напал в хардаре, не знают, видимо, здешние бандиты, пограбить решили. «Эльф» кричал мэор Баон, почему непонятно. Спросить не успели, Баона убили. Беглецы перепугались и хотят покинуть эти места как можно быстрее, уехать в глубь империи. Если власти позволят…
Выходило все просто и гладко. Испугались — побежали — отбились — добежали — укрылись. Раненые и убитые не в счет, хотя их жалко. Хотя и играла дворянская гордыня, но здравый смысл и чувство самосохранения подсказали, что геройствовать глупо. Ладно, убедили.
Но вот мелкие нестыковки в рассказе напрягали. Почему побежали еще до того, как хординги вошли на земли Балалмера более или менее значительными силами, то есть хотя бы сотней-второй? Ведь барон и его окружение знать не знали, кто идет к ним, в каком количестве и с какими намерениями! А может, это сосед напал? Как же служилые дворяне без разрешения сюзерена покинули его? Бросили, наплевав на честь?
Как так легко прошли земли соседей — Мнела и Салдепа? Ведь те кордоны стерегли и соседей опасались! Повезло, знали тайные тропы? Чтобы и повозки проскочили, и люди. И запасы по пути смогли пополнить. Силой брали или платили? Нет, слишком все просто вышло у беглецов.
Тайная миссия? От кого? Балалмеру все равно, его дружина разбита в коротком бою, сам барон погиб, один сын тоже погиб, второй малолетний угодил в плен. Так что никакой призыв о помощи не спас бы.
Ну пусть, пусть сами по себе. Тогда другие вопросы. Почему именно на них напали шустрилы? Да еще так нагло, зная, что в хардаре хватает людей, и они сидеть по углам не станут. Пусть несколько, но вступятся. Что такого было у беглецов, что шустрилы хотели получить любой ценой? Или кто — если речь о человеке?
За каким таким хрэнном, пардон, один из беглецов в самый казалось бы, неподходящий момент завопил «эльф»? Узнал кого-то и назвал его кличку? И тут же погиб — совершенно случайно, конечно? Могёт быть.
Шустрилы свалили, как только погиб их вожак, и из постоялого двора пришла помощь беглецам. Кстати, все разбойники были вооружены привычным оружием. Меч был только в руках того, кто зарубил оравшего беглеца. Тоже совпадение?
Не многовато ли для жалкой кучки гостей с полудня? Которых так легко пропустила внутрь страны застава легионеров, отнюдь не страдавших добросердечностью. Тоже интересный моментик.
В итоге гладкий рассказ оказался покрыт рытвинами и колдобинами недомолвок. Проще говоря — беглецы врали, как сивые мерины. Но врали упорно, четко и согласовано. Отсюда вывод — ложь репетировали заранее, но как простые исполнители, заучили лишь базу, на импровизацию сообразительности не хватило. Интересно, погибший беглец, опознавший эльфа, смог бы выдать более интересную версию?
В бытность свою слушателем института МВД, который он так и не окончил, Штурмин с удовольствием посещал лекции по оперативной работе. Наверное, министерство потеряло талантливого сотрудника, так как Сергей уже самостоятельно смог в короткий срок раскрыть два преступления, когда недолгое время работал частным детективом. И сейчас, сразу после повествования беглецов, уже успел выстроить в голове версию реальных событий.

Сырую, конечно, но вполне правдоподобную. А чтобы ее подтвердить или опровергнуть, надо перевести допрос в следующую стадию, когда фигуранты дела понемногу начинают понимать, что вечер перестает быть томным. Точнее — ночь.
Повернувшись к Рустаму, Сергей подмигнул, отошел в угол и сел на настил, словно уйдя в тень. Варда, получив команду, наоборот подошел к беглецам, стоявшим у стола, оперся руками о столешницу и задушевным тоном произнес:
— Дворяне, значит? Высшее сословие, знать!
Беглецы непонимающе смотрели на него, не зная, как реагировать на столь странные слова. Эти брантеры что, не слушали рассказ?
— Но знатью вы были там, дома, — вкрадчиво продолжил Рустам, — а здесь вы никто! Любой нэрдаш, копающийся в земле, выше вас! Потому что он подданный империи. А вы пришлые!
Голос Рустама постепенно набирал силу, и беглецы уже посматривали на него с беспокойством. А руки тянулись к поясу. Где висели ножи.
— Ну? Поняли? Вас может убить любой человек, прирезать шустрила и пьянчуга в кабаке! Стоптать лошадью дворянин исконного имперского рода! И ничего ему за это не будет.
— Но!.. Мэор брантер, но за что?.. — прошептал один из беглецов, назвавшийся Веденаром. — Мы ничего…
— Вот именно, ничего! — рявкнул Рустам. — А надо бы! Надо было сказать правду! А не врать, как сив… как черный сердан (простолюдин)!
— Мэор! — возмущенно воскликнул второй беглец — Эгра. — Мы дворяне и не…
— И не надо болтать! Вы врете, мэоры! Врете грубо, неумело и тем оскорбляете нас! Знаете, кто мы?
— Брантеры, — сквозь зубы ответил Эгра.
— Да! Мы представляем здесь власть префекта, а значит и императора! Обманывая нас, вы обманываете самого императора! А он этого не терпит! Ясно?!
Резкая смена тона разговора, явная агрессия брантеров и столь откровенное прояснение статуса беглецов подействовали на них удручающе. Вставать в позу, вспоминать об оскорбленной чести и требовать удовлетворения от брантеров они не рискнули, благоразумно рассудив, что сила не на их стороне. Однако стерпеть столь прозрачный намек на их несостоятельность и пропустить не могли.
— Мэор брантер! — дрожащим от возмущения голосом произнес Веденар. — Мы… не понимаем, почему вы так говорите…
— Не понимаешь? — не снижал тона Рустам, — А что ты вообще понимаешь? Сколько тебе жить осталось, понимаешь? Вашим бабам и детям?
Это уже было слишком, беглецы разом отступили назад и выхватили ножи. Рустам, осклабясь, медленно вытащил фальшион. Крутнув его пару раз вокруг кисти, посмотрел на побледневших от гнева и страха беглецов.
Стоявший у двери Степан тоже вытащил фальшион и покачал головой:
— Даже не думайте.
Дворяне и не думали. Слишком неравны силы. И если пойти до конца, как и положено их сословию, то жить останется совсем немного.
Доведенные до предела и загнанные в угол беглецы, уверенные, что их жизни и жизни их спутников под угрозой, не знали, что сказать и как поступить. Взгляды невольно отыскали сидевшего в углу Сергея.
А тот вроде бы лениво поглядывал на них, соображая, доведены ли они до нужной кондиции или пусть Рустам еще постращает?
— Мэор брантер, мэор… Шурм, — выдавил Эгра, — вы не можете…
Пожалуй, доведены. Слишком резкая смена обстановки, от помощи в бою до угроз и запугиваний сделала свое дело. И Рустам молодец, нашел нужный тон и слова. Когда люди на грани, управлять ими легче. Только бы подержать в этом положении обоих подольше. Пока не расколются.
Штурмин встал, сделал пару шагов вперед, повел рукой.
— Уберите ножи.

Штурмин встал, сделал пару шагов вперед, повел рукой.
— Уберите ножи. Как раз могу. Даже обязан. Если в империю вторгаются ее враги, мы должны выявить их и… остановить. Любым способом. Умных людей достаточно предупредить и помочь понять. Но тем, кто упорно врет… пощады не будет!
Веденар сунул нож в ножны и шагнул к столу.
— Мэор Шурм, поверьте, мы не враги. Мы… мы наоборот…
Он в замешательстве оглянулся на Эгру, но тот молчал.
— Мы…
— Но! — воскликнул Эгра, пытаясь остановить товарища. — Нам… нельзя!
— Опять врешь! — встрял Рустам. — Мы ждать не будем.
Он красноречиво махнул фальшионом и клинок со свистом рассек воздух в каком-то метре от лица Веденара. Тот отпрянул, выставил перед собой руку.
— Нет, я скажу. Эгра, мы должны! Ведь это люди императора!
— Нам запрещено! — не очень уверенно возразил тот, явно сбитый с толку.
Штурмин, почуяв, что разгадка где-то близко, дал знак Рустаму и Степану убрать оружие и шагнул вплотную к Веденару.
— Если это связано с безопасностью императора, вы должны сказать нам! Это закон!
Рустам сложил руки на груди и с угрозой добавил:
— И мы можем карать непослушных! Кем бы они ни были!
Довод был убедительный, Веденар взглянул на товарища, но тот больше не возражал. Понял, что его жизнь зависит от того, поверят эти люди в его искренность или нет.
— Мы, — начал Веденар, — мы, правда, не враги! Мы ваши помощники.
— Кто?
Дворянин собрался с духом, вскинул голову и выпалил:
— Мы помогаем людям императора!
4
На ловца и вывед бежит
Тайная служба Малого Совета работала не только во всех уголках империи, отыскивая врагов императора. Ее вниманием не были обделены и соседи Скратиса, в том числе и домининги.
Некие идеи в отношении доминингов у императора и его ближайших помощников были давно. До прямого вторжения, конечно, пока не дошли даже в мыслях, но о расширении влияния говорили чуть ли не открыто. Особенно громко эти разговоры зазвучали, когда во дворце императора узнали о тайных планах королей Тианага и Догеласте по захвату доминингов.
Тут уже медлить было нельзя, и на закатный полдень потянулись первые «ласточки мира» — цензоры и выведы Малого Совета. Действовали они с переменным успехом, где тайно, где явно, подкупом, принуждением, шантажом. Основными задачами было не допустить усиления влияния королевств и расположить владетельных дворян к империи. А в последние время, когда воинственная политика королевств уже готова была перерасти в открытую агрессию, цензоры просто склоняли дворян к призыву о помощи императора.
В общих чертах эту ситуацию группа Штурмина знала. И Бердин сообщал, и от Орешкина сведения приходили. Так что особого удивления факт присутствия цензора в доминингах не вызвал. Другое дело, они впервые видели, чтобы агент империи сумел завербовать в помощники ни много ни мало, целую группу дворян из окружения владетельного барона.
Подловил их Баон на банальной жадности, тяге к авантюрам и, как ни странно, преданности барону. Он просто пообещал, что когда в этих краях будет власть императора, барон станет королем, а они чуть ли не наместниками, то есть представителями императора.
Надо отдать должное Баону, он умел убеждать даже в том, во что верить здравомыслящий человек не должен. Хотя не все в его словах было враньем. Какие-то авансы и впрямь можно было осуществить.
Дворяне — люди простые, в чем-то примитивные, в басни цензора поверили. И выполняли все поручения нанимателя. Когда хординги только начали вторжение в земли барона, Баон, видимо получивший некие сведения со стороны, вдруг приказал готовиться к выезду.

Обосновал такое решение просто — императору пора узнать о том, что тут происходит, а заодно и увидеть верных слуг. С бароном цензор обещал все обговорить, чтобы тот был не против отъезда вассалов. Но был ли такой разговор, дворяне не знали.
Еще один приказ цензора — брать минимум вещей, чтобы не снижать скорости марша. Однако тут старший дворянин Сатам воспротивился. Он категорически не хотел оставлять семью. Сколько Баон ни убеждал, что с ними ничего не будет, Сатам стоял на своем. В результате цензор махнул рукой, и в путь вместе с дворянами собрались сестра Сатама, его жена, жена мэора Эгры и дети обоих дворян.
Всего из баронства выехали семь дворян и пятеро слуг. Почему на самом деле Баон согласился на присутствие женщин и детей, было загадкой, хотя Штурмин предполагал, что цензор просто взял массовку. Дворяне для охраны, остальные как ширма. Значит он просто маскировал свой отъезд и прибытие в империю. Почему? Ну, тут версий много, гадать не стоит.
Схватка в землях барона Салдепа вышла стихийной, дворяне даже не поняли, откуда там возникли хординги. Но что это были именно они, поняли сразу. Просто во всех доминингах никто никогда не видел воинов, одетых и вооруженных так. И то, что отряд вообще сумел уйти, отнесли на милость небес.
В бою полегли почти все слуги и два дворянина, один раненый слуга был так плох, что его оставили в лесу с запасом пищи и воды. Жесткое решение, но на нем настоял Баон: мол, везти раненого через кордон опасно.
Путь от кордона до хардара не занял много времени. Цензор вел их по кратчайшему маршруту, он же решил вопрос со свободным проездом через заставу легионеров. В планах цензора было добраться до Гезыха и там с кем-то переговорить. Во всяком случае, Баон говорил так, туманно намекая, что, может быть, отъедет ненадолго. Куда, когда — это дворяне не знали.
Они вообще вопросов не задавали, так на них повлияла империя, пусть даже самый краешек, а также перспектива встречи с императором.
Баон, конечно, шутник — выдумал историю! Какие-то полудикие дворянчики, разве что в соплях не путаются, и сам блистательнейший Его Богоподобие Император! Ну кто их допустит до дворца? Максимум тайная комната в доме одного из руководителей цензорской службы. И то если повезет. Но дворяне верили, ведь до сих пор Баон их не обманывал.
Ночная схватка с шустрилами произошла настолько неожиданно, что застала врасплох всех, в том числе и Баона. Зачем он полез в драку, сказать сложно. И почему вдруг заорал «эльф» — тоже. У самого цензора не спросишь, его труп уже остыл. Трое дворян, в том числе старший по рангу Сатам тоже мертвы. Уцелевшие Эгра и Веденар просто не знали, как быть. К кому ехать, кого искать? Из всех идей в голове сидела одна — найти пристава или префекта. О них упоминал Баон, значит, они могут помочь. Тем более что обратного пути у дворян нет. А на руках женщины и дети.
И вот в разгар сомнений и душевных терзаний к ним нагрянули брантеры! Которые оказались людьми самого императора. Кстати, это правда?
— Правда, правда… — проговорил Штурмин, задумчиво глядя на беглецов.
Те немного пришли в себя и уже не смотрели на брантеров широко раскрытыми от удивления и испуга глазами. Но на Рустама все еще поглядывали настороженно. Старый как мир трюк с хорошим и плохим дознавателями сработал и сейчас, дворяне готовы были выложить все «хорошему» Штурмину, пока «плохой» Варда не снес им головы.
А Сергей мысленно прокручивал допрос еще раз, одновременно пытаясь понять порядок размышлений Баона и логику его действий. Выходило плохо, слишком мало исходных данных.
Конечно, можно было бы плюнуть на все эти головоломки и просто сдать беженцев приставу. Тот будет доволен — еще бы, ему в руки попали люди конкурентов. Цензоры с приставами были, мягко говоря, не в ладах, хотя официально делали одно дело — служили императору.

Но тут все ясно — тайные службы всегда противостоят друг другу, конечно, без открытой вражды.
И Сергей сделал бы так, если бы не полученное ночью, буквально за час до боя сообщение.
«По возможности, перехватить уходящего в империю через границу баронства Салдеп цензора Актара. Предположительно, он будет пересекать кордон именно в вашей зоне ответственности. Цензор владеет важной информацией о тайной службе, а также о хордингах и может принести существенный вред всему плану операции. По нашим сведениям, он идет один, хотя для маскировки может пристать к беженцам или торговому обозу. Для ускорения поиска в ваше распоряжение будут поступать снимки с зонда в режиме онлайн начиная с шести утра. Вероятное время перехода границы Актаром — ближайшие день-два. Группа Орешкина на поиск цензора ориентирована».
И фоторобот, составленный со слов знающего Актара человека.
Вот так! Еще один цензор. Что выглядит нормальным, не двух и не трех забрасывали к соседям. В каждом дворянстве сидели, наверное, а в королевствах еще больше. Удивляло другое — наложение двух событий по времени.
«Рассуждаем логически, — прикидывал Штурмин. — Баон имел у границы связь. Кто-то из агентов службы, а то и несколько. Потому и хотел отъехать. Светить связь даже перед помощниками нельзя, это азы. Значит, где-то здесь неподалеку сидит связник. Вычислить его крайне сложно, да и некогда искать. Актар, видимо, тоже имеет связь и тоже может выйти на нее. Не один ли и тот же это человек? Вполне, но не факт. Кстати, версия что Актар и Баон — одно лицо, отпала. Даже раскроенная пополам голова убитого цензора позволяла рассмотреть некоторые особенности и приметы. Значит, надо искать второго, для чего безвылазно сидеть у кордона и ждать снимков с зонда. А это при нынешней работе сложновато. Как объяснить приставу, почему команда охотников не ищет шустрил и контрабандистов, а фланирует вдоль границы? Нужна легенда или… увольнение со службы. Тут свои минусы. Проблемка…»
Сергей покосился на напряженно молчащих беженцев, потом на своих.
— Мэоры! Вам придется выполнять наши приказы. Это понятно?
Эгра и Веденар обреченно кивнули. Чего же не понять? Их воля закончилась с пересечением кордона.
— Сидите на постоялом дворе, никуда не выезжайте! Хозяину мы скажем, плату с вас будет брать половинную. Никаких попыток с кем-то говорить, передать весть, отправить гонца. Любое нарушение будет караться!
На лице Эгры вспыхнул румянец. Никто не позволял себе говорить с ним таким тоном. Веденар опустил голову, пряча взгляд. Он тоже был зол, но сдерживал себя.
— За вами будут следить! — продолжал Сергей. — Мы на время уедем… но скоро вернемся. Слова Баона подтверждаем — император может взять вас под защиту.
Дворяне одновременно вскинули головы.
— Да. Это так. Но подобную милость надо заслужить. Это тоже ясно?
— Да, — откликнулся Веденар.
— Хорошо. Вопросы, просьбы, пожелания? Не имеется! — отчеканил Сергей, не давая времени дворянам даже подумать. — Лошадей в конюшню, повозки разгрузить и поставить у стены за двором. Быть внимательными, если кто полезет — говорите хозяину двора. Все, ждите!
5
Сергей Штурмин. Чрезвычайный розыск в эпоху меча и орала
С постоялого двора мы выехали утром, после плотного завтрака, с пониманием, что обеда может и не быть. Путь наш лежал отнюдь не в город к приставу, а на закат, к озеру, за которым шла вереница хардаров, именуемая здесь Нойда-выселки. Нойда — город, довольно крупный, не меньше Гезыха. С полудня и с восхода его окружали хардары, причем стояли они довольно близко к городу, за что и заслужили название выселки.
Слово «нойда» означает палка с двойным острием, кстати, отсюда и «нойд» — так в доминингах называют вилы.

Название символичное, как минимум половина жителей города либо владеет хардаром, либо имеет там родню. А основные занятия в поле — сев и уборка зерновых, заготовка корма для домашней скотины. И там, и там используют вилы и прочий инструмент.
Словом, те, кто придумал название городу, смотрели в корень.
Впрочем, нам эти этнографические изыскания по барабану — так, попутная информация. Я сейчас старался забить голову всякой ерундой, чтобы не думать о главном. Потому как попытка все разложить по полочкам и принять хоть какой-то план действий вызывала только одно желание — растроиться!
Да именно так. Даже не раздвоиться. Потому как мало будет две части, не хватит на все.
Патовую ситуацию я обрисовал еще на постоялом дворе, после ухода дворян.
— Визит к приставу — раз! Погоня за убежавшими шустрилами — два! И поиск Актара — три! И на все минимум времени.
— А на хрена нам шустрилы? — не понял Степан.
— Только они могут что-то рассказать о причинах нападения и о пресловутом эльфе, — вставил Рустам, уже понявший ход моих мыслей.
— А так же о Баоне, — добавил я. — Ведь охотились на него, это ясно. Остальные — нежелательные свидетели или источники информации. Кто и почему охотился на цензора, откуда этот чертов эльф, — это нам надо знать.
— На хрена? — спросил Федор. — Это уже в стороне от задания. Сдох цензор, и ладно. Инфу скинуть не успел, вреда не нанес. Выходит, у нас одно дело — поймать Актара. Чтобы он тоже ничего не доложил в столицу. А загадки местных банд пусть разгадывает пристав, если хочет.
— Да, — кивнул я. — Но речь может идти о целой сети выведов в доминингах. Не все попали в облаву армии, кто-то мог уйти. Есть шанс перехватить источники и выявить их сеть здесь. Когда в империю войдут наши, лишние глаза и уши императора тут будут ни к чему.
Парни выслушали мои аргументы и молчаливо признали их верными. Это точно наша работа.
— Отсюда и проблема — куда ехать, что делать в первую очередь и как не упустить ничего.
— Дела-а! — протянул Степан. — Привалило счастья. И разделиться нам нельзя, и три дела сразу надо сделать. Какие идеи?
Вот с идеями было туго. Не попадали мы раньше в такие ситуации, не знали, как реагировать и как действовать. Спрашивать совета Бердина или Орешкина бестолку — они тоже не знают панацеи. Решать надо самим. Быстро и точно. А голова толком не варит.
И утром ничего такого не придумалось. Только во время завтрака я, пойдя по пути расстановки приоритетов, все же решил, что сделать в первую очередь.
Сначала через хозяина постоялого двора отправил послание приставу: «Идем по следу шустрил, напавших на хардар Тоск. Возможно, это несколько шаек сразу».
Пристав должен понять, не каждый октан выпадает шанс выйти на след нескольких банд. А если пройти по цепочке дальше, будет вообще отлично.
Потом отправил сообщение Бердину: «Возможен выход на сеть цензоров в провинции, идем на поиск агентов. По возможности обеспечьте контроль границы с отслеживанием всех беглецов как можно дальше в глубь территории империи».
Как можно дальше — это конечно, мечта. Зонд начинает сбоить, если забирается слишком далеко на полночь, в тот самый проклятый район, где потерял управление в первый раз. Но если хотя бы двадцать-тридцать километров от границы проследят — уже хорошо.
После этого я вызвал хозяина постоялого двора. Тот прибыл сразу и согнул спину в поклоне. После прошлой ночи он был готов выполнить любое пожелание брантеров. Я и пожелал, чтобы он собрал припасы в дорогу, а также присмотрел за беженцами. Оставил за ними жилье, брал половинную плату и не давал в обиду.
Я сказал, что доложу о деле приставу, и хозяину хардара возместят убытки.

Оставил за ними жилье, брал половинную плату и не давал в обиду.
Я сказал, что доложу о деле приставу, и хозяину хардара возместят убытки. А еще наградят. После этих слов он едва не рухнул на колени.
Собрались мы быстро, но еще до отъезда пришел вызов от Бердина. Тот требовал объяснений: что за выход на сеть, откуда информация и кого, собственно, мы ловим.
Голос нашего гуру, а теперь еще и руководителя всей операции в Асалентае звучал глухо и недовольно. Видимо, наше своевольство нарушало какие-то его планы.
— Мы нашли одного цензора, пришедшего из Балалмера. Он погиб в стычке уже здесь. Убили его шустрилы. — Я специально не стал упоминать эльфа, а то Бердин не так поймет. — Убийство спланированное. Кем и зачем? От спутников цензора — кстати, его агентов — узнали, что где-то здесь сидит связник. Мы хотим найти его и того, кто приказал убить цензора. Единственная зацепка — шустрилы.
Бердин помолчал, видимо, просчитывая ситуацию, потом спросил:
— Сколько времени займет поиск?
— Не знаю, — честно ответил я, — Рассчитываю, не дольше двух суток.
Это я сказал машинально, вообще шансов на поимку шустрил было немного. Они могли рвануть через кордон, могли уйти дальше на закат или в глубь провинции. Могли налететь на другую команду брантеров, их в этом районе еще две. Угодить к контрабандистам, заболеть, получить ножом в драке, сдохнуть, Но обозначить хоть какой-то реальный срок надо было.
Бердин хмыкнул. Он не хуже меня знал, что и как, и мою отговорку всерьез не принял. Однако возражать не стал.
— К вечеру завтрашнего дня возьмите под контроль границу. Будет результат, нет — пока Актар важнее. Схватите его, выйдете на сеть. Он тоже должен знать связника.
— Ясно, — вздохнул я.
Бердин сократил срок поиска до полутора суток. Что ж, будем выполнять приказ.
— Связь каждые шесть часов, вне зависимости от результата. Если мы сумеем отыскать Актара на границе, сразу дадим знать. И без азарта!
Это уже зря, знает ведь, что я не склонен к авантюрам и без нужды никуда не лезу. Как, например, иногда наш Артемка Орешкин.
— Успеха! — попрощался Бердин и пропал из эфира.
Вообще-то, он прав, наш учитель и наставник — как всегда, прав, что давно перестало удивлять всех, в том числе и Навруцкого. Какой смысл бегать за шустрилами без большого шанса поймать их и выйти на сеть цензоров, если живой и невредимый цензор идет к границе, где его можно взять тепленьким? Он-то точно знает о связниках, агентах, способах связи и о других цензорах не только в доминингах, но и в империи. Это даже не синица, а жирный гусь в руках. А вот журавль, тот что вроде как в небе, на самом деле полудохлый комар. И бежать за ним, бросив гуся, глупо.
Все верно. Но!..
Но была ведь еще и интуиция. Тонкая, неразличимая и неподконтрольная нам вещь, существование которой то отрицают, то признают, не доверяют, насмехаются, отбрасывают или возвеличивают.
Я, например, в интуицию верил. Бывало, выручала она меня. Да и все наши верят, и еще многие, кто ходил под смертью, рисковал головой и даже играл в казино.
Так вот, моя интуиция (вещун — как шутил Бердин) тоненько напевала на ухо, что именно погоня за комаром — тьфу! — за шустрилами может дать неожиданный, но очень нужный и важный результат.
Что может связывать Баона с шустрилами, и почему они хотели убить его? Что за пресловутый эльф был с бандитами? Ему-то что надо от цензора?
Почему две шайки объединились, ведь шустрилы работают сами по себе? И кто тогда их объединил?
Если откровенно, не из-за Баона я начал это дело. И даже не из-за шустрил. Странная цепочка цензор — эльф не давала покоя. Предчувствие чего-то непонятного, чужого толкало вперед. Глупо это, конечно, выглядит, да и звучит не менее глупо.

Глупо это, конечно, выглядит, да и звучит не менее глупо. Потому и не стал я выкладывать все Бердину. Тот в интуицию-то верит, но за такой повод мог бы и взгреть.
Хотя поступил я, как он и учил: мол, на месте всегда виднее, участник острее чувствует ситуацию, потому и должен принимать тактические решения, а не далекий начальник, если только это не входит в общий план действий.
Я усмехнулся. Интересно, примет ли Бердин мою ссылку на него, если я провалю погоню и упущу Актара? Как бы с должности не снял. Хотя это сейчас вообще не имеет значения…
И все-таки интуиции стоить доверять! Хотя бы раз в год. Или когда конкретно прижмет, и готов наизнанку вывернуться ради успеха.
Как только мы оставили позади узкую речушку, что окаймляла поля рядом с хардаром и заболоченную низину, я выбросил из головы и недавний разговор, и все сомнения относительно верности принятого плана. И даже не очень думал о направлении, в каком рванули шустрилы.
Едва различимый след копыт их лошадей пропал еще возле реки, на дороге его больше не видели, а умения рассмотреть в траве не хватало. Не весть какие мы сакмагоны, во всяком случае, хуже чем коллеги из группы Орешкина.
Простая логика подсказывала, что шустрилы не поедут в город и не станут соваться в хардары, где их может поджидать команда брантеров. Если только ночью проскочат. Хотя ручаться за это нельзя. Но все же, прикидывая варианты, мы полагали, что они захотят пересидеть денек в глуши.
Ближайшая глушь за выселками. Там лесной массивчик, немалый, с кучей полян и чащоб. У границы еще есть местечки. Ну и на худой конец, гай — хвоя вперемежку с лиственными в окружении песков, эдакий кусок разнополосья. Там когда-то был хардар, где жили бортники, но теперь все заброшено. Про тот гай в здешних местах ходят дурные слухи, вроде как разбойнички там готовят свои делишки, или души погибших некогда легионеров не дают покоя путникам.
Я прикинул скорость движения шустрил с учетом усталости и возможного наличия раненых и подумал, что до массива шустрилы не добегут. Либо граница, где легионеров и брантеров не в пример больше, чем здесь, либо этот гай. И если ни там, ни там мы их не найдем, то поиск придется сворачивать и переходить к заданию центра.
Рустам, выждав момент, когда Федор и Степан будут в стороне, сказал вполголоса:
— А если они к городу поехали? Или вообще на восход?
Я пожал плечами и так же негромко ответил:
— Все может быть. В том и прелесть поиска: у нас одна дорога, а у шустрил — сто.
Рустам пристально посмотрел на меня, но промолчал. Выказывать мысль, что я не совсем понимаю, что делаю, не стал.
— Читал Богомолова «В августе сорок четвертого»?
— Ну? — недоуменно откликнулся Рустам.
— Помнишь, как искали группу агентов?
— В смысле?
— Всеми силами, везде и долго.
— Это ты к чему? — с подозрением осведомился Рустам.
— Мы тоже ищем. Только одни и в режиме цейтнота. Особенности действия в Средневековье, — ровным тоном произнес я.
Рустам смерил меня тяжелым взглядом и после паузы растянул губы в усмешке:
— Да, похоже.
— Вот-вот. Только в книге врагов взяли в результате сложной операции с массой мешающих факторов и под понукание руководства. А мы возьмем с налета. Неожиданно.
Рустам хмыкнул:
— Серег, с тобой все в порядке?
— А то! Что, сомневаешься?
— Ну, шуточки у тебя…
Я перестал скалить зубы и ответил вполне серьезно:
— Рустам, я в порядке. Просто думаю, у нас все получится даже вопреки логике и малым шансам на успех.
— Вещун? — вспомнил Рустам любимое слово Бердина.
— Он самый.
— Ну-ну.

— Ну-ну. Лишь бы не завел нас твой вещун в какую-нибудь дыру.
— А вот этого не обещаю.
6
Сергей Штурмин. Успех определяется решимостью
Первый раз нам повезло через два часа после выезда. У ручья, что тек рядом с дорогой, глазастый Федор рассмотрел отпечаток лошадиного копыта, а рядом след от каблука сапога. Видимо, кто-то слезал с седла, чтобы набрать воды или попить.
Следы могли принадлежать кому угодно, и делать из увиденного какие-либо выводы было глупо. Но почему бы не предположить, что это оставили шустрилы?
След копыт уходил строго на закат, к одному из хардаров и никак не совпадал с тропинкой, что вела к гаю. После недолгого колебания мы пошли по следу.
Он потерялся буквально через сто метров, чтобы потом возникнуть вновь вместе с десятком других следов. Наших слабых познаний в следопытстве хватило, чтобы понять — тут шли как минимум три лошади. Даже кое-какие отличительные признаки подков нашли.
Еще метров семьсот следы были видны на дороге, но затем пошел сухой твердый грунт, и различить что-то стало сложно. Однако до ближайшего хардара оставалось версты три.
К середине серостава все полевые работы давно окончены, но местные жители заготавливают глину и навоз для самана, а также последние разы выгоняют скот погулять на опустевших полях, где еще лежат кучки подопревшего сена и ботвы. Так что народу в полях хватает. Однако мы не заметили никого, и только из-за высокой стены торчали три-четыре головы.
Увидев нас, они сперва юркнули вниз, потом одна вновь поднялась и уставилась подозрительным взглядом.
Мы подскакали вплотную, я окликнул человека, чья кудлатая, укрытая войлочным треухом голова то исчезала, то высовывалась наружу.
— Мы брантеры, — начал я, но обладатель черной шевелюры, нечесаной, видимо, никогда, тут же закричал:
— Туда, туда подались! Верхами четверо! Туда!
В голосе сего наблюдателя явственно присутствовали истерические нотки, а в широко открытых от избытка чувств глазах была видна какая-то нездоровая искорка.
— Шага два назад, как светило взошло, проскакали!
— К вам не заезжали?
Мужик, наверное, поняв, что от нас худого ждать не стоит, вылез из-за стены по грудь и замахал рукой.
— Сунулись. Но мы их издалека учуяли, за стену засели, ворота закрыли. Они ругались, грозились, а потом ускакали.
— А что хотели?
Рядом с рассказчиком возникли еще две головы. Тоже вихрастые и в треухах.
— Коня сменять и еды набрать. Конь у них один хромает. А мы им во!
Мужик высунул из-за стены топор и воинственно помахал им. Третий мужик только кивал, но рта не раскрывал.
— Куда ведет дорога? — спросил Рустам.
— К Нойде.
— Может, и они, — тихо сказал Рустам, а потом посмотрел на мужиков: — А чего не открыли им? Вас вон сколько, а их четверо.
— Дак чего открывать! То шустрилы проклятые! Я их вожака знаю, Грут. Он родом из Нойды, пропал зим десять назад, потом приехал тем летом, стал на дорогах и в полях шустрить, людей побил сколько! Чтоб ему в кишках тесно стало!
Доброе пожелание мощного запора — одно из распространенных проклятий в этих местах. За такое можно и по морде схлопотать.
— А где он сейчас живет? — спросил я.
Мужики переглянулись и дружно исчезли за стеной. Тема закрытая, за длинный язык можно и поплатиться. Даже брантерам такое не скажут. Страх перед шустрилами сильнее искушения выдать бандитов.
Ловить тут больше нечего, я повернул коня и дал знак своим. Мы успели отъехать шагов на сорок, когда из-за стены вновь вылезла голова доселе молчащего мужика. Скорчив рожу, словно сидел на очке, он прогудел:
— К гаю они свернули. От большака направо через Пащину топь.

За ней песчаник, а там и гай.
Сказать «спасибо» я не успел, голова исчезла со скоростью молнии. Как бы мужика за ноги вниз не сдернули. Но подсказку он дал, а это главное.
— К топи! — скомандовал я. — Смотрите под ноги, может, опять следы увидим.
Мы приободрились. И дорогой верной идем, и скорость движения шустрил из-за хромого коня невелика. Есть шанс настичь.
Рустам опять нагнал меня и с веселой озабоченностью прокричал:
— А кто выиграет чемпионат мира по футболу, твой вещун не скажет?
Я усмехнулся и промолчал. Рано о футболе думать.
Пащина в переводе звучит как жадная. Кто-то метко обозвал это место, где сгинуло множество скотины, привлеченной сочной травой, росшей вокруг топи. Впрочем, тонул не только скот, но и люди. Только здешние жители хорошо знали все тропинки и ходы сквозь нее, остальные не сворачивали с узкой грунтовки, шедшей краем гиблой трясины.
Мы тоже не сворачивали с дороги, хотя, наверное, смогли бы пройти по центру топи. Не такое уж сложное дело. Набитые сеном мешки, плетеные болотоходы, длинные шесты, веревки и небольшой навык — этого хватит, чтобы миновать и не такие болота. Но смысла лезть напрямую не было. Шустрилы явно не искали себе приключений, следы копыт их лошадей были видны довольно четко, и они вели по дороге.
Чуть позже, когда кустарники стали теснее примыкать к грунтовке, мы заметили поломанные ветки, иногда втоптанные в мягкую землю.
Край топи упирался в песчаник, за которым уже шла стена хвойнных деревьев — местная разновидность елей.
Вереница следов вела в ельник. Дорога превращалась в совсем узкую тропинку, почти незаметную в темноте гая.
У крайних деревьев я остановился. Здесь следов уже не видно, но теперь это не важно. Шустрилы шли сюда. Значит, у них тут скрытня. То есть тайное логово.
Глянул на парней, они встали цепочкой, глаза шарят по деревьям, голым ветвям кустарника, ямкам. Шутки прекратились, выражения лиц серьезные. Вот-вот будет сшибка, а в таком месте она всегда с непредсказуемым исходом. Так что полное внимание.
Я быстро вспоминал карту: гай сам по себе невелик, полян всего три, на одной из них когда-то стоял хардар. По всем прикидкам, именно там и должно быть логово шустрил.
— Едем след в след, оружие наготове, без шума. Копыта коней обмотать, морды тоже, — скомандовал я и после небольшой паузы с некоторым сомнением добавил: — Стволы приготовьте.
Использовать огнестрельное оружие было рискованно, но здесь, в глуши, можно попробовать. Нам нужны пленные, нужна инфа, а как мы это добудем — дело десятое.
Федор и Степан живо достали пистолеты, навернули глушители и вставили магазины с травматическими патронами. Удар заключенного в мягкий пластик свинцового шарика гарантированно выведет из строя даже закованного в доспех воина. Во всяком случае, свалит с ног. А не хватит одного, будет два или три. Чем меньше придется махать заостренными полосками стали, тем лучше. Я ведь говорил, не фанаты мы Средневековья, не фанаты!..
Следы былой жизни мы начали замечать метров через семьсот. Несколько сгнивших колод, большие дупла в высохших деревьях, вросшие в землю камни вокруг старого ключа. Почти исчезнувшие знаки на стволах — так метили свои владения бортники. Судя по всему, отсюда люди ушли лет пятнадцать — двадцать назад. Пчелы повывелись, или впрямь кто согнал с места?
Первая поляна заросла кустарником, а в центре стоял хвойный молодняк. По краю поляны шла узкая, едва заметная тропинка, густо усыпанная иголками. На них кое-где были видны следы копыт — похоже, свежие. На ветках кустарника под высохшей елью Федор заметил несколько капель крови.
— Свежак! — шепнул он, указывая рукой. — Не больше трех — пяти часов.
Этот вывод совпадал со словами того мужика с хардара. Мы на правильном пути.

Мы на правильном пути.
— Повязка ослабла, или рана набухла, — тоже шепотом произнес Степан. — Долго он держался.
Раненый шустрила и впрямь отличался выносливостью. После ночного боя и ранения проскакать столько времени. Либо рана совсем легкая, либо ее перетянули хорошо. Но все равно бандит силен.
Светило уже давно плыло по краю небосклона, но в гае царил легкий полумрак. На поляне еще ничего, а в глуши видно плохо. Спасает то, что деревья здесь не очень-то высокие. Будь как у нас в чащобах в средней полосе, шли бы впотьмах.
В центре гая небольшая возвышенность, она служит видимым разделом между хвойной и лиственной частью. Вокруг редколесье, можно рассмотреть все издалека. Что мы и сделали, едва вышли к проплешине.
Я отправил Федора и Степана в обход слева, ближе к маленькому, заросшему камышом пруду. А сам с Рустамом встал прямо у тропинки. Я достал бинокль, а Рустам сканер.
— Есть! — шепнул Рустам. — Двое… и один… и еще один. Двести девяноста метров по прямой. Как раз на холме.
— Вижу, — кивнул я. — Вон сруб, за ним сарай или амбар.
— Значит, они там, — удовлетворенно хмыкнул Варда и покосился на меня. — А я, честно говоря, не очень-то верил в эту затею.
Я не успел ответить, к нам подошел Степан.
— Внизу у родника лошади. Семь!
— Откуда семь?
— Взяли запасных, убитые ведь не пешком пришли к хардару!
— А мужик ничего о заводных лошадях не сказал.
— Будет он еще смотреть! — хмыкнул Рустам в ответ на недоуменную реплику Степана. — Они это наверняка. Вон еще пятна крови, на земле. Здесь прошли. И следы видны.
Поняв, что моя догадка оказалась верна и мы не зря потратили время на поиски, Рустам оживился и был готов действовать.
— Надо брать!
Надо. Но как? К срубу незаметно не подойдешь, со всех сторон открытая местность. На склоне есть кустарник, но только с одной стороны. За таким зайцу прятаться, а не взрослому человеку. Вечера ждать глупо, и нет смысла. Наскоком? Пожалуй. От крайних деревьев до сруба холма метров пятьдесят. И по склону еще метров двадцать. Стартануть и секунд за десять — двенадцать добежать? Правда, здесь не дорожка стадиона, ямки, корни, земля. А дальше? Сруб окружен тыном, невысоким и полуразваленным, но все же. Пока найдем двери, пока войдем… а если кто во дворе увидит и шум поднимет? Впрочем, шум не страшен, пусть орут. От нас все равно не уйдут. А в тесноте дома топор и меч теряют свои преимущества перед ножом и ничего не сделают против пистолета.
Я поймал себя на мысли, что уж обдумываю план и детали, и понял, что мысленно решился. Раз так, нечего тянуть.
— Степа, зайдете от пруда. Рванете к срубу и держите ту часть. Мы пойдем отсюда. Дверь в доме наверняка одна, а окна маленькие. Так что не выпрыгнут. Но сперва проверить двор и строения.
Степан кивнул.
— Сделаем.
— Желательно брать живыми или не сильно покалеченными. Стреляйте сразу, никаких танцев. Рус, это тебя касается, — посмотрел я на Варду. — Ты любишь поиграть.
— Я ничего, все сделаю, — заверил Рустам. — Не время игр.
— Начинаем через пять минут. Отсчет пошел.
— …Раз!
Вокруг холма росли небольшие деревца с тонкими стволами, за такими и дистрофик не спрячется. Мы подобрались насколько возможно ближе к открытому месту и замерли.
— …Сто сорок! — мысленно отсчитывал я секунды, прикидывая, как быть, если нас заметят раньше времени.
По большому счету, здесь, в глуши, где нет лишних глаз, мы можем наплевать на условности и правила и вовсю использовать наше оружие.

Так что начнут шустрилы разбегаться, просто положим всех, а потом будем смотреть, как и что. Все равно трупы искать никто не будет. Простые люди сюда не суются, а остальным наплевать.
— …Двести! — отсчитывал внутренний секундомер, и тело привычно напряглось перед стартом.
Рустам стоял чуть в стороне, держа в левой руке пистолет, а в правой финку. Вот уж кто всегда готов работать по максимуму, невзирая ни на что. Будь тут два десятка шустрил, всех бы перестрелял. Он и раньше предлагал шире использовать современное вооружение там, где нет лишних зрителей. Мол, вскрытий тут никто не проводит, а причина смерти будет та, какую назовем.
По большому счету, Рустам прав, но пока огнестрельное оружие мы не использовали. Вот сейчас разговеемся…
— …Триста!
Я шепнул: «Пошли!» — и оттолкнулся от мягкой земли, привычно набирая скорость и вводя организм в состояние повышенной энергоотдачи. Все силы на рывок! Максимальная скорость! Мышцы на пределе!
Как олимпиец на стометровке — позади конкуренты, впереди рекорд и вершина пьедестала! И хотя для нас этот бег — лишь средство доставки, но показать мы должны чемпионский результат. От этого зависит не проба медали, а задание и жизни. Наши, конечно, только наши.
Полсотни метров мы преодолели, даже толком не заметив их, потом пошел подъем, ботинки слегка утопли в мягкой подушке из прелых иголок. Скорость пусть немного, но упала. Но я напряг мышцы еще больше, посылая приказ — добавить!
Рядом несется Рустам, даже обгоняет на полкорпуса, блин! У него хорошая стартовая скорость и мощный финишный рывок. Зря, что ли, легкой атлетикой занимался. Я, конечно, не бегун, но аккумулировать силы на короткой дистанции умею хорошо. Еще наддать! Спурт!
Впереди тын, несколько тонких бревен отклонено назад, но опорное, потолще, стоит крепко. На него и нацелимся.
А у сруба никого, зато слышно тихонькое ржание лошади, где-то там, с другой стороны дома.
Поверхность выровнялась, нога сделала широкий шаг, подстраиваясь под следующее движение. Толчок, прыжок и… другая нога уверенно встает на верхушку опорного бревна. Я взлетел на тын, взглядом окинул маленький двор, отметил фигуру слева у стены и еще одну у раскрытой двери. Как раз напротив вскочившего на тын Рустама. Это его добыча, а тот у стены мой.
Вряд ли шустрилы успели понять, что происходит. Два огромных силуэта вдруг возникают сверху, прыгают вниз, прямо на них, и все это без шума, крика, скрипа и пыхтения.
Они даже не выхватили топоры и ножи. Так и стояли, окаменев. «Мой» разинул рот, только когда я уже был в метре от него. Как-то замедленно начал поднимать руку, словно желая остановить. Не обращая внимания на жест, я саданул полусжатым кулаком по шее, намеренно проводя удар чуть вскользь. А то так и на тот свет отправить недолго.
Шустрилу швырнуло вниз, глаза закатились, и обмякшее тело упало на землю. Я прыгнул к нему, схватил за ближнюю руку, рванул, перекидывая шустрилу на живот, спеленал запястья вязками. Ножом взрезал толстый балахон и тунику, натянул их на голову и завязал. Тут же разрезал штаны, стянул вниз до коленей, сорвал с ног стоптанные сапожки. Щиколотки связал.
Рядом Рустам стреножил своего. Он поступил проще, связал ему руки и сунул тело между покосившимися бревнами тына. Сам шустрила из такого плена не выберется.
С этой стороны дома окон нет, зато есть дверь. А с обратной должны быть окна. Так что Степан и Федор имеют больше шансов быть замеченными. Надо спешить, как бы в доме не всполошились.
За дверью раздался стук, словно кто-то проверил лбом прочность стены. Послышалось недовольное бурчание.
Я махнул рукой Рустаму, чтобы тот глянул, что за углом, но в этот момент оттуда выскочил Степан.
— Федька под окнами у коновязи. Внутри шумят.
— Ладно. Я первый, Рус за мной, Степа — держишь тыл.

— Ладно. Я первый, Рус за мной, Степа — держишь тыл.
Оба кивнули и приготовили оружие. О фальшионах никто не вспоминал, только финки и пистолеты.
Пошли!
Во многих здешних домах двери приставные либо на веревочных петлях. На зиму их утепляют войлочными завесами. А порог делают высоким, чтобы не задувало.
В этом срубе дверь была приставная и сейчас стояла чуть косо — видимо, ставили ее небрежно. Я осторожно подхватил ее и поднял, шагнул вперед, напрягая зрение, чтобы рассмотреть помещение.
В полутьме небольшой комнаты едва различимый силуэт возле прохода в другую комнату. Шустрила не сразу обернулся на шум, уверенный, что это свой, а когда увидел, что ошибся, я успел подойти ближе. Увесистая дверь снесла шустрилу с ног и упала сверху Бандит даже не успел раскрыть рот.
Вот теперь шум настоящий, но таиться нам больше незачем! Я прыгнул к проему, заметил мелькнувшую слева фигуру и замах руки, сжимавшей топор. Упал, одновременно дважды нажимая на спуск, перекатился дальше, вскочил на колено, глядя по сторонам. За спину не смотрел, следом в дом вошли Рустам со Степаном, они прикроют и поверженных шустрил повяжут.
Еще один бандит сидел на обтесанном бревне возле узкого окошка. Он был полуголым, на левом локте повязаны тряпки, в правой баклага. Его одежда и оружие лежали прямо на полу.
Он подхватился было, но я подскочил, показал нож и покачал головой.
— Опа, а откуда пятый-то! — раздался за спиной удивленный голос Степана. — Сканер показал четверых…
В этот момент за занавеской в дальнем углу комнаты что-то громко стукнуло. Мы с Рустамом почти одновременно рванули туда. Я на ходу снес занавеску и лоб в лоб столкнулся с… эльфом!
Да, самый натуральный эльф, каким описывали нам его и пристав, и воины стражи, и торговцы. Рослый, узок в кости, но жилист, лицо неподвижное, глаза вроде светлые (в полутьме толком не видно). Уши прижаты к голове, черты лица тонкие. Одет в обычный для этих мест наряд. В правой руке короткий меч с чуть изогнутым клинком.
Кто из нас больше удивился, сказать сложно. Видимо, все же эльф. Потому как я пришел в себя раньше и успел сильным толчком оправить эльфа в полет. Тот влетел спиной в стену, издав глухой звук, и сполз вниз. Меч, правда, не выпустил.
Все еще малость не в себе от удивительной встречи, я вскинул пистолет и выстрелил эльфу в руку. Целил в локоть. Попал, конечно. Эльф вскрикнул и выронил клинок. Я сократил дистанцию, врезал ногой в грудь и в два приема уложил пленника лицом вниз. Повторил процедуру связывания, только в сильно упрощенном варианте.
— Готовы! — подал голос Степан. — Все живы, только побиты малость.
— Хорошо. Выноси наружу…
— Серега! — крикнул откуда-то справа Рустам.
Я даже не сразу понял, где он, — голос глуховат, да и самого Рустама не видать.
— Тут подвал, — пояснил он. — У стены.
Голова Рустама появилась в трех шагах от меня, прямо под внешней стеной.
— Иди сюда.
Пока я утихомиривал эльфа, Рустам успел не только заметить подвал, но и проверить его. Правда, едва не схлопотал удар ножом. Шестой шустрила сидел в углу и нанес удар, когда Рустам заглядывал вниз. Но не попал. В отличие от Рустама, вогнавшего тому нож в правое плечо.
Потом Рустам спрыгнул вниз, добавил пару ударов раненому, чтобы наверняка вывести его из игры, и обнаружил еще одного обитателя подземелья.
— Полюбуйся!
Я заглянул вниз. Подвал представлял собой куб со стороной где-то метр шестьдесят. Узкий лаз, земляные ступеньки, небольшой факел в стене и… связанный мужчина в изорванной грязной одежде с синяками на лице и руках. Всклоченные спутанные волосы, неряшливая борода, грязное лицо. На подбородке кровь, свежая, только что пущенная.

