— Хочу, — сказала Галка, зная, что капитан «Акулы» плохих советов давать не умеет.
— Держись подальше от д'Ожерона.
— С чего это? — капитан «Гардарики» достаточно хорошо изучила д'Ожерона. Махинатор ещё тот, но чертовски умный — ни разу не попался. Что же такого страшного разглядел в нём Причард.
— Ты говорила, он знал этого припадочного адмирала ещё с прошлой своей поездки во Францию. Сама подумай: с какой радости ему нужно было нарываться на его начальственные вопли в нашем присутствии? — Причард криво усмехнулся. Галка даже обрадовалась, что сейчас темно: когда её бывший капитан так усмехался, его и без того страшноватая рожа становилась совершенно людоедской. — Сдаётся мне, этот чёртов француз ведёт грязную игру.
— Блин… — процедила Галка. Теперь стали понятны некоторые детали, которые показались ей… не то, чтобы совсем странными, но заслуживающими отдельного рассмотрения. — Вот об этом я как раз не подумала.
— Ты о другом думала — как бы не ударить в грязь лицом перед версальским франтом. Тебе это удалось, только подумай ещё немного — кому ты на руку сыграла? Нам, или французу?
Галка нервно рассмеялась.
— Вот так и понимаешь правоту народных пословиц, — сказала она. — У нас в таких случаях говорят: «Век живи — век учись». Ну, ничего. Месье Бертран сделал свой ход. Теперь черёд за нами.
— Смотри, не споткнись, — сказал Причард. — Дорожка-то скользкая.
— А мы и так с законом не в ладах. Но постараюсь всё-таки доиграть эту партию до конца. Уж больно приз велик.
— Сумасшедшая, — Причард хмыкнул и покачал головой.
— Кто ж спорит?…
Они уже были на пирсе. Там как раз стояли несколько шлюпок: местные лодочники — как из Фор-де-Франс, так и явившиеся из рыбачьих поселений на побережье острова — снимали сливки на таком наплыве гостей, а у пиратов всегда водились в кармане деньжата. Потому капитаны быстро нашли транспорт и вскоре явились на свои корабли.
«Пусть Причард думает, что под «большим призом» я имела в виду Картахену, — думала Галка, пока негр-лодочник сильными гребками направлял свою посудину прямо к силуэту «Гардарики», подсвеченному бортовыми фонарями. — Нет, приятель. Картахена — лишь одно из звеньев в целой цепи событий, которая приведёт в конце к изменению сценария. Это вам не Моргана рыбам скормить… Но это наверняка не совсем то, чего хотели неизвестные «доброжелатели», забросившие в семнадцатый век двух ненормальных русских. Кажется, я начинаю смутно понимать этот замысел. Мне ведь как будто сама судьба странным образом помогала все эти три года, а особенно когда я решилась реализовать проект Пьера. Всё сразу как по волшебству находилось — и мастера, и материалы, и помощь губернатора, и богатые призы, чтобы всё это оплатить. Ещё идейки разные Пьеру подбрасывала, дура… Создать мощное оружие на два-три столетия раньше — и пожалуйте в эпоху мировых войн тоже несколько раньше двадцатого века. Это считай при почти средневековом ещё менталитете. И сдвинется лавина… В общем, не хэппи-энд. В моём сценарии тоже не будет хэппи-энда — если ему суждено стать реальностью, конечно. Будет много драк, будет адская работёнка. Будут успехи и неудачи. Вот чего там не будет с гарантией, так это диктатуры мелких лавочников, которой так боялся какой-то немецкий генерал в «Семнадцати мгновениях весны».
Будут успехи и неудачи. Вот чего там не будет с гарантией, так это диктатуры мелких лавочников, которой так боялся какой-то немецкий генерал в «Семнадцати мгновениях весны». Я хорошо запомнила эти слова. На всю жизнь. И если дома я уже ничего особенного не могла с этим поделать, то здесь есть шанс всё переиграть. Маленький, но есть…»
Она теперь прекрасно понимала, что её вошедшая у пиратов в поговорку удачливость — вещь примерно из той же оперы, что и помощь при создании новых пушек. Стоит ей отклониться от уготованного сценария, как тут же начнутся всякие палки в колёса и канцелярские кнопки на стул. Потому расслабляться не стоило в любом случае. И следовало на всю катушку пользоваться тем странным капиталом, который она успела здесь нажить — почти безграничным доверием пиратов. Они хоть и не сливки общества, но грозная сила. А превратившись из силы стихийной в силу организованную, они могли сделать очень многое. Так что пусть д'Ожерон ведёт свою игру. Он ведёт её нечестно? Тем хуже для него. Де Шаверни задирает нос и считает себя тутошним гауляйтером? Тем хуже для него. Де Баас вообще отстраняется от дела? Тем хуже для Франции. Разве использование силы противника против него самого — не главный принцип, на котором основаны приёмы айкидо?…
Джеймс и Влад, оказывается, ждали её возвращения на мостике. Пока она отозвалась на окрик часового («Кого там черти принесли?» «Меня, Роджер. Извини, метлу забыла у губернатора».) и взбиралась на борт, они спустились на шкафут.
— Ну, как? — первым не выдержал Владик.
— Серединка на половинку, — честно призналась Галка, заметив тот же вопрос, буквально написанный на лице Джеймса. — Но раз меня ещё не арестовали, значит, всё не так уж и плохо.
— Это плохие шутки, Эли, — Эшби как всегда был чем-то недоволен.