Пошел бедный дровосек в лес. Захватил с собой последнюю горбушку хлеба в холщевой сумке. Вот и вся еда на целый день. Пришел, сумку на сук повесил и взялся за работу. Рубит деревья, пни колет, толстые дубы валит, аж пот со лба в три ручья льет.
Откуда ни возьмись подобрался к сумке чертяка из самой преисподней и последнюю горбушку хлеба-то и стащил!
Вернулся в ад и приятелям похваляется:
– Глядите, этого хлеба должно было дровосеку на весь день хватить, а я стащил!
– Что это там такое? – вмешался Сатана.
А когда разобрался, в ярость пришел: как же можно у бедного человека последний кусок хлеба отбирать! Разозлился и вынес приговор черту: немедля отправляться обратно и служить дровосеку целый год!
На другой день бедолага-дровосек снова в лес собрался и уже совсем было тяжелый топор на плечо взгромоздил, как вдруг открывается дверь и в дом вваливается здоровенный верзила.
– Добрый день, хозяин! – говорит. – Может возьмете меня на службу?
– Ах, сынок, да на что ты мне? – отвечает дровосек. – Самому есть нечего, а по лавкам куча голодных ребятишек слезами обливается.
– Возьмите! Не пожалеете! За службу я ничего не хочу, а вам при мне хорошо будет.
– Ну, тогда айда со мной лес рубить, коли тебе так уж приспичило, – сказал дровосек и подал ему топор.
Не прошло и трех дней, как лес, которого дровосеку и за целый год не вырубить, на земле лежал, ровными рядами уложенный. Пошли у дровосека дела на лад. И ребятишки больше с голоду не плакали.
– Ну, хозяин, – говорит батрак, – вы тут лес не спеша валите, а я пойду куда-нибудь на молотьбу наймусь, чтобы у нас на зиму хлеба было вдосталь.
– Ступай, – отвечает дровосек, – а я пока лес рубить стану, сколько силы позволят.
На одной огромной пустоши у богатого пана хозяйство было. Триста скирд хлеба в поле стояло, триста откормленных волов да триста откормленных боровов в хлевах лежало. К этому пану и пришел черт-батрак, стал в молотильщики наниматься.
– А где же твоя артель? – спросил пан.
– Да вы о них не беспокойтесь! Дадите мне ваш хлеб обмолотить?
– Отчего не дать! Только ведь не станешь же ты один молотить?
– Один – не один – не все ли равно?
– А сколько за работу возьмешь?
– Ничего, лишь то, что на себе унесу, – отвечает батрак.
«Делов-то, – подумал пан, – сколько он может унести? – и согласился.»
И вот близко к полуночи застучали у скирд три тысячи цепов: тук, тук, тук, так, так, так! Тук, тук, тук, так, так, так! Это черти со всей преисподней сбежались товарищу помогать. К утру весь хлеб был уже обмолочен, все зерно провеяно и в мешки ссыпано.
Чуть свет является молотильщик к хозяину, зовет работу принимать. А хозяин только диву дается, да радуется и велит молотильщику взять заработанное.
Молотильщик подставляет свои широченные плечи, и панская челядь взваливает на него добрых десять мешков пшеницы.
– Ну как, хватит с тебя? – спрашивает хозяин.
– Да разве это много? – смеется молотильщик. – Кладите еще! С этим я еще и подскочить могу!
Наложили ему на плечи все зерно. У хозяина волосы дыбом встали от страха.
– Ну, теперь хватит? – во второй раз спрашивает, а молотильщик знай хохочет, мало, дескать.
– Кладите, – говорит, – все, что у вас есть! Видите, и с этим грузом я могу подпрыгнуть, будто с пушинкой! – И взвалил сотню тучных свиней на спину.
– Ах, черт тебя побери, может хватит?
А черт только смеется, подпрыгивает и велит подкладывать. Хозяин от злости чуть не лопается, но знает, давши слово, держись!
– Выпускайте сотню волов! – кричит он работникам. – Уж их-то ему не унести!
Но молотильщик и этих забрал и, захохотав в глаза взбешенному хозяину, припустился бегом к своему дровосеку.
– Нате, получайте! – и скинул ношу у дровосека во дворе. – Теперь вам голода бояться нечего, а я от вас уйду, потому что мой год истек. Да вы хоть знаете, кто я? Помните, как у вас в лесу последний кусок хлеба исчез?
Дровосек кивнул головой.
– Помню, – говорит, – еще бы не помнить!
– Так вот я – черт! Я хлеб у вас украл и в наказанье был послан год у вас отслужить. Ну, бывайте здоровеньки!
И тут у дома такой хохот раздался, будто три тысячи лошадей разом заржали. Это черти потешались над своим приятелем, который у бедного дровосека в батраках служил.