Пленник был жив, но в паршивом состоянии. С ним неплохо поработали.
— Не узнал? — спросил Рустам.
Я покачал головой. Его сейчас и родная мать не узнает.
— А я узнал, — хохотнул Рустам. — Это Рабират, торговец из Келарага. Мы видели его в доме пристава.
Я присмотрелся. Может быть.
— Да он, он! Вон родинка возле уха.
— Что у вас тут? — присел рядом Степан. — Ох, мать! Еще двое! А чего сканер показал четверых!
— Сканер не берет сквозь землю. Видимо, в тот момент трое сидели здесь. Говорили о том, о сем, — Рустам кивнул на торговца. — Вот и ошиблись…
Я поднялся, отряхнул колени.
— Давай обоих наверх. Будем разбираться. Тут какая-то кутерьма!
Рустам хотел пошутить, но увидел мое мрачное лицо и промолчал. Рывком вздернул шустрилу на ноги и толкнул к ступенькам. Для придания скорости поддал пинка под зад. Шустрила взмыл вверх, промазал мимо лаза и головой опробовал крепость земляного потолка.
— Первый пошел!
7
Сергей Штурмин. Слишком много новостей
Честно говоря, мы слегка растерялись. Шли-то за шустрилами, пусть даже кто-то там и принял одного из них за эльфа. А тут реально эльф, самый натуральный. Эльфее не бывает. А кроме него, торговец, вхожий в дом пристава, и вдобавок шайка бандитов, каким-то образом связанная и с нелюдью, и с торговцами, и с цензором.
Пока парни растаскивали пленников по углам, проверяли состояние и крепость пут, я быстро прикидывал порядок действий. Кого допрашивать первым, что спрашивать, как строить задушевную беседу, и не стоит ли в таком положении прибегнуть сразу к максимальной мере устрашения? Потому как, чует моя душа, не простые это шустрилы, и торговец не простой, ну а эльф — просто сгусток непростоты. Самый что ни на есть загадочный.
И?..
— Сладкое на потом, — распорядился я, кивая на эльфа. — Пусть поспит, чтобы не нервничать.
Рустам кивнул и исчез в доме. Эльф получит дозу снотворного и спокойно поспит. Нечего ему бодрствовать, ломать голову над произошедшим, выискивать лазейки и готовить ловушки.
— Давай торговца. А этих за сруб и подальше друг от друга. Хотя, — я помедлил, — допросите шустрил, кто там главный. Пусть выложат все, что знают. Сами гляньте, кто лишний, приспичит — в расход.
Степан усмехнулся и кивнул:
— В расход или как бы в расход?
— По обстановке. Тут по ходу до реального дойдет, слишком все закручено.
С торговца срезали всю одежду, бросили остатки на землю и на них усадили голого пленника. Руки связали за спиной, ноги раскинули пошире и привязали к тыну. Так что торговец сидел, выставив на обозрение свое увядшее на ветру достоинство, дрожал, причем не только от холода.
В принципе он вроде как потерпевший, не стоило бы с ним так, но вещун говорил, что он тут при чем, да еще как! Простого торговца шустрилы бы не тащили в подпол и не били так сильно. Бандиты действуют проще: ограбили и порезали. А пленники, выбивание сведений — это уже иной уровень.
Рабирата я видел только раз, во время визита к приставу. О чем они там говорили, не знаю, но вид у торговца был в принципе довольный. Вроде бы ведет дела в Ошере, Дельре, Корше. Может, и в других провинциях. Богат, но иногда с караванами ездит сам, хотя мог бы посылать помощников. Что еще? Да все, пожалуй.
В провинции мы его не встречали, возле кордона тоже. И вдруг, на тебе — попался в старом срубе в глуши леса. Чудеса!
Я вытащил из ножен фальшион, подошел к торговцу и встал прямо перед ним. Рабират съежился еще сильнее, попробовал свести ноги, но веревки держали крепко. На избитом грязном лице отразился страх. В общем-то, клиент готов к употреблению.

Но чтобы заговорил искренне и наверняка, нужно добавить жути.
Острие клинка коснулось тела в самом низу живота, где были густые заросли волос. Чуть прошло вверх, надрезая кожу.
Торговец охнул:
— Не…
— Мне, в общем-то, от тебя ничего и не надо, — перебил я его мольбу. — Шустрилы все скажут. А тебя можно обратно в подвал. Без головы конечно. Согласен?
Клинок вычертил на животе замысловатую кривую, которая тут же стала красной. Царапина, конечно, но больно ведь! А если надавить чуть посильнее?
— Мэор, мэор, — задыхаясь и стуча зубами, выдохнул торговец. — Я все! Я… верный слуга императора! Я готов…
— У императора хватает верных слуг. — Клинок пошел выше, расписывая красным грудь. — Одним больше, одним меньше — и не заметит.
— Я нужен, скажу все… я служу императору!
Да? Это как?
Клинок лег на плечо, коснувшись шеи. Я нагнулся к торговцу, заглянул в вытаращенные глаза и рявкнул:
— Это я служу императору, а ты, мразь, служишь шустрилам! Оружие им продаешь? Маршруты движения твоих конкурентов рисуешь? Склады указываешь? Пристава обдурил, думаешь, он это стерпит? Я привезу ему твою голову и получу золото по весу! Шустрилы сказали, что ты помогал им!
Рабират слопал этот блеф с ходу Возмущенно фыркнул и набрал воздуха в грудь, чтобы возразить, но я саданул носком ботинка в живот, и весь воздух из торговца вышел.
— Сколько они тебе платят? Сколько людей ты подвел под их топоры?
Второй удар выбил из Рабирата весь воздух. Третий удар пришелся ниже, и торговца согнуло пополам, лоб стукнулся о колено. Неплохая растяжка у этого борова.
— Впрочем, мне без разницы, как и кому ты помогал, и сколько тебе заплатили шустрилы! Потому что шустрил мы взяли! Всех! И ты теперь не нужен. Имущество отойдет в казну префекта, мы получим плату! А твоя туша будет гнить здесь! Тебе ясно, сволочь?!
Я намеренно не давал ему говорить, возражать и приводить аргументы. Потому что меня интересовала не мелочь, а самое важное. Пока этот дурак ищет слова для оправдания от одних обвинений, я брошу ему другие. И тогда, на краю гибели, чтобы спасти свою шкуру, он выдаст главный козырь. Или подохнет.
— А другим торговцам будет урок! Нельзя помогать шустрилам! Нельзя убивать!
Я сделал шаг назад, поднял руку в замахе и отчетливо проговорил:
— Ладно, хватит. Прощай, Рабират!
Отблеск клинка упал ему на глаза, торговец взвыл и, срывая голос, заорал:
— Я знаю о сговоре Баона с эльфами! Я знаю, кто приказал Баону! Я скажу-у-у!..
Клинок плашмя упал на темечко торговца, тот вздрогнул и громко испортил воздух.
— Ты, засранец! — поморщился я. — Ты сам понимаешь, что сказал? За оскорбление цензора я тебя на части покромсаю!
— Я сказал правду, — захныкал Рабират. — Я не вру-у…
— Ну то-то!
…Работать на Баона он начал пять лет назад. Как потом оказалось, цензор остановил свой выбор на Рабирате из-за хороших связей торговца в закатной и полуночной частях провинции. Но больше всего, как понял Рабират, Баона интересовали контакты с нелюдью. Предгорье Крояр-тага было обиталищем нескольких племен троллей, а в соседние леса изредка забредали эльфы из Ренемкасса. И тех, и других интересовали изделия из железа, особенно из стали, кое-какие вещи, предметы обихода.
Нелюдь общалась далеко не со всеми торговцами. Вообще-то, она и вовсе бы ни с кем не общалась, но товары людей их сильно интересовали.
Сперва Рабират только пересказывал Баону подробности встреч с нелюдью, потом по просьбе цензора познакомил его кое с кем из троллей.
Насколько понимал торговец, контакты цензора носили общий характер, однако никаких подробностей он не знал.

По просьбе Баона возил определенные товары эльфам и троллям, иногда оставлял тюки и свертки в тайных местах неподалеку от гор или на опушках леса.
О том, что нелюдь бывает в людских поселениях, Рабират узнал случайно и тут же рассказал об этом Баону. Против ожидания тот не удивился и велел помалкивать.
Так Рабират понял, что Баон ведет свои дела с нелюдью. И в них лучше не лезть.
Да, Баон особо предупредил Рабирата, чтобы тот никому и никогда ничего не говорил. Под страхом наказания даже не от местного пристава и префекта, а самого императора! Упоминание владыки огромной страны произвело должное впечатление, и Рабират держал рот на замке.
В суете торговых забот Рабират постепенно забыл о связи с цензором, тем более тот стал частенько исчезать. Но потом вдруг возник через три года, приказал торговцу переправить со своими людьми несколько посланий, а затем велел как минимум два года не показываться в здешних местах, если ему дорога жизнь.
Объяснять суть дела Баон и не думал, но Рабират хорошо знал его, чтобы легкомысленно отмахнуться от совета. Он уехал в Ошеру, где вполне удачно вел дела, пока три круга назад не поступило крайне выгодное предложение от одного важного чина начать поставки товаров по имперским заказам.
От такого отказывается только дурак, а Рабират дураком не был… Во всяком случае, до прошлого октана он думал так.
Сперва его нашел один человек, невзрачный на вид, назвал тайное слово и сказал, что он человек Баона. Что тот скоро может появиться в этих местах, и ему будет нужна помощь. Рабират расстроился, но дал согласие сделать все как надо. А ночью к нему пришли шустрилы. Прямо в дом, в самый центр Братияра.
Это была неслыханная наглость и такая же неслыханная смелость. Потому как подобной глупости бандиты никогда не делали. Ведь в городе хватало и стражи, и легионеров. Но Рабират не смог оценить ее, шустрилы без затей и предисловий дали ему по голове и вывезли куда-то. И только вчера торговец понял, куда именно.
Его держали в подвале заброшенного сруба вместе с тем самым визитером, назвавшим пароль. Шустрилы ничего не спрашивали, только били. Несколько раз и довольно сильно. Спрашивал эльф. Самый натуральный, без обмана. Причем старый знакомый торговца. Он частенько приезжал на торги, выбирал вещи, особенно сталь, ножи, обувь. Звали его Рейнс. И он очень хорошо знал Баона, ведь именно с ним Рабират и знакомил цензора.
Вопросы Рейнс задавал странные. Где Баон, что делает? Какие приказы оставлял, какие связи указывал? Велел ли передать что-то ему или другим эльфам?
Рабират молчал. Он не знал ничего. Хотя нет, он кричал: «Скажи, чтобы меня не били, я ничего не знаю! Клянусь Великим Огалтэ!»
Но эльф спрашивал опять. Зачем Рабират уехал, почему не привозит товары? Зачем вернулся? Виделся ли с кем-то из старых знакомых?
Единственный старый знакомый сидел рядом и, морщась, ощупывал избитое тело. На него торговец и указал. На остальные вопросы отвечал честно.
Он не понимал смысла происходящего, но одно знал точно — все это как-то связано с пропавшим два года назад Баоном.
В те моменты, когда его не били и не допрашивали, Рабират пытался понять, что происходит, зачем он шустрилам и эльфу и что с ним будет. Последнее вызывало дрожь. Он понимал, что ни шустрилы, ни эльф живым его не отпустят. Слишком много видел и знает. Шансов на спасение никаких, но торговец верил в чудо.
И оно явилось в лице четверых брантеров. Правда, чудо вышло со знаком минус. Ибо теперь Рабирата обвиняли в измене императору!
— …Работают на кордоне, иногда трясут обозы и караваны в глубине провинции. Бывают в предгорье, контактируют с троллями. Сбывают им кое-что из награбленного. Эльф вышел на них два октана назад, предложил золото в обмен на помощь. Последить кое за кем и отыскать нескольких человек. Когда шустрилы решили кинуть эльфа, тот убил двоих и пригрозил остальным.

Когда шустрилы решили кинуть эльфа, тот убил двоих и пригрозил остальным. Грут знает эльфа хорошо, он слушает его во всем. С помощью шайки Грута эльф удерживал в повиновении людей Бербяна.
Рустам пересказывал добытые у шустрил сведения. Он и Федор со Степаном уже закончили с ними, только я слегка подзадержался. Рабират был более многословен.
Сейчас мы обменивались сведениями и заодно приводили их в порядок. Пока было много сумбуру и загадок.
— А что Грут рассказал?
— Поведал историю любви к прекрасной эльфийке и о том, как его захомутал ее брат, именуемый Рейнс. И стал он шестерить на него.
— Несчастная любовь? Кстати, эльфийки так красивы? Как в сказках?
— Не знаю. Любовь зла. Судя по эльфу, ничего в них такого нет.
— Что еще?
— Рассказал, за кем следили, кого искали, кого хватали. Оказывается, Рабират не единственный пленник. Были еще двое. Один сбежал, но его настигли и убили. Второй покончил с собой.
— Сбежавший — человек Баона. Но вот за каким он эльфу? И вообще, что здесь делает нелюдь, которая вроде бы, по слухам, сидит в своих лесах, горах и где-то еще и к людям не лезет?
— Да хрен его знает! Шустрилы — исполнители, их впрягли втемную. Рабират, как ты говоришь, тоже не шибко знающий. Только эльф знает все. Или почти все. Так что пришло время разбудить нашего спящего некрасавца!
Рустам и Федор выразительно посмотрели на меня, а Степан решительно впечатал кулак в ладонь: мол, допросим как надо.
Возразить тут нечего, я кивнул и хлопнул ладонью по ноге.
— Ну, пришло, так пришло.
8
Сергей Штурмин. То, чего не может быть
С детства не любил сказки. Всяких там гномов, леших, домовых, колдунов на дух не переносил. И фэнтези никогда не читал. Даже популярный в детстве цикл о Гарри Поттере не заинтересовал. Ну не мое это было. Совсем.
Моей страстью было настоящее, будущее. Техника, компьютеры, интернет, но особенно — оружие. Все мысли, стремления — все в будущем. И в Комитете я больше был ориентирован на современность, ну пусть даже некоторое прошлое, XIX-XX века.
Так что перед разговором с пленным эльфом чувствовал я себя, мягко говоря, странно. Достоверно известно, что никакой нечисти нет и быть не может. Не функциональна она, нереальна с точки зрения существования. Нет такого фенотипа, он просто нежизнеспособен.
Их и выдумали в незапамятные времена как апофеоз небывалого. А также наделяли их характеристиками врагов. Что-то вроде песиголовых выродков.
И все же эльф существовал. Вопреки всем законам развития, природы и разума. И выстраивать разговор с ним надо было особенным образом. Это не торговец, не шустрилы, обычные методы не пройдут.
Прикидывая тактику допроса, я решил идти в открытую, ва-банк. И представиться не брантером, а собой. Без полного раскрытия, конечно.
Эльф сидел на пеньке возле тына и заторможено таращился перед собой. Рустам, кроме снотворного, вколол ему еще один препарат, чтобы растормозить психику, снять напряжение. Судя по реакции эльфа, на него подействовало так же, как и на любого человека.
Я подошел к нему с пистолетом в руке. Встал в трех шагах, рассматривая, потом тоже сел на бревно. Эльф перевел взгляд на меня, покосился на ствол и напрягся. Он помнил, что эта штука бьет очень больно.
— К тебе есть разговор, — начал я, ловя взгляд эльфа. — Скажу сразу, я не стану выпытывать твои секреты, они меня не особо интересуют. Речь пойдет о тебе. Ты ведь не человек?
Эльф не спешил отвечать, внимательно рассматривал меня и чуть водил плечами. Руки ему связали за спиной, при этом свели локти, чтобы создать напряжение в суставах и в спине. Так что чувствовал он себя не очень уютно. Однако вида не подавал.
— Я знаю, что тебя зовут Рейнс. Это настоящее имя?
Эльф опять не отреагировал.

Это настоящее имя?
Эльф опять не отреагировал.
— Хорошо, не хочешь, не отвечай. Давай о нас. Мы на службе местного пристава, работаем брантерами. Что это означает, знаешь?
Эльф чуть кивнул.
— Хорошо. На самом деле это только легенда, прикрытие. Мы не из империи. И здесь по своим делам.
На этот раз он отреагировал сильнее. Посмотрел на меня с некоторым удивлением, растянул губы в усмешке. Мимика у него человеческая, психика схожая, как и эмоции.
— Поверь, я был очень удивлен, увидев тебя. И не потому, что ты в компании с шустрилами. Просто эльфов не существует. Понимаешь? Вас просто не может быть!
Кажется, я его задел. Он надменно выпрямился, правда, не до конца — помешала боль в связанных руках.
Я ждал, что он будет ругаться, возражать, хотя бы фыркнет. Эльфы вроде бы такие высокомерные. Но этот молчал. Хотя глаза прищурил и сжал зубы.
— Я не оскорбляю тебя, просто говорю правду. Эльфы — сказочные существа, наделенные волшебными способностями. Живут дольше людей, имеют очень тонкий слух, стреляют из лука как боги. Что там еще? Рожают детей раз в сто лет?
На губах Рейнса мелькнула усмешка. Он смотрел на меня уже без злобы, с каким-то недоуменным любопытством. Мол, откуда такой взялся, плетет невесть что?!
— Я так понимаю, подобных способностей у тебя нет. Иначе бы заколдовал нас или что-то другое сделал. Раз так, то ты человек. Но с отличиями. Это бывает. Я видел людей ростом по пояс и выше себя на две головы. Видел с черной, желтой, красной кожей. Огромных, как бочка, и худых, способных спрятаться за копьем.
Опять по губам эльфа скользнула улыбка. Чувство юмора у него тоже есть.
— Но все они — люди. Может быть, и ты человек? Чуть другой? Нет?
Рейнс отвел взгляд и едва заметно мотнул головой. Уже хорошо.
— Ты не человек, но и не волшебное существо. Верно, ведь их не существует. Но тогда кто ты? Ты можешь сказать? Или это тайна?
Эльф молчал, но молчание было задумчивым. Допрос для него проходил странно. Я не выпытывал секреты, не просил выкупа, золота, не стращал. Я хотел поговорить.
Стену высокомерного хладнокровия я поколебал. Но пока недостаточно. Надо вывести его из себя, сбить с толку, заставить сомневаться.
— В вашем мире есть тролли, эльфы, даже магики. То есть те, чье существование выходит за рамки развития природы. Знаешь, что такое природа? А генотип, раса, эволюция, фенотип? Мы прибыли сюда по своим причинам, но когда узнали, что тут есть магия и нелюди, были сильно удивлены.
Вот теперь он среагировал. Выпрямился, раскрыл рот и вперил в меня изумленный взгляд.
— Вы пришли из другого мира? — раздался хрипловатый тенор. — Но… это возможно?
— Вполне. Если уметь. Мы умеем.
Эльф был сбит с толку. Такого он явно не ожидал.
— Повторяю, мы пришли…
Я сбился, увидев подходящего к нам Рустама со сканером в руках. Вид у Варды был слегка обалделый.
— Что?
— Серег, глянь, — на русском ответил Рус. — Федор врубил аппарат для тестирования и увидел это.
Он сунул мне сканер, и на экране я заметил два ряда цифр и мерцающий индикатор. Фон радиации и фон излучения, сходного с излучением «станка». Теперь его называли «с-фон». Так вот, оба фона были повышены.
— Это он, — кивнул на эльфа Рус. — Я пока шел, видел изменение значений. Фонит, точно, хотя и не сильно.
Я смотрел на цифры, пытаясь понять, что это все значит. Почему эльф фонит? Откуда оба фона, и где нахватался?
— Магик, — вдруг произнес Рус. — Тот, которого допрашивали парни Орешкина. Тот тоже фонил в двух излучениях.
— Это что же выходит… они из одного… из одной…
— У них есть что-то общее.

— Это что же выходит… они из одного… из одной…
— У них есть что-то общее.
Я подошел к настороженно смотрящему эльфу, положил руку на его плечо и чуть тряхнул.
— Ты знаешь, кто такие магики?
Рейнс молчал.
Я тряхнул чуть сильнее, рука соскочила и рванула край рубашки. Перед глазами мелькнуло темное пятно на груди эльфа. Я отвел рубашку и застыл в изумлении. На груди эльфа чуть выше солнечного сплетения была наколота татуировка. Знак Трапара.
Эльф дернулся и освободил рубашку, лицо его стало злым.
— Епона мать! — охнул Рус. — Что за!.. Откуда у него?
— Этот знак, откуда он у тебя? — спросил я, вновь прихватив эльфа за плечо. — Как ты о нем узнал?
Рейнс опять рванулся, но безуспешно. Я держал крепко. Ткань начала трещать.
— Откуда у тебя этот знак? Рус, на коммуникаторе есть герб хордингов?
— Есть.
— Покажи.
Рустам достал коммуникатор, вывел на экран знак Трапара.
Эльф с интересом посмотрел на прибор, но когда увидел изображение знака Трапара, ставшее теперь официальным гербом княжества хордингов, то отшатнулся и вскочил на ноги. Широко раскрытые глаза смотрели то на экран, то на меня.
— Откуда… откуда это вы… у вас?
— Знакомый символ?
— Это… это… — Его затрясло, зубы колотились, как будто эльф попал под напряжение. — Это запрещено непосвященным. Это нельзя…
— Сядь! — Я надавил на плечо эльфа и со второй попытки усадил его. — Это вам нельзя, а нам можно. Ты знаешь этот знак?
— Вершитель… Это…
Его опять затрясло, но уже сильнее.
Орешкин предупреждал, что у магика стоял некий блок сознания, не позволяющий говорить запретное. Возможно, и у эльфа стоял такой же.
— Молчи! — крикнул я, трясся эльфа за плечо. — Не говори, что тебе нельзя говорить! Понял?
Эльф кивнул, несколько раз глубоко вздохнул и вздрогнул всем телом.
— Молчи! Слушай! Мы не лезем в ваши тайны. Они нам не нужны. Это знак вашего племени?
— Моего народа. Эльфы — один народ, — быстро ответил Рейнс.
— Рисунок, что ты видел, — священный знак княжества хордингов. Оно находится на полудне. За землями доминингов. Ты знаешь, что такое домининги?
Эльф кивнул:
— Там живут люди?
— Люди, чьим богом является Незримый Творитель. Трапар!
Эльф вскочил на ноги, не обращая внимания на связанные руки, и шагнул вперед.
— Эрома Трапар атт! — вдруг четко произнес он, бледнея лицом. — Именем небес творится жизнь!
Он сделал еще один шаг и вдруг без сил упал на землю.
…В сознание пленника привели быстро и без всяких лекарств. Несколько хлопков по щекам, чуть воды на лицо, и эльф открыл глаза. Мы усадили его обратно, придержав, чтобы очухался полностью.
— Живой?
Эльф хлопал глазами. Вся спесь, холодность, отстраненность с него слетели. Теперь перед нами сидел изумленный и испуганный парень лет тридцати. С набором странностей и набитой секретами головой.
— Мы не враги! — раздельно проговорил я. — Мы тебя не убьем. Ясно.
Рейнс кивнул.
— Мы хотим понять, что здесь происходит. Откуда у тебя этот знак?
— Этот знак… с ним рождаются все эльфы, — осторожно произнес Рейнс, опасаясь опять упасть без памяти. Но вроде ничего такого не происходило. — Это наш… знак Вершителя…
— Вершитель! — Рус выразительно посмотрел на меня, но я и сам вспомнил.

Тоже самое кричал умирающий на руках Артема магик. Все интереснее и интереснее.
— Кто такой Вершитель? Стой! Если можешь — ответь. Если нельзя, дай знать.
Эльф посмотрел на меня и медленно проговорил:
— Вершитель — это мир, это жизнь, это спасение… Я… не могу.
— Ладно, дальше. Скажи, кроме эльфов, есть еще те, кто… почитает Вершителя?
Рейнс покрутил головой.
— Горные жители, обитатели озер… и… есть еще… запретно.
Его опять начало трясти, но я уже знал, как помочь. Звонкая оплеуха вернула Рейнса в сознание.
— Стоп! Запретное не говори. Ладно? А теперь о другом. О том, что ты можешь сказать. Зачем вы охотились за Баоном? Зачем убили?
Рейнс нахмурился, опустил голову и глухим голосом произнес:
— Он обманул нас. И навлек гибель…
— Это как?
— Он… не сдержал слово.
9
Сказки, ложь, но…
— … Пять лет назад Баон работал на закате провинции под прикрытием легата, выполнял какие-то поручения Малого Совета, контролировал торговый оборот и налоги со сделок, а также поставки леса. На самом деле он выполнял какое-то задание, видимо того же Малого Совета. Во всяком случае, это можно предположить, ведь легаты подчинены ему.
— А при чем тут эльфы?
— Он вышел на них через торговцев, что проводили бартерные сделки с нелюдью. В провинции только в одном месте проводят такие сделки, неподалеку от Оламута. Там бывают тролли с Крояр-тага, иногда эльфы с Ренемкасса и всего Кроярана. Не знаю, каким образом, но он втерся в доверие к ним. Во всяком случае, именно его эльфы просили узнать как можно больше о доминингах.
— О доминингах? Зачем это эльфам?
— Тут не до конца ясно. Рейнс говорил об этом сумбурно, отрывочно. Явно под гнетом запрета. Насколько я понял, эльфы искали новые места для себя. У них какие-то проблемы с магией или чем-то подобным. Они либо слабели, либо слабела связь, тоже не ясно, с кем или чем. Еще ими вроде готовился вояж, типа хаджа в некое святое место или как-то так. Для чего, Рейнс не сказал. И почему вояж так и не был совершен, тоже не пояснил.
— Что еще?
— Последнее время эльфов донимают кордонные дворяне. Они захватывают земли в Ренемкассе, убивают его обитателей. Эльфы опасаются, что их просто сгонят с земель. Хотя и готовы отстаивать владения.
— Баон стал работать на них?
— Первоначально эльфы так и думали. Он взял задаток и сказал, что предоставит верные сведения и поможет им. На самом деле он исчез. Рейнс сказал, что эльфы заподозрили его в обмане. Мол, он готовил им ловушку. Хотел разом захватить вождей эльфов — то ли каких-то Отцов, то ли кого еще. Эльфы обнаружили несколько крупных отрядов империи неподалеку от окраины Ренемкасса и в предгорьях Крояр-тага. Погибли два десятка эльфов, несколько троллей. Тролли разорвали все отношения с людьми, ушли в глубь гор и с тех пор нападают на всех подряд. После этого Баон и пропал.
— А эльфы?
— Искали его где могли и как могли. Они даже пошли на контакт с шустрилами и контрабандистами. Заплатили им, а кого-то припугнули. С их помощью вышли на агентов и осведомителей цензоров. Двух человек держали под контролем.
— А что за история с влюбленным в эльфку шустрилой? Это уже из разряда саг и мифов. Они так красивы?
— На вкус и цвет… Ничего такого в эльфах нет, здорово похожи на людей. Женщины… какие-то неплохи, какие-то уродины, как всегда. Почему главарь банды шустрил Грут запал на одну, не ясно. Но факт есть факт. Так что он помогал еще и по-родственному.
— Ладно, вернемся к Баону.
— Баона вычислили через его связи в провинции.

— Баона вычислили через его связи в провинции. Сначала отыскали его людей, потом вышли на перехват цензора. Рейнс хотел поймать Баона живым и допросить. Но во время ночного боя у шустрил вышла промашка. Да и мы влезли… словом, Баон погиб.
— Так, это я уяснил… Но все равно толком ничего не ясно.
— Мне тоже.
Прямой сеанс видеосвязи я организовал сразу после разговора с эльфом. Тот, толком не пришедший в себя после допроса, сидел под присмотром Федора в срубе. Руки ему развязали, но глаз не спускали. На всякий случай.
Сведения, полученные в результате допроса, были настолько важны, что я сразу вызвал на связь Бердина. А у того в гостях был Навруцкий собственной персоной. Вот и вышло трехстороннее совещание в эфире. Импровизированное, а потому слегка сумбурное. Что в нынешней ситуации простительно.
— Так, давайте еще раз с главного, — откашлялся Навруцкий.
Небольшой экран коммуникатора показал несколько растерянное выражение лица директора.
— Баон, — вставил Бердин.
— В жопу Баона! Извини, Василий, нервы. Баон, конечно, важен с точки зрения будущей операции в империи. Но меня сейчас больше волнуют эльфы. Даже не сколько они, сколько их странные излучения, а также точное совпадение их татуировки с тотемом хордингов. Тут и дураку понятно, что это неспроста.
Бердин улыбнулся, покачал головой. Столь эмоциональное выступление директора его явно позабавило, а на грубость он не обратил внимания. Знал, что Навруцкий не со зла, а от нервов.
— Магики и эльфы… и, видимо, остальная нелюдь имеют одинаковый набор странностей. Все фонят в двух диапазонах. Все взывают к какому-то Вершителю. Вдобавок эльф выдал фразу с упоминанием Трапара, но использовал это имя в другом смысле.
— В прямом. Небесное творение близко к основному имени Трапара — Небесный Творитель. Звучало как заклинание или ритуальная фраза.
— Тогда уж кодовая, — вставил Бердин. — Связь видна. Значит, все, что имеет хоть какое-то отношение к сверхъестественному, происходит из одного… корня. Так?
Я и Навруцкий кивнули одновременно. Бердин, как всегда, быстрее других умел делать точные выводы.
— Корень тесно связан с Вершителем, а к тому имеет отношение Трапар или значение этого слова в незнакомом нам контексте.
— И?
— И очевидно, что не должные существовать субъекты типа магиков и нелюди привязаны к неким местам. Помните, в докладе Орешкина было упоминание о Долине Змей. Возможно, это и есть запретное место.
— Может быть, — вставил Навруцкий, — это тот район, где зонд потерял управление.
— Да. А значит…
— А значит, у нас здесь появилась еще одна цель, — мрачно произнес Навруцкий. — Кроме базы «ковбоев», надо отыскать это самое запретное место. Потому как существование его, равно как и магиков с нелюдью, здорово выбивается за рамки возможного. Помните, что у нас приказ на освоение этого мира? Вот так! Не можем мы оставить всю эту волшебную галиматью, коли приходим сюда надолго. Кто знает, что за всем этим стоит.
Напоминание о приказе президента не добавило радости. Нам сейчас для полного счастья только вмешательства властей России не хватало!
— Ладно, догадки это хорошо, но на них я далеко не уеду. И мне сейчас не до поиска злачных или запретных мест. Извините, Денис Эдуардович, но я поддерживаю Бердина. Баон — вот головная боль. Во всяком случае, в порядке очередности.
Навруцкий нехотя покивал. Наша правота очевидна.
— С Баоном все слишком туманно. Контакты с нелюдью, обещание помощи, попытка захвата. Явно он действовал не сам, а по приказу.
— Тайная служба цензоров решила навести мосты с нелюдью? Но зачем?
— Видимо, кто-то в верхушке службы, а может быть, и самого Совета захотел тоже узнать побольше о способностях магиков и эльфов? Или добраться до Долины Змей? Кто-то сложил два и два и понял, что там может быть нечто особо ценное.

— То есть кто-то внутри Совета ведет свою игру? С ведома императора или без такового? Хм… — Навруцкий помассировал подбородок. — Во всяком случае, это пока не сильно нам поможет.
— Что делать с эльфом? — спросил я. — Кое-какой контакт мы установили. Он поверил, что мы не из империи. Знает, что мы пришли от хордингов, а те как-то связаны с эльфами через тотем. Верит ли что мы из другого мира?.. Не думаю. И не уверен, что надо убеждать его.
— Его можно переправить к нам? — спросил Навруцкий.
— Теоретически — да, а на практике… это вопрос к Савостину, — ответил Бердин. — Но я не вижу смысла. Даже если мы его на запчасти разберем, не факт, что узнаем что-то особенное. С другой стороны, добрые контакты с эльфами нужны. Это возможность получать сведения из глубины империи, из тех провинций, куда мы нацелились. И потом, я так понимаю, эльфов довольно много. Плюс тролли, кто там еще — водяные?
— Обитатели озер, — пояснил я.
— Зачем нам лишаться если не союзников, то точно сочувствующих. Пообещаем им защиту и невмешательство в их дела. Хордингам на первых порах точно будет не до Ренемкасса и Крояр-тага. А потом разберемся.
— Сергей, тебе на заметку. В провинции есть сеть агентуры цензоров. Сможешь ее вычислить — считай, обезопасили себя. И помни — на тебе Актар. Он скоро выйдет к границе.
— Да уж, его забудешь!
— Держи связь постоянно. Актар не должен уйти. И будь готов к смене района. Как только мы начнем, придется уходить дальше.
Видя мою далеко не самую радостную физиономию, Бердин вздохнул и ободряюще подмигнул:
— Не вешай нос! Не так уж и много осталось.
— Твоими бы устами, Василий Алексеевич…
— Держитесь, парни, — вставил Навруцкий. — Дойдем до «ковбоев», там уже в открытую сыграем. Как вы и любите. А пока дожимайте империю!
10
Сергей Штурмин. Давайте дружить… Садами
В срубе я застал довольно непринужденную обстановку. Федор сидел напротив эльфа, на пеньке между ними стояла фляга с вином, а рядом на тряпице нехитрая закуска. Что удивительно, эльф ел. Нет, что они едят человеческую еду, я знал, но вот что Рейнс станет делить пищу с брантером — это что-то новое.
Увидев меня, Рейнс отложил кусок хлеба с сыром и зеленью. А Федор вроде бы случайно сменил положение. Я только сейчас понял, что он постоянно фиксировал пистолет под одеждой. Мир миром, но настороже был все время.
Не став ломать картину, я подошел к пеньку, взял флягу, сделал добрый глоток и довольно выдохнул. Неплохое вино — слабое, конечно, но в меру сладкое.
— Чего в темноте сидеть, пошли на свет. Рейнс, вы в темноте видите хорошо?
Эльф кивнул, потом уточнил:
— Хуже, чем днем, но лучше, чем… люди.
Мы вышли во двор, где нас ждал Рус. На мой вопросительный взгляд коротко кивнул и ответил одним словом:
— Там Степа.
Там — это с пленными шустрилами. С ними, кстати, проще всего: пойманные на месте преступлении бандиты получают заслуженную кару, не отходя от кассы. При любом раскладе участь шустрил предрешена. А Степа — гарант того, что шустрилы не убегут. Хотя связанными много не набегаешь.
— Твой? — Я протянул эльфу его нож в украшенных насечкой ножнах.
Рейнс взял нож, повертел, не зная, что с ним делать. Не ожидал такого поворота.
— Рейнс. Не стой столбом! Ты понял, что мы не враги?
Эльф мялся, глядя то на меня, то на Руса.
— Я не…
— Ты видел знак Трапара. Ты знаешь, что мы не из империи. И мы не враги эльфам, троллям и прочим обитателям ваших… мест.

Не ожидал такого поворота.
— Рейнс. Не стой столбом! Ты понял, что мы не враги?
Эльф мялся, глядя то на меня, то на Руса.
— Я не…
— Ты видел знак Трапара. Ты знаешь, что мы не из империи. И мы не враги эльфам, троллям и прочим обитателям ваших… мест. Скажу больше, мы и не думаем причинять вам вред. Это правда.
— Тогда зачем вы…
— Пришли? Видишь ли, у нас здесь свои дела. И у хордингов тоже.
— Я слышал, хординги напали на домининги.
— Верно. Скажу по секрету, больше нет доминингов. Есть провинция княжества хордингов!
Рейнс широко раскрыл глаза от изумления.
— Но…
— Много эпох назад предки хордингов были вынуждены покинуть родные края. Ты ведь знаешь, что такое для человека дом? Или для эльфа?
Рейнс кивнул:
— Это все.
— Верно. Но хордингов прогнали, они вынуждены были уйти как можно дальше, пока не уперлись в безбрежное море. Дальше ходу не было. Там, на новом месте, они построили дома, родили детей. Но все это время помнили об изгнании. И ждали момента, когда смогут вернуться. Возможно… Я не знаю точно, но возможно, они как-то связаны с вами.
— Но они люди!
— Да. Однако у вас одинаковые знаки, вы знаете Трапара и, может быть, найдете что-то еще. Судя по всему, раньше они жили недалеко от Ренемкасса. Вы были соседями.
Рейнс наконец сунул ножны за пояс и поправил одежду. Слушал он внимательно, всем видом выражая крайнюю степень удивления. Ясно, что ни о бывших соседях, ни о сходстве с ними эльфы не знали или забыли.
— Наши предания ничего не говорят об этом, — прошептал он.
— Вы ведете записи?
— Нет. Только недавно было решено записывать самые важные события. Но мы используем язык людей и ведем записи, как они.
— Значит, о бывших соседях вам неизвестно. А насчет связей… Рейнс, попробуй понять — вы тоже люди. Но… чуть другие. Я пока не знаю, как это вышло, отчего возникло такое разделение, но вы тоже дышите воздухом, пьете воду, едите, кровь у вас красная. Вы думаете и чувствуете, спите, размножаетесь. Кстати, от брака человека и эльфа рождаются дети, как я слышал. Словом, сходства больше, чем отличий.
— Но мы эльфы!
Я вздохнул. Трудно вот так за час переубедить кого-то в том, что все его знания неверны.
— Постой… Ты сказал, хординги хотят вернуться, — повысил голос Рейнс. — Но тогда они…
— Да. Придут сюда.
Эльф замер, оценивая услышанное.
— Рейнс, эльфы могут не говорить об этом никому?
— Мы почти не общаемся с людьми, так что говорить не будем. Врагов не предупреждают. Но я должен сказать об этом Отцу. А он скажет форуму. Только форум может решить, что делать. И…
— Погоди, что за форум? — спросил Рус.
— Это когда Главные Отцы всех Садов решают самые важные вопросы.
— Форум? — с непонятной интонацией повторил Рус. — А почему вы так это называете?
Рейнс непонимающе повернулся к Варде:
— Это исконное слово. Его знает каждый эльф.
Рус довольно кивнул и повернулся ко мне:
— Слышишь? Исконное! Пришедшее из прошлого, когда тут парни с каменными топорами и дубинками бегали. В шкурах.
Я пока не очень понимал, к чему он клонил.
— С каменными топорами они и сейчас бегают, — вставил Федор.
— Но кто тогда мог придумать слово «форум» в то время? Кстати, в империи этого слова никто не использует.
— И к чему ты ведешь?
— Не знаю, — развел руками Рус.

— Не могут дикари знать такие слова, не могут обозначать им что-то. Это как слово «турбулентность» в устах неандертальца.
— Это невозможно, — подтвердил Федор. — У них иной словарный запас.
— Вот именно! Тут что-то не то.
— Тут все не то! Одни загадки. Мы не успеваем разгадывать. — Я повернулся к эльфу: — Рейнс! Скажи своим — мы и те, кто придет с полудня, — не враги вам. Нам не надо ни ваших лесов, не ваших жизней. Мы будем жить мирно. И может быть вместе.
— Я скажу. Но не знаю, поверят ли мне. Баон нас обманул, мы больше не доверяем людям. Дальше на полночь воины людей постоянно нападают на нас, убивают, захватывают земли. Здесь, в провинции, были налеты, много эльфов погибло. Если придете вы…
— Все налеты, нападения и смерти прекратятся. Это точно! Нам нечего делить с вами. И с троллями и другими. Когда возвращаются в дом, не бьют соседей.
И все же в глазах эльфа было недоверие. Слишком резкий переход от захвата и допроса к мирному договору.
— Я и не жду, что вы нам сразу поверите. Просто… попытайтесь понять: есть люди, которые не хотят вам зла. Думаю, это не так сложно, в империи ведь тоже есть такие? С кем-то вы торгуете, рядом с Ренемкассом хватает поселений. Так?
Эльф кивнул.
— Иногда люди берут ваших женщин в жены. Так?
— Это в основном те, кто живет на закате от империи. И то редко.
— Ну вот. Уверен, и с троллями не всегда идет война. К вам ведь и не лезут почти…
Я на миг запнулся, в голову вдруг пришла странная мысль — а почему это эльфы заселили только Ренемкасс? Почему тролли занимают лишь Крояр-таг? В империи хватает лесов и гор, да и не только в империи. Отчего нелюдь проживает компактно лишь в этих районах?
Тут есть над чем поломать голову, но только не сейчас и не мне. Пусть Навруцкий с Бердиным думают.
— И еще. Если я правильно понял, власти империи хотели уничтожить вас, так?
Рейнс нахмурился, бросил короткое «да» и невольно опустил руку на нож.
— Служба цензоров, да? Они и наши враги. Скажи, ты можешь помочь нам выявить людей цензоров хотя бы на закате провинции?
Эльф хмыкнул и вполне по-людски почесал затылок.
— Я знал только помощников Баона. Другие… Может быть, они и есть. Но искать их сложно и опасно. Кроме Грута, я знаю только несколько человек, торговцев.
— Ну если случайно узнаешь, скажи. И еще. Ты рассказывал о нападении на Ренемкасс. Кто это делает?
— Кордонные дворяне. Они захватывают опушки и поляны, строят крепости, отправляют в лес своих людей. Теперь мы не чувствуем себя спокойно даже дома. Те семьи, чьи дома расположены на восходе Ренемкасса, готовы покинуть их.
— А отбить нападение не пробовали? — вставил Федор.
Рейнс бросил на него негодующий взгляд.
— Мы нападали на них, убивали. Но они научились воевать в лесу и убили много наших.
— И давно начался натиск?
Рейнс задумался, покачал головой:
— Нет.
— Вы знаете, кто приказывает нападать?
— Нет. Но это воины кордонных дворян. Я знаю, как одеты и вооружены легионеры императора, и точно могу сказать: их среди нападавших нет. А зачем это вам?
Хороший вопрос. И впрямь, зачем? Кто бьет эльфов, мне по большому счету все равно. Но вот что интересно, эпицентр вторжения в земли нелюди подозрительно точно совпадает с местом, где была обнаружена база «ковбоев». Кстати, сама база расположена в замке, а замки в провинции есть только у кордонных дворян.
Другое дело, на хрена «ковбоям» массив? Новую базу хотят строить? Но для этого надо изгнать или уничтожить всех эльфов.

А это хлопотно и долго. Эльфов ничуть не меньше, чем хордингов, а живут они более компактно, в Ренемкассе куда ни плюнь — попадешь в эльфа.
Но факт есть факт — «ковбои» могут быть в этом замешаны. А значит, любая информация будет кстати.
— Скоро это будут и наши проблемы, — ответил я. — Надо готовиться заранее.
Мы подошли к коновязи. Лошади шустрил стояли спокойно, не обращая внимания на чужих. Им успели задать сена и поставить несколько деревянных колод с водой.
— Какая твоя?
— Каурый, — указал на стоящего с краю жеребца Рейнс.
— Бери заводного. Сам доберешься?
Рейнс повернулся ко мне и заглянул в глаза. Что-то в них показалось мне странным — неподвижность зрачков или прозрачность радужных оболочек. Немного напряженным низким голосом эльф спросил:
— Вы отпускаете меня?
И по насыщенному тону, по легкой вибрации голоса я вдруг догадался, что эльф пытался загипнотизировать меня или повлиять как-то иначе. Вот так фокус! Что у них еще в запасе из арсенала странностей?
Ну откуда ему знать, что ни гипноз, ни внушение на нас не действуют! Наоборот, это мы, чувствуя нажим, способны не только выставить защиту, но и атаковать сами, проломить и подавить чужую волю. Правда, при этом происходит прямое воздействие вроде удара кулаком между глаз.
— Да, отпускаем, — чуть улыбнулся я. — Иди с миром и передай мои слова своим. Мы не враги, а станем ли добрыми соседями, покажет время. Сейчас же просто пусть будет мир. Если сможете помочь — спасибо. Нет — ничего страшного, переживем.
Рейнс уже понял, что внушение не сработало, и был этому удивлен. Но постарался не показать вида. Чуть помедлив, он кивнул и уже обычным голосом сказал:
— Мы встретимся еще, человек. Я обещаю!
11
Рустам Варда. Есть ли жизнь на Марсе
Вот и не верь в чудеса! Сказал бы кто полгода назад, что мы будем разговаривать с самым натуральным эльфом, я бы поржал от души! Но сейчас на веселье не тянет никак. Эльф — натуральный, всамделешний, без подмены сказал нам «пока» и сделал ручкой. Ну ладно, ручкой, может, и не делал, но уехал с миром. И наметками на продолжение банкета. То есть знакомства.
А мы, спешно приходя в себя после почти волшебного рандеву, на всех парах рванули к границе. Но мысли-то из головы не выкинешь. Вот и думали о пережитом, так и сяк вертя эпизоды и оценивая их со всех сторон.
Таки есть в этом мире что-то, выходящее, буквально выламывающееся за рамки разумного. И дать логическое объяснение этому мы пока не могли. Впрочем, больше голову ломал Серега, я-то просто дал себе установку: «принять как версию всю эту мутотень с магией и не пытаться понять с ходу». Достоверных данных для анализа мало, а строить гипотезы на пустом месте глупо.
Меня больше занимало поведение Рейнса перед отъездом, а именно его молчание относительно дальнейшей судьбы своих помощников — шустрил. Тем более, их вожак приходился ему чуть ли не родней. Вроде бы надо спросить, что да как.
Но Рейнс промолчал и тем заслужил плюс в моих глазах. Ему уже намекнули, что с бандитами, чья вина доказана, разговор короткий. И он все верно понял, не стал просить даже за Грута.
Вот тут одна загвоздка — если Грут женат на его сестре (сам по себе факт из ряда вон выходящий), то значит родич. Или его считали парией? Мол, сестра втюрилась, но это ничего не меняет. Наоборот, эльфам облегчение — избавиться от такого зятя за благо.
Интересный момент, но и над ним я долго голову не ломал. А с шустрилами мы поступили просто — строго по местным законам. Еще одной шайкой на границе стало меньше. Вместе с шустрилами сгинул в небытие и торговец. Оставлять в живых такого свидетеля было никак нельзя. В общем, мы записали в актив сразу две банды- будет, чем перед приставом хвастать.

