Избушка повернулась, Андрей вошел и видит – на лавке сидит седая старуха, прядет кудель.
– Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел. Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь. Андрей отвечает старухе:
– Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и черен, ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.
Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться. Баба-яга спрашивает: – Откуда у тебя ширинка? Ее моя дочь вышивала. – Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала. – Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?
Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев, вин и медов. Андрей не чванится – сел за стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом – он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да живут ли они хорошо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда – не знаю куда, добыть то – не знаю что. – Вот бы ты помогла мне, бабушка!
– Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка, живет она в болоте триста лет… Ну, ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а баба-яга взяла два голика (***), полетела на болото и стала звать: – Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли? – Жива. – Выдь ко мне из болота. Старая лягушка вышла из болота, баба-яга ее спрашивает: – Знаешь ли, где то – не знаю что? – Знаю.
– Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда-не знаю куда, взять то-не знаю что. Лягушка отвечает:
– Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесет твой зять меня в парном молоке до огненной реки, тогда скажу.
Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку и утром рано разбудила Андрея:
– Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке – лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезет до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет.
Андрей оделся, взял горшок, сел на коня бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до огненной реки. Через нее ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит. Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:
– Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться. Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь. – Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину. – Что ты, бабушка, эка маленькая, чай я тебя задавлю. – Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.
Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться. Дулась, дулась – сделалась словно копна сена. – Крепко ли держишься? – Крепко, бабушка.
Опять лягушка дулась, дулась – сделалась еще больше, словно стог сена. – Крепко ли держишься? – Крепко, бабушка.
Опять она дулась, дулась – стала выше темного леса, да как скакнет – и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой.
– Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем – не терем, избу – не избу, сарай – не сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдешь то – не знаю что.
Андрей пошел по тропинке, видит: старая изба – не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он туда вошел и спрятался за печью.
Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет: – Эй, сват Наум, есть хочу!
Только крикнул, откуда ни возьмись появляется стол накрытый, на нем бочонок пива да бык печеный, в боку нож точеный. Мужичок с ноготок, борода с локоток сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать. Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива. – Эй, сват Наум, убери объедки!
И вдруг стол пропал, как и не бывало, – ни костей, ни бочонка… Андрей дождался, когда уйдет мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал: – Сват Наум, покорми меня…
Только позвал, откуда ни возьмись появился стол, на нем разные кушанья, закуски и заедки, вина и меды. Андрей сел за стол и говорит: – Сват Наум, садись, брат, со мной, станем естьпить вместе. Отвечает ему невидимый голос:
– Спасибо тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня за стол посадил.
Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метелкой сметает, вина и меды сами в рюмку наливаются – рюмка скок, скок да скок. Андрей просит: – Сват Наум, покажись мне!
– Нет, меня никто не может видеть, я то – не знаю что. – Сват Наум, хочешь у меня служить? – Отчего не хотеть? Ты, я вижу, человек добрый. Вот они поели. Андрей и говорит: – Ну, прибирай все да пойдем со мной. Пошел Андрей из избенки, оглянулся: – Сват Наум, ты здесь? – Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану. Дошел Андрей до огненной реки, там его дожидается лягушка: – Добрый молодец, нашел то – не знаю что? – Нашел, бабушка. – Садись на меня.
Андрей опять сел на нее, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через огненную реку.
Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошел путем-дорогой в свое царство. Идет, идет, обернется. – Сват Наум, ты здесь? – Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.