Братья насадили косулю на вертел, стали над огнем поворачивать. Немного времени прошло, косуля прожарилась, накинулись охотники на мясо, оглянуться не успели – только кости да шкура остались.
Поужинав, улеглись братья отдыхать вокруг костра, только старший не лег.
– Вы спите спокойно,– сказал,– а я все ж посторожу до утра, чтоб беды какой не случилось.
Это он правильно надумал, потому как только-только заснули братья, прилетел трехглавый дракон и прямиком к медной колоде направился. Идет, тремя головами во все стороны крутит, из трех пастей огонь пышет. Увидел старшего королевича, так и кинулся – вот сейчас сожрет.
– Ну, помогайте, святые силы! – воскликнул королевич и выхватил меч.
Вжик, вжик, вжик – трех голов драконьих как не бывало.
Да, я вам чуть сказать не забыл: этот трехглавый дракон обитал вместе с другими двумя, пятиглавым и семиглавым, в бездонном озере, что по ту сторону Черного города – был там, немного подальше, город такой. По ночам драконы по очереди на Черное урочище летали – к роднику, значит, – и, напившись вдоволь чистой водицы, возвращались назад, в свое бездонное озеро. Потому-то и люди, и звери в этих местах появляться остерегались, знали: кто забредет ненароком, того драконы мигом сожрут.
Ну так вот, убил старший королевич дракона трехглавого. Кровищи натекло невесть сколько, весь костер залило, хорошо, хоть одна головешка еще горела. К утру опять у братьев пылал большой костер. Разбрелись они по Черному урочищу кто куда, целый день дичь искали.
Вечером собрались у костра, двое спать легли, а средний брат караулить стал. И хорошо сделал: явился за полночь пятиглавый дракон на поляну. Да только на свою погибель прилетел, нечистая сила: средний-то брат тоже был парень не промах, снес он мечом все пять голов – не стало дракона. Крови натекло еще больше вчерашнего, совсем костер залило, единственная искорка осталась, да и та вот-вот погаснет. Но не дали братья огню пропасть, утром такой костер развели – любо-дорого смотреть!
На третью ночь пришел Дюрке черед сторожить. Старшие братья, спать укладываясь, наказали ему тотчас их растолкать, как только дракона увидит, – чуяли, что и этой ночью третий дракон непременно заявится.
– Гляди же, брат, разбуди нас, не то быть беде.
– Ладно, ладно, разбужу, спите пока, – сказал им младший их братец.
Только те двое уснули, летит к роднику семиглавый дракон, огнем изо всех семи пастей так и пышет.
– А ну, подходи,– крикнул ему Дюрка,– тебя мне и надо!
Ух, какая тут началась схватка! Долго они бились, да так, что земля гудела, но младший королевич все же не стал братьев будить. Сам, один на один, с семиглавым драконом справился. Кровь страшилища злобного весь луг залила, погас костер, ни искорки не осталось.
«Что ж теперь делать? – думает Дюрка.– Огниво-то при мне, а кремень потерялся – как же огонь добыть? Без костра от холода пропадем».
Надумал королевич на высокое дерево влезть – может, сверху где-нибудь огонь увидит? Так и сделал. Взобрался на дерево, встал на самую верхнюю ветку, огляделся. Долго смотрел и на север, и на восток, и на юг, и на запад, нигде ни огонька не увидел. Но потом разглядел все же: далеко-далеко, может в трех днях пути, на поляне посреди леса густого вроде бы что-то светится, то слабее, то ярче. Как быть? Туда ведь и к утру не дойдешь, а надо еще обратно поспеть вернуться! Но костер там, видать, огромный, если отсюда, с Черного урочища, видно.
Решил Дюрка все же пойти да огонь раздобыть – иначе как утром братьям в глаза смотреть?
Отправился он в путь дальний, а на душе кошки скребут: никак ему не поспеть до утра обернуться, братья проснутся, что подумают?
Не так уж много Дюрка прошел, а навстречу ему уж Полночь шагает. Он ей поклонился почтительно:
– Доброго вечера вам, тетушка Полночь. Куда путь держите, не в обиду будь спрошено?
– Какая ж в этом обида, сынок? Иду я прямиком на Черное урочище, как раз его час настает.
– Милая, добрая тетушка Полночь, повремените немного, не ходите туда, покуда я не вернусь, – взмолился Дюрка.
Полночь так и зашлась от смеха:
– Ну, сынок, я уж стара, сама не ведаю, сколько годов землю топчу, а такого у меня никто еще не просил!
– И все ж таки вы отсюда шагу не сделаете! – закричал королевич отчаянным голосом, кинулся к молодому деревцу, тонкое длинное лыко содрал, прикрутил Полночь к толстому буку, как ремнем.
Полночь рассердилась, конечно, брыкается, змеей извивается, а освободиться не может. Повеселел Дюрка, дальше поспешил. Но и на выстрел не успел отойти, глядь – навстречу уже Рассвет движется.
Стал Дюрка просить Рассвет задержаться хоть сколько-нибудь, а по правде если, так до тех пор, пока он назад с огнем не вернется. Не внял Рассвет его слезной мольбе, только смеялся до слез, от этого смеха все деревья вокруг шелестели.
– Ну, коли так, – Дюрка ему говорит, – тогда уж я возьмусь за тебя по-другому, будешь и ты впредь добрее.
Привязал он Рассвет к дереву-великану, да так крепко, что тот и пошевелиться не мог.
А Дюрка еще веселей своей дорогой пошел, не боялся теперь, что опоздает, не вернется к рассвету; шагал он споро, прошагал много, а время все на месте стоит! Добрался наконец Дюрка до того самого леса, где костер полыхал.