— Джек, разве я шучу? — Галка даже немного обиделась на него: сам бы подумал, какие тут вообще могут быть шуточки? Это не разбитый во время шторма гальюн обсмеивать. — Я на полном серьёзе. Тут дело пахнет жареным, и не только для нас.
— Пошли, — Джеймс понял: рассказ будет из тех, что не предназначены для широкого обсуждения. И многозначительно посмотрел в сторону юта.
Его подозрения подтвердились на все сто процентов: первым делом Галка коротенько рассказала о «знакомстве» с господином де Шаверни. Да, при таких делах и впрямь можно было оказаться в местной тюрьме — если повести себя неверно.
— Но я действовала точь-в-точь как ты советовал, Джек, — усмехнулась капитан. — Была само спокойствие и вежливость. Прокатило. Если бы д'Ожерон ещё не провоцировал его, так вообще всё было бы в ажуре. А вот потом началось самое интересное.
— Делёж шкуры неубитого медведя, — посмеялся Влад. — И много этот тип нам собрался отдать?
— Мало, — хмыкнула Галка. — Сходу предложил десять процентов, и тонко намекнул, что даже это — величайшая милость с его стороны.
— Может, мы должны были ещё и приплатить ему за счастье состоять в его эскадре? — скривился Эшби. Ох, как всё это напоминало ему его службу на «Уэльсе»…
— А ты сбегай к нему, да внеси предложение, — съязвил Владик. — Ладно, Галя, давай дальше.
— А что дальше? Дальше такая веселуха началась — я пожалела, что в моей мобилке батарея напрочь села. Надо было записать эту комедию для будущих поколений, — засмеялась Галка. — Он гнёт своё: десятая доля или ничего. А я ему и говорю: мол, или половина, или мы сами пойдём на Картахену. Без вас. И возьмём себе всё.
Без вас. И возьмём себе всё. Видели бы вы, как ему поплохело! Ну, поторговались немножко, он чуток остыл, начал жаловаться, что третья часть от добычи по любому должна достаться королю. Я вникла в это его несчастье, и согласилась на половину от того, что останется после выплаты доли короля. Словом, третья часть от сорока или больше миллиончиков тоже немаленькая денежка. А если учесть, что этот товарищ нам вовсе давать ничего не собирается…
— Он проговорился? — удивился Эшби. — Странно.
— Нет, Джек. Он слишком легко согласился на треть вместо десяти процентов. Ну, я и подумала — неспроста всё это. Кинет, и не поморщится. Мы ведь для него кто? Пираты, висельники, пушечное мясо. Он хуже Моргана. Тот хоть одним из нас был, а этот изволит удивляться, как мы вообще смеем рот раскрывать в его сиятельном присутствии… Ну, что ты скалишься, Влад? Вот Джек не даст соврать — тут таких экземпляров хватает. Даже лишние имеются.
— К сожалению, — мрачно подтвердил Джеймс. — Подобное высокомерие, увы, достаточно распространённая болезнь среди царедворцев. Плохо, когда такому человеку доверяют судьбы других людей.
— У таких типов есть один недостаток, которым можно попользоваться в своих целях, — Влад криво усмехнулся: вспомнил своего отца, владельца богатой строительной фирмы. — Они ни во что не ставят чужие жизни, зато свою ценят очень дорого.
— Звучит оптимистично, — весело и немного хищно улыбнулась Галка.
— Пока рано это обсуждать, — Джеймс сразу прервал полёт их мыслей. — Давайте подождём развития событий. Столь интересное начало обещает не менее интересное продолжение.
— М-да, — хмыкнул Влад. — Ну, да ладно, поживём — увидим. Я ещё о себе ничего не сказал… В общем, д'Ожерон всё-таки хочет видеть меня офицером на своём фрегате. Я решил согласиться. Что скажете?
— Ему позарез нужны хорошие отношения с нами, — первым высказался Эшби. — Особенно после такого позора. Но что будет, когда надобность в союзных отношениях отпадёт? Я не питаю иллюзий на этот счёт.
— Пессимист, — усмехнулся Влад. — А я хочу рискнуть. Вдруг получится.
— А в самом-то деле — всё ведь может сложиться вполне нормально, — неожиданно поддержала его «сестра». — Месье Бертран — прагматик до мозга костей. Для него целесообразность превыше всего, кроме Бога. И если ты проявишь себя как классный офицер, он будет за тебя держаться.
— Что бы ни случилось? — продолжал сомневаться Эшби.
— Вполне возможно. Д'Ожерон умеет быть благодарным. Иногда.
— Я думаю…
О чём Джеймс в тот момент думал, так и осталось тайной: в дверь капитанской каюты постучали.
— Кэп! — Галка узнала голос того самого часового — Роджера — который окликал её с борта. — Письмо с «Амазонки». Парень говорит — что-то срочное.
Галка сорвалась с места и открыла дверь, хотя, Влад сидел ближе. Письмо в такое время — третий час ночи! — да ещё срочное, вряд ли обещало приятный сюрприз… На пороге каюты стояли двое — Роджер и незнакомый молодой матрос, державший в руке сложенный вчетверо листок желтоватой бумаги.
— Вот, — сказал он, протягивая Галке этот листок. — Капитан велел передать лично в руки.
Развернув бумагу, Галка сразу узнала корявый почерк Билли. Бывший лондонский домушник научился грамоте уже здесь, в Мэйне, будучи пиратом. Причём, без какой-либо насущной надобности, из чистейшего любопытства.
Но до сих пор писал с такими ошибками, которых давно не допускала даже чужая здесь Галка. Впрочем, его каракули она разбирала без посторонней помощи. А разобрав, помрачнела.
— Читайте, джентльмены, — она отдала письмо — вернее, коротенькую записку — Джеймсу и Владу.