В общем, мы записали в актив сразу две банды- будет, чем перед приставом хвастать.
Но пока до пристава далеко, теперь главное перехватить Актара. Слишком много тот узнал о хордингах, такой источник информации до императора дойти просто не должен!
Марш к границе, сеанс связи с базой, уточнение маршрута и корректировка курса заняли весь день до темноты. На ночь мы остановились в небольшом хардаре, зажатом между леском и заболоченной низиной. За низиной шли поля гезыха, теперь опустевшие, а еще недавно вполне даже обитаемые. Сборщики и контрабандисты буквально ползали по земле, собирая драгоценную отраву.
В этом хардаре мы раньше не были, поэтому встретили нас настороженно. Но, узнав, кто именно пожаловал, тут же открыли ворота. Кстати, в прикордонье внешние стены всех хардаров имеют ворота. А закрывают их на здоровенные засовы, размером с бревно.
Наскоро поев и заняв отведенную для ночлега комнату, мы устроили лежанки и приготовились спать. Но сон не шел. Парни затеяли треп. Я, честно говоря, думал, что обсуждать будут предстоящее дело или скорое появление армии хордингов, но все как сговорились, вспоминали встречу с эльфом, а потом перешли на чудеса и магию.
Спонтанно возник целый диспут относительно возможности существования сверхъестественного и его практического применения.
Забавно, но наши парни по жизни трезвомыслящие прагматики и в сказочную галиматью верят не больше меня. Ну это как если бы достоинства различных марок коньяка обсуждали завзятые трезвенники.
На самом деле ерунда получается. Магии нет, сказочных существ нет, но… они есть. Налицо противоречие фактов. Отсюда и вопрос — какой из основных постулатов нарушен? Если эльфы и маги есть, то как они появились? Что заставило их возникнуть в этом мире? Или кто?
Магия — нечто особое, вроде как поле или излучение. А может, искусственно привитый дар? Но кем?
Тот же Рейнс на Земле вполне сошел бы за человека, никто бы не обратил на него особого внимания. Подумаешь, чуть другое строение лица! Да по Земле такие уроды бродят, по сравнению с которыми Рейнс — образчик красоты! Правда, мы не знаем особенности строения его организма. Может в этом отличие? Но если он ест нашу пищу, говорит, как мы, имеет приблизительно одинаковую с нами эмоциональную, психическую составляющую, то и внутренних отличий не так много и они не так уж сильны?
Проверить бы, но ведь не потащишь эльфа к медикам. Не до того. Может, потом.
А пока принять как данность, как факт. Будем считать это технической характеристикой субъектов. Ну как скорость движения, умение фехтовать, плавать. Во всяком случае, ничего сверхъестественного не происходит. Магики не летают, молнии не метают, горы не двигают. А эльфы не живут по тысяче лет и не говорят на своей певучей белиберде.
И хватит об этом!
…Вообще-то Актар мог перейти кордон и в Кум-Куаро. Эту возможность Бердин учитывал и ориентировал на поиск цензора парней Орешкина. Но больше склонялся к тому, что «гость» с полудня рванет к нам. Причина такого вывода была проста — закатная часть баронства Салдеп дольше всего была свободной, туда войска хордингов пришли в последнюю очередь. И конечно, цензор не станет ломиться через заслоны корпуса «Закат», он попробует обойти их.
В том, что Актар прекрасно разбирается в военных делах, ни у кого сомнений не возникало, пленные дворяне барона Мнела кое-что рассказали о советнике сюзерена. Значит, в ловушку цензор не попрет.
Но версия версией, а мы были готовы к любому повороту событий. И группа Артема тоже заняла позиции возле кордона, мы уже обговорили план действий, в том числе совместных, на случай, если придется работать одним отрядом.
Серега уверял, что Актар сразу рванет к городу: мол, там и связь, и власти, помогут быстрее послать весть начальству и выехать в столицу. А значит, нам перекрывать не семь дорог, а две. Это проще, но где гарантия, что Актар поступит именно так? Опять одни догадки.

Это проще, но где гарантия, что Актар поступит именно так? Опять одни догадки.
За последние сутки границу с империей пересекли два десятка человек. В основном беженцы из баронства Салдеп. Через кордон с баронством Зелл не перешел ни один, так быстро хординги заняли те владения и перекрыли границу.
Судя по снимкам с зонда, к временно свободному участку границы спешили еще десятка полтора людей. Кто верхами, кто на повозке, кто пешком. Все должны были выйти на сравнительно небольшом отрезке, как раз между Нойдой и Гезыхом.
Бегать за каждым у нас просто не было возможности, и Штурмин принял единственно верное решение — занять позицию у развилки дорог. Куда бы ни направлялись беженцы, они неминуемо должны были пройти мимо нее.
Место у развилки было глухое, даже мрачное. Остатки нескольких строений, полуразваленный сруб большого дома, разрушенный забор, причем не саманный, а деревянный и заросшие гезыхом и сорной травой поля. По слухам, местный хардар разрушили и сожгли контрабандисты, которых зажали здесь брантеры. Погибли все жители (их просто перерезали бандиты), дома брали чуть ли не осадой, и потери с обеих сторон были просто ужасны.
Брантеры тогда пустили огонь на поля гезыха, отчего вся округа была выжжена вместе с леском и рощами. За такую глупость пристав разогнал уцелевших брантеров. Говорят, потом кое-кто из них пополнил ряды контрабандистов и уже сам перевозил дурманное зелье в глубь империи.
До кордона отсюда неполных пять верст, до Гезыха чуть больше двадцати. Ближайший хардар в десятке верст. Место и впрямь глухое. Очень удобно для того, кто не хочет светить свое появление, предпочитая прибыть в тайне.
Пока мы обыскивали развалины, Серега связывался с базой и рассматривал снимки с зонда. Место местом, но если в этот район не придет ни одни беглец, то здесь делать нечего. Зонд не подвел, показал семь точек, что уже были у самой границы. И еще с пяток шли к ней на всех парах. Попросту бежали.
На этом участке была только одна воинская застава — шесть легионеров второй когорты Шестого легиона. Как минимум половина беглецов выйдет на заставу. Обычно легионеры пропускали всех. Так что беглецам не миновать развилки. А вот что с остальными?..
— Посмотрим, куда они попрут! — принял решение Серега. — Тут тропинок хватает, но конные и с повозками по ним не пойдут, неудобно. Значит, остальных перехватим.
— Разделимся? — спросил я.
— Придется. Расстояния небольшие, так что успеем за всеми. — Штурмин глянул на потемневшее от туч небо. — Первая партия явится только к утру. Всем ужинать и спать! Федор — ты первый на дежурстве, потом Рус. И повнимательнее, тут кто угодно может бродить.
— Врубим сканер — и всех делов! — предложил я.
— Врубим ночью. А пока своими глазами. — Штурмин растянул губы в усмешке, потянулся и резко выдохнул. — Пошли ужинать! Весь день впроголодь, кишки уже воют.
— Тогда и выпить не грех. По такой погоде! — предложил Федор, снимая с пояса флягу.
Серега на миг задумался, махнул рукой.
— Давай. Заодно отметим юбилей.
— Какой?
Штурмин обвел нас насмешливым взглядом и с укором сказал:
— Забыли? Восемь месяцев мы здесь. С момента первого перехода группы.
Честно говоря, я вообще не вел отсчет, да и Степан с Федором тоже. А Серега, выходит, помнил. Что ж, он командир — ему и считать.
— Юбилей так юбилей! Был бы повод! — пошутил я.
Согреть нутро в такую погоду и впрямь было совсем не лишним.
12
Рустам Варда. Ночь без сна
Погода здесь что ни день, все хуже и хуже. Либо дождь, либо ветер, а то и все сразу. Что поделать, конец года!
Вот и эта ночка показала норов. Сперва налетел пронизывающий ветер, нагнав черные облака, ударил гром, а между туч проскользнули первые росчерки молний.

Сперва налетел пронизывающий ветер, нагнав черные облака, ударил гром, а между туч проскользнули первые росчерки молний. А потом вдарил такой ливень, что я не поверил своим глазам. Стена из воды, мощный стук капель и возникающие прямо под ногами огромные лужи.
Старый сруб, к счастью, был с крышей, иначе бы мы промокли за минуту. Две уцелевшие комнаты выручили нас, а навес над коновязью — лошадей. Мы разожгли огонь в очаге в большой комнате, и он сохранил кое-какое тепло. А снаружи температура упала градусов до трех-пяти.
Непогода не помешала нам отдыхать, и не в таких условиях спали, но все равно треск и грохот грома и шум дождя не добавляли настроения. Дороги развезет напрочь, в таком месиве кони далеко не уйдут. Да и повозки встанут. Кажется, наши планы летят ко всем чертям!..
Моя очередь дежурить выпала в самый разгар ливня. Я сидел во второй комнате, выглядывая наружу через узкое окно, и прикидывал, во что завтра превратятся дороги. Не застрять бы здесь. Утешало одно — и Актар тоже далеко не уйдет, так что мы в равных условиях.
Однообразную картину мрака разбавляли разряды молний — как всегда, их вид вызывал восхищение: очень уж красиво. Особенно если наблюдать из надежного укрытия. Тем, кого непогода застала в дороге, уж точно не до красот, уцелеть бы!
Я успел посочувствовать ночным скитальцам, когда сканер вдруг выдал сигнал тревоги. На экране замерцали зеленоватые точки… Они вереницей двигались в нашу сторону со скоростью пешехода. Кому-то здорово не повезло. Интересно, кому?
Парни вскочили моментально, словно и не спали. Услышав о визитерах, спешно заняли позиции возле дверей и окон, а Степан выскочил наружу к навесу коновязи.
— Кого несет в такую ночь? — хмуро выдавил Сергей, глядя на экран сканера. — Шустрилы?
— Многовато для шустрил, — подавил зевок Федор. — Если только не с добычей. Или контрабандисты, или торговцы.
— Чего гадать, сейчас увидим, — остановил я пересчет и достал пистолет.
В таких переделках, вдали от лишних глаз мы иногда использовали наше оружие. Проще, надежнее, быстрее. Желания размахивать клинками без нужды ни у кого не было.
Я проверил магазин, патроны травматические, вставил его в рукоятку, щелкнул предохранителем и только после этого поправил ножны фальшиона.
Рядом то же самое сделал Федор. Только Серега не доставал пистолет. Хотел, наверное, попрактиковаться в фехтовании и рубке.
Ночные путники упорно шли по дороге — видимо, знали о заброшенном хардаре. Значит, местные или часто ездили здесь. Скорость движения немного упала, может быть, лошади устали, или повозки застряли в месиве.
Мы пригасили огонь в очаге, но тушить его не стали. Дым и так выдаст наше присутствие, а темнота натолкнет путников на мысль, что их ждет засада.
— Встречаем мирно, — скомандовал Сергей. — А там по обстановке.
— А это не могут быть беженцы из доминингов? — вдруг выдал версию Федор. — Тогда есть шанс встретить Актара.
Насмешливый голос показал, что Федор шутит. Вряд ли к нам в руки придет такой подарок.
Серега шутки не оценил, напомнил:
— Предельное внимание! И стволы спрячьте. Раньше времени светить не надо…
Внезапный визит почему-то его взволновал. Может, предчувствие разыгралось?..
Путники прибыли через час. К тому времени гром и молнии стихли, ливень перешел в обложной дождь, а ветер, напротив, усилился. Уставшие, изнуренные долгой дорогой люди заводили в разбитые ворота подводы. Тут же выпрягали лошадей, ставили под дырявые навесы, задавали корма и спешили укрыться в домах.
К несчастью для путников, из всех строений частично уцелели только два. И одно уже было занято.
Вид четырех вооруженных людей поверг путников в легкий шок. Не думали застать здесь кого-либо.

Не думали застать здесь кого-либо. И оттого застыли на месте, глядя на нас изумленными глазами.
Из ступора их вывел Штурмин, предложив пройти к огню и обогреться. Только после этого визитеры разговорились и рассказали, кто они есть.
Обоз торговца Болтара шел от закатных хардаров к Гезыху. Довольно рискованный марш да еще в середине серостава, когда погода отнюдь не благоприятствует дальним вояжам.
А в десятке верст отсюда у леса обоз встретил команду брантеров. И уже вместе они пришли сюда, спеша укрыться от ненастья и отдохнуть.
Такую историю преподнес нам сам Болтар — невысокого роста мужчина средних лет, одетый по моде прикордонья в кожаные штаны, короткую тунику и кожаный балахон с подкладкой.
С торговцами все было ясно, никаких сомнений в словах. А вот с его попутчиками загадок и неясностей хватало.
Вожака брантеров звали Феклан. То есть дерзкий, строптивый. Хорошее имечко, многообещающее.
Был этот Феклан довольно высок, строен, с неплохо развитой мускулатурой, легок в движениях. На лице полуулыбка, в глазах вызов вперемешку с удивлением.
Одет с претензией на шик — в местном понимании, конечно. Кожаные штаны, кожаные сапожки с ремнями, на теле стальная кольчуга, перетянутая в поясе широким кожаным ремнем с большой железной пряжкой. Под кольчугой войлочный поддоспешник. Предплечья укрыты кожаными наручами, на руках перчатки.
Кстати, кольчуга — редкость в этих местах. Даже легионеры не могут позволить себе такой доспех, ходят либо в бронзовых кольчугах, либо просто в кожаных панцирях, усиленных железными набойками.
На поясе бравый воин носил легионерский меч — четырехгранный, обоюдоострый, без долов. А кроме него, длинный нож с веретенообразной рукояткой.
Да, Феклан выглядел настоящим орлом — охотником за шустрилами, контрабандистами и прочей шушерой. Вот только его спутники обликом и поведением походили как раз на ту самую шушеру.
Выражения лиц мрачные, угрюмые, взгляды настороженные, руки нервно дергаются, то и дело касаясь топоров и ножей. Одежда грубая, простая, из доспехов кожаные панцири и тегиляи, которые здесь часто называли набивняками. На головах войлочные шапки.
Странные какие-то охотники за бандитами. Прибитые слишком, злые. Словно их силком гонят на шустрил.
Мое мнение, похоже, разделяли и парни. На брантеров смотрели с прищуром, насторожено. Совсем не так, как на собратьев по делу. Однако вслух своих подозрений не высказывали.
— Обогрейтесь у огня, — предложил приехавшим Сергей, — обсушитесь, выпейте. По такой погоде вино совсем не повредит.
Торговец Болтар с радостью принял приглашение, снял тяжелый кожаный плащ, повесил его на вбитые в стену крюки.
— Разожгите огонь в другом доме, — сказал он своим людям. — Ешьте и спите, завтра рано вставать… если пройдет дождь.
Двое его помощников вышли наружу отдать распоряжения. Их голоса были заглушены шумом дождя и ударом грома — наверное, последним.
— Садитесь, — предложил Феклану Штурмин. — Мы подогрели вино, это кстати.
Командир брантеров все еще стоял, поглядывая на нас. Что-то не нравилось ему…
— Благодарствую, — наконец отозвался Феклан. — Мы устали… Камор, Дрыт, скажите нашим, чтобы шли во второй дом, пусть разведут огонь… помогут торговцам.
Помощники командира брантеров быстро исчезли за порогом, похоже, были рады покинуть помещение.
Я перехватил несколько напряженный взгляд Болтара. Кажется, он тоже не в восторге от попутчиков. Но своих подозрений вслух не высказывает. И все равно странно…
Подспудное чувство неправильности не давало успокоиться. Я посмотрел на Штурмина. Тот тоже в замешательстве. Какая-то странная встреча с коллегами. И те смотрят косо, как на недругов. С чего бы?
Раньше с другими командами брантеров мы виделись всего раз, в Гезыхе, там была группа некоего Стамыра, бывшего легионера.

С чего бы?
Раньше с другими командами брантеров мы виделись всего раз, в Гезыхе, там была группа некоего Стамыра, бывшего легионера. Но тот общался свободно, легко, без напряжения и настороженности. С охоткой рассказывал о работе, о поимке контрабандистов, об обстановке в прикордонье. И никакой неприязни.
Чего же Феклан такой смурной?
Затянувшуюся паузу нарушил Степан. Подхватил висевший на стене плащ, накинул его и длинно зевнул.
— Гляну, как там лошади. Как бы не сорвались с привязи от грома.
Гром кстати уже стих, и дождь быстро шел на убыль. А вот ветер все еще свистел снаружи.
— Давай, — одобрил Серега, — мы пока вино погреем. Что-то совсем холодно.
Услышав эти слова, я хмыкнул и скользнул взглядом по Феклану. Ну значит, и парни поняли, что с брантером что-то не так.
По таблице кодовых слов и жестов длинный зевок — призыв к вниманию и подозрение. А фраза «совсем холодно» — команда быть настороже. Если уж до нее дошло, значит надо быть готовым к активным действиям.
Пальцы нащупали рукоятку спрятанного под одеждой пистолета, а потом тронули эфес фальшиона.
— Давайте ближе к огню, — повторил Сергей предложение и вытащил из походной сумы кувшин с вином. — Я сделаю еще вино с травами.
— У меня есть сушеные ягоды, — сказал торговец. — И сыр.
Он охотно присел на старое бревно, заменявшее здесь лавку, протянул руки к огню.
— Мои люди сейчас приготовят ужин, прошу разделить его с нами.
— Да мы поели недавно, — откликнулся Сергей, тоже подходя к огню. — А вот вина выпьем с удовольствием. Феклан, ты будешь?
Брантер все еще стоял возле двери, словно не зная, как поступить. Взгляд блуждал по комнате, рука лежала на рукоятке меча. Он даже не обтер сапоги, с них уже натекла грязная лужица.
— Д-да, — с видимым усилием произнес он, нехотя раздвигая губы в улыбке. — Я не против.
Нет, что-то совсем не то с нашим коллегой. Не может и не должен так себя вести командир группы брантеров, представитель власти и человек при исполнении. И почему торговец отводит от него взгляд?
Меня начала напрягать обстановка, а тем паче тот факт, что вся команда брантеров Феклана сейчас во втором доме вместе с людьми торговца. И Степа один, что не очень хорошо. Надо составить ему компанию или просто выйти во двор…
Но покинуть комнату под благовидным предлогом я не успел. Снаружи раздался удар, вскрик и еще один удар, словно кто-то со всего маху налетел на стену.
— Спасите, убивают… — прохрипел кто-то за дверью и смолк.
А потом долетел резкий свист, перекрывший завывание ветра и шум дождя.
Феклан выхватил меч и отпрыгнул назад.
— Всем сидеть! Убью!
Даже так?! Выходит, к нам в гости пожаловали не брантеры, а…
Я стоял к Феклану ближе всех и основное внимание он уделил мне. Даже меч направил в мою сторону. И, конечно, прозевал малозаметное движение Сереги. А уж понять, что именно тот сделал, просто не мог.
Выстрела никто не слышал, Феклана просто отбросило на стену, он выпустил из рук меч и сполз вниз. Я прыгнул к нему, схватил за руку и перевернул на живот.
Мимо меня проскользнули Серега и Федор и исчезли за дверью. Болтар вжался в стену и застывшим взглядом смотрел на меня и на дверь. Ствол он не увидел, а звук выстрела был почти не слышен из-за шума снаружи. Но факт почти молниеносного захвата Феклана произвел впечатление.
Я проверил вязки на руках Феклана и повернулся к торговцу:
— Кто он? Ты знаешь, кто он?
Болтар перевел взгляд на пленника, пару раз кивнул и едва слышно прошептал:
— Шустрила…
13
Сергей Штурмин. Предательство на местный лад
Подспудное чувство тревоги не обмануло меня, а нервное поведение Феклана заставило быть настороже.

Предательство на местный лад
Подспудное чувство тревоги не обмануло меня, а нервное поведение Феклана заставило быть настороже. Поэтому когда он заорал: «Убью!», я уже был готов к действию и вытащил пистолет раньше, чем тот достал меч. Выстрел совпал с последней фразой, самозваный брантер только и успел зыркнуть на Руса, после чего схлопотал пулю в грудь и влип спиной в стену. Рус моментально прыгнул на него и скрутил, а мы с Федором выскочили наружу.
У навеса один из брантеров свалил помощника торговца на раскисшую землю и норовил врезать ему топором по голове. Новый выстрел прервал увлекательное занятие, брантер отлетел в сторону и набежавший Федор с разгона заехал тому ногой по шее.
Раздался хруст, голова мотнулась и поникла. Тут и без врача ясно — каюк. А Федор, совершив немыслимый кульбит, рухнул рядом с жертвой. Подвела земля, после ливня превратившаяся в месиво. Наглядный пример — на плохой поверхности любые удары ногами чреваты неприятными последствиями.
Федор матюкнулся, вскочил на ноги и, не обращая внимания на испачканные штаны и куртку, поспешил за мной ко второму дому.
Мы влетели туда, снеся с места приставную дверь, и у порога столкнулись с двумя брантерами. Один с занесенным над головой топором стоял спиной к нам, второй, согнувшись пополам, едва удерживал вертикальное положение.
В глубине комнаты Степан с фальшионом в руке наседал еще на одного брантера, четвертый лежал на полу рядом с обозниками. Еще двое или трое обозников забились в угол и оттуда следили за схваткой.
Но все это мы заметили потом. А сперва я ударом ноги в спину швырнул брантера вперед. Такой удар способен проломить позвоночник. А Федор наддал его соседу, тот, не разгибаясь, полетел в угол и там затих.
И только после этого я крикнул:
— Всем лежать, урою, суки!
— Никому не двигаться, головы снесем! — вторил Федор.
Последний брантер испуганно отпрыгнул назад, бросил взгляд по сторонам и как-то обреченно повел топором. Он уж понял, что его дело труба, но не знал, как быть.
— Брось топор! — крикнул я. — Убью!
Может быть, он и бросил бы, но Степан, видя неуверенность противника, сделал выпад, и острие фальшиона пропороло брантеру горло. Брызнула кровь, брантер захрипел, попробовал зажать рану руками, но такой разрез не закрыть ничем. Простояв несколько секунд, он встал на колени, а потом мягко завалился набок.
Я обвел взглядом помещение, отметил тела двух помощников торговца, лежащих в неудобных позах, и третьего, мотавшего головой, потом посмотрел в угол.
Обозники даже не вытащили ножи и топоры, страх загнал их в ловушку, откуда не было выхода.
— Это шустрилы! Это шустрилы! — визгливо крикнул один из них, говоря то, о чем мы сами уже догадались. — Они хотели нас убить!
— Степа? — повернулся я к Величко.
— Порядок! Хотели напасть внезапно, но не сумели.
Он посмотрел в угол, презрительно сплюнул и бросил фальшион в ножны.
— Один вроде ушел.
— Во дворе лежит, — ответил Федор. — Здорово ты… поработал.
Степан махнул рукой:
— Ерунда. А их главный?
— Там Рус.
Я обошел тела брантеров-шустрил, проверил их состояние, отметил, что один точно жив, второй вот-вот испустит дух, а двое других уже готовы.
— Этого привести в чувство и допросить. Степа?
— Сделаю.
— Федя, помоги ему. Обозников тоже в чувство приведите, пусть убитых уберут. А мы с Русом пока вожака допросим.
— Откуда они только взялись?! — брезгливо поморщился Федор. — Да еще так не вовремя!
— Вот и узнай. Будет что интересное — скажешь.
Я вышел наружу, пару раз глубоко вдохнул и поднял голову к небу Дождь закончился.

Я вышел наружу, пару раз глубоко вдохнул и поднял голову к небу Дождь закончился. Свирепый ветер разгонял последние тучи, а между ними уже проступили яркие огоньки звезд. Погода завтра будет что надо. Лишь бы дороги просохли.
… А все было до примитивности просто. Феклан и вправду оказался бывшим брантером. Работал несколько лет со своей командой в прикордонье, потом пристрастился к гезыху, спустил все деньги на игры и баб, а под конец убил двух человек во время пьяной ссоры.
Еще раньше несколько раз отпускал пойманных шустрил за куш, потом стал наводить их на обозы и караваны. А затем и вовсе перешел на другую сторону, собрал шайку и начал сам громить торговцев. Делал это довольно изобретательно, в укромных местах, где не бывало лишних глаз. Свидетелей налетов не оставлял, так что прижать его было довольно сложно.
О нем не знал даже пристав, что позволяло Феклану частенько бывать в крупных городах и спокойно заниматься своими делами без опасения попасть на глаза властям.
Сколько еще Феклан смог бы водить за нос брантеров и пристава, сказать сложно. Но случай бросил навстречу шустрилам небольшой обоз мелкого торговца. Болтар, слишком поздно выехавший в обратный путь, угодил под ненастье и свернул к заброшенному хардару. Куда спешил и Феклан со своей шайкой.
Дорожная встреча напоминала столкновение в лесу волка и зайца. Волк сразу терзать добычу не стал, верно рассудив, что лучше это сделать в более комфортных условиях.
Феклан выдал себя за брантера, чему Болтар сперва поверил, но еще в дороге усомнился в правдивости этих слов. Уж больно странно вели себя «брантеры», да и повадки были другими. Ведь остальные бандиты в отличие от вожака выправкой и добропорядочным поведением похвастать не могли.
То, что заброшенный хардар оказался не пуст, вызвало вполне понятную досаду шустрил и тайную радость Болтара. Но он все равно скрывал свои подозрения, ибо численный перевес был на стороне Феклана, а сам торговец и его люди отвагой и воинским умением похвастать не могли.
Так и маялся торговец, замирая от страха и дергаясь от желания все рассказать, пока Феклан не решил перейти к активным действиям. Сперва хотел по-тихому перерезать торговцев, а потом напасть и на бывших коллег. Хотя эти коллеги нагоняли на него страх. Слишком уж опасными выглядели. Впрочем, их всего четверо, и при удаче есть шанс покончить с ними и уйти с добычей.
План неплохой и вполне мог сработать. Но все испортил Степан. Он зашел во второй дом, помогая обозникам с обустройством, а при нем сразу нападать шустрилы не рискнули. И только когда тянуть дальше стало невозможно, шустрилы достали оружие.
Степан виртуозом клинка не был, но отбить первое нападение смог. Тем более сам был настороже. Слишком уж странно, по его мнению, вели себя обозники и брантеры. Словно кошка с собакой. Ну или волк с зайцем.
Оставшийся во дворе обозник шум драки услышал и рванул к первому дому. За ним помчался бандит, чтобы не дать предупредить Болтара и настоящих брантеров. Но обозник успел заорать, после чего шансы шустрил на успех моментально скатились к нулю.
Допрос шустрил ничего не дал. В том плане, что ничего такого особенного они не рассказали. Назвали нескольких скупщиков краденого, двух контрабандистов и старосту какого-то хардара, что снабжал шустрил провиантом и фуражом в обмен на ткани и посуду. Это интересно для властей, но не для нас.
Возиться с пленниками некогда, а отправлять их приставу нельзя: слишком многое видели, в том числе странное оружие. Так что исход для них один. А вот Болтару повезло — ни он, ни его люди странностей не заметили. Потому утром живыми покинули хардар. Их потери — двое убитых и двое раненых. А груз не пострадал.
Болтар долго рассыпался в благодарностях, совал монеты, обещал заплатить еще, но мы поскорее вытолкали его из хардара, потому что стало не до местных разборок. Рано утром пришло сообщение с базы — три группы беженцев пересекают кордон.

Среди ни вполне может оказаться Актар.
Так что обоз стал нам здорово мешать. И мы чуть ли не взашей выпроваживали ошалевшего от пережитого Болтара. Торговец долго клялся в вечной благодарности и своей щедрости, обещал рассказать всем о нашем героизме, а под конец вдруг выдал:
— …Мы теперь часто к кордону будем ездить. Заказ от префекта на поставку продовольствия легионерам…
— Какого продовольствия?
— Всякого. И еще фуража, сбруи, одежды, железа. Многие торговцы получили заказы.
— Когда получили?
— Октан назад. Префект лично выдавал ярлыки. У меня вот в следующем октане три доставки…
Короткий разговор вдруг принес сведения особой важности. Власти провинции в срочном порядке пополняют запасы складов легиона, причем даже сверх нормы. Столь крупные поставки говорят лишь об одном — в провинцию в скором времени прибудут дополнительные воинские силы. Для чего? Ну не шустрил же гонять! Выходит, империя начинает подготовку к… к чему? К обороне рубежей? К нападению на домининги? Вот так новость! Это уже серьезно и требует немедленной проверки. Но мы пока привязаны к кордону из-за цензора. Черт, как все не вовремя!
Отпустив Болтара и наказав ему держать язык за зубами, мы вышли на связь с базой. Новые сведения, пусть и не проверенные, надо срочно передать Бердину. Такое дело не терпит промедления.
14
Сергей Штурмин. Добро пожаловать или стой, кто идет!
Погода ночью показала норов, а утром сменила гнев на милость. Ветер, прогнав облака, стих, светило с трудом вползло на чистое небо и бросало на землю слабые лучи. Однако их хватило, чтобы подсушить дорогу и копыта коней не утопали в грязи, хотя немного скользили.
Проводив Болтара с обозом, мы тут же вызвали базу, а потом и Бердина. Передали последние вести и попросили новые снимки с зонда. Бердин сыпанул скороговоркой, помянув мать, отца, сына и всех духов, потом поставил нам новую задачу, не забыв напомнить: «Актар на вас!»
Я ответил одним словом: «Понятно». Что Актар на нас и что мы его просто обязаны взять, напоминать излишне. Сказали б лучше, где он сейчас, этот шпион.
Снимки пришли через полчаса, несколько кадров помечены отдельно. На них следовало обратить внимание.
К кордону подошли полтора десятка человек, три повозки и семь лошадей. Среди беглецов три бабы, ребенок, остальные мужчины. Сверху их лица и детали одежды не рассмотреть, но видно, что большинство закутаны в плащи и накидки, многие с топорами в руках.
Все беглецы выходили к кордону в нашем районе и при любых раскладах должны были ехать к развилке. Мы были готовы встретить всех как родных и даже лучше. Только бы дошли.
Первые беженцы появились через три часа. Подвода с тремя людьми и один верховой. Все мужики. Лица у них мрачные, мятые с недосыпа, смотрят хмуро, часто оглядываются. Видать, было, что вспомнить, раз взгляды полны страха.
Рассматривали мы беженцев в бинокли и пока искомого человека не обнаружили. Но допросить все равно надо, что видели на кордоне, что слышали, кого встретили. По идее, легионеры их уже потрясли, но теперь наша очередь. А эти пусть привыкают к местным реалиям.
Поворот дороги, где к ней вплотную примыкают деревья, — хорошее место для внезапной встречи. Повозка беженцев едва ползла по не подсохшей еще земле, а измученные люди шли рядом, держась за повозку одной рукой. И даже хозяин коня тоже шел, ведя своего четвероного друга в поводу. Лошадь, явно не верховая, с трудом переставляла ноги, опустив голову ниже холки.
Мы выехали из-за деревьев и сразу окружили повозку. Беженцы от неожиданности замерли, правда, все положили руки на рукоятки топоров и ножей. На нас взглянули четыре пары уставших, обозленных и испуганных глаз.
— Мы люди императора! — громко отчеканил я. — Кто вы и как пришли сюда?
А сам скользил взглядом по лицам и фигурам беженцев.

— Кто вы и как пришли сюда?
А сам скользил взглядом по лицам и фигурам беженцев. Нет, это не крестьяне, не простое мужичье. Одежда хоть и грязная, но добротная, такую впору дворянам носить. И осанка не мужицкая, и взгляды. Да и топоры не каменные, а железные, боек узкий, таким удобно бить по головам, а не по дереву.
— Мы… из баронства Салдеп, — охрипшим голосом ответил тот, что вел коня в поводу. — Я мэор Радин. Это мэор Белош, а это наши люди. Бежали от варваров с полудня, от хордингов.
— Они, эти хординги… напали на вас? Почему же не защищались? — строго вопрошал я. — Вы их хоть видели?
Радин метнул на меня злой взгляд, пальцы стиснули рукоять топора. Но гнев быстро угас, здесь не домининги, здесь за дворянскую спесь враз голову отшибут. Видимо, на заставе это уже объяснили.
Дворянин словно подслушал мои мысли.
— Нас допросили воины… легионеры. Мы им все рассказали.
— Скажете еще, если надо. Вы видели варваров? Воевали с ними?
Второй дворянин, Белош, покосился на Радина и таким же мрачным голосом произнес:
— Видели. Большой отряд напал на город. Мы едва успели уйти.
— Бежали? — ухмыльнулся Рус.
Его конь стоял справа от повозки, как раз напротив Белоша. Когда дворянин гордо вскинул голову и сделал шаг вперед, Рус рявкнул:
— Стой на месте, беглец! Не то потеряешь голову! И отвечай, вы бежали, не вступая в бой? Ну?
Он потянул из ножен фальшион. Белош отступил, его лицо пошло пятнами, а рука побелела от напряжения, но топор так и не покинул петлю.
— Мы отбились и ушли… Нас было мало. А пятеро погибли от стрел этих нечестивых луков, что несли варвары.
— Войско варваров огромно. Они всюду, — опять заговорил Радин. — Воевать с ними малыми силами нельзя. Это смерть!
— Это честь — погибнуть за свою землю и за сюзерена! — напыщенно произнес Степан. — Только трус бежит без боя!
За подобные слова любой дворянин должен мстить, но Радин и Белош только бледнели и скрипели зубами. Двое других беглецов — простые воины — опустили головы и почти не дышали.
— Вы бежали одни? — сменил я тему, видя, что дворяне доведены до кондиции и от ярости и ненависти не способны на вранье.
Радин первым справился с собой, отпустил рукоятку топора и перестал катать желваки на скулах.
— Да! — выдавил он. — Мы успели дойти до кордона, а за нами по пятам шли варвары. Мы потеряли еще троих.
— И перешли кордон? А потом?
— Мы встретили воинов императора. Они говорили с нами, спрашивали. Мы рассказали все. А потом воины…
— Потом вас пропустили, — перебил я его.
О приказе разрешать беглецам из доминингов следовать в глубь империи мы знали. Личное распоряжение префекта, разосланное специальными гонцами. К слову, верный шаг, беглецы — источник информации, а происходящее у соседей всегда важно. Тем более после того, как туда вторглись страшные варвары.
Правда, за все время кордон перешли не больше трех десятков человек. И только в последние дни поток возрос. Вчера два десятка, сегодня вот полтора. А завтра, пожалуй, никого и не будет. Хординги перекроют границу и выставят посты. Во всяком случае, так сказал Бердин. А он зря утверждать не станет. Значит, Актар среди этой последней партии.
Мы уже сравнили физиономии беглецов с описанием цензора и никого похожего не нашли. И все же…
— Где вы перешли кордон?
— У… у холма. Там ровная дорога, слева низина.
— Так… Ясно. Когда это было?
— На рассвете. Ночь мы переждали в шалаше, в лесу.

Ночь мы переждали в шалаше, в лесу.
Значит, у холма. Да, место там удобное, сухое, можно пройти и в распутицу. И что в шалаше ночевали, достоверно. Сделать навес из сучьев и перекрыть его ветками в доминингах может даже младенец. В подводе наверняка есть один-два рулона сшитых шкур, накрыть таким поверх настила — и никакой дождь не проникнет внутрь.
— Утром, когда шли к холму, и после него… следов не видели? Человеческих, лошадиных?
Дворяне переглянулись. Видимо, на заставе такого вопроса им не задавали.
— У холма, — после паузы ответил Радин, — возле кустарника были следы. Размытые. Кто-то топтался там. Лошади, люди…
— А после никого не видели?
— Нет. Ни людей, ни следов.
— Ага.
Я дал знак Русу и тот подъехал к подводе. Взмахом ладони согнал воинов. Те покосились на дворян, но хозяева молчали. Уже поняли, что качать права здесь бестолку. Не дома.
Рус нагнулся, откинул край серой ткани. На дне повозки лежали несколько мешков, два топора, запасное колесо, явно снятое с другой повозки, бурдюк с водой. Рядом и впрямь был рулон из сшитых шкур — сшивок, как здесь называли.
Нам вещи беглецов по барабану, главное, чтобы никто не прятался.
— Вижу, вы говорите правду, — продолжил я, отвлекая беглецов от обыска и несколько успокаивая, — Вы можете проехать дальше, к городу Гезыху. До него двадцать верст.
На лицах Радина и Белоша проступило облегчение. Я кивнул и чуть сгустил голос:
— Да. Но прежде… О чем вас спрашивали на заставе?
Когда показали пряник, а потом спросили, что говорили посторонние люди, как-то не возникает желания врать. Ибо пряник может уступить место кнуту. А беглецам сейчас позарез нужна уверенность, что долгий и тяжелый путь близок к завершению. С них уже хватит.
— Они… Спрашивали, кто напал, зачем, что мы видели. Кого встречали. — Радин пожал плечами и позволили себе едва заметную усмешку. — Как и вы. Но их больше интересовало, не идет ли кто следом.
— А следом никто не шел?
— Нет. Мы не видели.
Рус разогнулся, посмотрел на меня и мотнул головой. Чисто. Признаков пребывания человека нет. Никто не лежал в повозке под тканью, не обустраивал под себя вещи. А это главное.
— Что ж… — Я задумался.
Причин останавливать беглецов нет. Пустышка. Ничего такого о хордингах они сказать не могут, кроме того, что их много и они всюду. Вот пусть и говорят хоть приставу, хоть префекту, хоть всем подряд. Раз император двинул сюда резервы, в Скратисе и так знают о вторжении.
— Что ж… Можете ехать. Гезых в двадцати верстах, это я уже говорил. На дороге спокойно, но топоры держите под рукой. Здесь еще есть шайки бандитов. Отдохнуть можете в хардарах. Серебро есть?
Дворяне замялись, я хмыкнул и махнул рукой.
— Мне ваше богатство не нужно. Просто вы должны чем-то расплатиться.
На лице Радина отразилась досада и я нахмурил брови:
— Легионеры потребовали с вас плату? Ну?!
Мой голос стал жестоким и дворянин невольно вздрогнул.
— Мы… мы поблагодарили воинов императора за то, что они дали нам проехать. Это подношение…
— Сколько они у вас взяли? — еще более строгим голосом спросил я.
Радин глянул на Белоша и неохотно ответил:
— Два шиная.
— Ого!
Легионеры, конечно, охренели, обирать беглецов — верх подлости. Префект специально указывал стратиону, чтобы его воины не смели трогать беженцев. Но, видимо, командир легиона не довел приказ до своих людей. Или те на этот приказ начхали. Как всегда, на местах, особенно в глуши, кто сильнее, тот и прав.

Да, ребятишки на заставе оборзели. Но это плюс. Мы, конечно, преподнесем историю приставу как нашу заслугу в деле борьбы с коррупцией, а префект получит лишний козырь против стратиона. И нам плюсик — бдим!
Я достал из кожаного кошеля два серебряных шиная, бросил их одному из воинов. Радину бросать не стал, нельзя унижать дворянина подачкой.
— Виновные будут наказаны, а мы возвращаем взятое. Езжайте.
Последнее, что я увидел, — изумленное лицо Радина. Не ожидал дворянчик такого. Но теперь будет помнить добро и в случае чего о нас ничего плохого не скажет.
— Навестим легионеров? — усмехнулся Рус, когда мы отъехали от места встречи.
— Может быть. Но потом. А пока надо проверить дорогу.
— Думаешь, отдадут?
Я покосился на Руса, на губах того играла улыбка. Легионеров, равно как и прочих мздоимцев и ленивых служак, он не любил и при случае навалял бы им люлей. Но связываться с армией еще не время. Да и не наша это забота. Придет срок, и заставы будут захвачены диверсантами и разведчиками хордингов. А сейчас мы вроде как союзники.
Отвечать на подковырку я не стал. Подумал о другом. Кто бежит из доминингов? Каков, так сказать, социальный статус беглецов?
Простому люду бежать незачем. Да и некуда. Для большинства мир заканчивается за ближайшим лесом, за рекой или полем. Тем, кто никогда не покидал своих поселений, кто не видел даже соседних дворов, идти в неведомые края хуже чем под нож. Да и повиновение хозяину в крови. А хозяева точно не давали приказа бежать. Разве что в лес, пересидеть первое время.
Нет, простолюдины, нэрдаши — как их зовут в империи — через кордон не ломанутся.
А вот дворянам, воинам, торговцам больше в доминингах делать нечего. Для первых это даже смертельно опасно. Им есть что терять и есть куда бежать. Кто успел прихватить ценности, кто нет — если есть шанс уйти, его используют. Правда, таких счастливцев исчезающее мало. И почти все из полуночных земель доминингов. Остальные, если и уцелели, уже в капкане.
Может среди беглецов затеряться цензор? Вполне. Стоит ему шепнуть, что он устроит на новом месте, ему помогут в охотку. Так что надо внимательнее следить за беглецами, особенно за теми, кто едет не один.
15
В шкуре зайца
Свой путь из земель барона Мнела к кордону он не повторил бы ни за какую награду. Да и не помнил его толком, если честно. Словно все это время был в полусне.
Сперва было бегство от самого Мнела, потом ужасный марш сквозь болото, наверняка созданное темными богами для глумления над людьми. Дважды он тонул и дважды вылезал непонятно как. Утопил все вещи, запас золота и серебра и едва не потерял меч.
Мерз ночами, дрожа от холода. Голодал, ел мышей и прелые орехи, пил из студеных родников.
В землях барона Салдепа ему повезло: вышел к поселению, куда приехал местный дворянин — вассал барона. Тот выслушал беглеца, помог раздобыть одежду, пополнить припасы. Обещал отвезти к барону.
Но обещание не выполнил. Пока Актар продирался сквозь болота и чащобы, проклятые хординги успели вторгнуться и сюда.
И снова ему повезло. Он избежал участи убитых и пойманных дворян и баронской дружины. Его не застигли врасплох в поселениях и не схватили по дороге.
Видимо, у хордингов не хватило сил сразу захватить владения Салдепа, и они не сумели перекрыть кордоны с империей. В незанятые участки устремились беглецы. Таких было немного, но они успели уйти в империю прежде, чем варвары вышли к кордонам.
Актару опять повезло, он нашел попутчиков. Один из вассалов Салдепа, некий дворянин Замга, успел погрузить на три подводы свою семью, припасы и в сопровождении четырех воинов и пяти слуг уйти до прихода хордингов. Цензору беглецы встретились неподалеку от кордона, и Актар сумел расположить к себе Замгу, назвавшись помощником барона Мнела. При других обстоятельствах такое заявление вызвало бы подозрение, но сейчас старые распри между владетельными дворянами были забыты.

При других обстоятельствах такое заявление вызвало бы подозрение, но сейчас старые распри между владетельными дворянами были забыты.
Небольшой обоз Замги шел от затерянного в лесу поселения с незамысловатым названием Низкий Двор самыми глухими тропами, где повозки проезжали раза два-три за год. И все равно однажды наскочили на хордингов. Это была разведка — трое воинов, видимо, посланные на проверку дороги.
Боя как такового не было, так, обмен ударами. Но в этом обмене дворянин потерял двоих воинов и одного слугу, а у хордингов только один был слегка ранен. Замга повернул обоз в лес, куда хординги не полезли. И долго еще, до самого выхода к кордону, Замга и все остальные, включая Актара, не выпускали оружия из рук, с тревогой глядя по сторонам и слушая тишину.
Уже недалеко от кордона встретили других беглецов — торговца из Догеласте в сопровождении двух помощников. Торговец, почерневший от пережитого, с трудом смог рассказать, как именно ушел от облавы, потеряв товары и людей. Видимо, Огалтэ благосклонно смотрел на него и помог миновать заслоны хордингов. Со страху торговец проскочил в глубь земель барона почти на двадцать верст, даже не заметив этого.
Так Актар и Замга узнали, что и королевство Догеласте пало под ударами варваров. Что было и вовсе невероятным.
Услышав рассказ, цензор понял, что просто обязан дойти живым. Слишком важные сведения у него, чтобы позволить себе сгинуть в лесах доминингов.
Дальше шли вместе. У самого кордона по настоянию Актара остановились, выбрали подходящее место в лесу и долго высматривали разъезды хордингов. Так никого и не обнаружили. Значит, враг еще не дошел до этих мест.
…В детстве Актар был наделен некоторым даром предвидения. Не сказать, чтобы он был особо сильным и стабильным, но умение вовремя улизнуть с улицы, незаметно пробраться в сад и избежать наказания за шалости выручало не раз. Когда Актар подрос, в дом приходил магик. Долго разговаривал с родителями, потом с самим мальчиком. Родители — среднего достатка горожане — холодно отнеслись к визиту адепта Храма, а Актар грезил воинскими подвигами. Магик ушел ни с чем, но напоследок предупредил, что если с парнем будет что-то не так, лучше просить помощи в Храме.
Актар благополучно пережил шестнадцатилетие, стал сертаном — кандидатом в легионеры, потом служил пятнадцать лет. Дар не беспокоил его, но иногда выручал в переделках. Актар даже научился его использовать.
Чаще всего дар просто позволял чувствовать близкую угрозу, иногда — способ ее избежать. Этого вполне хватало по жизни.
Вот и теперь смутное недовольство стало исподволь нарастать. Причем сразу после перехода кордона.
А сам кордон перешли быстро и без проблем. Вступление на родную землю должно было обрадовать цензора, но он только хмурился и подозрительно смотрел по сторонам. Что-то было не так. Что?..
Эти места он немного знал и помнил путь от Гезыха до кордона. Где-то впереди застава, за ней хардары, поля. Можно ехать куда угодно, дорога для него открыта. На заставе достаточно сказать нужные слова, и там сразу дадут лошадь, снабдят деньгами и провизией. Даже охрану выделят.
Но Актара туда не тянуло. Словно что-то не давало спокойно направить коня по дороге. Отчего? Кто может угрожать слуге императора на землях империи? Шустрилы? Но легионеры разгонят их в два счета. Контрабандисты? Но их сейчас здесь мало, гезых давно собран и просушен, сборщики и перевозчики покинули поля, спеша вывезти драгоценный товар в глубь империи. Так кто может встать на дороге?
Нет, логика подсказывала спешить на заставу. Однако Актар медлил.
Они отъехали от кордона всего полверсты. Единственная дорога вела через рощицу к заставе. Других дорог нет, только едва заметная тропка петляла по полю и терялась в голом кустарнике. Куда идти?
Если бы он не нес столь важную информацию, если бы не давил груз ответственности, Актар так бы и поехал по дороге.

