Воспользовавшись замешательством, Эвиза ушла с поляны, и никто не посмел остановить ее.
Чеди медленно шла по улице, негромко напевая и стараясь сдержать рвавшуюся из души песню. Ей хотелось выйти на большую площадь, ей давно уже недоставало простора. Тесные клетушки-комнатки, в которых теперь она постоянно бывала, невыносимо сдавливали ее. «Временами не справясь с тоскою и не в силах смотреть и дышать», Чеди отправлялась бродить, минуя маленькие скверы и убогие площади, стремясь выбраться в парк. Теперь она чаще ходила одна. Были случаи, когда ее задерживали «лиловые» или люди со знаком «глаза» на груди. Карточка неизменно выручала ее. Цасор обратила ее внимание на строчку знаков, подчеркнутую синей линией, обозначавшую «оказывать особое внимание». Как объяснила Цасор, это было категорическое приказание всем тормансианам, где бы они ни работали — в столовой, магазине, салоне причесок или в общественном транспорте, — услужить Чеди как можно скорее и лучше. Пока Чеди ходила с Цасор, она не пользовалась карточкой и убедилась на опыте, как трудно рядовому жителю столицы добиться не только особого, а обыкновенного доброго отношения. Но едва появлялась на свет карточка, как грубые люди сгибались в униженных поклонах, стараясь в то же время поскорее спровадить опасную посетительницу. Эти превращения, вызванные страхом, настолько отталкивали Чеди, что она пользовалась карточкой только для обороны от «лиловых».
Уже несколько дней Чеди не удавалось связаться по СДФ ни с Эвизой, ни с Виром. Она не виделась и с Родис. Вир Норин жил среди ученых. Чеди решила не появляться там без крайней необходимости. Она рассчитывала на скорое возвращение Эвизы и недоумевала, что могло задержать ее больше чем на сутки. Чеди отправилась к подруге пешком, не смущаясь значительным расстоянием и нелепой планировкой города.
Километр за километром шла она, не глядя на однообразные дома, стараясь найти скульптуры и памятники, на любой планете отражавшие мечты народа, память прошлого, стремление к прекрасному.
Километр за километром шла она, не глядя на однообразные дома, стараясь найти скульптуры и памятники, на любой планете отражавшие мечты народа, память прошлого, стремление к прекрасному. На Земле очень любили скульптуры и всегда ставили их на открытых и уединенных местах. Там человек находил опору своей мечте еще в те времена, когда суета ненужных дел и теснота жизни мешали людям подниматься над повседневностью. Величайшее могущество фантазии! В голоде, холоде, терроре она создавала образы прекрасных людей, будь то скульптура, рисунки, книги, музыка, песни, вбирала в себя широту и грусть степи или моря. Все вместе они преодолевали инферно, строя первую ступень подъема. За ней последовала вторая ступень — совершенствование самого человека, и третья — преображение жизни общества. Так создались три первые великие ступени восхождения, и всем им основой послужила фантазия.
А в городе Средоточия Мудрости, на площадях и в парках, стояли обелиски или изображения змей с поучительными надписями. Изредка попадались идолоподобные статуи великих начальников различных периодов истории Ян-Ях, несмотря на различие в одеждах, как близнецы, похожие друг на друга по угрожающим непреклонно-волевым лицам и позам. Совсем отсутствовали скульптуры, посвященные просто красоте человека, идеи, высотам достижений. Кое-где торчали нагромождения ржавого железа, искореженного будто в корчах больной психики своих создателей, — это были остатки скульптур эпохи, предшествовавшей Веку Голода, сохраненные на потеху современным обитателям Ян-Ях.
Проходя мимо общественных зданий, Чеди не видела витражей или фресок: видимо, могущество фантазии изобразительного искусства мешало владыкам, споря с ними во власти над душами людей. Разумеется, управлять темной и плоской психикой, знающей лишь примитивнейшие потребности и не видящей путей ни к чему иному, было проще…
Чеди повернула в узкий переулок между одинаковыми красными домами, украшенными старинными рисунками из черной керамики. Казалось, огромные капли смолы текли по широкой глади стен. Здесь находились квартиры «джи», приют Эвизы в столице. Чеди набрала известный код, открывающий дверь, и в маленькой передней громко спросила разрешения войти.
Глава дома, пожилой бактериолог, постоянно отсутствовал, находясь в Патрулях Здоровья. Послышался голос хозяйки, приглашавшей Чеди в соседнюю комнату. В кресле, с книжкой в руках, сидела женщина средних лет с заплаканным лицом. Оказалось, что Эвиза не являлась домой уже четвертый день. Женщина спросила с тревогой:
— Как вы думаете, ваша земная подруга еще придет сюда? Ведь здесь остались ее вещи!
— Конечно, придет. Но что с вами случилось?
— Беда! Как мне нужна ваша подруга! Только она может облегчить мою беду.
— Какую, может, я смогу помочь сейчас?
— Я… — Женщина всхлипнула. Слезы покатились по щекам.
Чеди положила руку ей на голову.
— Не могу, — женщина подняла книгу, — совсем не могу читать. Не вижу. Как же быть? Я немного зарабатывала выписками. А теперь? Что мне делать теперь? Как жить?