Но сейчас…
Он отозвал в сторону Замгу и торговца, строгим тоном предупредил, чтобы никому ничего не говорили, потом наказал ехать к заставе, все им рассказать, но о нем умолчать. Под страхом наказания. А еще вытребовал несколько серебряных монет в долг. Мол, отдаст потом. И поможет с устройством на новом месте.
Торговец только кивал, бледнея от жесткого голоса цензора. Замга хмурил брови, но спорить не смел. Монеты дал он, у торговца почти ничего не было. Но в глазах дворянина цензор видел сомнение. Плевать! Пусть думает что хочет, лишь бы сделал все верно.
На том и порешили. Доехали до рощи вместе, потом обоз пошел прямо, а Актар свернул направо. У Замги уцелело три лошади — тягловые, не верховые, так что цензор не стал и просить. Пешком быстрее. До первого же хардара, а там купит или отнимет.
Меч и нож при нем, от пары грабителей отобьется, а от шустрил убежит. Во всяком случае, пеший марш его не напрягал. А вот визит на заставу почему-то сильно.
Актар отмахал пять верст, прежде чем решил сделать остановку и отдохнуть. Выбрал подходящий уголок — с десяток деревьев, окруженных кустарниками, на крохотной полянке несколько камней, из-под них бил ключ. Вокруг открытое место, незаметно не подойти.
Актар устало опустился на плащ, вытянул ноги. Потом стащил вязаный балахон. Безрукавная туника из плотного полотна промокла от пота. Несмотря на прохладу утра, цензор взмок. Отвык, отвык все же от долгих пеших переходов, каких хватало во время службы.
Тогда ходили в доспехах, с оружием, несли при себе запас продовольствия и дрова для огня, но темпа не сбавляли и отмахивали за день по тридцать верст, а то и больше. Или годы берут свое? Нет, он еще не стар, только-только перевалило за сорок. Сила есть, и тело пока не подводит. Просто отвык от маршей, от напряжения. Ничего, надо только отдохнуть и идти дальше. Он в империи, а значит — самое страшное позади.
Актар подкрепил силы высушенным сыром и солониной. Запил студеной водой и позволил себе немного полежать, закинув ноги на ствол дерева.
Едва не сморил сон, но цензор резво вскочил на ноги, сделал несколько махов руками и быстро собрал вещи. Он прошел деревья и кустарник, вышел на открытое место и… увидел вдалеке невысокую стену, окружавшую дома и строения. Хардар!
До него было меньше пяти верст. Между деревьями и хардаром поле, левее текла мелкая речка, один из притоков Норты.
Здесь он никогда не бывал, знал только, что Гезых дальше на полночь, а на закате Нойда, но до него далеко. Идти следует к Гезыху, и лучше не идти, а ехать. Если ему повезет, и он возьмет в хардаре лошадь.
…Не повезло. Полоса удачи закончилась. Когда цензор пришел в хардар, его встретили угрюмые лица жителей и топоры в их руках. На гостя смотрели неласково, но все же не прогнали. Нехотя рассказали, что вчера под вечер к ним нагрянули шустрилы, убили трех человек, остальных заперли в домах. Взяли двух девок и двух замужних женщин, надругались, разграбили два дома, вытащили припасы, свели двух коней. И пригрозили перерезать всех, если кто посмеет бежать за помощью.
Вот и сидят все здесь, трясутся и думают, как быть. И в город надо доложить, и страшно. А ну как шустрилы вернутся?!
Актар выругался, с досады плюнул и проклял разбойников. Вернулся домой, нечего сказать! Всегда ненавидел шустрил, а теперь тем более. И куда пристав с брантерами смотрят?
Но делать нечего, надо идти дальше и как можно быстрее.
— Далеко до другого хардара?
Глава семьи, дородный мужик с перевязанной грудью и разбитым лицом махнул рукой.
— Верст шесть на полночь. Там холмы, за ними хардар Волтура. Большой хардар. К ним-то шустрилы побоятся лезть.
— А чего же брантеры? Куда смотрят? — зло спросил Актар.
— А чего они? Ездят тут… Видели недавно. Может, кого и поймали. Нам-то не скажут.
Актар махнул рукой, нашел с кем говорить!
— Ладно.

Актар махнул рукой, нашел с кем говорить!
— Ладно. Мясо вяленое есть и хлеб? Не все же у вас забрали.
Забрали и впрямь не все. На самом деле мало. Если бы лошадей не свели, можно сказать, легко отделались. Девок вот, да, снасильничали, но не убили. Ну и погибли трое, тоже плохо.
Актар дал мужику серебряную монетку, взамен ему натаскали целый мешок еды, большую флягу воды, дали новую небеленую тунику и тонкий кожаный ремешок.
Глава семейства подсказал, как говорить с хозяином другого хардара, посоветовал шепнуть пару слов от него, мол, пусть примет хорошо и уважит просьбу.
С этим напутствием Актар и продолжил путь. Но теперь шел осторожнее. Раз в здешних местах шалят шустрилы, стоит опасаться их всерьез. И зачем только брантерам деньги платят, если они позволяют нападать на поселения?
Неприятное чувство вновь посетило его на полпути к хардару. Актар даже остановился и некоторое время зорко смотрел по сторонам, но ничего опасного не обнаружил. Впрочем, он вообще ничего и никого не обнаружил. В это время года в отдаленных, затерянных местах редко кто выезжает за пределы поселений. Только немногочисленные торговцы, воинские патрули, брантеры и… шустрилы. Ближе к городам движение более оживленное, но здесь встретить даже одного путника уже событие.
Открытая местность сменилась редколесьем, перед глазами стали чаще возникать небольшие холмы, покрытые густым кустарником. Актар даже углядел стремительный силуэт мелкого хищника, мелькавший среди холмов.
В лесу цензор и сделал новую остановку, перекусил, а потом, посмеиваясь над самим собой, залез на отдельно стоящее дерево и довольно долго рассматривал оттуда округу. Увидел хардар, действительно большой, с двумя десятками домов и небольших строений. И стену разглядел, непривычно высокую, и ворота, составленные из толстых досок, оббитых железом. Настоящая крепость, блокгауз, какие он видел в доминингах. Видимо, обитатели хардара привыкли защищать себя сами от шустрил и прочих лихих людей.
Больше ничего интересного Актар не заметил. Ни путников в поле, ни всадников на дороге. Пусто, тихо и спокойно.
Странным образом эта пустота тревожила цензора. Почему? Он не знал. Но чувствовал себя не очень хорошо. Один знакомый врачеватель как-то сказал, что в человеке есть невидимые струны, которые ощущают все гораздо более чутко, чем сами люди. И когда что-то эти струны тревожит, они гудят.
Врал, наверное, старик — а может, и нет. Никаких струн Актар не ощущал, а вот неуютное нытье почти что слышал.
Против ожидания хардар встретил гостя приветливо. Хозяин Волтур — рослый мужчина лет пятидесяти, с непривычно длинной бородой, какие можно увидеть в доминингах, но не в империи, широкоплечий, статный, одетый в добротный стеганый зипун, в тунике из плотного льна, в штанах тоже из льна. На ногах короткие кожаные сапожки с небольшим каблуком. На голове подбитый мехом колпак. Он сам вышел к воротам, сам открыл их и пустил цензора внутрь.
Причина столь смелого поступка объяснялась легко. Местные жители видели, что гость один и явно не простой человек. Простой бы не носил на бедре меч.
Впрочем, была и еще одна причина гостеприимства — топорик с короткой рукоятью, что висел на ремне Волтура, и нож в ножнах. И пятеро молодых парней во дворе, тоже с топориками и ножами. У одного даже рогатина. Да, шустрил здесь встретит хороший отпор.
Вообще в хардаре все одеты хорошо, чувствуется достаток. И кони, что стояли в самом настоящем стойле, а не под навесом, тоже были ухожены и накормлены.
Кстати, о конях!
Сперва Волтур уперся — не дам и все! Свои лошадки, выращены, выкормлены-выпоены, к делу приставлены. Не помогали ни приветы от соседа, ни заветные слова. И на серебро хозяин смотрел косо. И только когда рассвирепевший Актар пригрозил карой властей, Волтур отвел взгляд. При этом рука невольно тронула топор. Его нехитрую мысль цензор прочел без труда — прибить надоедливого гостя и прикопать за стеной.

Как и не было.
Но легче сказать, чем сделать. Раз сосед знает, что сюда пришел человек, значит, может проговориться. А ежели и впрямь властям служит — тут и конец придет владельцу хардара. Убийство не простят.
— Бери монеты, нэрд! Это задаток. Вернусь — расплачусь сполна! И держи язык за зубами!
Обещание расплатиться прозвучало двусмысленно, но Волтур вроде этого не уловил. Он наконец испугался. Не очень так, но достаточно, чтобы больше не спорить. Взял монеты, не глядя, сунул в кошель на поясе, горестно вздохнул.
— Выведи вон того, гнедого. Седло есть?
Седло было. Как и вся упряжь. И даже короткий кнут.
В стойле была пара коней и получше, но отнимать их цензор поостерегся. Давить тоже надо в меру. А то и впрямь прибьют.
Когда конь был оседлан, Актар подозвал Волтура.
— Поедешь в Гезых, к кавекеру, командиру когорты. Скажешь, что прибыл за платой. Он знает, сколько заплатить за коня. Или… отдаст тебе другого. Но поедешь завтра, ясно?
Волтур угрюмо кивнул. Обещание — это слова. А отдаст кавекер деньги или коня, неизвестно. К легионерам в провинции, особенно в прикордонье отношение было не самое лучшее.
Родня Волтура, узнав, что у них забирают одного из верховых, смотрела на гостя тоже без радости, но на глаза не лезла. Раз хозяин заключил сделку, значит так и будет. Только в следующий раз этого гостя за ворота могут и не пустить. Если, конечно, приедет один, а не с легионерами.
Перед отъездом Актар поинтересовался, не видели ли поблизости шустрил.
— Не было, — мотнул головой Волтур. — По-день всадники проезжали верстах в пяти, там…
Там — это на полдень.
— Оружные, но не шустрилы.
— Брантеры?
Волтур пожал плечами. Отличить шустрил он мог, как и всякий в прикордонье, а вот других не различал.
По-день — это накануне, то есть вчера. И вчера же на соседа напали шустрилы. Не много ли вооруженных всадников для тихого уголка?
— Куда ехали?
— На восход.
И шустрилы тоже пошли к восходу после нападения. Может, за ними брантеры гнались?
— Чего же не помогли соседу? — сменил тему Актар.
Волтур пожал плечами:
— А как узнать-то? Отсюда хардар не видать. Узнали уже после.
Да, тут его правда. Будь шустрилы посмелее, могли бы нападать на хардары хоть каждый день. Правда, очень скоро бы брать было нечего. Да и власти наверняка выслали бы усиленные патрули. А так налетают от случая к случаю. Грабят, насилуют, убивают и исчезают.
Вообще, нападение на хардары — редкость. Тем более в этой провинции. Еще до отъезда в домининги Актар год прожил здесь, выполняя тайное задание, и обстановку немного узнал. За пять лет мало что переменилось.
Прощание вышло неловким, но Актару на это было наплевать. Косые и мрачные взгляды он пропускал, как и откровенную вражду в глазах молодежи. Главное теперь добраться до Гезыха. Он будет чувствовать себя в безопасности только в казармах когорты. И вздохнет с облегчением, только выпив вина в доме кавекера.
День давно перевалил за половину, и светило начало скользить вниз к горизонту. Слабые лучи почти не прогревали землю, однако воздух был не слишком холодным, а ветер почти стих и больше не тревожил голые ветки деревьев и не гнал пыль по дороге.
Актар, привыкнув к коню, попробовал пару раз перейти на рысь, а с нее на галоп. Конь тоже привыкал к седоку, в самом начале взбрыкнул разок, получил кнутом между ушей и затих. Да и всадник попался умелый, рука твердая, зазря не гонит и не понукает.
Актар уже прикидывал, когда приедет в Гезых и успеет ли до заката. По всему выходило, что нет, но это ничего, можно приехать и в темноте. Лишь бы скорее достичь города, скорее найти кавекера, поговорить с ним, отправить послание в столицу.

Лишь бы скорее достичь города, скорее найти кавекера, поговорить с ним, отправить послание в столицу. А там можно и отдохнуть.
Чем ближе к городу, тем лучше становилась дорога, шире, ровнее. Неподалеку от заросшего деревьями холма показалась развилка. После некоторого колебания Актар решил сделать там остановку. Конь остынет, он сам разомнет ноги. Да и лишний раз осмотреться не помешает. Хотя до города теперь не так уж далеко, тревога все еще жила внутри.
Неприятное чувство не давало успокоиться. Хотя повода для опасения не было. Цензор так и не встретил ни одного человека в пути. Только раз вдали мелькнули несколько фигур, но быстро пропали. Кто-то из местных ехал по своим делам совсем другой дорогой.
Съев несколько полосок вяленого мяса и пару кусков пресного сыра, он запил все это вином, что налили в баклажку еще в первом хардаре. Вино слабое, кисловатое, но вполне приятное, без горечи и привкуса.
Довольно похлопав себя по животу, собрал мешок, забросил его на седло, сверху приладил плащ. Вставил было ногу в стремя, но ощутил смутное желание еще раз осмотреть округу с вершины холма. Сам не знал зачем, но что-то подсказывало подняться наверх и даже залезть на невысокое дерево.
Хмыкнув, Актар привязал повод к стволу сушняка, быстро взбежал наверх, залез на толстую ветку могучего дерева, с нее перешел на другую, повыше. Ухватился за ствол и медленно повел головой. Кругом пустота, и на дороге, и на полночи, и на закате и…
Глаза заслезились, Актар сморгнул, потер их пальцем, снова взглянул. На полдне, верстах в двух по дороге вереницей скакали всадники. Трое или четверо, отсюда не разобрать. Они шли вдоль поля к гаю и вот-вот должны были исчезнуть из виду.
По спине вдруг прокатилась волна холода, во рту разом пересохло, а сердце застучало, словно молот. Непонятно почему, но вид всадников напугал цензора до дрожи.
Он попытался взять себя в руки, вздохнул пару раз. И вновь посмотрел на полдень. Первые всадники уже пропали из виду, последний вот-вот исчезнет.
Шустрилы? Легионеры? Торговцы? Брантеры? Кто это мог быть?
В общем-то, не важно, нелепо считать, будто это погоня. С чего? Нет, ерунда!
Актар попытался убедить себя, что это совпадение, что кто-то просто спешит в город по своим делам. Но тревожное чувство только росло и не слушало голос рассудка.
Он сбежал вниз, быстро отвязал коня, вскочил в седло и сразу погнал скакуна вперед. Кто бы там ни был, встречаться с ними цензор не хотел. Ни под каким видом.
16
Бегство на закате дня
С холма он спустился почти бегом, внизу зацепил носком древесный корень и пропахал носом борозду во влажной земле. Тут же вскочил, бормоча под нос ругательства, отвязал повод и запрыгнул в седло.
Коня с места пустил в галоп, но непривычное к такому обращению животное не сразу разогналось, и Актар не пожалел кнута, охаживая его бока.
До города оставалось верст семь, но конь таким аллюром столько не проскачет. Через версту-другую начнет сдавать, потом пойдет с трудом, потом падет. Коня можно запалить быстро, дальше придется бежать самому.
Актар глянул в сторону гая. Всадники пока за ним, тот тянется еще с версту, от него дорога сворачивает направо и пересекает вторую дорогу, по которой скачет цензор. Если чужаки не идут по его следу, гнать коней не станут. Тогда он оторвется от них. А если все же за ним?..
Актар проверил, как выходят из ножен меч и нож. Сдаваться без боя он и не думал. Хотя против четверых выстоять сложно. Впрочем, мечом цензор владел хорошо, в легионе выучился, да и потом не раз пускал клинок в дело. Во всяком случае, в доминингах его никто не мог победить.
Ровная прямая дорога вела строго на полночь. Впереди уже была видна стена леса, за которым, как помнил Актар, шли поля. И уже за ними сам Гезых. За лесом должны быть поселки, там люди. Уже легче. Можно просить защиты, можно просто спрятаться.
Конь понемногу начал уставать, хотя еще шел на хорошей скорости.

Правда, галоп не самый быстрый, все же лошадь нэрдовская, простая. Это у дворян, в армии, есть при рожденные скакуны, каких недавно начали выводить в империи. Раньше, когда не было стремян, галопом никто не ездил из опасения слететь.
Актар вновь бросил взгляд налево. Никого. Отстали или просто не спешат? Едут по своим делам, ведут разговор. А то и вовсе остановились отдохнуть, посидеть у костра, поесть, выпить. Четверым и ночью можно ехать, не так страшно.
Конь захрипел, мотнул головой. Актар отвлекся, хлопнул его по шее и чуть натянул поводья. Хватит гнать, скакун и так устал. Можно и на рыси пойти.
Цензор не заметил, как сам вспотел. Это от переживания, внутри все аж ходуном ходит. Что значит сам себя запугал. Раньше такого не было. Надо меньше придумывать всякие ужасы, а то так и сердце разорвет.
Вытерев рукавом балахона пот со лба и сплюнув тягучую слюну, Актар достал баклажку с водой, сделал большой глоток и довольно выдохнул. Лес уже близко, там можно и вовсе шагом пойти.
Он спрятал баклажку, глянул налево и обомлел. От ближнего края гая, разбившись попарно, прямо на него скакали четверо всадников. Кони неслись даже не простым галопом, а карьером. Судя по всему, это были специально выращенные для долгих скачек лошади, высокие, мощные, выносливые. И всадники на них умелые, видно по посадке.
Они стремительно сокращали расстояние и явно собирались нагнать цензора.
Замерев, Актар несколько мгновений пожирал взглядом всадников. Настолько неожиданным вышло их появление, что даже он, опытный воин, впал в ступор.
Потом он дико вскрикнул, пришпорил только-только сбавившего ход коня, и крикнул:
— Пошел, выродок дохлый, пошел!
Конь всхрапнул, буквально прыгнул вперед, получив удар по бокам, и пошел галопом, упрямо наклонив голову. Актар прижался к гриве, еще раз глянул налево и зло помянул нечистую силу.
То, что у всадников кони гораздо лучше, он понял сразу Здоровенные, мощные, способные долго нести хозяина без отдыха. Настоящие скакуны, каких иногда привозят с далеких полуденных земель Загназака.
Они сразу начали сокращать дистанцию, показывая прекрасный карьер, хотя несли немалую ношу. Актар огрел своего коня кнутом, потом еще раз и затравленно огляделся. Вот и лес, дорога ныряет в него и пропадает за стволами деревьев. Лес невелик, так сказали в хардаре, ехать через него меньше версты. Правда, этот путь не из легких, узкая дорога петляет между деревьями, ветки буквально нависают над ней. Но иного пути нет, не объезд же искать.
Конь вломился в кустарник, скакнул, перепрыгивая выбоину, и пошел к деревьям. Актар опустил голову, чтобы ветви не выхлестали глаза. Частые удары посыпались по капюшону и плечам.
Пришлось придержать коня, иначе можно наскочить на ствол. Дорога запетляла, обходя лесных великанов. Сзади послышалось ржание чужих лошадей. Погоня настигает.
Актар опять проверил меч, попробовал, как он выходит из ножен. Как ни странно, страх прошел, его сменил азарт и острое желание выжить.
Цензор вновь дернул повод — дальше нестись стало невозможно, деревья выскакивали навстречу, того и гляди угодишь прямо в середку.
Позади тихо, погоня только въезжала в лес. Всадники тоже сбавят скорость, если не хотят потерять лошадей и головы.
«Хорошо, что опала листва, — мимоходом подумал Актар. — Хоть немного видно, куда ехать. Летом бы я точно застрял…»
За кустарником дорога пошла по узкой насыпи через овраг. Шаг в сторону — и можно нырнуть головой вниз. И почему пошире не сделали?
Актар проскочил насыпь, не сбавляя хода, и так конь едва вытягивает рысь. Потом опять пришпорил его и посмотрел вперед. Там, верстах в двух были хорошо видны крайние строения Гезыха. Горели факелы и большой костер у низкой изгороди. Чуть ближе текла Норта, беря город в полукольцо. И мост виден, и несколько повозок, что ехали к нему. Конечная цель пути, желанная и пока недоступная.

Конечная цель пути, желанная и пока недоступная. Доедет ли?
Всадники выметнулись из леса, когда Актар проскакал треть расстояния до города. По ровному ходу их лошадей не видно, чтобы они хоть немного устали. Или всадники готовы загнать таких скакунов? А кстати, кто они?
Странно, но эта мысль только сейчас пришла ему в голову. Действительно, кто это так сильно хочет поймать его? Легионеры с заставы? Нет, легионеров Актар различит всегда. Да и нет у них таких лошадей.
Шустрилы, контрабандисты? Вряд ли и они ездят на прекрасных скакунах. Может, хординги? Ха, это было бы очень нагло с их стороны! Что у варваров есть лошади, цензор знал, но не такие же красавцы!
Тогда кто? Или это люди Хофра — главы службы цензоров? Но зачем им ловить своего же человека? И потом — как они узнали, что он перешел кордон? За время службы на Хофра Актар повидал многое и ничему не удивлялся, но все же переоценивать возможности начальника не мог.
Загадка весьма неприятная. И эта загадка приближается. А конь цензора уже устал. Благо, до моста всего ничего, а там и Гезых. В нем можно затеряться, сбросить погоню и уйти дворами. Или встретить патруль легионеров, он знает, что им сказать и заставить выполнять его приказы. Тогда эта четверка попадет в ловушку.
Светило скрылось за крышами домов, когда конь Актара миновал широкий мост и с разгона вылетел на вытоптанную площадку, от которой к городу вели две дороги. До крайних домов оставалось всего шагов триста. Впереди медленно ехали две повозки, возле изгороди возились плотники, чинили столбы.
За широкими открытыми воротами цензор рассмотрел спешащих по своим делам людей. А вот патруля не заметил. Плохо.
Он оглянулся. Всадники догоняли его, вот-вот доскачут до моста. Проклятие, ведь раньше мост был под охраной, трое стражников следили за порядком и не пускали всякую рвань. Куда делись теперь?
Внезапно конь резко сбавил шаг, пошел боком, потом захрипел и стал заваливаться на бок. Актар едва успел вытащить ноги из стремян, когда измотанный скакун рухнул на землю. Цензор не устоял на ногах, полетел следом, здорово приложился спиной о твердый грунт и с трудом встал.
Мешок с вещами и продуктами остался на седле, не до него. Зато меч на месте, это главное. Актар сшиб капюшон назад и, прихрамывая, побежал к воротам. До них всего ничего, а погоня только пролетела мост.
Был бы день, на выезде из города было бы полно народу. Тогда можно и заорать: «Спасите, люди, убивают!» Не все, конечно, придут на помощь, но кто-то вступится, кто-то позовет стражу. А сейчас орать нечего, вряд ли кто сообразит, зачем орут и где.
У ворот тоже не было стражи, их и охранять-то по большому счету не от кого. Никакой враг до Гезыха не дойдет, да и нет тут врагов. А шустрилы не полные идиоты лезть в город. Мир в империи, вот и пусты ворота. Мир, чтоб его, полный мир!
Актар с разбега влетел в ворота, каблуки сапог застучали по деревянному настилу В Гезыхе самые большие улицы замощены досками, а площадь — камнями. На остальных только опилки и мелкое каменное крошево. Цензор побежал по улице, потом свернул за угол двухэтажного дома и наддал, стремясь уйти подальше. Но еще до того, как повернул, услышал за спиной стук копыт. Погоня повисла на плечах, до нее шагов сорок, не больше. Неужели будут преследовать и здесь?
Город еще не спал, хотя светило почти скрылось за горизонтом. Ремесленники, мастеровые и их помощники свозили товары, горожане спешили в кабаки. Еще бегали по улицам дети и кое-где мелькали фигурки женщин.
На стенах домов, на фасадах кабаков и постоялых дворов горели факелы, они давали хоть и не сильный, но вполне достаточный свет, чтобы завсегдатаи и приезжие не промахнулись мимо дверей.
Актар хотел было заскочить в первый попавшийся кабак, но стук копыт за спиной подгонял его и заставлял бежать дальше. Нагнали таки, чтоб их забрало! Под конец нагнали!
Гезых он почти не помнил, знал только, где казармы когорты и где дом управляющего.

Но до них еще надо добежать. Если дадут…
Он прыгнул за угол дома, выскочил в небольшой дворик и едва не влип головой в тын. Справа был кустарник, слева узкая тропка, идущая вдоль тына. Актар побежал по тропке, проскочил скособочившийся сарай, перепрыгнул небольшую поленицу дров и выбежал к узким воротам.
За ними слышались шаги и голоса людей. Другая улица, сообразил цензор. Надо попробовать сменить направление, сбить с толку преследователей.
Он выглянул за ворота, увидел узкую улочку и невысокий забор на той стороне. За ними шли какие-то строения. Улочка не освещалась, что весьма кстати.
Актар выскочил за ворота, побежал к забору, стараясь ступать как можно тише. Где-то впереди, за строениями раздался мощный рык:
— Воины императора! А ну брось дубинку! Стоять!
Патруль! Зря грешил на легионеров, они бдят, вот кого-то прихватили. Актар вдруг вспомнил, что впереди должны быть торговые ряды, а строения — навесы над лавками торговцев. Ряды всегда были под особым присмотром стражи. Если он добежит до них, значит спасен!
Цензор прибавил скорость, уже не заботясь о шуме, подбежал к забору и с ходу запрыгнул на него. Забор вдруг пошел вбок, опасно накренился. Затрещало дерево, опорный столб почти выворотило из земли.
От неожиданности Актар не удержался и упал. Левую руку ожгло болью, острый конец доски разорвал кожу и мышцы. Цензор вскочил, почувствовал, как по руке потекла струйка крови. Глянул по сторонам. Тыльные стены лавок шли сплошным строем, навесы на высоте чуть выше человеческого роста. Чем-то гадостно воняло, под ногами хлюпало. Отходы и нечистоты сливают, что ли?
Надо искать лазейку или лезть наверх. Актар шагнул вперед, влип ногой в лужу. Проклятие, почти ничего не видно! Зато слышно как орет патрульный, кто-то хнычет и взывает к милости. А еще слышен треск где-то позади. Погоня?
Актар подпрыгнул, зацепился руками за край навеса, попробовал закинуть ногу. Тонкие доски, явно не рассчитанные на вес человека, угрожающе заскрипели. Нет, бесполезное занятие! Все рухнет, как и забор.
Он побежал вдоль стен, дважды упал, зацепившись ногами за полено, угодил в большую лужу, потом разглядел узкий просвет между лавками и свернул туда. И вдруг услышал за спиной, буквально в нескольких шагах топот сапог и чье-то напряженное дыхание.
Рука выхватила меч, взгляд метнулся назад, вычленил на фоне потемневшего неба силуэт. Все, не успел! Придется принимать бой здесь, в этом проклятом загоне, среди отбросов и нечистот.
Еще кто-то бежал с другой стороны забора. Зажимают. Актар все же нырнул к проему, зацепил плечом за доски, повернул корпус и буквально продрался сквозь стены.
Он выскочил к фасадам торгового ряда, прямо на широкую, мощенную камнем дорогу, неплохо освещенную и вполне обитаемую. Неподалеку кто-то катил небольшую повозку, чуть дальше неторопливо шагали двое мужчин, а с другой сторон шагах в ста пятидесяти шли патрульные. Трое легионеров в полном доспехе и при оружии. Неужто спасен?!
Гулкие шаги раздались откуда-то сверху, потом был удар тяжелого тела о землю и приглушенная ругань. А следом частная дробь бегущих ног и непонятный выкрик.
Первым побуждением Актара было заорать и побежать к патрульным. Но до них далеко, не дадут уйти. И он повернулся к преследователям, выставив перед собой меч.
— Ну, твари! Идите!
Вместо грозного рыка вырвалось хрипение. Пересохшее горло издало сиплый звук. Актар кашлянул, шагнул назад и вдруг крикнул:
— Победа и кровь! Первым на смерть!
Силуэт противника надвинулся слева, Актар махнул мечом, отступил еще. Старый клич Третьего Меворского легиона и девиз легионеров придали ему сил и помогли сбросить паутину страха. Он смелее взглянул на врага, крепче сжал меч и сам шагнул вперед.
Ну, кто хочет получить добрым легионерским клинком?
…Мелькнувший слева силуэт Актар заметил в последний момент, повернулся и получил чудовищный удар в грудь.

Его отнесло назад, ударило спиной о бревно, страшная боль пронзила позвоночник, руки ослабели, и меч упал на землю.
Он попытался встать, но тело не слушало приказов, мышцы ног отказали, а нутро будто ожгло огнем. Попытка вздохнуть вызвала новую боль. Актар с трудом различил фигуру подошедшего человека, увидел его лицо и застонал.
Сознание начало гаснуть, и последнее, что услышал цензор, были непонятные слова, произнесенные очень выразительно.
— Гандон, бля!..
17
Сергей Штурмин. В самый последний момент
Следующую группу беженцев мы встретили через несколько часов, но уже не у развилки. Проехали чуть вперед и встали у опушки леса. Место удобное, можно отдохнуть, огонь развести и округу хорошо видно. Дорога рядом, так что никто незамеченным не проедет.
И эти не проехали. Три подводы медленно тащились по пустой дороге, рядом шли с десяток человек. Уставшие, измученные, равнодушные ко всему. Видимо, труден был путь из доминингов.
Мы, к слову, даже слегка заскучали. Дорога как вымерла — ни торговых обозов, ни путников, ни гонцов, ни даже шустрил. Тишина, блин, полная!
И с базы ничего нового не передали. Хотя о приближении этой группы сообщили заранее. И сказали, что еще несколько беглецов вот-вот выйдут к кордону. Впрочем, беглецы ли они, сказать сложно, просто с десяток человек бродят возле границы.
Неопределенность давила на нервы. Где этот чертов Актар, как его искать? И что делать, если до завтра он не объявится? Ехать к границе и самим ловить этих бродяг?
Беженцев мы перехватили за опушкой. Подъехали с двух сторон, сразу надавили, пригрозили карами, если вдруг будут врать или молчать. И только после этого стали задавать вопросы.
История беженцев звучала знакомо — дворяне и торговцы бежали от варваров, искали спасения в империи. С собой только самое необходимое, повезло, что сохранили повозки и лошадей. И немного серебра. И то часть оставили на заставе.
Легионеры, мать их, совсем оборзели, последнее забирают. Надо все-таки приструнить их. Но потом, потом, после дела…
Ничего нового беженцы не сказали, и только рассказ торговца вызвал интерес. Он бежал аж из Догеласте! Неведомо как пробился через заслоны хордингов, миновал два кордона и целым дошел до империи. Его скороговорка о страшных варварах, об их неисчислимой силе и лютости позабавила. Хотя сам факт не радовал — плохо, если в империи будут знать о захвате королевства. Впрочем, беженцы из Догеласте уже были, Орешкин сообщал. Так что о вторжении в Скрате, думаю, знают.
Разговор плавно катился к завершению, и мы уже перешли к второстепенным вопросам — «видели ли других беженцев?», «были ли следы на дороге?», «был ли кто на заставе?» — когда я отметил странную реакцию вожака беглецов дворянина Замги. На вопрос видел ли он кого-то еще, тот ответил «нет», но при этом отвел взгляд и слегка побледнел.
Вильнувший взгляд заметил и Рус, подмигнул мне и сурово повторил:
— Видели или нет? Не ври! Обманывая нас, ты обманываешь императора! А он этого не прощает!
Дворянин побледнел сильнее и покосился на спутников.
— Мэор, я говорю…
В этот момент я перехватил взгляд жены Замги, миловидной женщины лет тридцати. Взгляд этот был полон страха и отчаяния. И слуги дворянина смотрят угрюмо. Только торговец спокоен, но тот по роду занятий обязан уметь держать морду кирпичом.
Напряженное молчание мне очень не понравилось и я сам рявкнул на Замгу:
— Ты! Смотри на меня! Смотри! И слушай! Ты прибежал в империю просить защиты и спасения! Тебя никто не звал! Тебе помогут, если ты будешь верно служить императору! Но если соврешь, потеряешь жизнь и семью! Прямо здесь! Понял?
Рус, подыгрывая, нарочито медленно потащил из ножен фальшион, скорчил зверскую рожу и с подвыванием протянул:
— На куски покромсаю! Изменник! Вывед!
Федор и Степан тоже достали клинки, но следили за спутниками Замги.

Среди них были два воина в доспехах и при оружии. Да и остальные не с голыми руками, топоры есть у всех.
Чувствуя неуверенность дворянина, я продолжил:
— Детей отдадут в рабы, жену в прислугу. А тебя самого бросят подыхать в лесу! Говори правду!
Замга поплыл, как боксер при нокдауне. Он не испугался бы боя, но воевать с людьми императора, едва приехав в империю… нет, эту глупость допустить он не мог.
— Мэор. — Замга облизнул враз пересохшие губы и поднял руку. — Клянусь, мы не хотим вреда империи. Мы…
— Говори!
— Мы… — Замга явно делал над собой усилие, даже лоб вспотел. — Мы просто помогли другому слуге императора…
Он еще не закончил фразу, а у меня в голове уже всплыла картина из недалекого прошлого. Похожая обстановка, похожие слова…
«…Он сказал, что сам из империи. Что поможет нам устроиться здесь. И велел молчать!» Так вроде говорил другим беглецам Баон?!
А кто теперь? Некий доброхот, едущий из доминингов в империю. Отдающий приказы дворянам и предупреждающий, чтобы те держали языки за зубами.
— Где он?
Парни напряглись, взгляды скользили по повозкам, вдруг он там.
— Он… он ушел. Еще до заставы. Сказал, что должен… И чтобы мы не говорили никому…
И это знакомо. Цензоры не ищут славы, их работа тихая и незаметная.
— Куда он пошел?
— Не знаю. Свернул на закат…
В этот момент в потайном кармане затрясся коммуникатор. Я кивнул Русу, чтобы тот продолжил допрос, а сам отъехал в сторону.
На связи был Елисеев. Без предисловий сразу выдал:
— Зонд показывает одного беглеца. Девять верст от вас на полдень-закат. Там какой-то поселок… Беглец шел от границы с другими, а сейчас один…
— А чего так поздно сообщили? — зашипел я. — Столько времени прошло!
— Мы сажали зонд на подзарядку.
— Черт! Ладно, понял. Мы за ним. Будьте все время на связи, корректируйте направление.
— Будем, будем.
Я вырубил коммуникатор и подъехал к дороге.
— Ты! — Палец уперся в Замгу. — Что еще говорил этот человек и как его зовут?
— Актар. Он приближенный барона…
— Он сказал, куда идет?
— Нет.
— Что будет делать?
— Нет. А…
— Тогда слушай! Поедешь вперед, там развилка. На ней свернешь налево. Доедешь до хардара. Это поселок так называется. Скажешь хозяину, что тебя послали брантеры. Пусть даст вам приют. Сидите там, пока мы не приедем. И не вздумайте хоть что-то говорить! Ясно?
— Да, а…
Я подъехал к нему вплотную, наклонился, заглянул в его глаза и жестко проговорил:
— Если ляпнешь хоть слово, тебя вздернут на первом же суку! Хочешь жить в империи, служи императору и выполняй его приказы! Ясно?
Ему было ясно. И всем было ясно. В доминингах они могли быть дворянами, торговцами, воинами, но в империи все равны, и все могут заплатить головой за ошибку.
Замга порывался что-то сказать, но слушать его было некогда. Я дал отмашку парням, развернул коня и сразу пустил его в галоп. Судя по всему, у нас совсем мало времени на перехват Актара. Точнее, его просто нет.
Как всегда в таких случаях, возникает дикий цейтнот и преодолевать его приходится полным напряжением сил, зачастую за гранью возможного.
А потом была скачка. На пределе возможностей наших коней. И хотя они превосходили по своим скаковым характеристикам любых лошадей этого мира, однако и у них силы не беспредельны.
Мы направились к тому хардару, где зонд засек цензора, но пока скакали, с базы дали корректировку — Актар уже ушел оттуда и на полпути к другому хардару.

А потом была скачка. На пределе возможностей наших коней. И хотя они превосходили по своим скаковым характеристикам любых лошадей этого мира, однако и у них силы не беспредельны.
Мы направились к тому хардару, где зонд засек цензора, но пока скакали, с базы дали корректировку — Актар уже ушел оттуда и на полпути к другому хардару. Пришлось сворачивать.
Потом связь с зондом пропала, но вскоре восстановись. Пришли новые сведения — цензор покинул второй хардар, причем едет верхом. Совсем паршиво. Судя по всему, он спешит к Гезыху и теперь вполне может быть там раньше нас.
А мы не могли гнать галопом все время, так легко запалить скакунов. Переходили на рысь. Иногда на шаг.
Скакали молча: гадать, догоним или нет, — глупо, причитать и строить догадки не привыкли. Только раз во время смены аллюра Рус прокричал:
— Жаль, на зонде нет пулемета! А то бы раз — и готов наш дружок!
Я покривил губы и смолчал. Пулемет тут не поможет, как и пушка. Зонд летает на высоте больше двадцати километров, тут самонаводящийся снаряд нужен, а лучше ракета. Но она разнесет цензора на куски, что здорово затруднит последующий допрос. Хоть медицина и далеко шагнула вперед, все же заставить говорить части человеческого тела не может.
Зонд ладно, но сейчас и впрямь не помешал бы обычный беспилотник. Прошел бы на высоте ста метров, дал бы выстрел из мортиры газовым снарядом, и цензор заснул бы часа на два-три. Или рубанул бы очередью из пулемета по ногам или впритирку с головой. И плевать на то, что вроде нельзя, что заметят. Не в том мы положении, чтобы соблюдать условности. Подумаешь, двое-трое увидели бы, и что? Слухи о страшном громе завяли бы через октан…
О беспилотнике я вспомнил еще раз, когда мы проскочили гай и вышли к развилке дорог. Впереди, верстах в двух нахлестывал коня наш дорогой цензор, спеша к лесу. И хотя его четвероногий хвостатый транспорт вряд ли давал больше двадцати пяти-тридцати километров в час в галопе, все же этого могло хватить, чтобы мы не успели взять Актара до города.
До того момента мы шли сторожко, вне поля зрения цензора, но после его рывка от холма, поняли, что он нас засек. Игра в прятки закончилась, теперь мы шли за ним в открытую.
Да вот сейчас бы беспилотник не помешал. Не сообразили мы, не подумали об этом Бердин и Навруцкий. Считали, что такое раскрытие инкогнито опасно. А на самом деле оно менее опасно, чем упустить ценного языка.
Все, пошла банальная погоня за хвостом, как у нас говорят. Мы пришпорили лошадей, которых до этого вели рысью. Силы они немного восстановили, теперь должны показать класс.
Цензор нырнул в лес и пропал. Елисеев на всякий случай вел его, вдруг да решит сменить направление. Хотя в лесу особо не попетляешь, тропинок мало, а лезть в бурелом себе дороже, можно не только коня потерять, но и шею свернуть.
Мы тоже перевели коней сперва на рысь, а потом на быстрый шаг. Пока продирались, Федор едва не лишился глаза, ветка неудачно хлестанула по лицу. Федор, смахивая кровь, на ходу открывал аптечку.
За лесом шли поля, и мы опять послали скакунов в галоп, а потом и в карьер. Расстояние быстро сокращалось, но достать цензора до города мы не успевали.
Придется работать по самому сложному и неудобному варианту — брать в городе, на глазах жителей, а то как бы и не легионеров.
Недалеко от ворот конь цензора пал. Сам цензор едва не свернул себе шею, но уцелел и резво побежал к воротам.
— Серега, я веду его! — заорал в наушнике голос Елисеева. — Он у домов.
Я мимоходом порадовался, что день погожий, облаков нет, иначе бы аппаратура работала в инфракрасном режиме и видела только пятно, а его довольно легко потерять в городе, где хватает жителей.
А потом была погоня в Гезыхе, и мы почти сразу оставили лошадей Федору, а сами втроем рванули за цензором. Федор проклинал царапину, что помешала участвовать в охоте.

Федор проклинал царапину, что помешала участвовать в охоте.
Актара мы заметили, когда он сворачивал за угол дома. Наплевав на приличия, на людей, что были на улице, и даже на патрули, которых пока не было видно, мы в открытую побежали за цензором. Лучше отбрехиваться потом по факту шума, чем объяснять, зачем ловили посланника Малого Совета.
Актар явно города не знал, иначе сразу побежал бы к казармам, они не так далеко. Но он зачем-то свернул к торговым рядам — на такую удачу мы и не надеялись.
— Я слева! — крикнул Рус, отваливая в сторону. — Зайду от спуска.
Я даже не ответил, берёг силы. Степан пыхтел рядом, успевая поглядывать по сторонам. Народу на улицах было мало, но удивленных и даже встревоженных взглядов хватало. Не так часто вооруженные люди бегают по Гезыху.
Кстати, уже стемнело, и факельщики успели зажечь большинство факелов. Ловить в темноте труднее, но если что — прятать концы легче.
— Левее, — орал на ухо Женька. — Он влево уходит. А!.. Сворачивает!
Я выдернул гарнитуру из уха, ор только отвлекает. Сейчас подсказки бесполезны, мы и так висим на хвосте. Лишь бы он не выскочил на патруль.
И тут, словно в насмешку, донесся крик: «Воины императора!..» Легионеры собственной персоной где-то впереди, куда так стремился цензор. Сейчас будет весело…
Цензор перебежал дорогу и вплотную подошел к забору с тыльной стороны торговых рядов. Оттуда вдруг раздались треск и грохот. Он что, хочет сквозь забор пройти? Охренел от страха?!
Смешно, но Актар так и сделал, проломил доски и выворотил бревно. Силён, бродяга!
Освещения здесь не было, а небо уже почернело, мы шли больше на звук и на запах. Амбре тыльной части торговых рядов не спутать ни с чем.
В темноте мелькнул смутный силуэт, и Степа толкнул меня. Мы бежали молча: и жертву не спугнем, и себя не обнаружим до поры.
Актар, видимо, не смог перелезть на крыши, что спасло ему если не жизнь, то уж здоровье точно. Перекрытия лавок и навесы давно прогнили, и попытка пройти по ним обязательно привела бы к катастрофе. Высота-то небольшая, но есть риск упасть на доски, камни и прочий хлам.
Надо было заканчивать шоу, деваться Актару некуда. Я наддал, почти догнал его, услышал шелест вынимаемого клинка и выхватил свой. Вот он! Три шага.
Актар вдруг с разбегу нырнул в узкий проем между лавками. Я там не пролезу, да и парни тоже. А цензор… твою мать, он проскочил! Вот же гнида!
Я рассвирепел от неудачи и, больше не таясь, саданул ногой по тыльной стене лавки. Раз, другой. Доски подались, треснули. Степа вдруг шепнул: «Я прыгну», — и куда-то пропал. Я не сразу сообразил, что он увидел опорный столб и толстую балку, что шла поверху. Она, пожалуй, могла выдержать вес Степана.
Я же прошел сквозь строение, едва не навернувшись пару раз и отбив локоть. Передняя стенка вылетела от одного удара — я был очень зол. За что и поплатился: под ноги попал какой-то тюк, и я пошел головой в землю.
Не ударился, конечно, тело само выбросило руку, сделало перекат и вновь вскочило на ноги. Я только помянул чертей и вдруг увидел в десятке метров от себя цензора.
Торговая площадь была освещена гораздо лучше, так что заметил не только Актара, но и прохожих вдалеке. Я шагнул к цензору, а тот вдруг развернулся и выставил перед собой меч.
— Ну, твари! Идите! — прохрипел надтреснутый голос.
В этот момент откуда-то сверху спрыгнул Степан. А чуть дальше, от ряда ремесленников донесся топот ног — подоспел Рус. Все, цензор в ловушке.
Я сделал несколько шагов вперед, выходя прямо на Актара и концентрируя на себе его внимание. А Степан успел нырнуть в полутьму, чтобы зайти сбоку.
— Победа и кровь! Первым на смерть! — опять заорал цензор, и я не сразу сообразил, зачем он нес такую галиматью.

Черт, так это же он для патрульных! Они где-то близко, могут услышать девиз легионеров. «Первым на смерть» — клич одного из легионов.
Шагнул еще ближе, увидел, что цензор махнул рукой, и услышал свист рассекаемого клинком воздуха. Не трус этот малый, готов дорого продать свою жизнь. Только он нам нужен живым.
Я показал, что готов атаковать, цензор чуть отступил, и в этот момент справа на него обрушился Степан. Такой прыжок сделал бы честь любому киномастеру боевых искусств — те летают, словно в невесомости.
Актар в последнюю секунду успел чуть повернуть корпус и обе ноги Степана угодили ему в грудь. Актара унесло, как тряпку, и долбануло о бревно. Меч отлетел, тело сползло вниз. Готов.
Я прыгнул вперед одновременно со Степаном. Тот довольно крякнул.
— Попался, гандон, бля!
Патруль и впрямь шел к нам — видимо, услышали выкрик цензора. Следовало рвать когти, но с безжизненным телом в темноте особо не побегаешь.
— Степа, тащи его через пролом. Рус!
Рустам уже был рядом.
— Рус, мы прикрываем. Сперва поговорим. Но если не поможет…
— Ясно, командир, — откликнулся он.
Вступать в схватку с легионерами на виду у прохожих нам не с руки, но если они начнут выяснять, кто да что… цена пленного слишком высока, и он слишком важен для нас, так что допустимы любые жертвы.
Степан подхватил безвольное тело цензора и поволок его к лавке, которую я слегка раскурочил. А мы с Русом шагнули на мостовую, под свет факелов.
Разговора не получилось. Как только легионеры поняли, кто перед ними, сразу потеряли всякий интерес. В прикордонье у брантеров репутация жестоких резких парней, готовых выхватывать мечи по любому случаю. В местном лексиконе нет слова «беспределыцики», но именно этот смысл обычно вкладывают, когда говорят о брантерах.
Привыкшие к тихой спокойной жизни, нагулявшие жирок и толстые щеки легионеры против всегда готовых к бою брантеров не тянут.
Не потянули и в этот раз. Перемолвились несколькими словами, мы скормили им простую историю о спугнутых грабителях, и легионеры пошли своей дорогой, пожелав нам удачи. А мы им.
Рус, проводив их взглядом, насмешливо проронил:
— Компенсация за беготню. И хлопот меньше.
Я поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в кобуру. Повезло легионерам, могли на себе испытать оружие другого мира.
— Пошли. Степа там колупается с Актаром.
Вспомнив о связи, достал гарнитуру и нацепил на ухо.
Услышав встревоженный голос надрывавшегося Женьки, перебил его и коротко доложил:
— Взяли. Допросим — сообщим.
— Уфф! — выдохнула гарнитура. — Наконец-то все!..
Я отключил связь. На сегодня действительно все. Но впереди еще завтра и послезавтра и после-после-завтра. И с каждым днем все веселее и веселее.
Часть третья
ЧЕМУ БЫВАТЬ, ТОГО ДОЛГО ЖДАТЬ
1
Большая политика Малого Совета
Малый Имперский Совет традиционно проходил в Белом зале императорского дворца. Это было сравнительно небольшое помещение, отделанное столь роскошно и изыскано, что заставляло замирать в восхищении каждого, кто заходил сюда впервые.
Удобные мраморные лежаки, укрытые мягкими покрывалами, низкие столики с напитками и яствами, вазы с живыми цветами, декоративные водопады с чистейшей водой, а в центре — бассейн с горячей водой, над которой поднимается пар. По углам скульптуры в виде животных. Все в золоте и серебре, сияет, словно только что начищенное.
Свет давали настенные светильники, тепло — многочисленные жаровни. Хитроумная система отопления нагревала даже стены и лежаки, оттого в зале было жарко. А свежий воздух поступал через отдушины под потолком.
Все это великолепие и впрямь действовало на новичков, но таковые здесь появлялись крайне редко.

Остальные к роскоши зала привыкли и почти не реагировали на нее. Всем было не до красот и изысков.
В отличие от Большого Совета Малый шел всего три дня. И на нем всегда присутствовало одно и тоже количество участников — двадцать семь. Однако вопросы здесь решали не в пример более серьезные и значимые.
Совет всегда собирался за два октана до празднования дней Великого Огалтэ. С них начинается новый год, так что сейчас здесь как бы подводили итоги года уходящего. И итоги были, мягко говоря, не радостные.
— …Салемис вот-вот падет. Растянутые сверх предела когорты просто не могут удержать рубежи. Только незначительная часть местного населения поддерживает нас, остальные если и не выступают открыто, то тайно помогают оратам. А те напирают все сильнее. Мы уже оставили несколько городов и сдали две крепости. У нас просто не хватает сил… Переселенцы бегут, бросая все. Мы не успеваем вывозить…
Префект колонии Мешемар сделал паузу, вытер обильно выступивший на лбу пот и затравленным взглядом посмотрел на императора.
— Ваше Богоподобие… Если не прибудет помощь… хотя бы три когорты, нас сметут в море. Ораты сильны, у них хорошее оружие, и их много. До сих пор мы отражали натиск только благодаря выучке легионеров. Но их силы не беспредельны. Мы… мы проигрываем…
— …Вердияне коварны. Они заключают договор, накапливают силы и наносят новый удар. А если мы их тесним, вновь идут на сделку. Кроме того, они богаты. Пытаются перекупить наших людей, особенно воинов. Предлагают камни, золото, женщин. Признаюсь, некоторые легионеры идут у них на поводу. Кроме того, и бушменоры начали нападать на караваны. Они не столь многочисленны, плохо вооружены и организованы, но их действия приводят к тому, что торговые пути под постоянной угрозой. Торговцы нанимают охрану и взвинчивают цены. А ведь с полуночи поступают важные товары.
— Что мешает договориться с бушменорами? Заплатить им, нанять для охраны, взять на службу?
— Мы пытались… — Префект колонии Гтага Бестадер был крупнее префекта Мешемара и потел гораздо сильнее, но на мокрое лицо внимания не обращал. — Мы предлагали золото, помощь, однако их уже перекупили вердияне.
— Вам тоже нужны когорты?
— Да. Иначе нас запрут на побережье, отрежут от снабжения. И еще. Пошли слухи, что вердияне свой союз теперь именуют каганатом. Они организовались. Если теперь у них есть единый центр, значит, они смогут направить все силы против нас.
— …Острова мы удержим, — докладывал префект колонии Щенна Оберат. — Хотя это дорого нам обойдется. Даринцы разобщены, действуют самостоятельно. Мы уже сумели натравить несколько племен друг на друга и ослабить волнения. Берем на службу молодых парней, обучаем и отправляем служить. Завязываем местную торговлю на себя, и они просто вынуждены продавать товары нам, больше никто за них столько не заплатит. Однако мятежники не унимаются.
— Почему?
— Прибывают суда с Салемиса. Ораты и рамахайцы привозят товары, разносят слухи, сеют смуту. Мы не можем заставить их убраться, иначе они начнут войну на суше. Да и в море могут выйти, пусть даже на своих лоханках. А наш флот на островах слаб.
Потом говорили префекты восходных и полуденных провинций. Шаинам, Халуманг, Загназак не оставляют попыток захватить окраинные владения империи. Хотят вернуть некогда взятые Скратисом земли, и их не отпугивает грозная сила легионов. Шаинам давно перерос племенной период и уже сам стал государством, Халуманг близок к этому. А воорги подчинили себе почти половину Загназака, их молодое государство постоянно растет, крепнет. Пока основные усилия сосредоточены на восходе, но в любой момент воорги могут направить свою конницу и на полночь.
Стоящие на страже кордонов легионы до поры успешно сдерживают натиск, но и их силы не беспредельны.

Стоящие на страже кордонов легионы до поры успешно сдерживают натиск, но и их силы не беспредельны. Нужна помощь.
Дальше слово брали советники Императора. Всего их было десять, но только трое присутствовали постоянно, остальным не по рангу.
— …Поселения на восходе, за Большим Разломом, или, как его называют местные, — Великим Ущельем Павших Богов, — держатся из последних сил. Туда были отправлены две когорты, но они обескровлены стычками. Шаинам давит. Свои действия они обосновывают тем, что это их владения, захваченные империей. Восьмой Темный легион не в силах помочь, его когорты растянуты с полудня провинции до пустыни.
За военными вопросами шли хозяйственные. Сборы урожая, поголовье скота, пахотные площади, добыча руд, золота и серебра. Уловы на море, на озерах и в реках. Увеличение количества ремесленных цехов. Торговля с соседями и внутри империи.
Потом обсуждали настрой дворянства метрополии и кордонного дворянства. Смуту и недовольство императором в провинциях. Самих смутьянов, явных и тайных врагов.
В первые два дня Совет большей частью только рассматривал вопросы и совещался по некоторым. У участников было время все обдумать, составить свое мнение, рассмотреть предложения. Окончательные решения принимали только на третий день.
Но к нему надо было еще подготовиться…
В малые императорские покои доступ имели только члены семьи императора и те из высших сановников, кого Ракансор приглашал лично. Покои охраняли самые лучшие, отборные воины преторианской гвардии. В их преданности не возникало никаких сомнений. Хотя стоила эта преданность очень дорого.
Сейчас в небольшой комнате малых покоев сидели сам император, его первый советник Яфей Согнер и второй советник Олез Бескор.
Завтра день выработки и принятия решений, он так и назывался — решающий день, а император хотел выслушать своих главных помощников и составить определенное мнение. Тем более что, видимо, настала пора суровых и жестких мер. Крайне жестких…
— Колонии нам не удержать, — говорил Бескор. — Теми силами, что там сейчас есть, мы можем только отбивать нападения местных племен, но достичь перелома ситуации — вряд ли. Только в Салемис надо отправить как минимум легион. И то нет уверенности, что он остановит натиск. Силы оратов велики, а если на их сторону окончательно встанет рамахау, то… они выведут огромную армию.
— А наши союзники?
— Те же выходцы из племен рамахау. Осели в наших городах и поселках, приняли нашу веру, даже создали вспомогательные отряды. Однако их мало. А выходцев из Орату и вовсе нет. У тех крепка родоплеменная связь. Перешедший на сторону врага становится изгоем. Его разрешено убить любому.
— Гтага тоже может пасть, — вставил Согнер. — Вердиянам нужен доступ к морю, а наши колонии удерживают самые удобные места.
— Их земли имеют выход к Большому Морю. Они могут плавать куда захотят.
Фраза императора вызвала невольную усмешку у Согнера, но он постарался скрыть ее, поднеся к губам пиалу.
— Даже мы не рискуем обогнуть Салемис и выйти через Закатный Пролив в Большое море. Наши галеры слишком слабы. Вердиянам нужен доступ в Закрайнее Море.
— А если дать им возможность строить суда? Пусть торгуют с колониями, с империей.
— Они все равно захотят нас изгнать. Сколько десятилетий вердияне нападают на колонии? И натиск только усиливается.
Ракансор нахмурился, бросил недовольный взгляд на советников.
— Если мы уйдем из Салемиса и из Гтаги, то вскоре увидим корабли вердиян и оратов у своих берегов.
— Да. Если не поставим на островах Щенны большой флот. Острова занимают центральное положение в Закрайнем Море, большая часть путей проходит мимо них. Там нужен сильный гарнизон и несколько портов.

Там нужен сильный гарнизон и несколько портов. Флот будет доминировать на море. Ораты и вердияне еще не скоро создадут что-то подобное. Тем более, у них строевого леса поблизости от моря нет, а везти из глубины сложно и дорого. Их суденышки, почти что плоты, в море мало что стоят. Будут плавать вдоль берега, ловить рыбу. А товары будем привозить им мы. И таким образом, вновь завоюем сперва рынок, а потом и…
Ракансор задумался. Согнер говорил верно. Но все равно потеря колоний — это поражение. Войти в историю императором-неудачником Ракансор не хотел.
— А что с вооргами? — вдруг сменил он тему. — Почему они вдруг затихли? Раньше терзали кордоны, а сейчас отошли? Что случилось?
Согнер виновато развел руками и заговорил очень осторожно:
— Мы… не знаем точно. И торговцы не знают. Их легко пропускают в глубь земель, но скупают все еще на подступах к столице вооргов Атасаму. И не спешат продавать свою главную ценность — лошадей. Мы хотели приобрести два табуна по тысяче голов, однако воорги отказали.
— Что-то затевают?
Согнер уклончиво мотнул головой — жест, который в присутствии императора был позволен только ему.
— Наших людей в Загназаке очень мало, сведения от них идут нерегулярно, да и те противоречивы.
— Если даже они готовят набег, — вставил Бескор, — у нас два легиона в Бамареане и один в Вуфе. Они удержат вооргов.
Император, подперев голову рукой, смотрел на лежавшую перед ним карту. Советники ждали, не смея тревожить Его Богопобие.
Согнер покосился на Бескора. До сих пор они обсуждали важные насущные темы, однако одной — самой сложной и щекотливой — не касались. Настала вроде пора перейти к ней. Но император явно мыслями далеко отсюда, в Салемисе, Гтаге или на островах. А может быть, на восходе?
Ракансор вдруг перевел взгляд на первого советника, посмотрел так пристально, что Согнер поежился, хотя в комнате было очень тепло.
— Нужно как минимум четыре легиона для колоний. Еще один на кордонах с Шаинамом. Итого пять. У нас нет и одного. Мы можем объявить дополнительный набор, казна это выдержит. Но людей мало набрать, их надо обучить и… отправить на место. Верно?
— Да, Ваше Богоподобие… мэор император, — поправился Согнер. — Но…
— Но дополнительные силы нам сейчас больше всего нужны на закатном полудне, это ты хотел сказать?
Согнер в очередной раз подивился проницательности императора и вдруг подумал, что в избранном Огалтэ роду властителей Скратиса вполне могли быть магики. Иначе откуда такая явно выраженная способность читать мысли?!
— В эти два дня мы обсудили многие темы, но почти не касались ситуации в доминингах. Между тем, там сейчас бушует война. Страшные варвары с полудня все же напали на домининги. И что же там творится?
Советники переглянулись. Этот вопрос они специально оставили на потом. Хотя по срочности и важности он стоял на одном из первых мест.
Ракансор терпеливо ждал ответа.
— Мэор император. Как вы знаете, мы внимательно отслеживали ситуацию в доминингах и держали ее под контролем. Наши люди вербовали подданных владетельных дворян и королей, а те приносили надежные сведения. После того как стало известно, что короли Тиагана и Догеласте готовят захват и раздел доминингов между собой, мы начали тайно противодействовать им. С этой целью в домининги были отправлены цензоры и выведы. Они мешали людям королей сеять вражду между дворянами, помогали им решать вопросы мирно. Однако…
Согнер на мгновение запнулся, но император не стал его торопить. Он выдержал даже столь длинное и вовсе необязательное вступление.
— Однако потом до нас дошли слухи, что на домининги напали варвары с полудня, хординги.

О них мы знаем немного, только то, что они уже много раз прежде совершали налеты, грабили и убивали… Когда пришли вести, мы решили, что это очередной набег. Но потом стало известно, что хординги очень быстро разбили дворян полудня доминингов и идут вглубь. Это…
— Это заставило вас решить, будто хординги в сговоре с королями, — проявил первые признаки нетерпения Ракансор. — Им вроде бы заплатили, чтобы они разделались с дворянами или ослабили их. Так?
— Да, мэор император. Так мы и думали.
Согнер благоразумно не стал напоминать, что с этой идеей был согласен и сам император. Однако Ракансор, вновь почувствовав заминку, склонил голову.
— Припоминаю. Я разделял это убеждение. Однако дело обстояло иначе, не правда ли?
— Ваше Богоподобие, — перешел на полное титулование Согнер. — Дело в том, что мы не знаем, какова обстановка. Из доминингов почти не доходит вестей. Беглецов очень мало, это либо торговцы, либо дворяне. Наши люди сгинули, вышли только трое. Все они доносят одно — хординги вошли и в королевства. В Догеласте точно. Насчет Тиагана неизвестно.
— Ты допускаешь мысль, что король Вентуал мог заплатить варварам, чтобы они заодно убрали и Седуагана? Чтобы владеть доминингами единолично?
Согнер, который именно это хотел сказать, вдруг передумал.
— Не совсем, Ваше… — увидев суровый взгляд императора, советник быстро исправился: — Мэор император. Мы думали об этом. Но… есть сомнения, что Вентуал сможет заставить хордингов убраться, если они займут большую часть доминингов. Два королевства могли это сделать, одно — вряд ли.
— Значит, они обманули королей и завоевали домининги сами, — задумчиво произнес Ракансор. — Немыслимо! Какая-то жалкая кучка варваров, не знающая правильного боя, а значит, и без умелых начальников, без хорошего оружия смогла пройти домининги за такой короткий срок?! Ты веришь в это, Согнер?
Советник вздохнул. В такое он тоже плохо верил. Варвары никогда не проникали в глубь доминингов дальше, чем на сотню-другую верст. Но в боях с дружинами дворян, не говоря уж о войсках королей, всегда терпели поражение. Скорее это напоминало дерзкий налет ночных грабителей — пока хозяева не видят, схватить и уйти.
Однако сейчас их действия непохожи на простой налет. Почему? И как они смогли пройти так далеко?
— Так что же там сейчас происходит?
Вопрос прозвучал строго и Согнер поспешил ответить:
— Я думаю, там идут бои. Короли просто так не отступят. Видимо, хординги собрали очень много народу и смогли пройти дальше, чем обычно. Но теперь они разбросаны по доминингам и большой силы не представляют. Может быть, потому и так мало беженцев — им просто незачем бежать. И вестей нет, наши люди попали в гущу событий, кто-то погиб. А короли тем более не спешат объявлять, что на них напали их бывшие союзники. Считаю, вскоре мы получим больше сведений. Мы готовим к отправке в домининги наших людей.
Император знаком показал, чтобы ему подали пиалу с водой. Бескор торопливо наполнил пиалу, с поклоном протянул Ракансору.
Утолив жажду, Ракансор сложил руки на груди. Поза вульгарная, не императорская, но он мог позволить себе сейчас такое — не на Совете же.
— А если… если хординги уже разбили королей? И стоят на кордонах империи? Ты об этом не думал, Яфей?
— Думал, мэор император. Размышлял, считал. Даже если представить невозможное — хординги победили и завоевали домининги. А дворяне? А уцелевшие воины? Они не сдадутся на милость победителя. Что варвары будут делать в доминингах? Грабить. Но награбленное надо везти домой. Пусть возьмут рабов, разрушат крепости и замки. Но все равно надо будет возвращаться. Они истощены, у них есть убитые и раненые.

Они истощены, у них есть убитые и раненые. Удержать все домининги не смогут, а вот сгинуть там — вполне. Так что, если варвары и вышли к кордонам империи, то скоро убегут оттуда. Ну… или не решатся перейти кордон.
— Значит, повода для беспокойства нет? Тогда для чего ты просил меня октан назад подписать приказ об отправке четырех когорт в Дельру и Кум-куаро?
— Мэор император, это мера предосторожности. На случай, если варвары вдруг спятят и нападут на кордоны. Шестой легион, что стоит в провинциях, сокращенного состава. Я хотел пополнить его, чтобы отразить возможное вторжение. А еще… если на то будет ваша воля, отправить Шестой легион в домининги. Считаю, в этой ситуации мы сможем захватить эти земли легко. Тогда мы разом получим новые владения, отменный строевой лес, которого так не хватает для флота, и много других богатств. Домининги станут новой провинцией, а не колонией. И оттуда мы сможем идти дальше на полдень без опасения, что кто-то помешает нам.
Заканчивая мысль, Согнер увидел в глазах императора одобрение. Идея Ракансору понравилась. Хотя на самом деле это было только обоснование переброски когорт.
В реальности советник опасался вторжения хордингов больше, чем показывал. И ситуацию в доминингах считал критической. Но говорить об этом императору, понятное дело, не мог. Ведь это на нем была вся операция на полудне, это его идея стравить дворян и королей. Если бы вдруг стало известно, что из-за ошибок советника не только провалился сам замысел, но и хординги так быстро дошли до кордонов, положение Согнера стало бы неустойчивым. А это грозило очень серьезными последствиями. В политическом раскладе империи такое падение зачастую приводило к гибели.
Теперь же выходило, что первый советник вновь нашел удачный ход, что приведет к победе империи. Такой результат стоил затраченных сил и переживаний.
— Если в колониях нам противостоят многочисленные враги, то на закатном полудне лишь варвары. А их не так много. К тому же половины воинов уже нет, — развивал мысль Согнер. — А завоевание варваров — это выход к полуденному морю, о котором мы уже знаем. Это новые земли…
— Я понял, — поднял руку Ракансор. — Что ж… может, ты и прав, Яфей. Салемис и Гтагу мы можем не удержать. И снабжать их припасами и людьми сложно. А домининги и варварские земли рядом. Туда можно дойти и пешком. А?
Ракансор улыбнулся, и советники с готовностью засмеялись. Его Богоподобие доволен, это очень хорошо!
— Подумай об этом, Яфей. Посчитай, как ты умеешь. К утру мне нужны твои предложения, чтобы перед Советом принять предварительное решение.
— С радостью, мэор император.
— Что еще ты хотел обсудить?
— Кордонное дворянство и нелюдь, мэор император.
— Это может потерпеть? Или срочно?
— До завтра потерпит. Мы оставили эти вопросы под конец Совета.
— Хорошо. Да! — оживился император. — Что слышно о тех сумасшедших бродягах, что так задели Братство привратников? Помню, Блазвет все жаловался на них!
— Мэор император, насколько мы узнали, это безвредные люди…
— Их двое?
— Толком неизвестно, говорят о двоих. Особо мы их не искали, не до того, но знаем, что ничего крамольного и опасного они… или он не говорит. Но случаи исцеления есть. Он помогает больным.
— Как магики?
— Может быть. Если будет ваша воля…
Ракансор махнул рукой.
— Не сейчас! Пусть ходят или ходит, если один, лечит, говорит. Жрецы Огалтэ как-то перетерпят его. А нам надо думать о главном.
2
Думы о главном. Трудные решения
Далан Гратар — племянник императора, сын его старшей сестры, единственный из рода Ракансора, кроме него самого, присутствовал на Совете в качестве личного писаря Его Богоподобия.

В задачу Гратара входили сбор докладов, звучавших на Совете, а также запись решений Совета.
Гратар сам относил записанное Ракансору, и тот после прочтения, а иногда и правки, скреплял свиток личной печатью. С этого момента свиток именовался «Эдиктом Его Богоподобия Ракансора Багряного, волей Огалтэ императора Скратиса».
Свиток отдавали на перепись лучшим императорским писцам, и они делали по три копии. Сами копии по необходимости отправляли в провинции и колонии, выдавали облеченным высоким доверием сановникам или же оглашали на площадях городов и поселков.
Изъявленная в эдикте воля императора считалась истиной и подлежала только безусловному исполнению. Всякий посмевший выразить несогласие или сомнение рисковал потерять голову, причем очень быстро.
Гратар присутствовал уже на трех Малых Советах и имел хороший опыт поведения на таком представительном и важном собрании. Ракансор не зря наставлял племянника, уча его следить за тем, кто и что говорит, как говорит, куда смотрит, когда и какие паузы делает. Все имеет смысл на Совете, даже мимолетная улыбка и едва заметный жест.
— Учись не слушать, а слышать, — говорил император, — не смотреть, а видеть. Здесь собираются не всегда самые мудрые, но всегда самые опытные и хитрые. Иных на Малом Совете быть не может. Каждый ведет свою линию, отстаивает свои интересы, и не всегда эти интересы совпадают с интересами империи. Тот, кто поймет скрытый смысл, увидит истину за шелухой слов, рассмотрит оскал за льстивой улыбкой, сможет управлять этой стаей хищников. Но только тот, кто сам умеет расточать улыбки и сладкие слова, пряча за ними сталь повеления, кто железной рукой удержит этих хищников в повиновении и заставит выполнять свою волю, достоин править империей. Запоминай, племянник. Тебе это скоро пригодится.
Ракансор потихоньку двигал молодого родственника вверх, давая посты пусть пока и скромные, но важные, ключевые. В будущем император видел Гратара на месте советника — может быть, даже первого. Если тот покажет себя не только в деле управления государством, но и в скрытой придворной войне.
Впрочем, Гратару могло повезти еще больше. Если сын императора Блемер, которому только исполнилось одиннадцать зим, не оправдает надежд отца. Но говорить об этом рано, а пока племянник уже сейчас получает столь необходимый опыт.
В третий день Малого Совета Гратар трудился особенно много, едва успевая записывать на отменно выделанном листе пергамента окончательные повеления. И внутренне холодел, выводя стилом буквы. Слишком уж серьезными были принятые решения, которые совсем скоро повлекут грандиозные изменения не только в империи, но и в колониях, и в других землях.
…А начался третий день с обсуждения тем хоть и важных, но не имевших первостепенного значения. Вести из провинции Корша заставляли настороженно смотреть на неожиданное и резкое усиление одного из кордонных дворян — графа Теладора, волей императора ставшего маркизом.
Этот маркиз сумел не только захватить владения некоторых соседей, но и заставить принести вассальную клятву почти всех кордонных дворян провинции. А те, кто не принес клятву, стали союзниками маркиза и все равно выполняли его волю.
Мало того, маркиз сумел сделать то, чего не добились войска империи, — потеснить эльфов в их владениях: массиве Ренемкасс, захватить часть земель и отвести угрозу постоянных налетов со стороны лесных жителей на человеческие поселения.
А еще отучил варваров из-за внешних кордонов совершать набеги, сам устроив рейд по вражеской территории.
Сейчас под рукой маркиза было почти тысячное войско, не считая дружин его союзников. Такая грозная сила заставляла с уважением и тревогой смотреть на гордого и могучего маркиза и воспринимать его иначе, чем простого кордонного дворянина.
Еще больше усугублял положение факт женитьбы на дочери префекта провинции Шелегера. Союз могущественного префекта и самого сильного кордонного дворянина требовал особого внимания.

Еще больше усугублял положение факт женитьбы на дочери префекта провинции Шелегера. Союз могущественного префекта и самого сильного кордонного дворянина требовал особого внимания.
И хотя маркиз весьма выразительно заявил о полной лояльности императору и готовности служить ему, однако Ракансор и его приближенные не верили сладким речам.
И даже к проверенному надежному Шелегеру теперь было иное отношение. Вдруг да витают в его многомудрой голове шальные мысли? Вдруг да восхотел большего, чем просто власть над провинцией?
Самого Шелегера на Совете не было, он слег с болезнью, и в его доме сейчас живут магик и один из лучших в факторуме лекарей. Представитель Шелегера делегат Шее Элл привез послание префекта и устные заверения в том, что провинция под полным контролем, и в ней все в порядке. Тайные наблюдатели Совета и императора подтверждают это. Однако их заверения не успокоили ни императора, ни Совет.
С другой стороны, предпринять какие-либо действия против префекта и маркиза нельзя, нет повода. А опала без причины плохо скажется на авторитете императора. Другие префекты поймут, что очень уязвимы, и начнут искать пути выхода из положения.
Нюансы, нюансы, приходится их учитывать. И выбирать выражения даже на Совете.
Кроме Корши, Совет обсудил ситуацию еще в трех провинциях, где обстановка была непростой. Где-то досаждали соседи из-за кордона, где-то вспыхивали мелкие мятежи, вызванные недовольством простонародья.
Префекты этих провинций получили устные указания, а кое-кто и замечания императора.
После традиционного обеда и отдыха на заключительном собрании личный писарь императора оглашал итоговые решения Малого Совета, которые должны стать эдиктом.
Молодой Гратар, немного волнуясь, однако четко и внятно, читал свиток, делая в нужных местах паузы или усиливая интонацией какую-то фразу. Остальные, включая императора, слушали очень внимательно.
«…Волей императора и Совета должны быть оставлены колонии на Салемисе и Гтаге. Люди и ценности вывезены, строения разрушены, плодородные и возделанные участки приведены в негодность.
Те из подданных империи, кто захочет остаться, может это сделать, но впредь должен рассчитывать только на себя. И наоборот, те из местных, кто решит уехать в империю, будет взят на судно, на новом месте ему предоставят возможность жить и работать.
Вывоз людей и имущества должен быть осуществлен в течение года, строго по порядку, без лишней спешки. Все должно быть сделано так, чтобы это не походило на отступление».
Конечно, местные племена воспримут уход как свою победу, но у них не будет возможности попользоваться плодами чужого труда. Ни строений, ни инструмента, ни причалов, ни судов они не получат. Голую землю и развалины.
Против ухода из колоний выступала почти половина состава Совета. Однако под конец сторонники отхода взяли верх. А император поддержал этот вариант.
«…Колонии на островах ГЦенны должны остаться. Их усилят за счет гарнизонов колоний Салемис и Гтага. Там же, на островах, решено заложить новый порт и создать мощный флот для защиты владений империи и торговых перевозок. Отступать дальше Щенны Скратис не будет ни при каких условиях.
Те из жителей Салемиса и Гтаги, кто захочет осесть на островах, получат от императора помощь деньгами и материалами для постройки домов. Кто из торговцев пожелает построить судно для торговых переходов по морю, также получит деньги и охрану в пути.
Если не удалось покорить племена вердиян, орату и рамахау силой, может, выйдет приручить торговлей? Иногда экономическая победа приходит быстрее военной».
…Также решено было оставить земли за Большим Разломом на восходе империи. Одновременно усилить охрану кордонов и построить на них вместо застав военные крепости. Натиск Шаинама на окраинные владения империи крепнет, нужны дополнительные силы для сдерживания. Для этого Восьмой Темный легион будет усилен тремя когортами дополнительно.

Для этого Восьмой Темный легион будет усилен тремя когортами дополнительно. И еще две когорты наберут на месте из добровольцев.
Кроме того, повелением императора стоящие в Корше когорты Веш-Амского легиона должны отправиться на полдень в провинции Дельра и Кум-Куаро. Туда же будет переведен весь Веш-Амский легион. А в Коршу и Ошеру пришлют когорты из полуночных провинций.
Командующий армией диктатор Пектофраг сам предложил этот вариант, он считал, что этим ускоряет переброску войск к полуденным кордонам. Императора и Согнера такой вариант устроил по другой причине — из Корши уходили когорты, чьи командиры наверняка давно попали под влияние Шелегера. К новым командирам когорт префект должен еще найти подход, а это время. Да и Согнер теперь будет держать войска провинции под плотным контролем.
Остальные решения Совета касались внутренних дел империи: сбора налогов, набора на службу дворян и про столюдинов, строительства дорог к восходным провинциям и на полдень.
Также объявлялся набор желающих в особые отряды, предназначенные для борьбы с нелюдью. Командование отрядами передавали специально назначенным легатам.
Срок сбора следующего Большого Имперского Совета должен быть объявлен особым эдиктом императора.
Последний пункт эдикта вызвал вопросы — раньше такого не было. Но император обосновал это решение сложной обстановкой и желанием не срывать людей с места в трудной ситуации. А также заверил, что в реальности срок перенесен не будет, разве что слегка сдвинется на октан-другой.
После оглашения эдикта Гратар свернул его и вскинул над головой обеими руками.
— Воля императора, воля Огалтэ! Да будет так!
Вставшие участники Совета дружно вскинули правые руки и хором произнесли:
— Славься империя! Славься император!
Ракансор медленно встал, склонил голову, словно принимая хвалу, и твердым голосом проговорил:
— Во славу империи! Хвала Огалтэ!
С этого момента Малый Имперский Совет считался завершенным.
Занавес!
3
Тайная кухня имперской политики
Всяк в империи знает, что богачи знай себе пьют вино, щупают девок да лежат на мраморе в душных парных, исходя потом. Никаких забот, никаких тревог. И чем богаче дворянин или торговец, чем больше у него золота, тем дольше лежит в парной, больше пьет вина и больше плоть тешит с девками. Не то что простой человек, которому надо землю пахать, ремеслом заниматься, охотой зверя добывать. Он, бедный, на лик Асалена взглянуть не может, спины не разгибая в черном труде.
А уж имперских сановников как только не называют (втихомолку конечно). Мол, окрутили императора и тянут золото и почести. А сами…
О таких слухах Согнер, конечно, знал. Не вчера родился и не первый день ему докладывают о настроях подданных. Но обращать внимание на пустую болтовню, если она, конечно, без умысла, ему некогда. За последние два октана он нормально спал одну-две ночи. Глотал отвары и настои, что готовил ему личный лекарь, принимал от магиков какие-то мази и смеси, с лица спал и ходил с красными глазами.
Весь Совет просидел (и пролежал) с трудом, но выдержал. За что предстояла жестокая расплата — отвары и смеси еще аукнутся.
Когда члены Совета вечерами покидали зал, а к ночи и император шел в свои покои, Согнер вызывал помощников, сановников рангом ниже, читал послания, выслушивал доклады или покаянные слова не выполнивших задание.
Он должен быть в курсе всех дел раньше других, а император утром должен иметь полную картину происходящего. Простую формулу «кто владеет информацией — владеет миром», здесь уже освоили.
Эдикт императора Согнер готовил лично, зачастую споря с Ракансором на грани допустимого, а иногда склоняя голову в повиновении. Жесткие решения эдикта во многом звучали так именно из-за влияния первого советника императора. Хотя, будь его воля, они звучали бы еще жестче.

То, чему в эдикте придавалось второстепенное значение, Согнера заботило куда как сильнее. И внимания этим вопросам на своих ночных совещаниях он уделял больше.
— За последние полтора октана я не получил ни одного донесения из доминингов! Ни одного! Никто ничего не присылал! Блеянье беженцев меня не интересует — кроме проклятий и стенаний, в них никаких данных! Как это понять?
Немат Хофр, глава цензорской службы, положил руку на стопку пергаментов, но Согнер брезгливо поморщился:
— Сплетни и слухи мне не нужны.
— Даже в сплетнях можно найти крупицу правды…
— Хофр, ты в братство Единого не собираешься? Вещать уже начал, скоро проповеди запоешь! Я сказал — слухи мне не нужны! Нужны достоверные сведения! Мы потратили уйму золота на выведов, на подкуп дворян доминингов, на придворных, на их девок и лошадей! Мы отправили туда цензоров, которым передали фунты золота! И что? Все к темным богам ушли? Онемели? Растеряли связи, упустили крельников, переломали ноги? Куда все провалились? Что я скажу императору, когда он захочет узнать о делах на полудне? Что люди цензорской службы молчат? Хофр, твой приход в братство Единого может состояться очень скоро.
Глава службы смотрел на свою ладонь, придавившую пергамент. Согнер выплеснул скопившееся раздражение, теперь должен упокоиться. Или это не конец?
— Влашет, ты отвечаешь за полдень, — направил острие своего гнева советник на одного из помощников Хофра. — Твои люди сидят в Дельре и Кум-куаро. Они тоже ничего не слышали? Никаких вестей не получают и обстановки в доминингах не знают?
Влашет поспешно встал, но Согнер махнул рукой, дозволяя сидеть. Влашет так же поспешно упал обратно на широкую лавку и вытер обильно выступивший на лбу пот краем расписной туники.
В небольшой комнате в доме советника было сильно натоплено, жаровни раскалены, воздух наполнен тяжелым ароматом трав. А отдушины под потолком наполовину закрыты заглушками.
Четверо мужчин буквально плавали в этом амбре и обильно потели, но если Согнер не замечал жара, то остальные не смели просить хозяина сбавить накал. Знали, что советник любит тепло.
Хофр и Ярэкк — третий представитель службы — тоже вытерли пот и одновременно протянули руки к кувшинам с холодной пардой.
— Мэор советник, — начал отвечать Влашет, — мои люди пытались выяснить обстановку в доминингах. Они отправляли выведов к кордону, встречали беженцев. Но… ничего узнать не смогли. Беженцы твердят, что на них напали хординги, причем это говорят и беглецы из дворянств, и те, кто ушел из Догеласте. Это все.
— Все? А почему они сами не пошли в домининги?
— Несколько групп перешли кордон… и пропали.
— Никто не вернулся?
— Никто. За последние два дня мы не получили с кордона ни одного сообщения.
Согнер тяжелым взглядом посмотрел на Влашета, потом на Хофра. Заметил наконец, что те изнывают от жары, хлопнул в ладони. Возник слуга, повинуясь взгляду хозяина, специальным крюком отодвинул заглушки вентиляционных отверстий и с поклоном исчез.
Свежий ветер сразу внес прохладу в комнату и разогнал запах трав. Ярэкк едва слышно перевел дух, стало легче.
— Почему не отправили большой отряд? — спросил Согнер.
— Но у нас там нет таких сил, — ответил Хофр. — А просить легионеров мы не можем.
— Набрали бы охотников. Этих…
— Брантеров, — подсказал Влашет.
— Брантеров. Заплатили бы больше…
— Мэор советник, наши люди пытались нанять контрабандистов. Тех, кто сейчас не у дел после сезона сбора гезыха. Им хорошо заплатили. Отправили два отряда. Один пропал. Из второго уцелели двое.

Из второго уцелели двое. Они сказали, что нарвались на конницу. Из десяти человек семеро легли сразу, один со стрелой в спине прожил полдня. Двое успели уйти — благо, кордон был близко.
— Чья была конница?
— Они не знают. Черная одежда, какие-то странные луки, мечи. Бой вышел коротким, уцелевшие бежали…
Согнер налил из кувшина в пиалу воды, сделал глоток. Ему тоже стало душно. Перетопили слуги, стараясь угодить хозяину. Но звать их, чтобы затушить жаровни, он не стал.
— Значит, хординги. Или они вышли из повиновения королей, или… это настоящий набег. Но как они прошли так далеко?
Ответа не последовало, да Согнер его и не ждал. Отставив пиалу, он строго посмотрел на собеседников:
— Нам надо добыть точные сведения о доминингах! Надо! Мы не можем сидеть без точных данных! Я убедил императора и Совет в том, что полуденные кордоны спокойны, но вы знаете, что это не так. Хофр!
Глава службы склонил голову.
— Немедленно отправь в Дельру и Кум-куаро несколько толковых цензоров с охраной. Пусть они узнают, что там происходит, если смогут, найдут людей для вылазки за кордон. Найди исполнителей в закатных провинциях, им ближе ехать.
— Будет исполнено!
— Еще. Диктатор армии Пектофраг даст письмо к стратиону Шестого легиона, тот выделит воинов в распоряжение твоих цензоров. На случай, если они не смогут найти добровольцев для вылазки.
— Я понял, мэор советник.
— Отыщите всех беженцев, что прошли в империю, допросите их еще раз. Важно знать о хордингах все — какая одежда, какое оружие, какие лошади. Все, что видели или слышали. Дальше. Надо пресечь всевозможные слухи об угрозе с полудня. Чтобы никаких там «очевидцев» и паникеров! Болтунов наказывать!
— Да, мэор советник.
Согнер запнулся, словно вспоминая о чем-то, потом уже иным голосом продолжил.
— Если получится, попросим помощи у факторума. Магики попробуют отыскать пропавших выведов. У них это иногда получается. Все! Идите и помните, что времени у нас нет! Совсем!
Хофр и его помощники встали, склонили головы и быстро покинули помещение. Согнер словно не обратил внимания на уход, сидел, уперев кулаки в бедра, и смотрел на стену. Потом, очнувшись, взял кувшин с пардой, наполнил пиалу и опустошил ее в два глотка. Довольно вздохнул и громко хлопнул в ладони. Вошедшему слуге коротко бросил:
— Приведи гостя.
Слуга исчез и вскоре вернулся со спутником — закутанным в плащ человеком среднего роста. Капюшон скрывал голову незнакомца, и было непонятно, как он вообще видит.
Повинуясь жесту, слуга вышел. Согнер поманил визитера и указал на скамейку в углу рядом со столиком.
— Можешь снять плащ. Пей, если хочешь.
Гость советника послушно стащил плащ, положил его на скамейку.
Под плащом оказалась среднего сложения фигура, одетая в весьма скромный наряд. Лицо гостя было каким-то невыразительным, тусклым. И только глаза смотрели внимательно и строго, выдавая в нем далеко не простого человека.
Гость с готовностью налил из расписного кувшина в кубок вино. В отличие от Согнера и от его предыдущих гостей он предпочел вино парде и воде.
Дав ему утолить жажду, Согнер внимательно посмотрел на гостя. Тот, верно поняв, заговорил:
— Баон убит в случайной стычке при налете шустрил на хардар. Он шел с беженцами из доминингов.
— Это точно?
— Да, мэор.
— Шустрилы осмелились напасть на хардар?
— Наверное, они видели обоз беженцев и захотели поживиться.
— Кто еще погиб?
— Кто-то из беглецов. В хардаре ночевала команда брантеров. Они перебили почти всех шустрил, но кое-кто сбежал. Брантеры велели хозяину хардара присмотреть за беженцами и сообщить бургомистру.

Так мы и узнали.
— Что за брантеры?
— Какой-то Шурм, наймит. С ним еще трое. На кордоне не так давно, но воюют успешно.
— Дальше.
— Мои люди узнали, кто напал на хардар. Это Бербян, шустрила. Он тоже погиб при налете.
— Еще?
— Говорят, куда-то пропал Грут.
— Грут? — советник оживился, вскинул голову. — Это тот, кто взял в жены эльфку?
— Да. Я докладывал, странный случай, эльфы крайне редко отдают своих женщин людям, хотя смешанные семьи бывают.
— Грут, Бербян… А напали на хардар, когда там был Баон. Думаешь, все же случайность?
Гость позволил себе едва заметную улыбку.
— Пропал Рабират. И еще три человека в Дельре, что были связаны с Баоном. Как мы выяснили, все это произошло недавно. Причем в исчезновениях винят шустрил.
— Значит, эльфы…
— Могли выследить их. А если Баон дал о себе знать, то об этом узнали эльфы.
— И решили отомстить! — договорил за гостя советник. — Да, они предательства не прощают.
— Эльфы сейчас мало появляются в торговых местах. Как и тролли. Сами следить за Баоном и его связями они не могли. Выходит, шустрилы.
— Больше некому, — кивнул Согнер. — Никто с эльфами не встречается. Разве что торговцы. Но те не годны для такой работы.
Он похлопал ладонью по столу, что-то соображая, потом вдруг спросил:
— Замун, Актар, Логом? Кто-то из них появлялся?
— Никто, мэор. Двенадцать дней назад от Логома пришло послание, он сообщал, что готов выйти из доминингов на закате от Делима. Мы отправили к кордону отряд, но он прождал зря. Замун исчез три октана назад в предгорье. Актар молчит.
— Все молчат, все пропали… И их люди тоже молчат. Эльфы засели в своих лесах, тролли не вылезают из горных пещер, а в Дельре кто-то усиленно режет наших людей.
Согнер сделал паузу, словно что-то вспоминая, потом посмотрел на гостя и одновременно с ним произнес одно слово:
— Рейнс!
Гость тут же склонил голову, прося прощения за то, что перебил советника, но тот не обратил внимания.
— Наша надежда, наш шанс выйти на верхушку нелюдей и узнать наконец, что они там задумали. Увы, потерянный шанс. Так, Арун?
Гость, которого впервые за весь разговор назвали по имени, опять склонил голову.
— Да, мэор. Если он жив… Он может мстить. Но жив ли он?
— Во всяком случае, обдурить себя он больше не даст. И в руки не попадет. К сожалению…
Согнер стиснул кулак, легонько постучал им по столешнице и подавил вздох разочарования.
…Началось все девять зим назад, когда первый советник императора в очередной раз получил отказ факторума в помощи. Речь шла о делах тайной службы Малого Совета, где знания и умения магиков могли существенно помочь в работе. Но факторум навстречу не пошел, а Верховный магик Нуммер при императоре заявил, что выведов факторум не растит.
Согнер укол оставил без ответа — не дело конфликтовать с могущественным магиком. Но слова Нуммера запомнил. Ибо увидел в них подсказу загадки самой природы магиков.
На самом деле, откуда появляются магики? Почему у некоторых детей есть задатки магика, а у большинства их нет. Как эти дети получают свою силу?
Нет, до Согнера конечно, над этими вопросами тоже ломали головы. Да и сам первый советник думал об этом. Но тогда впервые он вдруг ощутил близость к загадке.
«Факторум выведов не растит», — сказал Нуммер. Выходит, магиков он именно растит, выращивает. Как и где?
Еще с первых шагов на высоком посту Согнер подозрительно смотрел на факторум. Огромные возможности, чудесные способности, небывалое влияние на людей и высокая популярность! И все это практически неподконтрольно императору и Малому Совету! Хорошо, что магики лояльны императорскому дому, но если вдруг они однажды решат, что император не прав? И что его власть слишком велика?
Перебить магиков несложно, их довольно мало.

Огромные возможности, чудесные способности, небывалое влияние на людей и высокая популярность! И все это практически неподконтрольно императору и Малому Совету! Хорошо, что магики лояльны императорскому дому, но если вдруг они однажды решат, что император не прав? И что его власть слишком велика?
Перебить магиков несложно, их довольно мало. Но что скажет народ? Что скажут древние роды и семьи? Не будет ли хуже?
О том, что магиков и нелюдь что-то связывает, Согнер слышал. Ничего конкретного, только некие намеки, слухи. Мол, и те и другие почитают некоего Вершителя, и те и другие умеют очень многое и способны творить магию.
Но раз так, значит и природа магии у них одинакова? А как получают способности эльфы и тролли? С рождения или как-то иначе?
Вот с таких простых вопросов Согнер и начинал. Он хотел установить связь между магиками и нелюдью и отыскать источник их могущества.
Для такой работы нужны были люди, причем умелые, знающие. А таких немного. И почти все они собраны в тайной службе цензоров.
И Согнер начал искать там. Сперва сам, потом через доверенных помощников. Внутри одной тайной службы он плел вторую. Цензоры, прошедшие отбор и давшие согласие, теперь работали только на советника, слушали только его и получали за это большую плату.
Со временем почти два десятка цензоров стали выполнять поручения первого советника, оставаясь в рядах службы. Но отчет они теперь давали только ему.
Ни Хофр, ни кто-то другой об этом ничего не знали. Только выполняли распоряжения Согнера и Малого Совета об отправке того или иного цензора или выведа на задание. А то и не отправляли никого, списывали в отставку, высылали в дальние провинции и забывали о них.
Эльфы и тролли хоть и мало, но все же общались с людьми. Торговали, заключали сделки. Кое-где поселения людей были расположены довольно близко от мест обитания нелюди. И ходили упорные слухи, что были даже смешанные браки между людьми и эльфами.
В эти места Согнер и отправлял выведов и цензоров. Их задачей было установление контакта с нелюдью, завоевание доверия, создание прочных связей.
Постепенно самые ловкие из людей советника сумели войти в контакт с эльфами. Кто через торговцев, кто под видом менял или ремесленников. Правда, информация шла скудная и не всегда достоверная. Но Согнер собирал и ее.
Через несколько лет он уже знал об эльфах достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.
Эльфы заселяют Ренемкасс и прилегающие к нему леса. Больше их нигде нет. Ни в империи, ни на восходе, ни на полуночи, ни тем более на полдне.
Живут семьями и родами, которые входят в некий Сад. Сколько таких садов, неизвестно, но по самым грубым прикидкам, в Ренемкассе обитает сто пятьдесят — сто семьдесят тысяч эльфов. Это слишком много даже для такого гигантского массива и соседних лесов.
Значит, у них либо высокая смертность, либо низкая рождаемость. Или просто неверны сведения о численности.
Тролли обитают в горах Крояр-тага и больше нигде. Сколько их всего, выяснить не удалось, но вроде бы гораздо меньше, чем эльфов.
Тролли более замкнутые, на контакт идут неохотно, но торговлю с людьми не прекращают.
Согнера тогда еще удивил ареал обитания подавляющей части нелюди. Горы Крояр-тага и массив Ренемкасс. Почему только там? Почему за многие века не расселились, что держит на месте?
Ответ следовало искать там, в чащобах Ренемкасса и в горах. Но попасть туда не удавалось.
Эльфы шли на контакт с людьми Согнера, — торговали, вели беседы. Но за определенный порог не пускали. В прямом и переносном смысле.
Единственное, что узнал Согнер, что нелюдь по каким-то причинам начинает искать новое прибежище. То ли массива на всех уже не хватало, то ли еще что.
Эти сведения советнику принес цензор Баон, один из самых надежных и умелых помощников, лучше других узнавший эльфов.
Он же высказал идею выманить верхушку эльфов и троллей на переговоры и захватить их.

После долгого размышления Согнер дал добро, и в провинциях Дельра и Корша начали готовить большую операцию. В случае успеха Согнер не только мог узнать тайны нелюди, но и получить доступ к источнику магической силы. Во всяком случае, так он считал.
Операция готовилась долго и тщательно, но в последний момент эльфы прознали об обмане. Разом прервав все контакты, нелюдь ушла в свои леса и горы и больше на переговоры не шла.
Зная о мстительности эльфов и их способности нанести внезапный удар, Согнер убрал с заката своих людей. Баон и еще двое был отправлены цензорами в домининги, остальных отозвали в другие провинции.
На их место прибыли новые, никому не известные люди и начали вести очень осторожную работу по поиску приспешников эльфов.
Неудачу Согнер переживал сильно, но времени горевать не было. Оставался еще один шанс — отыскать место, где «выращивают» магиков.
Вот тогда и вспомнили о Долине Змей — огромной пустыне в провинции Юлараг, куда ни один человек в здравом уме не сунется даже под страхом смерти. О Долине тоже ходило немало легенд, однако проверить их никому в голову не приходило.
Советник дважды снаряжал поисковые отряды, но оба раза они бесследно пропадали. Третий раз рисковать советник не стал — и так магики подозрительно смотрят на тех, кто приближался к Долине.
За прошедшие годы Согнер так и не достиг поставленной цели, однако отступать не намеревался. Ему были необходимы доступ к силе магиков и возможность взять их под контроль.
Он вежливо склонял голову перед Нуммером, помогал факторуму решать проблемы, спокойно принимал их отказы от сотрудничества и ждал результатов поиска.
В империи вся сила должна быть сосредоточена в одних руках — в руках императора! Все остальные должны подчиняться. В этом залог процветания Скратиса.
— …Поиск контактов продолжать, — после паузы заговорил Согнер. — Охоту за эльфами тоже. Искать их связи в Дельре и Корше. Людей набирай сам, золото я дам.
Арун склонил голову.
— Император решил собрать отряды охотников-добровольцев для борьбы с нелюдью. Это поможет нам. В Дельру будут отправлены новые когорты армии. Если в доминингах все пройдет… как надо, часть этих сил мы бросим против нелюди.
— Домининги… решено взять? — спросил Арун.
— Да. Но это не твоя забота. Ты ищи пропавших цензоров и выведов. Не могли все сгинуть, кто-то уцелел. Возможно, они обладают важными сведениями. Ищи!
— Да, мэор, — отозвался Арун.
— И помни о тех, кто помогал эльфам. Предателей надо отыскать. Предатели заслуживают только смерти!
4
Гости с Земли. Лучшая тактика — наступление
Маркиза Теладора разбудило завывание ветра. Гул и свист доносились даже через каменную кладку и двойной слой шлифованной слюды, закрывавшей окно.
Маркиз осторожно вылез из-под одеяла, нащупал ногами шлепанцы, встал и подошел к окну. Сквозь слюду толком не разглядеть, что происходит снаружи, но маркиз и так знал — мелкий дождь сечет землю, сшибая с деревьев последние листья, во дворе по сточным канавам текут потоки грязной воды, а низкие черные тучи проносятся прямо над головами, подгоняемые сумасшедшим ветром.
Третья декада серостава началась с прихода непогоды. Теперь до самого октана Огалтэ будет свирепствовать ветер, лить мелкий противный дождь, а по ночам морозец станет схватывать лужи ледком и покрывать увядшую траву инеем. Ближе к концу круга, возможно, выпадет снег. В этих местах он не такая уж и редкость, как на восходе.
Сказывается относительная близость Крояр-тага — горы хоть и задерживают холода с дальнего заката, но и заставляют циклоны поворачивать вспять и вновь проливать дожди над Коршей.
За спиной послышался шорох и легкий вздох. Хрипловатый спросонья голосок промурлыкал:
— Дарк? Ты здесь?
Маркиз отошел от окна и встал у широченной кровати.

Хрипловатый спросонья голосок промурлыкал:
— Дарк? Ты здесь?
Маркиз отошел от окна и встал у широченной кровати. Масляный светильник на столе давал слишком мало света, Теладор видел только силуэт женского тела и копну роскошных волос.
— Да, милая, я здесь.
— Уже утро? А я еще сплю…
Теладор сел на край кровати, сунул руку под одеяло, нащупал горячее тело, провел вдоль ноги, перешел на грудь и живот. Тело чуть отстранилось, маленькая ладошка нашла ладонь маркиза, сжала ее.
— Ты опять хочешь? У меня там все болит…
Жалобный тон заставил Теладора улыбнуться. Он поцеловал висок жены и прошептал:
— Спи, малышка. Я выйду по делам. Спи, еще рано.
Она ответила на поцелуй, провела рукой по его щеке, сонно пробурчала:
— Хорошо. Оденься теплее.
Маркиз опять поцеловал Эбеву, ощутил проснувшееся желание, но все же убрал руку.
— Спи.
Быстро натянув штаны, легкую рубашку-безрукавку и балахон, он вышел из спальни. Прошел по слабо освещенному коридору до зала, где дежурили два стражника. Воины при виде хозяина дружно встали с лавки и склонили головы.
Маркиз кивнул им, снял с вешалки тяжелый кожаный плащ.
— Мэор маркиз, мы с вами? — спросил один из стражей.
— Нет. Найдите Комбера. Я буду во дворе.
Один стражник убежал, второй подошел к двери, открыл ее и отступил в сторону. Теладор запахнул плащ и вышел из зала.
Проходя мимо дверей, что вели на кухню и к кладовым, уловил слабый аромат жареного мяса и травяного отвара. Слуги уже на ногах, готовят завтрак. Раненько встали. Кастелян Укер спуску им не дает, поднимает затемно. Хотя это против обычая — поздней осенью все встают с восходом светила. Но Укер — впрочем, как и другие — уже привык к новым порядкам и новому укладу жизни.
Выйдя из донжона, он остановился под краем навеса. Задрал голову вверх, потом посмотрел по сторонам. Да, непогода в разгаре. Свинцовые тучи, дождь и ветер. Хорошо, в замке весь двор мощенный камнем, сточные канавы отводят воду к сливным ямам. У других такого нет, в лучшем случае деревянный настил, и то на треть двора. Остальное — месиво и лужи.
В бойницах башни и на стене маркиз заметил несколько закутанных в плащи фигур. Стража бдит. Исправно обходит внешнюю стену, следит за обстановкой из башен. Хотя на много верст вокруг ни одного врага и даже просто недоброжелателя, но прядок есть порядок. Комбер спуску не дает, следит за всем строго. А вот и он, легок на помине…
Капитан дружины, а теперь один из командиров войска маркиза, как всегда, был бодр и подтянут. В неизменном кожаном доспехе, что сидит как влитой, при мече. На плечах плащ — попроще, чем у хозяина, но тоже добротный.
Он склонил голову, приветствуя маркиза. Не дожидаясь вопросов, доложил:
— Конный отряд в казармах, стража посменно на стенах. Больных семеро. Отпущено домой девять, вернутся через три-четыре дня. Пять лошадей на перековке, три заболели. Оружие, снаряжение в порядке. Из-за погоды занятия отложены. С кордонов новостей нет, все по плану. В лагере тоже. К полудню прибудет вестовой с кордона, доложит обстановку.
Теладор кивнул. Раз Комбер говорит — значит проверять не надо. После того как маркиз сделал его фактически начальником штаба войска, капитан из кожи вон лезет, оправдывая доверие.
— Да, погодка… К лагерю сейчас не проехать. А что творится на кордонах?
— К лагерю проехать можно, — возразил Комбер. — Дорогу почти достроили. А на кордонах — да, только егеря и воины Бурлаха смогут пройти.
— От барона Найлора вестей не было?
— Пока нет.
— Если будут — сразу предупреди меня. Он уже должен был прибыть. Хотя в такую слякоть… — Маркиз досадливо дернул головой.

Он уже должен был прибыть. Хотя в такую слякоть… — Маркиз досадливо дернул головой. Непогода была некстати, очень некстати. — Комбер, подготовь отряд, после обеда мы выедем в лагерь.
— Стоит ли, мэор маркиз? Там все в порядке, Темер смотрит.
— И мы посмотрим. Темер дело знает, но я должен убедиться сам. Да и тебе нелишне взглянуть. Пройдет непогода, выведем войско на учения.
Комбер кивнул, признавая правоту маркиза. Все верно, войско должно постоянно учиться и всегда быть готово к действию. Иначе зачем оно?
Маркиз шагнул вперед, вытянул руку. На нее упало несколько мелких капель, их тут же согнал порыв ветра. Теладор с досадой плюнул и вытер руку о штанину. Давно уже здесь, привык к непогоде в конце года, но в этот раз природные причуды вызывали раздражение. Слишком много дел, и не так много времени в запасе. А тут, как назло, такое!..
Он повернулся к двери.
— Пошли завтракать. У меня от дождя аппетит разыгрался. Да и нутро согреть надо.
К завтраку подоспел кастелян Укер. Доложил о делах в замке и в подвластных землях, сказал, что набранные на работу кузнецы и ремесленники скоро прибудут, и напомнил о желании маркиза самому поговорить с ними.
Теладор указал кастеляну на стул.
— Обозы с рудой и горючим камнем прибыли?
— Должны прибыть сегодня. Если смогут проехать.
— Смогут. С полуночи дороги проложены. Место под кузницы расчистили?
— Да, мэор маркиз. Ставят навесы. Правда, сегодня вряд ли много сделают. И камень еще не подвезли…
— Поторопитесь! Кузницы должны стоять через октан.
Укер склонил голову:
— Мы постараемся… сделаем, мэор маркиз.
Теладор поморщился и без особого желания посмотрел на стоящие перед ним блюда. Аппетит вдруг пропал. Срочные заботы и дела вновь заняли его голову.
…После ряда успешных рейдов в земли соседних с империей племен и нескольких операций против эльфов Теладор занялся внутренними делами владений. Большинство кордонных дворян провинции стали его вассалами, остальные вошли в союз, как граф Урагер.
В принципе все кордонное дворянство теперь было под его рукой. Новое образование еще не имело какого-то официального оформления, названия и даже четких границ, но оно жило и подчинялось власти маркиза.
Следовало превратить его в нечто более крепкое и единое. Теладор начал с создания войска и постройки сети дорог, чтобы связать отдаленные земли с центром. А также совершенствования экономической структуры, которая на данный момент представляла собой полный ноль.
Неопределенная ситуация усугублялась отсутствием исполнителей разного уровня. Вассалы и дружественные дворяне неплохо знали свое дело, вели хозяйство по старинке, содержали дружины, но по большому счету ни на что другое способны не были. Возглавить атаку полусотни всадников — вполне, а вот резко увеличить сбор урожая или поголовье скота никак.
Заставлять их делать незнакомое дело — однозначно загубить его на корню и вызвать недовольство самих дворян. По местным понятиям сюзерен не может заставить вассала делать то, что тот никогда не делал. А чтобы обучить, надо сперва сломать стереотипы, на что просто не было времени.
Только немногих дворян Теладор смог привлечь к работе. Барон Найлор, сперва поставленный во главе войска, был отправлен на постройку дорог и мостов. К счастью, барон понимал важность этого дела и не возражал. Еще два вассала помогали ему, а трое других следили за приграничными с Ренемкассом и варварами кордонами.
Пришлось Теладору привлекать к делу других исполнителей. С помощью префекта он нашел опытного воина Темера. Тот отслужил в Восьмом Темном легионе на границе с Шаинамом почти двадцать лет, командовал когортой. Поднаторел в мелких сшибках и налетах, умел воевать в разных условиях и хорошо знал свое дело.

Темер возглавил войско маркиза. В тридцати верстах на закат от замка Теладора был выстроен лагерь, где находились основные силы войска. Там проводили подготовку молодых воинов, оттуда на кордоны отправляли стражу, туда прибывали после несения службы.
Темер быстро ухватил основную идею маркиза относительно создания войска и умело претворял ее в жизнь.
За лояльность и верность Темера Теладор не волновался. Бывший кавекер покинул армию империи после разногласий с командиром легиона — ставленником самого Согнера, первого советника Ракансора. Политику императора относительно окраинных владений Темер не разделял, и об этом стало известно в столице. Помня о заслугах кавекера, его просто убрали из армии, положив малый пенсион. И Темер затаил обиду на императора и на его придворных.
Такой человек не продаст, хотя напрямую враждовать с империей, наверное, не станет. Но пока этого от него и не требовалось.
Экономикой и финансами занялся Укер. Благо, это дело знал и новшества Теладора принял сразу. Единая власть, единая система, централизованный сбор налогов и распределение финансов.
Укер нашел помощников из числа бывших торговцев и способных к обучению простолюдинов. Он хоть и оставался кастеляном, но уже перерос этот пост. Правда, пока Теладор не знал, как назвать его новый статус — не министр же финансов.
Своих помощников-землян Оскара Бака и Арнольда Хока Теладор держал при себе. Поручал отдельные задания, но выше не двигал. Впрочем, скоро у них и так забот будет невпроворот.
— …Мэонда Эбева! — воскликнул слуга, склоняя голову.
Молодая жена маркиза впорхнула в зал, быстро обвела его взглядом и довольно улыбнулась. Слуги застыли на местах, Комбер и Укер вскочили, склонили головы, а потом с восхищением посмотрели на юную госпожу.
Эбева одевалась по моде метрополии и выглядела довольно соблазнительно. Бледно-синяя туника до колен, тонкий красный поясок и легкие сандалии. Здесь, в окраинных землях, женщины одевались иначе, и вид молодой девушки вызывал вполне понятное удивление. Впрочем, в замке к этому уже привыкли и смотрели на хозяйку с уважением. Иные взгляды — особенно в присутствии маркиза — были просто опасны.
— Дорогая…
Маркиз подвинул стул с высокой спинкой, а когда жена села, сам поставил перед ней блюдо. Расторопный слуга быстро выложил на него мелко порубленное и обжаренное в овощах мясо и наполнил кубок.
Эбева едва отпила из кубка, а на мясо набросилась с аппетитом. Теладор скрыл усмешку. Юная жена так устала ночью, что готова грызть стол. Любовные утехи хорошо сжигают калории.
После появления жены маркиза разговор за столом пошел нейтральный, ровный. Говорили о насущных делах, о хозяйстве. Но поверхностно, без углубления в детали. Серьезный разговор будет потом. А срочные дела за столом не решают.
К удивлению кастеляна и капитана, Эбева поддерживала разговор, причем проявляла понимание сути дела. Сам маркиз этому не удивлялся, а вот Укер еще качал головой. Привык, что местные молодые дворянки кроме как о нарядах говорить не могут. Забыл, чья это дочь.
Маркиз нарочно посвящал жену в дела замка. Знал, что вскоре она начнет киснуть от скуки. Ведь здесь не дом префекта, здесь нет прежних подружек, гуляний, прогулок в компании.
Полный круг прошел со дня свадьбы, пока Эбева наслаждалась новым статусом и привыкала к замку. Но скоро это пройдет, пусть сама придумает, чем занять свободное время. А маркиз одобрит… или не одобрит.
Кстати об одобрении…
— … Ты понимаешь, что зашел слишком далеко? Ты понимаешь, что никто не позволит тебе и дальше увеличивать свою власть и силу? Это уже не маркизат и даже не графство, это… герцогство. Это целое королевство! Почти все кордонные дворяне провинции либо твои вассалы, либо союзники. Ты владеешь четвертью земель Корши. В Скрате нет дураков и слепых! Там умеют считать и делать выводы.

Твое войско скоро догонит по численности когорты провинции. А хочешь еще набрать людей! Против кого? Против эльфов, которых ты скоро загонишь в глубь Ренемкасса? Против стамланитов и хелунгов, которых ты не раз бил? Других внешних врагов я не вижу. И император не видит! И Малый Совет тоже. Им ничего не остается, как искать твоих врагов внутри империи…
Префект Шелегер выдохся, раздраженно махнул рукой и поспешил оросить пересохшее горло глотком живительной парды.
Пользуясь моментом, Теладор заметил:
— Я ничем не нарушил законов империи и воли императора. Большие владения требуют больше сил для защиты. И не важно от кого. Эльфы очень сильны и многочисленны, могут нанести внезапный удар. Варвары терзают кордоны. Тролли все чаще спускаются с Крояр-тага и нападают на торговые караваны. Бессамиты совершают налеты на владения графа Урагера. Боюсь, и моего войска не хватит. Зато когорты императора стоят на месте и не несут потерь.
Префект оторвался от пиалы, кашлянул.
— Ты хочешь заменить легионы своими отрядами? Для того строишь кузницы, нанимаешь оружейников, бронников, ремесленников? Ты слишком быстро набираешь силу, Дарк! Я опасаюсь, что мне прикажут остановить тебя.
Маркиз посмотрел на взволнованного тестя и вдруг усмехнулся.
— Недоверие императора и Совета, может быть, поутихнет, если они узнают, что я собираю войско для… того чтобы расширить пределы Скратиса?
Шелегер застыл с открытым ртом, а Теладор уверенно продолжил:
— Что если земли хелунгов и их соседей, плодородный Гемерат Тан войдут в состав Корши? И дороги через Крояр-таг будут открытыми для торговцев? А варвары за горами перестанут грозить империи набегами? Ведь за горами огромные владения…
Префект наконец пришел в себя и недоверчиво покрутил головой.
— Дарк, Огалтэ лишил тебя разума! Даже если у тебя будет пять тысяч вместо одной, ты потерпишь поражение. Мало завоевать, надо удержать! Империя едва сохраняет колонии, а у нее войск куда больше! Ладно, хелунги, но никто не знает сил варваров из-за Крояр-тага. Неромеры способны выставить против тебя огромное войско!..
— Нет там никакого войска, — отмахнулся маркиз. — Там может жить большое племя или несколько племен, хоть сто. Но войско!.. Войско — это государство, монолит, одна власть, один хозяин. Это структура! Вон в доминингах войска только у королей, у владетельных дворян лишь дружины. Так и у неромеров. Каждый вождь содержит отряд. Воюет сам по себе, добычу делит как хочет. Если они и объединят усилия, то получат лишь сборище дружин, где нет ни единого управления, ни дисциплины.
Шелегер слушал речь маркиза и думал, насколько тот может быть прав. Что зять способен на многое, даже невозможное, он знал. Признавал его ум, ловкость, даже мудрость. Но что тот задумает такое!..
Только в древности империя расширяла границы, потом было лишь удержание владений и медленное отступление. А тут молодой кордонный дворянин хочет повторить подвиг прежних времен?
Да, император может понять и дать разрешение. Даже помочь снаряжением и войском. Но он захочет забрать новые владения себе, а вот что Теладор их так просто отдаст — в этом префект не был уверен. Вернее, был уверен, что не отдаст!
— Если ты для этого все делаешь… не знаю.
— У меня много замыслов, дорогой тесть, — позволил себе улыбку маркиз. — Я должен идти дальше, таков удел сильных.
Шелегер невольно кивнул. Девиз верный. И верно то, что маркиз — сильный! Молодой, а значит, способный на поступок, на подвиг, на открытие нового.
Шелегер сам помогал ему с наймом ремесленников, с подвозом камней и дерева, он радовался, когда Теладор строил дороги и мосты, ставил кузницы. Маркиз показывал себя отменным хозяином, а не только воином. Но если все это для того, чтобы идти за пределы империи?.

Но если все это для того, чтобы идти за пределы империи?..
— Император не знает твоих замыслов, — устало повторил Шелегер. — Или ему неправильно донесут.
— Значит, надо, чтобы донесли верно. Префекта он послушает быстрее, чем даже самого влиятельного кордонного дворянина.
Шелегер кивнул, но с ответом не спешил. Он-то понимал, что Теладор, сколько бы ни говорил о своих задумках, в действительности хочет иного. Маркиз не будет вечным слугой императора. Он хочет сам стать хозяином. Пусть это будет небольшое, но отдельное королевство, где на трон взойдет молодой король.
Говорить о своих догадках префект, конечно, не стал. Пока это не произнесено вслух, выглядит просто домыслом. Но если сказать… это фактически дать согласие на помощь. Ибо префект по должности обязан предотвращать подобные мысли и стремления. И карать непокорных. Но как покарать мужа своей дочери? И потом, если не лукавить с самим собой, разве он не догадывался раньше? Не видел, не чувствовал?
Нет, он понимал, к чему ведет маркиз. Но предпочитал молчать. Так что изображать из себя ревностного слугу императора поздно. И глупо.
— Я подумаю над посланием императору, — не глядя на маркиза, сказал префект. — Если он одобрит твою затею… Во всяком случае, я мешать не стану и до приказа Ракансора ничего делать не буду. Считай, что я не против, одобряю…
Шелегер только теперь посмотрел на маркиза и увидел, как тот с облегчением вздохнул. Для него такое решение тестя было очень важным.
Этот разговор произошел два октана назад. Послание императору отвез делегат префекта Шее Элл. Сам префект слег с серьезной простудой. И, лежа в постели, часто вспоминал разговор. И ждал ответа из столицы. Но его пока не было…
5
Отчет о медовом месяце
Запланированный выезд внезапно пришлось отложить. Когда все было готово, вдруг завибрировал коммуникатор. Теладор вышел в небольшую комнату и прочитал сообщение: «Через полчаса здесь будет Аггер».
Теладор ждал этого визита, но теперь досадливо сплюнул. Слегка не вовремя! Но ничего не поделаешь. В результате в лагерь отправились Оскар Бак, Комбер и двое вассалов маркиза. В принципе Бак вполне справится, тем более он участвовал в составлении программы подготовки воинов.
Отправив делегацию, маркиз приказал Укеру продолжать текущие дела, а жене сообщил, что должен кое-кто сделать в оружейной комнате. И предложил Эбеве, раз ей это интересно, понаблюдать за тем, что и как делает Укер. Раз она хочет управлять хозяйством, пусть начинает учебу.
Девушка согласилась и довольная поспешила к кастеляну. Теладор только головой покачал: как скоро наскучит ей это занятие? Или все всерьез?..
Во внутренних покоях все было, как и раньше. Горели светильники, бесшумно работала сплит-система, на экранах мониторов мелькали кадры обстановки с внутреннего и внешнего дворов. Технический персонал занимался своими делами. Ни беготни, ни суеты. Словно за пределами стен не было никакого внешнего мира. Сюда не долетал шум извне, не капал дождь, не завывал ветер. Идеальная обстановка для работы, словно в офисе огромной фирмы.
Аггер перешел один. Принес большой баул — судя по весу, довольно тяжелый. Снял пиджак, с удовольствием сел, откинулся на спинку кресла и жадно осушил стакан минеральной воды.
— Извини, что заранее не предупредил. Все вышло несколько внезапно. Остальные заняты, а я… я должен кое-что рассказать тебе.
Теладор тоже сел, предварительно сняв с пояса меч. Он даже не успел переодеться.
Аггер ткнул рукой в баул:
— Там золото. Часть твоих денег в слитках. А также деньги твоих людей. Они ведь тоже хотели оставить кое-что здесь…
— Да.
— Еще там плата за полгода.
— И сколько всего?
— Сорок килограмм.

Теладор с удивлением посмотрел на Аггера. Тот не был атлетом, а в его возрасте таскать такие тяжести глупо. Аггер понял ход мыслей маркиза, улыбнулся.
— Мне помогли там и здесь. А я еще не решил заняться своей формой, Алан, чтобы носить это сам. Знаешь, я бы не отказался от бокала вина. Не знаю, чего это на меня нашло…
— Стресс от перехода, — улыбнулся Теладор. — Нервы. Французское подойдет?
— Вполне.
Пока Теладор открывал бутылку и наполнял бокалы, Аггер внимательно смотрел на него, словно не узнавая. Они не виделись с прошлого визита, перед свадьбой Алана. Прошло всего чуть больше месяца, но Деметир и впрямь в чем-то изменился. Тон, жесты, взгляд… Или просто груз забот давит? Нет, уставшим он не выглядит. Тогда что?
Они выпили. Вкус хорошего вина доставил удовольствие Аггеру и даже вернул бодрость. Алан прав, каждый переход — это небольшой шок для организма. Видимо, он, Аггер, переносит его не так легко.
— Давай сперва о твоих делах, — предложил гость. — Не виделись давно, наверняка хватает новостей. Как твоя молодая жена?
Алан улыбнулся, и Аггер вдруг понял, что в нем иное, новое. Эта улыбка. Спокойная, уверенная, добрая. Раньше так Деметир не улыбался, не смотрел довольно и даже счастливо. Неужели из-за жены?
— Жена?.. Она замечательная. Молодая красивая девочка, полная счастья и радости. Да, наивная, возраст такой. Не дура. И она любит меня.
— А ты ее!
Это был не вопрос, а констатация факта и Алан не стал отрицать.
— Я и сам не ожидал. Думал, брак по расчету, хорошая любовница. Но Эбева… с ней не выйдет наполовину. Она отдает себя всю. А я…
Алан вдруг понял, что слишком открылся перед Аггером, хотя тот только компаньон, а не добрый дядюшка. И не стоит ему это говорить.
— А я, да, я люблю ее.
— Первый месяц вряд ли вышел у вас медовым. Ты ей что-то рассказал о?..
— Ничего, — покачал головой Алан. — Рано. Пока она осваивается в замке, пока в восторге. Хотя не хочет сидеть без дела. А чтобы не скучать, решила узнать, как тут ведут хозяйство.
Аггер вопросительно поднял бровь.
— Да-да. Воспитание! Отец — префект, она привыкла к его образу жизни и понемногу узнавала все сама. Плюс неплохое по местным меркам образование, свободный образ жизни… Во внутренние покои она не ходила, даже не знает о них толком. Наши покои в общей части замка.
— Но долго ты не сможешь скрывать. Как только девочка освоится, она начнет задавать вопросы.
— Знаю. Надеюсь, к тому времени, я смогу сказать ей больше.
— Или занять другим, — Аггер заметил непонимающий взгляд Деметира и пояснил: — Ребенок. Если ты не подсовываешь ей противозачаточные средства, она при вашем очень близком общении должна забеременеть. А тогда прочие вопросы отойдут на второй план.
— Верно. Ничего я ей не подсовываю. Прошел месяц, круг по-местному. Пока никаких признаков. Не брать же у нее анализы.
— У тебя есть врач, это сделать несложно. Но раз ты не хочешь заранее… Ладно. Кстати, о ее отце — что с ним?
— Лежит дома с воспалением легких. Где-то подхватил. Там магик и лекарь, вылечат. Хотя на Малый Совет Шелегер не поехал, отравил родича делегатом.
— Он тебя поддерживает?
— Во всяком случае, не мешает, а кое в чем помогает. Хотя не может открыто встать на мою сторону. В провинции хватает коренных имперских дворян, их позиции сильны. И они верны Ракансору. Наверняка кто-то сообщает обо всем в Скрат.
— Что ты успел за это время?
— Строю дороги, привожу экономическую и финансовую систему к единому знаменателю.

Проще говоря, замыкаю финансы на себя и лишаю вассалов права на самостоятельность. Разумеется, осторожно, с оглядкой. Пока мне это позволено, ведь я герой — победитель эльфов и варваров! Даже в столице ничего не могут сказать. Император обязался не лезть в дела кордонного дворянства без крайней необходимости. А она пока не настала.
— Это хорошо. Единый центр власти — важно! — довольно кивнул Аггер и сам наполнил бокалы вином. — Еще что?
— Численность войска уже перевалила за тысячу. Основной лагерь построили быстро, возвели линию блокгаузов на границе с Ренемкассом. Префект помог с подбором грамотного командира, не слишком преданного императору. Я, конечно, контролирую процесс.
— А твои помощники Хок и Бак?
— И они тоже. Мы готовим площадку для возведения нового города. Это по плану освоения земель. Место в удалении от имперских городов, но и не очень близко к массиву. Продумываем линию защиты, форму. Ну и думаем, как сделать так, чтобы туда не лезли. Одних запретов мало. Думаю, через полгода можно будет переправлять первую партию техники и людей. Если они будут…
Алан не договорил, но Аггер понял, кивнул.
— Будут. Теперь будут. Об этом потом. Давай дальше.
— Что еще? В столице закончился Малый Совет. Подписан императорский эдикт. Делегат привезет его позднее, а пока он прислал гонца с частью решений. Шелегер дал мне взглянуть.
— Есть интересное?
Деметир усмехнулся и сделал глоток вина.
— Есть. Империя поджимает лапы. Будут оставлены некоторые колонии. Держать их больше нет сил. Правда, острова не отдадут — наоборот, усилят. На востоке… ну то есть на восходе оставят несколько поселений под боком у Шаинама. Но это все нас напрямую не касается. А вот другое…
— Что именно?
— Император перебрасывает когорты из нашей провинции на полдень, к границе с доминингами. Все три. Им на смену придут другие.
— Зачем? — не понял Аггер.
— А вот тут интересно! Это подается под предлогом защиты кордонов, сейчас уже не секрет, что хординги сумели захватить как минимум часть доминингов. Но я думаю, император и его верный помощник Согнер хотят убрать отсюда дружественные префекту, а значит, и мне когорты. В их верности уже сомневаются.
— Даже так?
— Даже. Новые когорты пришлют из метрополии, и их командиры наверняка получат дополнительные указания. Префект уже не сможет отдать им приказ или просто попросить.
— Это плохо.
— Но это еще не все. Тем же эдиктом император объявляет набор отрядов охотников. Вроде бы для борьбы с нелюдью. У нас и в Дельре. Подчиняться они будут легатам Совета. А что станут делать на самом деле — вопрос. То ли реально за эльфами бегать, то ли за мной следить. Тем более что для охоты на эльфов им нужно ступить на мои земли.
— А ты говоришь, пока спокойно! — нахмурился Аггер. — Императорский двор уже понял, что здесь не все в порядке, и спешно принимает меры. Пока скрытые, но что будет дальше? Это плохо, очень плохо!
Что пока спокойно, Алан не говорил, но уточнять это не стал. В принципе-то Аггер прав.
— Я вижу, что происходит. И думаю, что противопоставить этому. Кстати, я решил начать делать… пушки!
— Пушки, — не понял Аггер. — Какие пушки?
— Старинные, дульнозарядные.
Видя непонимание Аггера, Алан пояснил:
— Горючие смеси здесь знают. А порох пока нет. По всем прикидкам, его откроют лет через сто пятьдесят — двести. Я немного ускорю прогресс. Мы создадим порох, станем лить пушки. А теперь представь полсотни стволов полевой артиллерии против легиона! Два залпа, и его нет!
Аггер задумался, машинально качая головой и рассматривая узор на стене.

— Для пушек нужны не кузницы, а мануфактуры. Нужен технологический процесс, обученные кадры и, наконец, пушкари, которые не впадут в ступор при звуке выстрела.
— Я нанял ремесленников и кузнецов, нашел залежи каменного угля, причем на своих землях. Его здесь уже знают, хотя почти не используют. Не привыкли еще. Так что надо учить кузнецов. Строим цеха. Литье пушек поставим на поток в течение года.
— Ускоренный прогресс? — вышел из задумчивости Аггер. — Почему нет? Но тогда и ручное огнестрельное оружие.
— Пока не стоит. Я не хочу резко поднимать планку развития. Хватит и луков, можно делать арбалеты. В любом случае мое войско разобьет легион. Но надеюсь, сейчас до этого не дойдет. Император не хочет открытого противостояния, тем более ему пока и обвинить меня не в чем.
— А что там с доминингами?
— Хординги напали на них. Но это все, что здесь знают. Я с помощью Шелегера снарядил и отправил в Кум-Куаро торговый обоз. Он пошел к полуденным кордонам. С обозом идут мои люди, они отсылают донесения с крельниками. Но ничего интересного не сообщили. В Кум-Куаро тоже в неведении. А немногие беженцы толком ничего не говорят.
— Но нападение хордингов — это правда?
— Да. И это хорошая новость. Хотя я не знаю, как далеко варвары пойдут. Во всяком случае, других вариантов нет. Хелунги и их соседи сидят на месте, эльфы никак не решат нанести массированный удар. Да и толку в нем теперь нет, на их пути будем мы, а не имперские когорты. Шаинам молчит, Загназак тоже. А колонии слишком далеки, что бы там ни происходило, нас не коснется.
— Значит, внешних угроз империи нет, — констатировал Аггер. — Плохо. Наш расчет строился на вторжении, на проблемах в империи, неразберихе, путанице. Тогда было бы легче начинать выступление. А так император обрушит на тебя все силы, и даже наличие артиллерии не решит всех проблем.
— Да. И в провинции многие меня не поддержат. А военной силы для взятия Корши под контроль нет.
Алан покатал бокал в руке, сделал пару мелких глотков, поставил бокал на столик.
— Остается только работать по плану и ждать удобного случая. И до поры изображать верного слугу императора. Либо просто перетащить сюда сотни три наемников, технику и попросту захватить провинцию. Но этот вариант мы отвергли.
— Верно. Пока есть шанс все делать по плану, сделаем.
— У меня все, — развел руками Алан. — Более или менее важные новости рассказал.
— Тогда моя очередь, — Аггер сделал паузу, настраиваясь говорить, потом вдруг хмыкнул и с усмешкой произнес: — Пришел привет из прошлого!
6
Визит из прошлого
Они так и остались лишь небольшой группой бизнесменов, владеющих аппаратурой для перехода в другой мир. Никакой организации, никакого оформления. Это и раньше было лишним, а теперь и подавно. Русские спецслужбы устроили охоту, что, впрочем, сделают и их коллеги из других стран, как только узнают суть дела. Ну разве тут до создания корпорации или фирмы?!
Тактику скрытной работы они уже освоили. Сеансы связи с Асалентае только из арендуемых строений, транспорт для подвоза аппаратуры тоже чужой, охрана незаметная, а на случай осложнений проплаченная полиция, которая закроет глаза на некоторые нарушения и поможет уйти тихо. И каждый сеанс в новом месте.
Финансы группы позволяли решать все вопросы быстро и без проблем. Однако быть вечно в положении убегающих уже надоело. Не может серьезный бизнес строиться без прочной базы и уверенности в будущем.
До поры группа терпела, но после того как в авиакатастрофе погиб Люк Шелдон, выдержка начала изменять всем.
Причина катастрофы была банальна — самолет попал в грозу, потерял управление и упал в горах Чили.

Причина катастрофы была банальна — самолет попал в грозу, потерял управление и упал в горах Чили. Такое иногда происходит, но никто не поверил в случайность. Напрасно Аггер убеждал всех, что это совпадение. Каледин, Лакурт и Кафер твердили о длинных руках Москвы. Валлон молчал, но, видимо, был с ними согласен.
— Чего вы хотите? — спросил их Аггер на первой после гибели Шелдона встрече. — Что мы, по-вашему, должны делать? Закрыть «фазенду», уничтожить «станок» и вернуть Деметира с людьми сюда? И забыть о вложениях? О том, сколько золота ушло туда? О наших планах, о прибыли? Что?
Вопрос внезапно поставил всех в тупик, и следующий час они выдавали непродуманные и сырые идеи. Чуть позже, придя в себя и на время забыв о гибели компаньона, начали рассуждать более здраво.
— В принципе мы можем еще долго играть в прятки с русскими, — высказался Лакурт. — Они не могут действовать открыто в западном полушарии. А для отражения нападения небольших отрядов у нас есть охрана. Другое дело, что даже после осуществления планов в другом мире мы так и не сможем быть здесь в полной безопасности.
— У нас теперь есть военная компания, — напомнил Кафер. — Пока это всего три сотни неплохо обученных и хорошо вооруженных парней. Скоро будет больше. Можем создать базу в Латинской Америке, и никакие русские ее не возьмут.
— Они наймут другую военную компанию для штурма, — мрачно возразил Каледин. — И мы окажемся в ловушке. До тех пор, пока на Земле кто-то знает о нас, мы не можем чувствовать себя в безопасности. Русские здесь и впрямь ограничены в возможностях. Но если прознают другие…
— Тогда остается пойти с поклоном к другой стороне, — предложил Валлон. Он бросил на Аггера виноватый взгляд: как никак тот был его старшим компаньоном много лет и привел его в это дело.
Но Аггер к замечанию Валлона отнесся спокойно.
— Кого ты имеешь в виду? США?
— Да. Они сильнее других и могут обеспечить защиту. Германия, Англия сами такую игру не потянут. Китай… только не к ним.
— Тогда, может, пойти к русским?! — усмехнулся Кафер и посмотрел на Каледина. — Дмитрий составит протекцию.
Каледин скривил губы.
— Лучше в ад к дьяволу! Тот может сдержать слово. А русские сейчас гребут все под себя, строят великую империю… в который раз. Их амбиции не позволят вести дело честно. Да еще с нами.
— Можно подумать, что американцы будут играть по правилам! — хмыкнул Кафер. — Мы можем не прожить и дня.
— Тогда мафия, — тоже с улыбкой высказался Аггер. — Как и думал Люк. Его связи в Колумбии и на Ближнем Востоке довольно прочны… были.
— Мафия нас просто убьет. А Асалентае превратит в сплошные маковые плантации.
— Куда ни кинь, всюду клин, — на скверном русском произнес Аггер. — Я верно привел пословицу, Дмитрий?
— Верно-верно.
— Значит, устраивающих нас вариантов нет? Мы в тупике. Земля враждебна, ни одна страна не даст нам убежища и не оставит возможность пользоваться «станком» и «фазендой». Выхода нет?
Вывод Аггера заставил всех замолчать. И впрямь, а есть ли выход? Может ли он вообще быть в этой ситуации?
Ответ появился через несколько дней. Пришел сам, причем в прямом смысле слова. Сначала к Аггеру, а потом и ко всем остальным.
— Знакомьтесь, — указал Аггер на высокого плечистого мужчину, еще довольно молодого. — Виктор Налиманов. Мой давний знакомый и… один из тех, кто стоял во главе первой группы владельцев «станка».
Представлять Налиманова не было никакой нужды.

Представлять Налиманова не было никакой нужды. Его лицо часто мелькало на телевидении и на обложках журналов. Миллиардер, меценат, ловелас и светский лев.
Каледин, Кафер и Лакурт переглянулись. Все вставало на свои места. Теперь ясно, откуда возник «станок», инженеры и все остальное. Ясно, почему именно Аггер стал инициатором их дела. Он, как и Налиманов, жил в Испании — видимо, там и познакомились.
— Рад видеть вас, господа, в добром здравии! — громко произнес Налиманов.
Аггер представил ему компаньонов, и после приветствий все расселись по креслам.
— К делу, — сразу предложил Аггер. — Вы уже поняли, что о «станке» и о другом мире я узнал от Виктора. Он же передал мне ту часть документации, что хранилась у него, порекомендовал специалистов и дал несколько важных советов. И… — Аггер улыбнулся и развел руками. — И все это не за очень большие деньги. Просто тогда Виктор не торговался.
— Верно, — кивнул Налиманов.
— Вы хотите вернуться в проект? — в лоб спросил Каледин.
Налиманов покосился на Аггера, тот развел руками: мол, отвечай.
— То, что произошло на самом деле три года назад, знает очень малый круг людей, — начал Налиманов. — Непосредственное руководство проекта попало в руки русских спецслужб или погибло. Инженеры тоже либо погибли, либо попали к русским. Основные спонсоры уцелели. Русские просто не посмели убирать их. Хотя… Жан Мерро так резко отошел от дел и прервал все контакты, что без пояснений понятно — на него очень сильно надавили русские. Видимо, пригрозили расправой, потерей всех средств, выставлением на обозрение незаконных сделок. Мне тоже… сделали предложение. — Налиманов усмехнулся, видимо что-то вспомнив. — Я тогда принял предложение ка-гэ-бэ… промолчал обо всем. И не лез больше в это дело.
— А сейчас? — перебил Кафер.
— Я обещал русским молчание. Но речь не шла о том, что стану их помощником и осведомителем. К тому же им и в голову не могло прийти, что копии документации по «станку» у меня. И несколько инженеров из группы Боллера работают тоже у меня. Они искали связи Боллера, Дзанетти, Готье, искали их тайники. И не нашли. А Николя… — Налиманов указал взглядом на Аггера, — знал о проекте — правда, немного. И когда я предложил ему начать все заново, он дал согласие.
— Все эти годы Виктор не проявлял интереса к нашей работе, — вставил Аггер. — И я ничего ему не говорил. Это входило в договоренность.
— Да. А недавно я узнал, что русская разведка активно работает на юге Европы и не только там. Знакомые в испанской безопасности пояснили, что речь идет не о террористах, а о неких бизнесменах. И тогда я вспомнил о вас.
Компаньоны переглянулись. Возникновение Налиманова не было случайным — значит, ему что-то нужно. Но что конкретно?..
— Я понял, что у вас большие проблемы, — продолжил Налиманов. — Аггер исчез, его бизнес в Испании частично заморожен. О других компаньонах я не знал, но понимал, что и у них не все хорошо. Значит, либо русские уже вышли на вас, либо идут по пятам. И я попросил Аггера о встрече.
— Это было три дня назад, — добавил Аггер. — Я не стал раскрывать наши дела, но подтвердил, что у нас сложная ситуация. И Виктор захотел поговорить со всеми.
— Рискованно, — заметил Кафер. — О нас не знает никто, и мы хотели бы сохранить тайну.
— Она и будет сохранена, — улыбнулся Налиманов. — Не в моих интересах болтать языком. Более того, я пришел с предложением. С идеей, как выйти из кризиса и обезопасить себя… ну, скажем так, от большей части проблем.

С идеей, как выйти из кризиса и обезопасить себя… ну, скажем так, от большей части проблем.
— И что вы за это потребуете? — спросил Лакурт.
Налиманов пожал плечами:
— Долю. Равную, если предложение вам подойдет. И ничего — если отвергнете. Я знаю, что один из вас погиб и его доля сейчас ничья. Даже не расписана между остальными. Я бы взял ее. И подсказал бы, как поднять доход от дела в десятки раз. Как предложение?
Пятеро компаньонов молчали. Возникший ниоткуда Налиманов предлагает им выход из сложного положения. Но насколько он реален? Не ухудшит ли ситуацию? Долю не жалко, но вот оправдает ли себя этот ход?
— Вы хотите опять в проект? — повторил вопрос Каледин.
— Да. Но не в тот, что был когда-то у нас, и даже не в тот, что есть сейчас. Мой проект более… масштабен.
Компаньоны переглянулись. Каледин и Лакурт кивнули, махнул рукой Кафер, а чуть позже и Валлон.
— Рассказывай, Виктор, — предложил Аггер. — Мы внимательно слушаем.
— Честно говоря, это я хотел послушать вас, — хмыкнул Виктор. — Что у вас в другом мире? Какие достижения? Исходя из этого, я и буду предлагать тот или иной вариант.
Аггер немного подумал, кивнул:
— Раз так… тогда я сам расскажу. Постараюсь коротко…
Не вдаваясь в детали, Аггер обрисовал обстановку на «фазенде» на данный момент и в общих чертах пояснил планы на ближайшее будущее.
Налиманов внимательно выслушал, вопросов задавать не стал. Зато оценил результат.
— Здорово! Вы пошли гораздо дальше нас. Мы-то все игрались, захватили пустой замок и натащили техники. А вы уже внедрили своих людей, земли отвоевали.
— Учли ваши ошибки, — сказал Аггер. — Я помню твой рассказ о вашей базе. Понятно, что для серьезной работы нужен не один замок, а как минимум дворянское владение. Но теперь мы хотим взять под себя всю провинцию.
— Верно, это как нельзя кстати. Полностью подходит для моего предложения.
И Налиманов рассказал свой план.
— …Как вы уже поняли, русские не отстанут от вас, пока не найдут. Сколько бы лет на это не ушло. Вариант с переходом под крыло другой стороны тоже невыгоден, в лучшем случае вас отстранят от проекта, в худшем… вас не станет. Хотя и не факт, но вероятность есть. О слабых игроках говорить не будем, европейские страны не удержат тайну в своих руках, Америка надавит. Да и не рискнут они идти против заокеанского хозяина. Значит, выход один — самим стать у руля власти в государстве!
В комнате воцарилась тишина. Неожиданное предложение поставило всех в тупик.
— Какое государство? — спросил Лакурт.
— Какое хотите. Не обязательно европейское и, конечно, не на Ближнем Востоке. Латинская Америка, Африка. Совокупных средств всей команды хватит для того, чтобы за пять-шесть лет выдвинуть на высший пост своего человека. Ну это как вы поставили командовать «фазендой» Деметира. Постепенно мы перехватим все рычаги власти в стране, укрепим ее и…
— Нонсенс! — воскликнул Кафер. — Если не считать, что нам банально никто не даст это сделать, сам план рассчитан на очень долгий срок.
— Да. Но это реальный план. Та же Испания, Португалия… наши связи и влияние должны дать результат. Лезть к самой вершине власти не обязательно, но быть закулисными режиссерами можно и нужно. Тогда и аппаратуру можно поставить в одном месте, и вопросы с охраной решить. Даже русские не станут затевать войну с целой страной из-за «станка».
— Борьба за власть — это всегда долгое и грязное шоу. Да и противники слишком сильны, — покачал головой Аггер.

— Ну например, та же Америка имеет свой интерес в указанных странах, не считая Европы. И вдруг какая-то группа бизнесменов лезет наверх?! Ничего не выйдет.
— Верно, — не стал спорить Налиманов. — Но если идти в составе какой-то партии или даже выдвинуть в ее лидеры, например, нашего дорогого Николя.
Аггер, хотевший что-то добавить, поперхнулся.
— Что?
— Организовать вступление Николя в партию легко, сложнее выиграть выборы, но и это возможно. А тогда пост премьер-министра у нас. Это старая мировая практика, каждая группа тащит наверх своего человека. Но в этом случае власть над страной даст нам шанс быть спокойными относительно будущего. Впрочем… — Налиманов сделал паузу, картинно поднял руки. — Впрочем, можно найти и другую страну. Смысл один — отыскать нужное государство, взять там власть и… пожинать плоды. Это и хороший бизнес, и перспективы, и шанс спокойно вести дела в другом мире.
Компаньоны переглядывались, оценивая столь неожиданное и амбициозное предложение, но высказывать мнения не спешили.
А Налиманов, видя их колебания, добавил:
— Нас поддержат влиятельные и богатые люди. За будущие барыши, конечно. Так что за нами встанет сила, немалая сила. Но это не все.
— А что еще?
— Как я понял, в ближайший год Деметир расширит зону влияния, причем значительно. И на новых землях наверняка найдутся залежи нефти, газа, угля, золота. Это богатство! Мы сможем добывать его и экспортировать сюда. Для прикрытия можно выкупить действующие месторождения на Земле. Провести разведку, устроить шумиху — вроде как найдены новые залежи. Это позволит без труда легализовать добытое там. То есть прибыль и огромная!
— Но на Асалентае еще предстоит все это сделать… — заметил Кафер.
— Верно. У нас есть время, есть средства. Значит, успех придет! Что скажете, господа?
7
Радоваться или нет?
— И что вы ответили? — спросил Алан.
— Взяли паузу для раздумья. Предложение слишком неожиданное, его надо просчитать. Хотя Налиманов и дал некоторые выкладки, однако их одних мало. — Аггер посмотрел на удивленного Деметира и добавил: — К работе на Земле придется привлекать спонсоров. Это риск раскрытия.
— Но для игры на таком уровне у нас мало денег. Это Налиманов миллиардер, он может вложить средства. Тогда и его доля будет выше.
— Это мы тоже учли. Предстоит еще одна встреча, там и обсудим ситуацию.
Алан допил вино, потянул было руку к бутылке, но потом передумал.
— Зачем ему это все надо? У него свой бизнес, огромные деньги, власть, влияние. Он крепко сидит в Европе. Даже я о нем слышал, хотя и далек от мира больших денег.
— Алан, поверь, мы и сами задаем себе тот же вопрос, — раздвинул губы в улыбке Аггер. — Но ведь он был спонсором первой группы. Значит, какая-то причина существовала. И у него, и у Мерро, и у других. Может быть, как и мы, они хотели иметь полную независимость от власти правительств. Шанс самим распоряжаться всем. Шанс иметь место, где их не достанет никто.
Алан кивнул: что ж, такое могло послужить причиной. Но все равно, много непонятного. Если он так хочет этого, зачем бросил дело три года назад? Почему только сейчас разыскал компаньонов?
Впрочем, озвучивать свои сомнения Алан не стал. Ясно, что и Аггер, и другие ломают над этим головы. Налиманов ответа не дал, а спрашивать его не стали.
— И что теперь делать здесь? — осведомился он.
— Что и делал. Планы не меняй, сроки тоже. Искусственное ускорение может все сорвать. Если мы договоримся с Налимановым и его друзьями, сюда будут переправлены большие силы и средства. Но в любом случае это произойдет не раньше, чем через полгода.

Но в любом случае это произойдет не раньше, чем через полгода.
— Дополнительные силы конечно пригодятся. Но что дальше?
— А дальше надо будет развертывать работы по поиску залежей нефти, газа, золота. Искать, разрабатывать. Это большая и долгая работа, тем более в условиях здешнего порядка.
— Значит — война.
— Да. Еще… — Аггер запнулся, словно потерял мысль. — Месяца через два Налиманов хочет прибыть сюда. Посмотреть, ознакомиться ну и так далее. Возможно, в составе группы.
Деметир вздохнул. Только инспекции ему не хватало!
— Я даже не знаю, радоваться или проклинать! И союзники нужны, и проблемы пойдут. А слишком большое количество пайщиков может привести к разброду.
— Об этом тоже будем говорить с Налимановым. Насколько я его знаю, бардака он не допустит.
— Это было раньше. А какой он теперь…
— У нас есть время это узнать. — Аггер глянул на часы, покачал головой. — Все, пора! Ты когда хотел перейти на Землю?
— Не сейчас. Мое исчезновение даже на неделю может быть некстати. Да и жену бросить не могу. Может, после визита этого… Налиманова. А график перехода моих людей и техперсонала прежний.
— Тогда следуй ему.
Аггер встал, протянул Алану руку:
— Действуй, но не зарывайся. Мы не имеем права ошибаться. Тем более теперь.
Деметир пожал руку Аггеру и посмотрел тому в глаза.
— Шелдон… он действительно погиб случайно?
Аггер взгляд выдержал, печально вздохнул.
— Слишком невероятно, чтобы это были русские. Да и зачем им мертвый Шелдон, когда нужен только живой? Мы можем многое, но, к сожалению, не всегда! И вернуть Люка нельзя. Поэтому говорю еще раз — береги себя и людей! Потеря каждого слишком сильно влияет на общее дело! Тем более здесь.
Деметир проводил гостя до технического помещения, через обзорный экран проследил за переходом и неторопливо пошел обратно. В голове роились версии, догадки, предположения.
«Не совершаем ли мы ошибку, увеличивая экспансию так резко? Погоня за выгодой может обернуться провалом. Взять власть легко, удержать трудно. Что на Земле, что здесь…»
Деметир помянул дьявола и впервые с момента знакомства с компаньонами засомневался в правильности сделанного выбора.
8
Василий Бердин. Первая победа окрыляет
Прозвучал сигнал коммуникатора, но он не спешил вставать, лежал, закинув руки за голову, и смотрел в темноту И в третий раз проигрывал в голове сон.
Тот пришел под утро, разом вытеснив какую-то круговерть невнятных образов. В отличие от них сон был четким, выпуклым, и нехорошо похожим на реальность.
…Непонятная обстановка, то ли комната, то ли веранда, неяркое освещение и полная тишина. Он полулежал на кресле, поочередно глядя на руки, ноги, шевелил пальцами. И думал.
«Это рука… моя рука… Это нога… это мое тело. Значит, это я сам… живу, существую. Мои мысли, мои желания. Это я! Живой. Я в этом теле. Но почему в нем? И здесь… непривычно… Должно быть не так… или нет?»
А потом сон плавно перешел в явь и тут запиликал коммуникатор.
Странный сон, как сеанс кино. Но странный он не содержанием. Просто Василий знал этот сон. Лет десять назад отец пересказал свой, увиденный в ранней юности. Точь-в-точь такой же. И голос вроде бы и свой, но и посторонний. И удивление при виде тела и осознания, что это твое. Словно раньше все было иначе. И непонятное изумление от того факта, что ты здесь, на Земле. Зачем, почему, надолго ли?
Тогда Василий не придал значения рассказу отца, хотя тот никогда просто так подобные вещи не рассказывает. А теперь вот увидел сам.
Что это значит? Сон ли это? Выкрутасы подсознания? Обычно подобным вещам Василий не придавал значения и сейчас бы забыл.

Что это значит? Сон ли это? Выкрутасы подсознания? Обычно подобным вещам Василий не придавал значения и сейчас бы забыл. Но полное совпадение… откуда? По наследству досталось?..
Он усмехнулся, скосил взгляд на стол, где стоял коммуникатор, увидел зеленоватые цифры табло. Семь часов. Через час надо быть в Комитете, через полтора переходить на Асалентае. Сутки отдыха закончились, пора приступать к делам. Вернее, продолжать их с тем же темпом, с той же энергией и настроем. До полной победы.
Завтракал Бердин один, жена с сыном остались ночевать у родственников. А Василий специально приехал сюда, на вторую квартиру, чтобы утром побыть одному. Перед переходом надо собраться с мыслями, а близкие все равно будут отвлекать.
Пока завтракал и собирался, быстро вспоминал, что уже сделано и что предстоит сделать в ближайшие дни.
…Полное и окончательное завоевание доминингов пришлось на восемнадцатый день серостава. Утром пришли сообщения от командиров корпусов — последние очаги сопротивления подавлены, кордоны с империей на всей протяженности взяты под контроль. Власть полностью перешла к хордингам!
С этого момента домининги как самостоятельное образование прекратили существование. Теперь это была провинция княжества хордингов, поделенная на сектора. Местное население покорно и бунтовать не станет, бывшие дворяне либо уничтожены, либо пленены, права на владения предъявлять некому.
В новой провинции уже работает система управления, наместники готовят полный реестр земель и населения, в городах и поселках вывешены стяги княжества.
И даже название провинции есть — Ингалленат — Край Большого Леса. Это Аллера предложил, слишком уж был впечатлен количеством лесов и их богатствами.
Пока новая администрация провинции брала управление и осваивалась, армия хордингов занимала заранее определенные позиции.
Воины отдыхали, приводили в порядок форму и снаряжение. Лекари лечили раненых и больных. Коновалы осматривали лошадей, выбраковывали слабых. Взамен поставляли новых, взятых трофеями. Тыловики спешно ставили походные мастерские, свозили припасы. Оружейники и бронники чинили оружие и доспехи, ковали подковы. Тут же на месте разворачивали цеха по производству бомб.
Командиры, разместив личный состав, готовили рапорта и донесения. Отмечали особо отличившихся, указывали недочеты и ошибки, вносили предложения по улучшению организации, изменению тактических приемов и схем.
Штабы корпусов работали с перегрузкой, масса документов требовала скорейшего ознакомления и ответов.
Из резервного корпуса прибывало пополнение. Хотя потери армии в компании были небольшими, все равно восстановить изначальную численность надо было.
Бердин еще до окончания компании принял решение усилить боевые корпуса пехотным полком каждый, а резервный конный полк передать в корпус «Восход». На первом этапе там он будет нужнее.
В доминингах, вернее в Ингалленате, оставался один пехотный полк в качестве гарнизона и тыловые части. В случае необходимости полк мог быть придан какому-то из корпусов.
Еще одна новая часть была сформирована уже на месте. Вспомогательный отряд Юглара пополнился наемниками и уцелевшими воинами дворянских дружин. Теперь он достигал численности в триста пятьдесят человек.
Бердин приказал называть отряд волонтерским полком, а Юглару присвоил звание майора. Молодой дворянин, чьи заслуги были отмечены всеми, довольный почетом и доверием, рьяно взялся за дело и стал превращать отряд в полноценную боевую единицу Конечно, с помощью хордингов.
Бердин послал в этот полк десяток сержантов и капралов в помощь майору, ну и как охрану заодно. Не все воины полка еще внушали полное доверие, так что мера предосторожности не лишняя.
Подготовка к новой компании шла полным ходом, с учетом приобретенного опыта и анализа совершенных ошибок. Работы было навалом, и земляне с трудом находили время даже для краткосрочного визита на Землю.

Несколько раз откладывали переход, но потом Бердин приказал взять небольшую паузу. Потому что дальше времени на отдых не будет и вовсе.
Срок возвращения запланировали так, чтобы прибыть за двое суток до важного дела — встречи посольской делегации из Загназака.
…В Седоуне Бердина встречали князь хордингов Аллера и член совета вождей (стармурта) Бешнак. Они только прибыли с полуострова и лишь вкратце ознакомились с ситуацией. Но даже этого хватило обоим. Аллера-то немного привык, а Бешнак смотрел на все удивленным взглядом.
— Поздравляю с великой победой, Правитель! — приветствовал Бешнак Бердина. — Трапар был милостив к нам, послав вас, и вы привели хордингов к победе!
— Мы вместе пришли, — усмехнулся Бердин и добавил: — Это важная победа, но не решающая. Все впереди, исконные земли хордингов пока не возвращены.
Желая прервать славословие Бешнака, он сменил тему.
— Провинцию вы проехали, видели, что здесь и как. В войсках побывали?
— Были в корпусе «Восход», — ответил Аллера. — Генерал Хологат рассказал нам о сражениях. Вместе ездили в полки. Правда, не во все.
— Наши воины стали героями! О них будут слагать сказы! — патетично вставил Бешнак.
Бердин уловил ироничный взгляд Аллеры, брошенный на Бешнака. Немолодой уже вождь племени Ломенгарс с годами приобрел склонность к излишнему славословию и слегка донимал этим всех. Впрочем, это ему прощали. Бешнак был хорошим хозяином, сметливым, расчетливым, быстрым в делах, как когда-то был быстрым в бою.
— Из Уидара передали весть: посольство Загназака уже пересекло перевал Бор-машид и вступило на земли княжества. Их встречает Вурдер. Сюда они прибудут вместе.
О том, что гости из Загназака перешли границу, Бердину сообщил Елисеев, но Василий дождался, пока прибудет послание с птичьей почтой.
— Где будем их встречать? — спросил Аллера.
— Здесь, в Седоуне. Город цел, замок бывшего короля тоже. Самое удобное место, к тому же довольно близко от Уидара. К их приезду все будет готово.
Аллера довольно закивал. Визит гостей из другой страны, первый не только для князя, но и для всех хордингов — событие очень важное! Княжество начинает вести внешнюю политику. Надо сделать все, чтобы начало было положительным. Это как задел на будущее.
— Посольство прибудет через два дня. У нас есть время подготовиться.
— Есть. А пока хватает и других дел. Военных. И если вы, князь, возьмете на себя остальные заботы, я сосредоточусь на подготовке к новой кампании.
Слово «кампания» Аллера уже освоил и теперь с готовностью закивал.
— Правитель, я, конечно, начну немедленно. Знаю, дел здесь больше, чем у нас.
— Теперь здесь тоже «у нас». Новая провинция княжества.
Аллера развел руками:
— Никак не привыкну. Слишком мало времени прошло.
— Надо привыкать. На раскачку времени нет.
Аллера и Бешнак непонимающе посмотрели на Бердина, и тот пояснил.
— Времени освоиться нет. Ясно?
Оба кивнули. К новым словам они тоже привыкали, как и к новому ритму жизни.
«Странно, — мимоходом подумал Бердин. — Немолодые уже, но как их радует все новое! Готовы учиться, перенимать, даже ехать к черту на кулички. Хординги буквально заряжены энергией. А если бы вместо них были менее энергичные племена, мы бы вряд ли их столкнули с места. Повезло…»
Распрощавшись с Аллерой и Бешнаком, Бердин поспешил в городок Рамул, где сейчас стоял штаб корпуса «Восход». Туда должны были прибыть Якушев и Кумашев, а также генерал Вьерд со своими заместителями. Предстояло обсудить план второй кампании и хотя бы приблизительно уточнить сроки его реализации.

Предстояло обсудить план второй кампании и хотя бы приблизительно уточнить сроки его реализации. Что в нынешних условиях было крайне сложно.
Бердин мог перейти в Рамул сразу, но предпочел освежить навык верховой езды. Да и полезно посмотреть, что и как происходит на завоеванных территориях. Коммуникации и их безопасность — основа любого государства.
Дороги бывшего королевства Догеласте, а ныне одного из секторов провинции Ингалленат, были заполнены бесконечными обозами. На полночь везли припасы, снаряжение, фураж, продовольствие, часть со старых складов хордингов, часть с новых, оборудованных уже здесь. Маршировали пехотные роты резервных полков, гарцевала на скакунах конница.
Саперные части укрепляли старые мосты и строили новые, расширяли дороги, ставили указатели. К труду привлекли и местных — нечего им по домам сидеть, пора приносить пользу новым хозяевам. Присматривали за ними, конечно, но не особо. Простой люд привык подчиняться, а бежать… куда да и зачем?
Бердин при недавней встрече попросил Аллеру уделять как можно больше внимания дорогам. И князь пообещал за ближайший круг создать несколько удобных путей с полуострова в новую провинцию, даже если придется выгнать на работы всех жителей. И судя по увиденному, слово свое он держал…
Под штаб корпуса «Восход» генерал Хологат присмотрел дом бывшего наместника города. Двухэтажное строение, довольно просторное по местным меркам, с удобным подъездом, с несколькими входами, отгороженное высоким забором. Дорога выложена тесанными просмоленными бревнами, по сторонам откосы, Рядом казарма городской стражи, теперь занятая отделами штаба и охраной.
Узкие окна и дверные проемы генерал приказал расширить, со двора убрать все лишнее. И велел подготовить комнаты для гостей. А если они захотят остановиться в городе, подыскать им дома. Благо, хватало свободных. Часть дворян, что жили здесь, либо полегли в боях, либо сбежали. И некоторые торговцы тоже.
Приезжих Хологат встречал лично и довольно торжественно. Выстроенная во дворе охрана, стяги княжества и корпуса, трофейные горны. Особо торжественно он хотел встретить Правителя и других посланников Трапара, но потом передумал. Вспомнил, как Правитель относится к излишней шумихе. Лучший способ угодить ему — доложить, что все сделано в срок, а то и с опережением.
Для совещания выбрали просторную комнату, умельцы сколотили длинный стол, среди оставленной мебели отобрали несколько кресел и десяток стульев, которые когда-то завезли из империи.
На стену повесили склеенный из нескольких частей большой кусок пергамента. На нем была изображена карта закатной части империи. Карту снимал зонд, потом ее перенесли на пергамент и дополнили разведданными, собранными группами Орешкина и Штурмина. Это было самое полное и подробное изображение, какое только вообще можно было найти.
Карта и стала предметом самого пристального внимания собравшихся, хотя Бердин сперва попросил доложить о состоянии корпусов.
— Личный состав получил отдых и восстановил силы, — докладывал Хологат. — Большая часть больных и раненых уже в строю, остальные будут готовы через октан. Оружие и доспехи проверены, негодные заменены. Создан новый запас в размере… десяти процентов от комплекта.
Генерал запнулся, произнося сложные, непривычные пока слова, но сразу продолжил:
— Баллисты также отремонтированы, в порядке. Запас бомб всех типов пополнен, в полках по два боекомплекта. Лошади перекованы, негодные заменены. Упряжь подготовлена. Количество повозок по штату. Запасы провизии и фуража пополнены. Последняя проверка проведена вчера, донесения из полков тоже поступили вчера. Все части и отдельные отряды находятся в местах временного расположения. Разведка выдвинута к кордонам, следит за обстановкой. Подготовлены планы трех тактических занятий. Сроки проведения — через два, четыре и шесть дней.

— Темы занятий? — спросил Бердин.
— Прямой бой роты против полукогорты, бой с марша и сражение полка против нескольких когорт. Конечно, с учетом того, что нам известно о тактике имперской армии.
— Хорошо. План мы обсудим позднее, как и сроки проведения занятий. У начальника штаба есть замечания?
Начальник штаба корпуса «Восход» полковник Эмгур встал, мельком глянул в лежащий перед ним берестяной листок.
— Вопрос такой — нам придан пехотный полк, но без разведэскадрона и батареи баллист. Новые баллисты уже собраны, но подготовить обслугу в полном объеме мы не успеваем. Однако главное — разведэскадрон. Разведчиков мы тем более не подготовим. Таким образом, новый полк не сможет действовать самостоятельно. Тем более что его командование не имеет никакого опыта.
— Ясно, — кивнул Бердин. — По кадрам — рекомендую командиром нового полка поставить кого-либо из заместителей ваших полков. Возможно, стоит заменить и ротных. Но это на ваше усмотрение. По разведке… учите бойцов по сокращенной программе, а сам полк держите в качестве усиления, особенно при встрече с крупными силами противника. По батарее — также переводите опытных воинов, пусть они помогут новичкам. Еще что?
— У меня все.
Эмгур сел и что-то записал на листке. То же самое сделал и начальник штаба корпуса «Закат» полковник Орбар. Видимо, хотел задать такие же вопросы.
Бердин подождал, пока все закончат писать, потом сказал:
— Как вы знаете, мы комплектовали армию, взяв максимально возможное количество людей из племен. Так что резервов у нас мало. Командованию корпусов следует самим учить бойцов, пусть даже ускоренно. Общего количества разведчиков, воинов-стрелков из баллист в принципе достаточно для выполнения задач. А если не хватит… будем искать выход из положения. Советую отбирать самых смышленых и ловких в пехоте и коннице и направлять на обучение в разведэскадроны.
«Как быстро привыкли к хорошему, — глядя на генералов и полковников, подумал Василий. — Еще недавно столбенели и округляли глаза, а теперь вон как разошлись! А что будет дальше?..»
Доклад генерала Вьерда почти во всем совпадал с докладом Хологата. Только раненых у него было побольше и сроки восстановления численности полков увеличены. Но к сроку корпус должен быть готов.
По просьбе Бердина Вьерд подготовил сообщение на тему тактики борьбы против мелких групп в лесу. Такой опыт может пригодиться в будущем.
Полковник Орбар внес предложение создать в новой провинции лагерь подготовки волонтеров и объявить, что желающие получат большую плату. Здешние люди, мол, бедны, и объявление их заинтересует. Многие будут рады бросить копание в земле ради воинской судьбы.
Якушев полковника поддержал, привел несколько примеров, когда к хордингам приходили молодые парни и просили взять с собой.
— Люди видят, что мы их не трогаем, не грабим, начинают доверять нам.
Бердин уловил многозначительный кивок Андрея и дал добро.
— Волонтеров мы все равно хотели набирать, ускорим процесс. Но проверять внимательно! Особенно на преданность.
Генералы и полковники опять сделали записи в листках. По их довольным лицам Василий понял, что решение пришлось по нраву.
— А теперь о будущей кампании. — Бердин вышел из-за стола и встал возле карты. Указкой очертил небольшой круг в центре. — Вот те земли, которые ваши предки покинули много зим назад. Это конечная цель похода, то, к чему вы всегда стремились…
Взгляды хордингов скрестились на указанном районе. Когда-то при упоминании утерянной родины они вскидывали кулаки и призывали Трапара. Теперь были гораздо более сдержаны. Завоевание доминингов избавило их от щенячьих восторгов и патетики.

А во взглядах было только мрачное торжество.
Земляне это отметили. Генералы и полковники явно обогнали своих вождей по кое-каким показателям. Те все еще готовы впадать в экстаз.
— В среднем, армии надо пройти семьсот верст. Это по прямой. На самом деле немного больше. На пути у нас четыре провинции, девять когорт двух легионов и… все что успеет перебросить сюда империя. Не считая местного населения. О каких-то сроках кампании говорить сложно, одно надо заметить — достижение конечной цели не означает прекращения войны. Император Скратиса и его двор никогда не отдадут нам земли просто так. Так что второй целью войны будет договор с императором. По которому захваченные земли перейдут к княжеству хордингов.
Бердин сделал паузу, давая возможность хордингам осознать сказанное, а сам вдруг вспомнил, как отреагировали на эти слова Аллера и Бешнак.
— …Но как с ним договориться? — несколько растерянно спросил Бешнак. — Разве он уступит такие земли?
— Он будет воевать, — подтвердил Аллера. — Как и любой на его месте.
«Да, как и любой из хордингов, — подумал Василий. — Но император не хординг, даже не племенной вождь. Скратис давно перерос период драчливости и знает, что обнажать мечи надо, только если это сулит выгоду. Так что однозначного ответа здесь нет…»
— Договориться можно. Если привести… веские причины.
— Какие?
— Веские для императора, — пояснил Бердин. — Который не захочет помимо нескольких провинций потерять все.
— Но… как?
— Одно могу сказать определенно — у нас еще хватит сил дойти до исконных владений хордингов, но завоевать даже половину империи мы не сможем. Каким бы ни было огромным наше превосходство в технике и выучке воинов, удержать в повиновении захваченное столь малыми силами нереально.
Вообще-то еще до начала подготовки к войне, на самом первом совете с вождями, Бердин говорил о том, что войско дойдет лишь до конечной цели. И вожди это поняли. Видимо, теперь, привыкнув к легким победам и безусловно доверяя посланцам Трапара, они считали, что смогут и больше? Или еще не осознали, что удержать захваченное сложнее, чем завоевать?
— Правитель, ты знаешь, как убедить императора подписать договор? — спросил Аллера.
Он быстрее соображал и, наверное, понял, что Бердин имеет какое-то решение.
— У меня есть идея. Но о ней потом.
И князь не посмел спрашивать. Посланец Трапара ответит, когда захочет.
…Сейчас генералы и полковники восприняли новость спокойнее князя и члена стармурта. Привыкли мыслить конкретными категориями или просто думали, что политическое решение — не их дело. Во всяком случае, вопросов по этому поводу они не задали.
— Перейдем к делу! Корпус «Закат»…
Генерал Вьерд и полковник Орбар встали и после знака Бердина сели обратно.
— В составе четырех пеших и одного конного полков ведет наступление на провинцию Дельра, имея ближней задачей захват городов Братияра, Нойда, Гезых, дальней — столицу провинции Паскариту. Это на первом этапе. Общая глубина проникновения — двести верст. Силы противника — первая и вторая когорты Шестого легиона сокращенного состава. Общая численность — до полутора тысяч воинов. Из них конницы до ста, остальное пехота. Полевых метательных машин и механизмов нет. Вооружение стандартное, более конкретно в справке, которую вам предоставят. Впрочем, вы уже и так знаете…
Хординги закивали. С вооружением армии Скратиса они были в общих чертах знакомы.
— Вдоль кордона выставлены заставы, каждая численностью от пяти до восьми человек. Основная часть когорт расположена в городах Гезых и Братияра.

Основная часть когорт расположена в городах Гезых и Братияра. Дальше. По новым данным, в провинцию могут быть переброшены дополнительные силы — до двух когорт.
— Империя узнала о нас? — несколько встревожено спросил Хологат.
— Там знают, что варвары с полудня напали на домининги. Император гадает, сами ли мы пришли, или нас позвали короли для расправы с дворянами.
На лицах хордингов заиграли ироничные улыбки. Столь странные догадки императора Скратиса были… интересны.
— Во всяком случае, там решили усилить кордоны. Насколько значительно, пока неизвестно. Но мы узнаем. А пока… вам представится возможность бить врага наиболее удобным способом — поочередно.
— Если император будет присылать по легиону раз в октан, мы перебьем всю его армию! — воскликнул Вьерд.
Все засмеялись. Действительно, такой подарок был бы редкостной удачей.
Бердин поулыбался, потом стер улыбку и продолжил:
— Считать врага идиотом не стоит. Но пока в империи поймут что к чему, войска провинции мы разобьем. Как и прежде, тут важна скорость!
Да, теперь хординги знали, что такое стремительный натиск и темп! Разбитое по частям войско Вентуала, буквально растоптанные в пыль дружины дворян — вот итог молниеносной войны. Теперь генералам, полковникам, капитанам не надо объяснять преимущество скорости. Они сами кому хочешь объяснят. И их улыбки, веселье — от уверенности в собственных силах, основанной на опыте.
Впрочем, перед новой компанией гонор с них надо слегка согнать. Шапкозакидательство до добра тоже никого не доводило.
— Корпус «Восход»! Садитесь.
Это Хологату и Эмгуру.
— В составе четырех пехотных и двух конных полков ведет наступление на провинцию Кум-куаро, имея ближней задачей захват городов Саго, Делим, Лиомог, дальней — столицу провинции Келараг. Общая глубина проникновения — двести двадцать верст. Силы противника — третья и четвертая когорты Шестого легиона сокращенного состава. Общая численность — около полутора тысяч воинов. Конницы меньше сотни. Полевых метательных машин и механизмов, готовых к использованию, нет. Незначительное количество есть на складах, но в разобранном виде. Вооружение стандартное. Также вдоль кордона расположены заставы. Основные силы в городах Камюк и Келараг.
Бердин указал на карте города, провел между ними черту.
— Как видите, войска разбросаны на значительной территории. То есть, опять же, бить их будете по частям. Резервы из глубины империи могут подойти, но срок их прибытия пока неизвестен. Я так думаю, даже императору. Это ясно?
— Ясно, — ответил Хологат.
— Дополнение. Корпусу придан волонтерский полк майора Юглара. Как вы знаете, это наши союзники, они хорошо показали себя в доминингах… в Ингалленате. Никак не привыкну…
Хологат ободрительно закивал. Воинское умение Юглара он уже оценил и был доволен таким усилением.
— Мэор Юглар настоящий хординг!
В устах генерала это, видимо, звучало высшей похвалой. Вон даже Вьерд кивнул, оценку понял.
Бердин и сам отметил молодого дворянина, ставленника бывшего графа, а ныне наместника восходного сектора провинции Мивуса. Кстати, временного наместника сектора. Бердин хотел, чтобы тот руководил всей провинцией. Аллера вроде не против, остальные члены стармурта согласятся.
Но это так, к слову…
— Итак, задачи первого этапа кампании вам известны. Условия местности, силы противника тоже. Жду ваших решений!
С кондачка решать ничего не стали. Генералы и полковники долго смотрели на карту, на свои листки, прикидывали, считали, мерили, перемеряли, снова считали.
Основной вариант плана был виден невооруженным взглядом, но хординги хотели обосновать его грамотно, как учили.

Время решений в духе «вперед, а там посмотрим» прошло еще в лагерях на полуострове. Сейчас они даже думали иначе.
…Первым к карте вышел Вьерд, взял указку и уверенно заговорил:
— Диверсионный отряд и разведка уничтожают заставы. После чего корпус тремя колонами форсированным маршем следует на полночь. К Нойде пойдет один пехотный полк, к Братияре и Гезыху по два с целью разгрома когорт. Затем третья колонна — два пехотных полка — пойдет на полночь вдоль границы провинции, развернув полки фронтом на расстоянии пяти — семи верст друг от друга. Первая колонна — конный и пехотный полки — после захвата Братияра выступает к Паскарите. Вторая колонна в составе одного пехотного полка также пойдет на полночь, общим направлением на… Вартаак. Таким образом, корпус не только разобьет основные силы противника, но и обеспечит занятие территории на уровне Паскариты. Если в провинцию будут подходить резервы империи, корпус будет бить их на марше. Для обнаружения дополнительных сил противника вперед выйдут разведка и диверсанты. Срок завершения первого этапа двенадцать — четырнадцать суток.
Генерал Хологат предложил почти такой же план захвата Кум-куаро, только оба конных полка решил сразу отправить к столице провинции с целью скорейшего перехвата когорты. Полк майора Юглара после захвата Гезыха должен совершить самостоятельный рейд с заходом в провинцию Умелен. Цель рейда — разведка и демонстрация сил. Это заставит империю держать войска ближе к Скрату. Рейд Юглар должен завершить в двадцати верстах на восход от Келарага, тем самым прикрыть основные силы корпуса, обеспечив левый фланг.
В случае обнаружения резервов противника, бить их на марше или на ночевке. Срок завершения первого этапа двенадцать — пятнадцать дней.
Сходные планы корпусов Бердина не удивили. Имея похожую обстановку и расклад сил противника, выдумывать нечто особенное просто нет смысла. Главной заботой корпусов будет сохранение высокого темпа продвижения и своевременное обнаружение резервов противника.
Погоняв хордингов по некоторым деталям, Бердин одобрительно кивнул:
— Неплохо. Но кое-что отмечу. В отличие от доминингов населенных пунктов в провинциях больше. Гарнизонов там нет, только стража. Но она может оказывать сопротивление. Идти частым гребнем — значит распылить силы. Пропускать городки опасно — кто знает, что будут делать жители. Вы предусмотрели это?
Первым ответил Вьерд:
— Дробить полки сильно не будем. Помимо разведки, мы отправим вперед небольшие патрули, их задача — проверка лежащих в стороне от главных путей продвижения корпуса городов и их оценка. Если там только местная стража, достаточно патруля. В случае если город будет закрыт… будем решать на месте.
— Думаю, небольшие города и поселки сопротивления не окажут, — высказался Хологат. — Там просто некому воевать. Ополчение вряд ли соберется. Лишь бы не вредили на дорогах, не нападали. Но тут надо сразу строго карать за такие попытки.
— Пожалуй, — согласился Бердин. — Вы правы, местное население и их действия — не ваша забота. Это дело Владетеля.
Он посмотрел на Кумашева. Тот согласно склонил голову.
Имя Всеволод здесь перевели как Владетель, в принципе близко к оригиналу. Вышло вроде слишком звучно, но хординги так не считали. Они уже привыкли, что посланцы Трапара носят звучные имена, как и положено.
Кумашев со своей группой занимался специальным обеспечением армии, причем всем сразу — контрразведкой, агентурой, шпионажем. Отобрав три десятка человек, оперативники понемногу натаскивали их, обучая по ходу дела.
В доминингах работать было легко, практически разгромленные агентуры королей и немногочисленная сеть выведов империи ничего толком противопоставить не могли. Оперативники успешно вычисляли уцелевших выведов и агентов и к концу первой кампании полностью обезопасили тылы армии.

Оперативники успешно вычисляли уцелевших выведов и агентов и к концу первой кампании полностью обезопасили тылы армии.
В империи все будет намного сложнее. Тут уже давно работает не только тайная служба Малого Совета, но и приставы префектов, агенты легатов и сведомые люди влиятельных дворян.
Пока армия отдыхала и готовилась ко второй кампании, оперативники и их ученики спешно расписывали тактику действий в провинциях.
Свернув тему, Бердин вернулся к главному:
— Детальные планы операции проработайте и подготовьте через пять суток. Проиграйте варианты с командирами полков и рот. Особое внимание бою против когорты и легиона в поле. Желательно бить их на марше, но если они встанут — надо сминать мощным ударом баллист и залпами арбалетов. Помните — выучка легионеров существенно выше выучки воинов дружин дворян и войск королей. Эти воевать умеют. Пусть даже разленились при мирной жизни. Поэтому еще раз — своевременное обнаружение и раздергивание! Вопросы?..
9
Слева рать, справа рать…
— …Как на поле Куликовом прокричали кулики, и разбили басурманов протрезвевшие полки!.. — пропел музыкальный комбайн.
Сева щелкнул пультом, и музыка оборвалась.
— Символично, — заметил он.
— Что именно?
— Ну… Вообще.
— Хрень не неси вообще.
Бердин закончил заполнять свободные графы файла и вывел на настольный монитор карту.
— Давайте к делу. Андрей?
— Я готов, — Якушев тоже перестал стучать по клавиатуре. — С чего начнем?
— Продолжим. Наши молодцы-полководцы сейчас заняты проработкой плана вторжения, думаю, справятся быстро. Тем более главное дело сделано — в общих чертах план намечен. Честно говоря, не ожидал, что сладят так скоро.
— А что ты хотел, у них домининги за плечами. Первая кампания учебная, вторая экзаменационная. — Якушев заглянул в монитор компьютера Бердина. — Они же просто изменили твой первый план, добавили кое-что, и все. Сейчас в чем-то легче будет. Мелких дружин нет, только когорты. А их численность ниже, чем численность королевских войск.
— Имперские войска лучше обучены. И потом, не забывай, к полудню идет подкрепление. Орешкин и Штурмин это подтвердили.
— Все равно. Если все пойдет, как планируем, имперские подкрепления корпуса будут бить поочередно. Эдакий блицкриг сорок первого на местный лад. Ну, когда немцы громили стратегические эшелоны Красной Армии по очереди.
— Спасибо напомнил, а то я как-то забыл, — съязвил Бердин. — Да, точно, аналогия есть. Армия империи огромна, но она размазана по просторам Скратиса и колониям. Собрать даже три легиона в одной провинции — дело многих недель… октанов то бишь. Однако в какой-то момент, я так думаю, когда мы выйдем к Корше, неповоротливый монстр проснется. Во всяком случае, легионы внутренних провинций встретят нас. Вот тогда будет весело. Но об этом потом. А пока… — Бердин развернул монитор к Якушеву и Кумашеву. — Видите?
Они видели. Закатный полдень империи во всей красе. Показаны не только города, реки, горы, леса, но и отмечены места расположения гарнизонов, дороги, колодцы, мосты и броды. Даже показана численность населения городов. Вся та информация, что крайне нужна наступающей армии.
— Парни молодцы! — закивал Сева. — Видимо, наладили связи.
— Наладили. В чести у властей, значит и в доверии. Кстати, о прибытии дополнительных сил они сообщили. И даже об эльфах.
— Да-а… Чего угодно я от Штурмина ожидал, но только не такого, — протянул Кумашев, посмотрел на Бердина и пояснил: — Я об эльфах. Думал, Орешкин сподобится, это же его профиль.

Думал, Орешкин сподобится, это же его профиль. А Серега эту галиматью с мифами и легендами терпеть не может.
— Да, — согласился Бердин, — я тоже не ожидал. Зато теперь мы знаем, что все эти магики, нелюди как-то связаны. И их способности одного корня.
— И очень напоминают мутацию, — добавил Андрей. — Жаль, Серега не смог переправить эльфа к нам.
— Зато он почти договорился о сотрудничестве. Пригодится, когда дойдем до Ренемкасса. А идти придется, это в зоне оккупации. Загадки всех этих явлений среди первоочередных задач.
— Мне не нравится активность Малого Совета империи в этом направлении, — сказал Кумашев. — Видимо, они тоже хотят разгадать эту загадку.
— Выясним, но позже. А пока вернемся к делу. Как считаете, имеет смысл еще подтолкнуть прогресс? — Бердин посмотрел на собеседников и пояснил: — Даже в идеальном случае армии придется иметь дело с превосходящими силами противника. У него в запасе до хрена легионов и людские резервы. А у нас десять тысяч и небольшой резерв. Потеря даже десяти процентов будет катастрофической. Нужен еще один козырь. А?
— Ты о чем?
— Усилить артиллерию. Пушками.
— Побойся… Огалтэ… для разнообразия, — нахмурился Якушев. — Мы и так им бомбы соорудили. А если еще пушки поставим, хординги вовсе спятят от счастья. Чего загонять прогресс по экспоненте?
— А почему и нет? — прикинул Кумашев. — Какие запреты? Ну узнают здесь об огнестрельном оружии на пару веков раньше, нам что? Искусственный прогресс? Пусть. Только пушки — дело долгое. Пока обучим кадры, пока подготовим мастеров, поставим на поток процесс литья. Полгода уйдет.
— Как минимум, — согласился Бердин. — Как раз мы дойдем до земли обетованной. А империя наконец придет в себя и начнет собирать войска. Они к новой границе легионы, а мы полковую артиллерию. Батарей так восемь — десять. Иначе наши подопечные просто не устоят. Как вариант?
Видя, что Сева и Андрей мнутся, Бердин успокоил:
— Обмозгуйте, прикиньте.
— А что Навруцкий скажет?
— А ничего. Стратегия и тактика операции на нас. Ему важен результат.
— «Ковбоев» бы не спугнуть, — озаботился Кумашев. — Прознают о чудном огне, что железом плюется, свалят на хрен!
— Не факт. Этот мир на пороге новых открытий, подумаешь, чуть раньше произошли! Ладно, думайте. Но у вас пара дней, потом надо решать. По мне, так пушки нужны.
— К слову о «ковбоях», — сменил тему Кумашев. — Новости какие есть?
— Есть. Одна — ничего!
— Совсем?
— Абсолютно! Денис передал, что поиск идет, но результата ноль. Люди с возможностями могут устроить временное исчезновение. Хотя, судя по их умению прятать концы в воду, они вполне могли уже лечь под кого-нибудь.
— Не думаю, — возразил Сева. — Появись у них серьезный хозяин, мы бы это узнали. Тут наверняка бы не горстка «ковбоев» была, а пара дивизий или бригад. И аэропланы в небе, и танки на дорогах. И империя приказала бы долго жить.
Бердин обдумал мысль, признал ее верной.
— Вполне. Америка мелочиться не станет. Такой подарок с руками оторвет. Ну или кто другой, у кого сил хватит. Будем считать, «ковбои» на Земле все еще гуляют сами по себе. Что нам на руку.
Тема «ковбоев» уже настолько приелась, что о ней вспоминали как можно реже. И хотя основной причиной пребывания здесь как раз и был поиск «ковбоев», но упоминать об этом стало почти неприличным.

На Земле спецслужбы разок упустили концы и теперь работают вхолостую. А здесь до базы плохих парней с Земли еще топать и топать. Так чего без необходимости воздух сотрясать?
— Давайте дальше, — гнал совещание Бердин. — Наши поисковики — доблестные брантеры. Свое дело на границе они сделали. С началом вторжения их задача — идти в глубь провинций, вести разведку. При случае совершать диверсии. Любая информация от них на вес золота, тем более что в те районы зонд не полетит. Радиосвязь, к счастью, работает, так что данные от них пойдут.
— А если заказать десяток беспилотников? — подал мысль Якушев. — Пусть работают в интересах корпусов. Далеко им лезть не надо. Так, полетают на пяти — семи кэ-мэ. Зато сюрпризов не будет.
— Уже думали. Если наши спецы дадут добро — используем. Хотя это значит, что в корпуса нужно доставить и технику, и персонал. И обеспечить охрану и секретность. Но это тоже потом.
О беспилотниках и впрямь уже говорили, причем начал разговор Елисеев. Привыкнув, что отслеживает происходящее буквально в режиме онлайн, он хотел смотреть «кино» и дальше. Навруцкий вроде обещал подумать, но пока молчит.
— Есть идея, — вдруг произнес Кумашев. — Империя начала перебрасывать подкрепления к полуденной границе, потому что потеряла всякую связь с доминингами, а беглецы напели о вторжении хордингов.
— Ну да, они ведь свою сеть осведомителей и агентов потеряли, — уточнил Якушев, не понимая, куда клонит Сева. — Ты же сам ловил этих… выведов.
— Ну да. А если подсунуть им другую историю?
— Это какую? — заинтересовался Бердин.
— Ну например, в ближайшее пять-шесть дней кордоны империи пересекут десяток-другой человек, которые будут говорить примерно так: короли сговорились призвать хордингов для расправы с дворянами. Но когда варвары пришли, король Вентуал перекупил их и натравил еще и на Догеласте. И теперь в доминингах резня, все против всех, а на кордонах войско Тиагана. Не пускает никого в империю.
— И?
— Досталось всем, сил мало, хордингов побили, а король Вентуал собирает земли под себя. Эдакий междусобойчик с привлечением гостей с полудня. Мол, эта катавасия надолго, и всем нет никакого дела до империи.
Якушев и Бердин переглянулись.
— Бред! — выпалил Андрей. — То беглецы поют о хордингах, то вдруг Вентуал. Кое-кто из агентуры империи удрать успел, наверняка обрисовал положение дел.
— И что? Это не двадцать первый век, интернета нет, телефонов, радио тоже. Основной источник информации — слухи. Ну пусть одни беглецы говорили так, другие иначе. Кто проверит? Тем более что все сказанное — почти правда. Василий, вспомни, что передавал Орешкин — в империи считают, будто короли все и затеяли. Мы просто подпоем им.
Бердин тер подбородок, обдумывая идею.
— А смысл?
— Отсрочка. Империя будет размышлять, какой слух верен, отправит сюда выведов. Но без веских оснований перебрасывать серьезные силы, срывая их с мест, не станет. Ладно там несколько когорт внутренних провинций. Но пару и даже один легион — нет! Гонять тысячи воинов из края в край накладно и долго.
— Может быть. Но «беглецов» еще надо найти, обучить, выстроить легенду.
— Люди есть. Немного, но есть. Наместник Мивус поможет, кое-кого я найду. У Юглара еще попросим. Разовьем легенду, сделаем обтекаемой, расплывчатой. Время пока есть.
— Ну да. С учетом того, что воорги должны нанести первый удар, и император обязательно начнет усиливать легионы в Бамареане… могут клюнуть.
Кумашев улыбнулся:
— Обязательно клюнут! Когорты с границы не уберут, но резервы перенаправят.

Или хотя бы оставят на месте. И то хлеб.
— Попробуй, — вынес вердикт Бердин. — Получится — хорошо, нет — не особо и надо. Кстати, разведка империи все равно скоро полезет сюда. Либо под легендой, либо внаглую. Так что будь готов. Андрей, это и тебя касается. Стража на кордонах должна бдеть.
— Бдит, — заверил Якушев. — Патрули и засады выставлены. Наблюдение постоянное.
— А вообще мысль неплоха, молодец, Сева! Теперь бы наши союзники приняли план. Тогда все будет как надо!
— Это зависит от тебя, — заявил Кумашев. — Как уболтаешь.
— Не только. Совсем не только. Ладно, давайте закругляться. Продолжим после встречи посольства.
Бердин отключил компьютер и встал. Посмотрел на часы.
— Не знаю, приедет ли Навруцкий.
— Зачем?
— Хотел посмотреть на переговоры. И послушать нас. Если решим вопрос по пушкам, нужна будет его помощь.
— Может, сразу танки? — подколол Якушев. — И эскадрилью бомбардировщиков, а? Самое то!
— И врача, чтобы язык тебе укоротил, — отшутился Кумашев. — По самое то!
— Пошли, шутники, — поторопил их Бердин. — Договоримся с вооргами, вот и будет самое то!
10
Ой, вы гости господа, долго ль ехали сюда?
К прибытию посольства вооргов погода неожиданно расщедрилась. Ясное небо, полная тишь и нежданное для этого времени тепло. Добрый знак — боги явно благоволят людям. В такой день хорошо начинать новое дело, непременно будут сопутствовать успех и счастье!
Ко дню приезда Седоун привели в порядок. Очистили улицы, убрали хлам с дорог и дворов, жителям сказали надеть нарядные одежды. На стенах бывшего королевского замка и на шпиле донжона вывесили стяги княжества хордингов.
Местный люд за прошедшие дни с момента захвата столицы перестал трястись и ждать смерти. Новые хозяева показали, что убивать никого зря не будут, грабить тоже.
Так что вскоре вновь заработали мастерские ремесленников, торговцы открыли лавки, а к городу пошли вереницы повозок из соседних поселений. Народ хордингов принял. Пусть пока и с опаской.
Визит посольства из дальней стороны вызвал интерес. Никогда еще Седоун чужих не видел. Так что с утра улицы были заполнены горожанами. Видя, что хординги никого не гонят, а наоборот, разрешают смотреть, народ осмелел.
Посольство прибыло к обеду. Полсотни всадников и десяток больших повозок торжественно въехали по восходной дороге и направились к замку.
Стоящий на улицах люд только ахал и вздыхал при виде столь богато одетых гостей, статных воинов охраны и великолепных коней под ними.
Расшитые золотом и серебром наряды, подбитые мехом плащи и накидки, расписанные узорами сапоги, прекрасные доспехи и оружие воинов. И даже кожаные покрывала повозок тоже в узорах.
Впереди процессии ехал рослый воин в дорогом доспехе, накинутом на плечи красном плаще и сверкающем в лучах светила шлеме. В руке он держал древко стяга. На большом красном полотне белый конь, а над ним скрещенные копья и корона. Флаг и герб княжества вооргов.
Лицо воина неподвижно, глаза смотрят строго, гордо, но без спеси. Так же гордо и спокойно смотрят следующие за знаменосцем послы, знатные воины и даже слуги, что едут в повозках.
Вместе с посольством прибыл и Вурдер — член стармурта, главный дипломат хордингов. Он встречал вооргов на перевале и сопровождал в Седоун. Он же с дороги отсылал сообщения Аллере.
Посольский кортеж пересек мост, миновал ворота замка и встал во внутреннем дворе перед донжоном. Здесь был выстроен почетный караул — рота резервного полка и конный эскадрон, присланный генералом Хологатом. В полном снаряжении, только без арбалетов.
Гостей встречал командир резервного корпуса генерал Номхен.

В полном снаряжении, только без арбалетов.
Гостей встречал командир резервного корпуса генерал Номхен. По его знаку заиграли горны, а воины вскинули над головами фальшионы.
Послы слезли с коней, приняли приветствие Номхена и, ведомые им, пошли в большой зал. Следом следовали слуги с несколькими сундуками и свертками.
В большом зале гостей встречали Бердин, Аллера и Бешнак. А также несколько старейшин племен, ставших начальниками служб и управлений в новой администрации княжества.
Для Бердина и Аллеры изготовили настоящие троны, для Бешнака и старейшин — кресла. Все сидели строго по рангу — гости должны сразу видеть кто здесь главный.
Троны Бердина и Аллеры были одинаковыми и стояли рядом, на высокой спинке трона Аллеры был нарисован герб княжества, на спинке Бердина — молния.
Послы прошли по широкой вытканной дорожке, встали в пяти шагах от тронов и замерли. Потом вперед выступил высокий плечистый мужчина лет пятидесяти в вышитом золотом красном дублете, синих штанах и в высоких красных сапогах. Шею закрывал красно-белый шарф, на голове — украшенный мелким жемчугом колпак.
Загорелое волевое лицо, длинные пышные усы и голый подбородок. На левом виске шрам.
Он выставил вперед правую ногу, правую руку прижал к груди и громким, прекрасно поставленным голосом произнес:
— Я, Воелан, посланник верховного князя вооргов Стама Адеса, вещатель его воли, своими устами передаю заверения в мире и покое, а также пожелания чистого неба, легкого ветра и богатства земли вашей, плодовитости женам вашим и радости детям вашим!
Воелан притопнул ногой, снял колпак и склонил голову Тоже самое сделала его свита. Простояв так несколько мгновений, посол выпрямился и продолжил:
— Верховный князь Стам Адес говорит — пусть будет мир между нами, пусть боги поля и дерева, богини рек и озер радуются нам и правят лад и добро! Великие народы идут своим путем, но когда они идут вместе, их путь освещает бог Асалена, а значит, удача ждет впереди!
Говорил посол с легким акцентом и слова произносил четко. Язык вооргов хоть и имел отличия от хордингского и имперского, но все же происходил из одного с ними корня.
Когда посол замолчал, Аллера встал, чуть приподнял руки, слегка развернув их ладонями наружу.
— Я, князь хордингов Аллера, приветствую посланников княжества вооргов и самого верховного князя Стама Адеса! С благодарностью слышу слова верховного князя и радуюсь! Желаю ему и всему народу вооргов процветания и богатства, силы и могущества. Пусть ваши земли родят большие урожаи, реки будут полноводны, Асален дарит тепло и зажигает сердца светом! Трапар видит — мы рады гостям и рады дружбе наших княжеств! Трапар знает наши желания, Трапар ведет нас!
Аллера вытянул вперед правую руку, а левую прижал ко лбу и проговорил:
— Трапар нгер!
И все хординги кроме почетной стражи повторили жест и слова князя.
— Трапар нгер!
Когда крики стихли, Аллера повернул голову к Бердину.
— Сын Неба Великий Трапар, читая в сердцах наших и видя замыслы наши, прислал в помощь своему народу своих помощников. Они пришли к нам в трудный момент, зажгли словами огонь в сердцах наших и повели по дороге славы и победы! Под их рукой покорили мы эти земли, победив врагов и потеряв очень мало воинов! Посланников Трапара много, но здесь находится главный среди них. Правитель!
Аллера замер в поклоне, а вместе с ним и все хординги склонили головы.
На послов эти слова явно произвели впечатление. Конечно, раньше Вурдер намекал, что, мол, хординги получили помощь бога, но воорги считали это образным выражением. И вот оказывается, это все правда! Есть с чего остолбенеть.
Бердин сидел на троне, закутанный в черный плащ. После слов Аллеры, он встал, плащ слетел с плеч, и воорги увидели высокого могучего человека в черном наряде.

В его осанке, во взгляде было что-то иное, странное. Что-то, что заставляло невольно склонять голову и признавать превосходство.
Воорги ощутили это и почтительно поклонились, ниже, чем Аллере. В их взглядах читалась растерянность. Боги вооргов сильны, но они никогда не отправляли посланников. Выходит, бог хордингов и впрямь помогает им!
— Я, Правитель, волей небес пришедший сюда, разделяю радость хордингов при виде гостей и говорю: добро пожаловать на наши земли, посланцы верховного князя Стама Адеса и всего княжества вооргов! Пусть Трапар и ваши боги видят это и радуются встрече великих народов!
Голос Бердина вдруг разросся, зазвучал объемнее, мощнее. Воорги да и хординги изумленно крутили головами, звук шел как бы сразу отовсюду. Да, только посланник бога, всемогущий и великий, мог говорить так!
— Мы слушаем тебя, Воелан с радостью и вниманием!
Бердин сел и кивнул, разрешая послу продолжать.
Тот опять поклонился, вздохнул, приходя в себя и унимая невольную дрожь. Посмотрел на Бердина, увидел доброжелательную улыбку и явно повеселел. Взмахнул рукой.
— Посланец неба Правитель, князь Аллера! Верховный князь Стам Адес заверяет народ хордингов в мире и дружбе и шлет дары от всего сердца!
По команде посла слуги подошли ближе и поставили на вышитый ковер сундуки. Рядом положили свертки.
— Примите, Правитель и князь Аллера, это и знайте: наши помыслы чисты, а сердца открыты!
Из сундуков достали связки прекрасно выделанных мехов пушных обитателей степей и лесов Загназака. Золотую посуду, украшенные жемчугом и драгоценным камнями клинки, дорогую одежду из льна, шелка и шерсти с золотой вышивкой.
Из самого большого сундука извлекли великолепный наборный доспех, составленный из длинных выгнутых полосок стали, лежащих друг на друге как чешуя. Доспех закрывал тело от шеи до середины бедер. Следом извлекли шлем с прикрепленной к нему кольчужной сеткой для защиты шеи. Еще вытащили наручи и поножи, тоже из стали, потом боевые рукавицы.
В свертках оказались прекрасной работы луки, мощные, усиленные сухожилиями, покрытые влагостойким лаком. Стрелы в колчанах одна к одной, выкрашены в синий цвет, наконечники заточены как бритвы. Оперенье тоже синее, с поперечными красными полосами.
— Пять прекрасных кобылиц и трех великолепных жеребцов, что стоят во дворе, отбирал лично верховный князь Стам Адес, — торжественно проговорил Воелан. — Счастливое число восемь обещает обладателю успех во всем. Этот малый табун скоро станет огромным, как бескрайние поля Загназака, как ширь синего неба. Пусть кони носят достойных сынов народа хордингов, и пусть ни один враг никогда не уйдет от них, даже если он будет на другом конце света.
Щедрые дары вызвали одобрительный шум у собравшихся. Богаты воорги, очень богаты. Умелые у них оружейники и ремесленники, затейливые мастерицы. По всему видно, воорги крепнут день ото дня. И хорошо, что они будут союзниками, а не врагами.
Понравились и речи посла — видно, умеет хорошо говорить. И то, что их верховный князь сам отбирал лошадей в дар тоже хорошо!
Но щедрый подарок требует и щедрого отдарка. Иначе позор принявшему дары!
— Велика щедрость верховного князя Стама Адеса, чисто его доброе сердце, как велик сам народ вооргов, пославший нам свою добрую волю! — заговорил Аллера. — С благодарностью принимаем мы дары и радуемся им! Но радость вдвойне выше, когда принимающий дары так же чист сердцем и щедр! Пусть видят боги, народ хордингов высоко ценит подаренное ему и от чистого сердца подносит дар Стаму Адесу и народу вооргов!
По знаку Аллеры в зал вошли слуги. Они несли большие носилки, на которых стояли крытые короба.
Поставив короба на столы, слуги стали осторожно извлекать их содержимое. Ларцы с морским жемчугом, наборные пояса с узорами. Прекрасной работы ножи в дорогих кожаных ножнах.

Отшлифованные клыки венсрама — морского хищника, — покрытые резьбой. Миски с камнем герруда. Поставили на стол редкое украшение — скелет рыбы-шара, покрытый тонкими пластинками красного, желтого и синего янтаря.
Янтарь добывают только на побережье моря Векланлетан, он очень редок и крайне дорог. В Загназаке о нем только слышали, но никогда не видели. Понятно, что сейчас послы изумленно взирали на такое сокровище.
На низком столе выложили доспех — полное снаряжение конного воина, кираса, шлем, защита рук и ног. Отдельно положили фальшион, рядом нож. И в конце тяжелый арбалет.
Воорги широко использовали луки. В их войске были легкие метатели — большие луки. Но вот арбалетов они не знали. И теперь с удивлением рассматривали незнакомое оружие.
После обмена дарами и многократных заверений в дружбе Аллера предложил послам отдохнуть с дороги, а вечером прибыть на пир в честь гостей.
Вооргам отвели часть замка, где все приготовили для проживания и как следует натопили комнаты.
После ухода послов Аллера отпустил и своих, наказав быть на пиру вовремя. Когда все ушли, Бердин встал с трона, подошел к дарам, осмотрел доспех и меч, покатал в руке изумруд и бросил его обратно в ларец. Повернулся к Аллере.
— Они согласны! — утвердительно сказал он. — Они вступят с нами в союз и пойдут на империю.
— Ты уверен, Правитель? — спросил Аллера. — Ведь мы не слышали их ответа.
— Ответ здесь.
Аллера проследил за рукой Бердина, нахмурился. Он пока ответа не видел. Но раз Правитель сказал…
— Дождемся пира, князь, — понял его сомнения Василий. — И завтрашнего дня. Ты сам все увидишь. Думаю, воорги уже собирают войско. Как только послы вернутся, они двинут на полночь!
11
Высокое искусство застольной дипломатии
— Ну ты и выдал речугу, Правитель! Аж стены дрожали!
— Хватит ржать! Сева, ты с динамиками не перебрал? Я думал, перепонки лопнут. Хординги едва с катушек не слетели. А эти гости вообще застыли.
— Нормально, шеф. В плепорцию. Эффект создан. А то не верили, когда Аллера говорил, что ты посланник Трапара. Теперь будут верить.
— Как вам впечатление от встречи?
Якушев вытащил из холодильника бутылку сока, отвернул пробку, отпил прямо из горлышка.
— Фу, перетопили. Нормальная встреча, шеф. Ты прав, они прибыли с готовым ответом. Мы предлагаем им дело, и дело выгодное. Они облизываются, глядя на империю, этому Стаму Адесу не терпится испытать свое войско в большом деле. Но он понимает, что один против Скратиса не потянет. А тут мы такие бравые — айда вместе дядю бить!
— Ты, Андрюша, Вурдера в тот раз внимательно слушал. И наш разговор помнишь, — подколол Якушева Кумашев.
— Да ну тебя! Я о деле говорю.
— Верно, — поддержал его Бердин. — Воорги набирают силу, им становится тесно. С полудня… блин, уже привык, с севера сплошь болота и горы, с запада тоже горы, с востока Шаинам и кто-то там еще. А на юге империя.
— Воорги идут и на восток, — уже серьезно заметил Кумашев. — У них с Шаинамом были стычки, Вурдер говорил. Но с земель Шаинама много не возьмешь, а империя богата. Тем более Скратис отнял у них территории.
— Это ближе к теме. Здесь очень хорошо помнят обиды даже спустя много веков. Тем более десятилетий. До моря на севере воорги дойдут не скоро, пока не пересекут болота и не найдут проходы в горах. А в империи можно найти чем поживиться.
Бердин тоже достал из холодильника бутылку только минералки, и опустошил ее в три приема.
— И впрямь перетопили. Так, скоро пир. За пиром будем договариваться. Чем быстрее мы подтолкнем посла к окончательному ответу, тем лучше.

Чем быстрее мы подтолкнем посла к окончательному ответу, тем лучше.
— Думаю, он и сам спешит. Если они собрали армию, в запасе нет времени. Армия пожирает припасы и гниет на месте.
— Логично. Кстати, по армии…
— Сталемус Хеян — так она называется. Или просто хеян. В переводе это — правильный строй, хороший строй. Или просто строй. На их диалекте правильный и вооруженный почти одно и тоже.
— А еще?
— Это уже на пиру узнаем. Если Воелан расскажет.
— Куда он денется. Видели, как смотрел на арбалет? И на кирасу! Кстати, — заметил Кумашев, — их наборный доспех хорош. Лучше, чем доспехи империи.
— Если сталь качественная. А если нет?
— Отдадим на анализ, проверят, — пожал плечами Бердин. Его это сейчас не интересовало. — Мы должны точно знать, на что способна их армия. Как далеко сможет пройти? Для этого следует выяснить тактику, стратегию.
— Научим их!
— Чему ты их научишь, Сева? Они сами с усами.
— Это верно, усы знатные. А бороды бреют.
— Бороды мешают.
— Давать советы глупо, они обидятся, — не отреагировал на шутку Бердин. — А в застольной беседе упомянуть кое о чем стоит. Будем знать, на что рассчитывать, — сможем смелее планировать свои ходы.
— До пира час, — напомнил Кумашев.
— Верно. Сева, на тебе слуги и охрана посольства. Поднеси, подпои, но только слегка, поговори.
— Обижаете, шеф! Это мой хлеб.
— Ну-ну. Я бы сказал — твоя икра, — улыбнулся наконец Бердин. — И еще: запись пира нужна постоянная. Потом проанализируем.
— Если посол скажет «да», значит, воорги не отступят, — вставил Якушев. — Они слово держат.
— Согласен. Но поверю я в это только тогда, когда зонд покажет, как армия вооргов пересекает границу империи. — Бердин вдруг вздохнул и как-то виновато развел руками. — Такая у нас паршивая жизнь — не верить слову.
Постояв несколько секунд, он мотнул головой, деловито посмотрел на хронометр и уже другим тоном произнес:
— Пошли!
В замке был отдельный зал для пира. Прежний король никогда не собирал больше сорока человек, потому здесь стояло всего три стола. Один для короля и его приближенных, два для остальных.
Зал как нельзя лучше подходил для торжества. Здесь были специальные подставки под факелы и свечи, по углам горели камины, высокие потолки далеко разносили звуки, а многочисленные отдушины изгоняли копоть и спертый воздух.
К условленному часу все было готово. Факелы зажжены, лавки и кресла расставлены, камины дышат жаром, столы ломятся от яств.
Дабы удивить гостей, Аллера приказал открыть все запасники замка, а они были весьма велики. Так, кроме местной браги и пива, были вина и настойки из империи. Умелые повара, уцелевшие после захвата и допущенные вновь в замок, готовили редкие здесь блюда из домашней птицы, рыбы, дичи.
Младшие повара пекли пироги, сдобные булки с начинкой. Варили каши, добавляя туда печень птицы и взятых на охоте зверей, заправляли острыми специями супы. Специи тоже везли из империи и подавали только на королевский стол.
Целиком запеченные туши начиняли грибами, перетертыми с травами, потрохами, натирали чесноком.
Еды хватило бы и на сотню, все равно большая часть останется, остынет и пойдет на стол воинам и слугам. Но раз был приказ готовить много, его исправно исполняли.
Пир начался с новых речей, посол Воелан долго и цветисто говорил, славя силу и мудрость хордингов, их отвагу и решимость. Не забывал и своих, но тут был осторожен. Превозносить себя сверх нужного считалось у вооргов постыдным.

Потом отвечал Аллера. Он тоже был не промах выдать речь, похвалить, подбодрить, оказать честь. Больше напирал на то, что могучие народы могут вместе идти дорогой славы и богатства. И сражаться плечом к плечу против общего врага.
Воелан и другие послы слушали внимательно, кивали и не возражали. Прав был Правитель, они прибыли с готовым ответом.
Сам Бердин, пока шла перекличка тостов, тихонько говорил с Вурдером. Тот встречал послов у перевала, в дороге успел кое-что узнать у старых знакомых.
Оказывается, полное имя посла — Один Удар Воелан. Был воином, сражался против легионеров империи и отрядов Шаинама, имел славу отменного рубаки и прозвище заслужил за редкое умение развалить человека одним ударом меча.
Второго посла звали Белый Дориит. Был он сед не по годам, хотя еще крепок. Начальника охраны посольства звали Глаз Дмет. Отличался зорким взглядом, видел всю степь до горизонта.
— У них прозвища идут перед именами. Традиция. Верховного князя зовут Стам Адес — Великий разум, или Bеликая голова. Старший сын — наследный княжич — Сила Корон. Здоров малый, хотя ему всего семнадцать зим. Младший сын — Шустрый Крак. Он родовой княжич.
— А в чем разница?
— Наследный княжич — будущий верховный князь. А младший либо будет воинским начальником, либо управителем земель.
— Ясно. Ты многое узнал, Вурдер, это хорошо.
Вурдер улыбнулся. Похвала Правителя приятна, тем более что заслужена.
Видя, что приветствия отзвучали, Бердин поднял кубок над головой и громко произнес:
— Во славу народов наших и их богов!
Тост тут же подхватили, все вскочили на ноги и дружно опустошили кубки.
Бердин посмотрел по сторонам. Пьют вино и брагу, кому что по нраву, но головы не теряют, меру знают. Всем ясно, что на пиру будут решаться важные вопросы, а их лучше обсуждать на трезвую голову.
Принятые сегодня решения завтра только скрепят. Разве что немного подправят. А главное — здесь и сейчас.
Слуги успели дважды сменить блюда на столах, а гости произнести еще с десяток коротких речей, когда Бердин подсел к Воелану и протянул ему кубок с вином.
Посол с поклоном принял, сделал глоток. На лице отразилось удивление.
— Необычайное вино! — воскликнул он и вновь отпил. — Какой вкус! Это из империи?
— Это из очень большого далека, — улыбнулся Бердин.
Воелан сразу посерьезнел, склонил голову.
— Правитель, народ вооргов верит в своих богов и чувствует их присутствие. Но никогда еще наши боги не сходили к нам, не говорили и…
— Не пили с вами! — закончил мысль Василий.
— Верно. Мое удивление и уважение безмерны. Я счастлив видеть, что бог наших друзей хордингов проявил заботу о своих детях и послал могучих защитников.
— Скорее наставников. Мы не сторожа хордингам, не строгие родители. Наша цель проста — показать народу путь, по которому он может идти. В любом случае выбор остается за хордингами. Реши они сидеть на месте, мы бы не заставляли их.
— Но они приняли верное решение! — воскликнул посол. — Они покорили этот край и стали богаты!
— Разве в богатстве дело? — спросил Бердин. — Ради этого мы бы не пришли. Хординги и раньше своим трудом добивались богатства. Нет, мы пришли помочь им вернуть свои исконные владения, утраченные много зим назад. И показать им путь, по которому можно пойти и достичь небывалого могущества.
— Великое дело! — проговорил Воелан. Его лицо дрогнуло. — Я был воином, я знаю, что такое вкус победы, запах крови поверженного тобой врага, ласки красивых пленниц. Тогда я думал, что это самое главное в жизни. И только потом понял, что ошибался.

И только потом понял, что ошибался.
— Ты повзрослел и увидел иной путь. Что делает тебе честь. Многие так и остаются только воинами.
Посол принял похвалу, благодарно склонив голову.
— Да, я изменился. Теперь умею не только махать мечом. Хотя быть воином — почетно и очень нужно. Не скоро наступит мир и покой.
— И это верно. Потому мы и готовим новый поход. Потому и позвали вас.
Бердин аккуратно подвел разговор к нужной теме. Пора говорить о главном. Воелан это понял.
— Верховный князь Стам Адес просил передать — хеян готов. Мы можем выступить в любой момент. И ждем только вашего слова.
— Хорошо. Наша армия заканчивает приготовления, скоро мы тоже пойдем на империю. Что хочет взять в империи ваш верховный князь?
— Верховный князь и все воорги хотят вернуть отнятые у нас земли. Скратис пришел туда много зим назад, убил наших предков, взял их жен и детей. Уцелевшие ушли дальше на полдень, дошли до великой реки Атасама и основали новые поселения. Мы счастливы на новом месте уже долгое время. Но кровь павших взывает к мести! Прощать такое нельзя!
— Да, прощать нельзя, — проговорил Бердин. — Значит, вы хотите вернуть земли. Кстати, где они?
Утраченные земли вооргов лежали там, где сейчас была провинция Бамареан. Не так уж и далеко отогнала их империя. Но захватила плодородные места, с обилием воды и ровным теплым климатом.
Воорги бежали на полдень, сами потеснили местные малочисленные племена, потом породнились с ними. Возникло с десяток новых племен — кто жил в степи, кто у леса, кто в горах. Воевали между собой и дружили. Пока однажды самые сильные племена не начали объединять всех под властью князя.
Это тоже кровь и страдания, но иного пути создания государства пока не придумали.
Воорги набирали силу, крепли, уже сами отправляли отряды к кордонам империи. Сперва были мелкие стычки, потом небольшие сражения, а потом набеги.
— Наша сила ковалась в боях, — нараспев сказал Воелан. — Мы отражали удары Шаинама, сами били их, ходили на империю. Часть вооргов — степные люди, они давно приручили коней и ездили на них верхом. Только воевали в пешем строе. А потом кто-то придумал петли для ног — так удобнее было садиться на коня и ехать. Петли сменили деревянными упорами, потом железными. Так появились стремена. И возникла непобедимая конница вооргов!
Василий подлил ему вина в кубок и поощрительно кивнул: мол, шпарь дальше.
…У вооргов счастливым считалось число восемь. Столько детей когда-то было у легендарного прародителя. Имя его не сохранили, а вот количество детей запомнили. Бывает.
Счастливое число использовали даже при создании армии. Восемь воинов составляли самую малую организационную часть — копыто. Четыре копыта — грива, восемь грив — табун, восемь табунов — большой табун. А четыре больших табуна — тьма.
Это конные войска. Но есть и пешее. Тысяча воинов — корпус, сотня — тело, десяток — рука.
Пешее войско составлено из жителей горных и лесных мест, конное — из обитателей степи.
В землях Загназака хватало железных руд, умельцы научились добывать ее и ковать сталь. Из стали делали ножи, топоры, потом мечи, копья, наконечники стрел. Потом придумали доспех, набранный из стальных полосок, шлем.
Постепенно войско вооргов оделось в сталь, взяло ее в руки и стало побеждать войска империи. Там конницу до поры не знали, а пехота не имела навыка боя против закованных в броню всадников.
Правда, армия вооргов была небольшая, две-три тысячи воинов, и империя хоть и с потерями, но сдерживала натиск. И только недавно Стам Адес смог собрать огромное войско — хеян — и подготовить большой поход на полночь. Воевать против империи трудно, и верховный князь открыто сказал своим людям: мы можем не победить.

Но все были готовы идти за ним, потому что верили ему.
И в этот самый момент вдруг прибыло посольство от неведомых хордингов, что живут за Закатным Хребтом (так в Загназаке называли горы Бор-машид). Прежде никто через горы в Загназак не приходил, а сами воорги туда не лезли.
И вдруг нежданные гости! Стам Адес принял послов, долго говорил, согласился продать лошадей и помог организовать их перегон. Посол хордингов Вурдер передал верховному князю слова князя Аллеры. Тот предлагал дружбу и союз в войне против империи. Если верховный князь и народ вооргов согласны, то могут прислать своих послов. Их встретят с почетом.
Стам Адес долго обсуждал с приближенными эту новость и в конце концов решил предложение принять. Он отрядил посольство, велел взять богатые дары и обговорить план войны.
Посол Воелан, опытный воин и умелый управитель согласился возглавить посольство. Это был огромный риск, кто знает, что на самом деле хотят хординги? Он был готов даже к смерти. Но вместо этого встретил горячий прием и уважение. Хординги приняли послов, как братьев, и теперь Воелан знает, что сказать своему верховному князю. Народ вооргов нашел здесь друзей, и эта дружба будет нерушима!..
— У тебя как звук идет? — окликнул Кумашев Андрея.
Тот помахал рукой, кивнул: мол, нормально.
— Запись хорошая, лицо видно четко. Андрей?
— А.
— Заслушался?
— Считаю.
— Чего считаешь?
— Сколько лет прошло с момента их изгнания.
Кумашев хмыкнул, чуть убавил звук динамика.
— И как считаешь?
— Навскидку. Воорги помнят сам факт изгнания, помнят прародителя и количество его детей. Имя, правда, его забыли. Кстати, их история здорово похожа на легенды хордингов. Тоже изгнание, тоже уход.
— Ну-ну. Не отвлекайся.
— Да. Я так прикидываю, прошло сотни три лет. Или меньше.
— Пальцем в небо. Говорить о сроках, не имея никаких данных бестолку. Да нам это сейчас и не нужно.
— Да я так… ради интереса.
Кумашев увеличил изображение, и лицо Воелана заняло почти весь экран. Посол как раз рассказывал Бердину, как верховный князь вооргов принимал решение об отправке посольства.
— Говорит увлеченно, ровно. Взгляда не отводит, себя за уши и нос не хватает. И вообще сидит открыто.
— Меня больше интересует структура их армии. Все эти гривы, табуны, тела… я так прикинул, — Андрей пощелкал клавишами, — у них больше десяти тысяч в строю. И почти вся армия — конница.
— Наверное.
— Значит, в поле они короли, а вот вести осады, брать штурмом крепости не привычны. Хотя, может быть, пехота и создана для этого?
— Надо подсказать Бердину, пусть спросит. О! Их второй посол чего-то втолковывает Вурдеру и Бешнаку. Сейчас дам звук.
На втором экране появилось изображение посла Дориита. Рядом с ним сидел Бешнак. Левее Вурдер. Они что-то увлеченно обсуждали. Ну-ка!..
— …А мужчина волен брать женок сколько хочет по согласию, но обряд соединения может пройти только после того, как будет ему двадцать три зимы, и он выстроит свой дом. И детей, рожденных от женок, ему не воспитывать. А когда станет сговоренным мужем, тогда и будет учить своих детишек правде жизни, растить по себе и по отцу своему и по предкам своим.
— А… обычаи пересказывает. Интересные, кстати. — Кумашев глянул на часы и достал коммуникатор. — Тимур.
Несколько секунд никто не отвечал, потом раздался приглушенный голос оперативника из группы Кумашева Тимура Вулканова.
— На связи. Чего?
— Как вы там?
— Нормально, работаем. Парни с воинами за столом сидят. Помощники слуг окучивают.

Парни с воинами за столом сидят. Помощники слуг окучивают. Кувшины не успевают менять.
— Не переусердствуйте.
— Ничего. Меру знаем.
— Ну-ну. Помощь нужна?
— Тоже вина захотел? — Голос Тимура стал веселым.
Кумашев покачал головой.
— Не дерзи начальству.
Сева отключил связь, поймал вопросительный взгляд Андрея и кивнул:
— Все в порядке. Работают.
— Я слышал. Смотри, Василий о сроках заговорил.
— Да. Убери внешний шум, это надо записать чисто.
— Сделано. Слушай…
Пир в зале дошел до той стадии, когда единого управления нет, и каждый ест и пьет сам по себе. Разговоры тоже шли повсюду, хординги выспрашивали гостей об обычаях их страны, те, в свою очередь, интересовались жизнью здесь.
Еще накануне было договорено, что рассказывать можно обо всем, кроме некоторых подробностей об армии и технических новшеств, принесенных посланниками Трапара.
Здравницы звучали чаще, но пили меньше и с перерывами. Все держали марку. Упиться — позор!
К тому моменту Воелан, Аллера и Бердин успели обсудить основные моменты будущего договора. Посол уже дал согласие на то, что армия вооргов выступит раньше хордингов на октан. Сказал, куда именно ударит войско.
За многие годы противостояния с империей воорги успели немало узнать о ее армии, но Бердин все равно высказал мнение о слабых и сильных сторонах легионов. Воелан с благодарностью выслушал.
Потом уже Бердин рассказал о планах армии хордингов. Особо подчеркнул, что интересы княжества лежат на полдне и закате империи, на восход армия не пойдет. Но если нужна будет помощь вооргам, корпус «Восход» ударит по соседним провинциям.
Обговорили даже систему связи. Воелан сказал, что завтра после подписания договора он пошлет гонца к перевалу. Оттуда гонец отправит птицу, чей хвост выкрашен красной краской. Это знак того, что договор есть и можно выступать.
Аллера предложил выстроить цепочку связи от Седоуна до столицы княжества вооргов Атасама, чтобы быстро передавать сообщения. И добавил, что со стороны хордингов она уже есть.
Воелан заулыбался. Воорги тоже поставили линию связи. А для срочных сообщений подготовили вестовых птиц. Хорошо обученный крельник пролетает больше ста верст за один шаг Асалена и за день способен доставить послание.
Перед окончанием пира Аллера и Воелан встали рядом и вскинули руки. За столами моментально стихли разговоры и смех. Взгляды присутствующих обратились на князя и посла.
— Я, князь хордингов Аллера…
— И я, посол верховного князя вооргов Воелан…
— Говорим, что заключаем нерушимый союз наших народов, обязуемся хранить дружбу и верность слову, а также вместе идти войной на врага нашего общего империю Скратис!
— И воевать до победы, проливая кровь врага и свою кровь! И да будут боги свидетелями нашего союза и пусть проследят, чтобы никто не отступил от него!
— Клянемся Сыном Неба Трапаром!
— Клянемся богами поля и дерева, богинями рек и озер!
Аллера протянул руку Воелану и тот сжал ее в своей руке.
Зал взорвался криками. Все разом вскочили, потрясая зажатым в руках кубками, хлопали друг друга по спинам. Второй посол Дориит попал в объятия Вурдера и сам хлопал его по широкой спине. Начальник охраны посольства Дмет жал руку Бешнаку.
Когда шум чуть стих, Бердин подошел к Аллере и Воелану, положил ладони на их скрещенные руки и громко скал:
— Трапар видит вас и радуется вместе с вами. Он будет порукой вашему союзу! Сила и честь народов вооргов и хордингов сокрушат врага и помогут вернуть то, что вы когда-то утратили! Да будет так!
— Да будет так! — орал зал. — Да будет так!
Ночь для землян выдалась беспокойной и бессонной.

— Да будет так!
Ночь для землян выдалась беспокойной и бессонной. Сперва с почетом проводили послов в их комнаты, потом Бердин обговорил с Аллерой детали предстоящего договора.
В большой комнате, переоборудованной под временный офис, Кумашев с Якушевым отсматривали эпизоды прошедшего пира, самое интересное отправляли Елисееву для анализа. Когда пришел Бердин, работа была в основном закончена.
Василий мельком глянул на монитор, где шла картинка записи, окликнул Кумашева.
— Что говорят твои парни? Что-то интересное узнали?
— Особенного ничего нет. Слуги мало что знают, зато поведали о быте княжества. Воины утверждают, что воорги сразу были настроены на союз. Хординги, мол, показали себя, когда завоевали домининги. Значит, они сильны. С такими можно иметь дело.
— Еще?
— Все к нашим воинам липнут, просят показать фальшионы, кирасы. На арбалет едва не молятся.
Василий усмехнулся. Да, эта игрушка вызвала ажиотаж. А ведь он специально приказал показывать только большой арбалет. Малые, пехотные велел спрятать. Не стоит пока вооргам знать о них.
Конечно, союзники попытаются сделать нечто похожее у себя, но их технологии пока отстают. Выйдет более слабое и громоздкое оружие. Но и этого с них хватит.
— Что-то специально не выспрашивали?
— Вроде нет. Какие темы у воинов, кроме оружия и самой войны? Бабы, выпивка… Из стражи посольства никто никуда не шастал, слуги ходили к коням, но это нормально.
— А твои шпионы?
Шпионами Бердин в шутку называл местные кадры Кумашева, которых он натаскивал по ходу дела. Они тоже приняли участие в общении со слугами и воинами.
— Работали хорошо, без фанатизма. Нужную инфу слили, но у меня такое впечатление, что зря старались.
— Почему?
— Так это видно — воорги сами хотели союза. Как бы они ни ярились, но знают — одним империю не победить. Вы с Аллерой их заверили, что готовы воевать, мои хлопцы напели: мол, хординги спят и видят побить проклятых захватчиков.
— Кашу маслом не испортишь. Файлы Елисееву отправили?
— Уже. Уверен, ответ будет положительный. Воорги нас надуть не хотели.
— Ладно, ладно. — Бердин провел ладонями по лицу, вздохнул. — Я понял. Давайте на боковую. Завтра подъем ни свет ни заря. Подпишем договор, проводим гостей за перевал, тогда можно и руки потирать. А пока… всем спать.
12
Нет пути назад
Подписание договора проходило в большом зале. Посмотреть на это небывалое событие прибыли все хординги, что находились в городе. Для них, как и для вооргов, такой ритуал был пока непривычен.
Ранее если кто-то о чем-то договаривался, то делал это устно при свидетелях, скреплял договор клятвой. Иногда стороны обменивались заложниками, обычно детьми.
А тут договор записывали на пергаменте, скрепляли подписями. Такое событие надолго запомнится.
Бердин заранее разъяснил Аллере весь прядок церемонии. Но князь все равно волновался. Еще более взволнованным выглядел Воелан. Писать и читать он умел — правда, знал только имперскую грамоту. Своей в Загназаке пока не было.
Бердин и это учел, Аллера перед церемонией рассказал послу, что и как будет, чисто по-дружески поддержал. И Воелан был ему благодарен.
Князь и посол сели рядом. Перед каждым положили большой лист пергамента, на котором ровным четким почерком были записаны все пункты договора. На имперском языке, конечно.
Писарь из штаба корпуса «Восход» торжественно зачитал весь договор и поклонился князю и послу.
Воелан бегло прочел пергамент, покосился на князя.
— Вы согласны, мэор Воелан с тем, что здесь написано? — спросил Аллера.
— Да, мэор князь, все верно.
Аллера взял в руки стило, обмакнул его в тушь и аккуратно вывел свою подпись под своим экземпляром.

Аллера взял в руки стило, обмакнул его в тушь и аккуратно вывел свою подпись под своим экземпляром. Посол последовал его примеру. Рука заметно дожала.
Стоявший позади писарь взял пергамент, подписанный князем, и положил его перед послом. А пергамент посла переложил князю.
Вновь заскрипели стилы.
— Готово. — Писарь ловко вытащил оба листа, положил их в центре стола. — Договор подписан.
Аллера встал, прижал левую руку ко лбу.
— Клянусь Сыном Неба Трапаром, что не нарушу данного договора и буду соблюдать его до тех пор, пока мы не победим!
Воелан тоже встал.
— Клянусь богами и богинями от имени верховного князя Стама Адеса, что мы будем блюсти договор и не нарушим клятвы, пока не победим. Да будет Асален нам порукой!
Воздух задрожал от восторженного рева собравшихся. Аллера и Воелан взяли по листу, вручили их друг другу и пожали руки.
— Ну прям президенты, — шепнул под нос Кумашев, глядя на экран, где мелькали фигуры князя и посла.
Якушев услышал, фыркнул. Бердин устроил церемонию в духе традиций Земли. Других все равно не знал.
В зал внесли подносы с кубками и кувшинами. Всем налили вина. Бешнак, Вурдер и Дориит произнесли короткие речи и первыми взметнули кубки над головами. Договор заключен!
Посольство отбыло после обеда. Провожать Воелана поехали Вурдер и Бешнак. Следовало закрепить успех дружескими беседами в дороге, это лишним не будет.
Аллера тоже отбыл — его ждали дела в новой провинции. Будущая война на первых порах, до захвата трофеев, должна кормить себя сама. Нужно еще раз проверить запасы и пополнить их в случае необходимости.
Перед отъездом Бердин переговорил с Аллерой, поздравил с первым дипломатическим успехом и попросил держать связь с союзниками на контроле. Никакие срывы сейчас недопустимы.
— Ну что, орлы, одно дело мы сделали! — воскликнул он, заходя в офис и потирая руки. — Как вам?
— Шоу на высшем уровне, — закивал Сева. — Я такого давно не видел.
— Но-но! Попрошу! Историческое событие, первый письменный договор! Аллера от радости готов прыгать.
— Воелан, по ходу, тоже. Как говорится, они нашли друг друга.
— И теперь мы имеем ударный кулак на восходе и сильный отвлекающий фактор. — Андрей все еще сидел за компьютером, просматривая файлы. — А вот октан — это не мало?
— То есть?
— Воорги начнут первыми. Это заставит империю отправить подкрепление в Бамареан. Но как быстро Скратис среагирует? Не выйдет ли так, что пока императорский дворец раскачается, придет весть о нашем нападении?
— Может быть, и так, — согласился Бердин. — Но нападение вооргов само по себе сильный отвлекающий фактор. Сюда империя уже не перебросит столько сил.
Он прошел к холодильнику, открыл дверцу и подмигнул парням:
— Ну что, шампанское мы заслужили! А?
Сева поморщился.
— Тогда, может, коньячку?
— Коньячку-у, — передразнил его Андрей. — Шампанское! Символ триумфа!
Кумашев пожал плечами:
— Ну если так… символ.
Василий усмехнулся, вытащил бутылку, одним движением снес пробку и разлил шампанское по бокалам.
— В дипломатии мы выиграли! Теперь продолжить бы в войне!
Бокалы, соприкоснувшись, издали легкий звон.
— А куда мы денемся?! Победа будет за нами. Тем более, пути назад нет.
— Верно.
Василий сделал глоток, прикрыл глаза, ощущая вкус шампанского, довольно хмыкнул.
— Так, теперь к делу. Андрей, тебе пора обратно. Готовь корпус, помогай Въерду.
— Он и сам теперь с усам.

— Все равно. Генерал со штабом разрабатывают план, потом будут доводить его до полков. Надо посмотреть, подсказать. Верно Сева заметил — назад пути нет, и ошибок быть не должно.
Якушев кивнул.
— Сева. Твоя идея с засылкой лжебеглецов хороша, готовь людей. Чтобы они начали работать через пару дней.
— Пару? — Кумашев нахмурился. — Могу не успеть.
— Ну три. Не больше. Я у Хологата. Посмотрю, как справляется он. Да, Андрей, напоминаю — кордоны держать под контролем. Чтобы никто ни одной ногой…
— Помню, помню. И так никто.
— Чует мое сердце, Скратис захочет прояснить обстановку. Кого-то да пошлет. Хоть легионеров, хоть оборванцев. Зонд, конечно, засечет их, но…
Его прервал сигнал вызова коммуникатора. Бердин врубил связь и увидел на экране лицо техника с базы на полуострове.
— Василий Алексеевич, — торопливо заговорил тот. — Сработка! Зонд засек две группы у границы с империей. Напротив Саго. Одна перешла овраг и идет к лесу. Вторая за низиной в двенадцати верстах. Восемь и десять человек…
Глаза Бердина сузились, он развернул ноутбук к себе, открыл изображение с зонда, нашел указанный район.
— Продолжайте следить! Связь постоянная.
Не дожидаясь ответа, выключил коммуникатор.
— Блин, ты как знал! — удивленно протянул Сева. — И впрямь, Трапар подсказывает.
Якушев закивал, соглашаясь с другом. Бердин не первый раз являет редкий дар интуиции. Вот уж точно ясновидящий. Куда там экстрасенсам!
Василий не ответил — смотрел на монитор. Потом невнятно буркнул под нос, повернулся к парням.
— Ну вот и посмотрим, как бдят наши войска. Хорошая проверка. Боюсь, не последняя. А?
Андрей вздохнул и глянул на монитор.
— Первый привет от империи.
— Ну да. Теперь наш черед… поздороваться…
13
Незваные гости
Утренний туман, плотной стеной висевший над самой землей, с первыми лучами светила стал быстро бледнеть и таять. Сквозь белесую пелену проступали черные стволы деревьев и ветки кустарников. Никакого наблюдения, конечно, вести отсюда нельзя, и сержант Касога хотел вывести десяток к опушке, но его останавливал строгий приказ капитана — ни под каким видом не выходить на открытое место. Сразу за опушкой шел овраг, а это уже земли империи. И здоровенный каменный столб, стоявший на дальнем краю оврага, подтверждал это.
Разведчики еще вчера рассмотрели выбитые знаки на выкрашенной в синий цвет верхушке столба. Империя давно отметила свою границу.
Вообще бравым разведчикам плевать и на знаки, и на сам кордон, но с капитаном не поспоришь. Иммер шутить не будет.
Касога загнал двоих на деревья, остальных расположил вдоль малозаметной тропки, а сам сел под вековым деревом почти на краю опушки. Отсюда хоть видно дорогу, что шла в полуверсте от леса.
Десяток Касоги вторые сутки патрулировал свой участок, ведя наблюдение за кордоном империи. Интересное поначалу дело приелось. Никакого движения, никаких происшествий.
Только раз вдали почти у самого горизонта промелькнули несколько всадников и скрылись за складкой местности.
Важность задания Касога понимал: разведка должна знать обстановку на кордоне и уметь ориентироваться здесь с закрытыми глазами. Но это безрезультатное сидение уже надоело.
Остальные десятки разведэскадрона были разбросаны вдоль кордона и также наблюдали за обстановкой. И даже диверсанты были здесь. А Иммер говорил, что скоро и передовые роты полков подведут ближе.
До контрольного времени было еще пару шагов Асалена, когда один из дозорных Витра вдруг дернулся на дереве, потом отыскал взглядом Касогу и запустил в него сломанной веткой.
Сержант пострел на него и заметил жестикуляцию.

Витра ткнул себе в глаза пальцами, потом указал на восходную часть оврага, изобразил пальцами шаг и дважды сжал кулак.
В переводе это было — вижу у дальней части оврага десять человек.
Еще один знак — словно Витра вытаскивал фальшион — люди вооружены.
Касога вскочил, поднял руку, щелкнул пальцами. Головы разведчиков повернулись к нему. Сержант ткнул рукой в Витру и приставил ладонь козырьком ко лбу — наблюдай. Круговое движение рукой над головой и резко вниз — все ко мне.
Десяток бесшумно подбежал к командиру.
— Вдас, Колун, Нутран — на левый фланг. Адар, Прыгун, Кеши — на правый. Сядьте за деревьями и ждите команды. Стост, Кремень… где… а-а, слез уже, вы со мной.
Не было никаких признаков того, что возникшие словно ниоткуда люди пойдут к лесу. Но Касога привык доверять чутью, а оно говорило, что просто так десяток вооруженных людей в такое время гулять у кордона не станет.
Разведчики слушали командира беспрекословно и вопросов не задавали. Авторитет Касоги был высок, не зря его в числе лучших отметили приказом по корпусу и даже присвоили следующее звание.
Касога подполз к росшему у опушки дереву и осторожно выглянул из-за него. Туман, пока ничего толком не видно… а, нет, вон две фигуры показались на открытом месте. И еще двое. Идут к опушке. А остальные?
Лежащий рядом Кремень толкнул сержанта и головой указал левее. От оврага шли еще трое.
Одеты добротно, у каждого кожаный панцирь, на поясах мечи. На головах треухи. Кто бы это мог быть? Не легионеры точно. Местные охотники? Разбойники? Идут к схрону или за добычей?
Неизвестные шли, не торопясь, свободно, но по сторонам поглядывали. И о чем-то негромко говорили. Касога знал сотни две слов на имперском, но разобрать речь не мог.
Дойдя до края опушки и встав шагах в двадцати от хордингов, неизвестные вновь о чем-то заговорили. Что-то о лошадях, о лесе, о поиске.
Потом один вернулся к краю опушки и свистнул. Вскоре от оврага вышли еще трое, ведя в поводу коней. Ясно, решили ехать верхом. Только куда?
Сержант получше рассмотрел незнакомцев, отметил их сравнительно молодой возраст, неновые одежду и доспехи, поцарапанные сапоги и простые, без украшений ножны мечей. Ну, это явно не мирные жители. Все же разбойники?!
Незнакомцы сели на лошадей, старший дал команду, и вереница всадников медленно пошла к лесу.
Кремень опять толкнул сержанта, вопросительно мотнул головой и увидел кулак Касоги. Ясно, зря полез.
А Касога быстро соображал. Эти бродяги явно нацелились в глубь леса. Идут осторожно, вертят головами. Значит, здесь не бывали или сильно опасаются. Кого или чего?
Нужен язык, это безусловно. Но брать здесь, на открытом месте, нельзя. Пусть уйдут подальше. Значит…
Сержант повернулся к Кремню:
— Давай к Вдасу. Сядете у поворота за камнями. Бить только по моему сигналу.
Кремень кивнул.
— Стост, ты где? Бегом к Адару. Пусть перекроет дорогу в полусотне шагов от поворота со стороны опушки. Как передашь, иди к дороге, я буду там. Все, пошли!
Если всадники не пришпорят коней, есть все шансы их обогнать и приготовить теплый прием. Но все-таки кто они такие?
Касога осторожно двигался за вереницей всадников, не вылезая на тропинку и прикидывая, кого брать в плен. По всему выходило, что последнего, однако вряд ли командир этой ватаги едет последним. Но тут выбирать не приходится. Успеют ли свои занять позиции?
Сержант чуть ускорил шаг и заскользил между деревьями, выбирая место для рывка.
Помощник сержанта Вдас занял позицию за большим камнем, что стоял в пяти шагах от поворота лесной дороги. Трое других воинов сели чуть дальше и взяли арбалеты на изготовку. Противника еще не видно, но он вот-вот появится. Место тут хорошее, все видно, а их самих — нет. Для засады лучше не найдешь.

Для засады лучше не найдешь. Ну где они там?..
Вдас выглянул из-за камня и тут же спрятал голову обратно. Из-за деревьев показались первые всадники. Теперь ждать сигнала сержанта.
Черно-бурую фигуру Касога заметил не сразу. Только когда она вскинула руку и резко опустила ее. Стост вернулся. Уже хорошо. Сержант подбежал к нему присел за деревом и сделал знак воину.
— Ну? — шепотом спросил он.
— Готово. Адар выйдет к бурелому и будет ждать там.
— Тогда пошли. Твой последний, мой предпоследний. Не убей только, — прошептал Касога, и поправил ремень арбалета.
Стост сделал тоже самое. При прыжках оружие не должно съезжать и шуметь, так что крепление следует проверить. Лишним не будет.
Всадники уже миновали бурелом — несколько поваленных стволов деревьев — и подъезжали к камням. Обе группы разведчиков заняли позиции и взяли противника на прицел. Теперь все ждут команды сержанта. А тот должен выбрать момент для нападения.
Чужаки заставили коней еще больше сбавить шаг, едущий вторым командир отряда что-то спрашивал у проводника. Тот указывал рукой вперед. Потом кивнул на камни и сплюнул.
«Заблудились что ли? — мелькнула мысль у сержанта. — Назад бы не повернули».
Он опять сошел с дороги, Стост за ним. Атаковать сейчас нельзя, чужие настороже.
Разговор на дороге затягивался, проводник никак не мог доказать командиру, что они идут верно. Хординги в засадах даже расслышали насколько знакомых слов. «Там», «после оврага», «сам дурак».
И долго будут ругаться?..
Словно подслушав эти мысли, чужие возобновили движение. Проводник и командир отряда уже миновали камни и вплотную подошли к повороту. Сейчас!..
Вдас поднял арбалет на уровень груди. Он решил бить проводника в ногу, так же велел сделать Кремню, тот держал второго всадника. Ну? Что же тянет командир?..
А Касога, выходя на дорогу, едва не растянулся на земле, зацепив ногой за корень. С трудом устоял, мысленно обложил себя последними словами и перешел на бег. Рядом побежал Стост. Спины едущих последними всадников стали быстро приближаться.
Касога легонько толкнул Стоста в плечо, тот наддал, прыгнул, оперся руками на круп коня и почти упал на наездника. Левая рука сразу зажала тому рот, правая ладонь со всего маху угодила в висок. Всадник вздрогнул и обмяк. Его конь дернул головой и от неожиданности присел на задние ноги. Но тут же встал и замер.
Сержант обогнал последнюю лошадь, тоже ускорился, прыгнул. Едущий предпоследним всадник слабый шум за спиной расслышал, но повернуться не успел. Жесткий удар, разбивающий губы, второй удар в голову и еще один в затылок — контрольный. Всадник потерял сознание.
Адар и Вдас увидели рывок сержанта и Стоста одновременно. Тут же встали, вскинули арбалеты и выстрелили. Вслед за ними нажали на спуск остальные.
Губительный дождь из восьми болтов вынес из седел семерых. Одному повезло: он нагнулся поправить обмотку.
— Пошли! — взревел Вдас, прыгнул на дорогу и выхватил фальшион.
Из восьми противников сопротивление оказать смог только один. Пятеро погибли сразу, двое получили ранения и ни о чем больше думать не могли. А уцелевший после залпа счастливчик дважды махнул мечом, пропустил выпад и упал с перерубленной шеей.
Бой вышел коротким и закончился с разгромным счетом. Как всегда и бывает, если все сделано на высшем уровне.
Касога слегка перестарался, его пленник так и не вышел из забытья. Но особо это не огорчило. Стост своего спеленал хорошо, а Вдас и Кремень взяли, хоть и ранеными, проводника и командира.
Оставив за себя Вдаса, Касога с тремя воинами поспешил к капитану Иммеру. Нужно срочно доложить о появлении гостей из империи и передать пленных.
14
За восемь дней до старта
Второй группе гостей из империи сначала повезло.

Они удачно проскочили низину и сразу вышли к лесу. Среди них тоже был проводник, он уверенно повел группу к притоку Бреаша.
Стоявшие в этом районе секреты третьего пехотного полка появление чужаков прошляпили. Просто не знали всех здешних тропинок в глухомани.
Чужаки прошли около четырех верст, свернули к поселению у реки и… буквально на въезде столкнулись с конным патрулем. На этом удача забугорных гостей закончилась.
Численный перевес был за имперцами — восемь против четырех, но качественный за хордингами. Когда нарушители границы с гиком рванули вперед, их встретили залпы арбалетов. До рубки так и не дошло.
Только проводник оказался самым сметливым, сразу погнал коня в лес. Но на его беду к поселку подъезжал командир конного эскадрона с двумя помощниками. Проводник вылетел прямо на них.
Убить себя он не успел, схлопотал удар по голове и упал с коня.
О поимке нарушителей докладывал разъяренный Хологат. Он уже успел выдать командованию третьего полка за разгильдяйство и плохую разведку прикордонных дорог, велел отметить группу сержанта Касоги, а пленных забрал к себе. И только после их допроса явился к Бердину.
Тот дал генералу успокоиться, подробно обговорил произошедшее и приказал передвинуть заслоны вплотную к кордонам. А также организовать дополнительные посты наблюдения. Генерал ушел, а Василий вызвал Якушева и Кумашева.
— Первые ласточки прилетели. Перья им повыщипали, но прежде они спели на разные голоса.
— Цензоры? — предположил Кумашев.
— Заказчики — да. Исполнители — несколько шустрил, контрабандисты, бывшие легионеры. Сброд. Им обещали прощение грехов и хорошую плату, если смогут разведать обстановку в доминингах.
— Я заберу у Хологата пленных, — заявил Сева. — Сам с ними поработаю.
— Сколько угодно. Но многого они не скажут. Это шестерки, мелочь. Правда, один сказал, что знает о других группах. Вроде бы еще двух.
— Тоже сброд?
— Да. — Бердин саркастически улыбнулся. — Но думаю, скоро пожалуют и профи. Особенно когда не дождутся возвращения первых групп.
— Могут и торговые обозы прислать, — сказал Якушев. — Их-то резать не стоит.
— Верно. Но и просто завернуть на кордоне не выйдет. Ладно, подумаем. А пока разбегаемся. Сева — ты готовь своих «засланцев». Потом дашь знать. Мы с Андреем в корпусах. Теперь до часа «Ч» все в войсках.
— Ясно.
— Может, стоит уже сейчас отправить диверсантов за кордон? — предложил Якушев. — Пусть посмотрят, что и как? Тем более, Штурмина и Орешкина мы уже отослали в глубь провинций.
Бердин помолчал, обдумывая предложение, с некоторым сомнением протянул:
— Посмотрим. Особо светить их тоже пока нельзя. Все равно, даже если империя поймет что к чему, мы ударим первыми. Просто упредим их… во всем.
Бердин пожал друзьям руки.
— Пора.
Следующие несколько дней прошли в подготовке к новой кампании и проверке состояния корпусов. Бердин и Якушев бывали на всех совещаниях и занятиях со штабами полков и группами управления рот. В который раз прорабатывали все возможные варианты действий, обсуждали детали.
Потом ездили в роты, присутствовали на учениях, подмечали ошибки, хвалили самых умелых. Заодно оценивали настрой воинов. Но тут все было понятно — хординги ничуть не растеряли пыл и готовы были воевать дальше до победного конца!
Еще одной заботой стало развертывание производства бомб в доминингах, чтобы больше не возить их с полуострова. Бердин скинул это дело на Аллеру, предупредив, что потом вместо бомб будут лить пушки и ядра.
Аллера не понял, о чем речь, но переспрашивать Правителя не стал.

Все равно первым узнает, что это за новое чудо посланников Трапара. Пока же хватало и других забот, причем хватало — еще мягко сказано.
…На закате двадцать четвертого дня круга серостава к заставе на перевале Бор-машид подскакал одинокий всадник. К седлу коня был прикреплен небольшой вымпел — белый конь на красном полотне, над ним скрещенные копья и корона. Всадник осадил коня, слез с него и пошел к заставе, держа в руке предмет, накрытый синим покрывалом.
Командир заставы капрал Нульким вышел за ворота и приветствовал гонца взмахом руки. Гонец ответил на приветствие и отчетливо произнес:
— От верховного князя вооргов Стама Адеса князю хордингов Аллере!
Он стянул покрывало и протянул капралу длинную стрелу. Она была выкрашена в красный цвет, а вместо оперения — небольшая перекладина.
Капрал принял стрелу, отсалютовал гонцу. Тот четко развернулся и поспешил к коню.
Вскоре с заставы к Седоуну полетел крельник, неся коротенькую записку. А утром выехал и сам капрал, везя с собой стрелу Стама Адеса.
Бердину послание Аллеры принесли прямо на полигон. Он развернул бересту, прочитал содержание и поднял голову. На него с ожиданием смотрели генерал Хологат, полковник Эмгур и командиры полков.
— Вчера утром Сталемус Хеян перешел кордоны империи и нанес удар по заставам. Воорги начали войну!
— Слава! — хрипло воскликнул Хологат, и его офицеры подхватили клич.
Бердин разорвал бересту и бросил клочки под ноги.
— Да, они начали. Как и договаривались. Скоро и наша очередь. Друзья! У нас есть еще немного времени, и мы обязаны использовать его с толком. То, что нам прощали домининги, империя не простит!
Он обвел взглядом хордингов и добавил:
— За дело!