«Вот что, мать, ты давай тут не раскисай — дел впереди невпроворот!» — ещё раз постаралась собраться и взять себя в руки Галка. Но боль не отступала. Наоборот, при каждом усилии мысли она, казалось, только набирала мощь. От Джеймса, конечно, не ускользнуло состояние жены. Увидев её плотно сжатые губы и посеревшее лицо, он понял, что у Галки опять начался приступ, а она из упрямства не желает в этом признаваться.
— Эли, ты как? — скорее взглядом, чем словами спросил он её, — Ты в порядке?
— Угу, — сквозь зубы ответила Галка. Разлепить губы для неё в этот момент казалось совершенно немыслимым трудом.
— Давай-ка ты, спускайся в каюту и полежи немного, — предложил Эшби, — Корабли на курсе, до Сен-Доменга ещё четверть часа хода. Тебе сейчас совершенно необязательно торчать на квартердеке. Если что — мы тебя разбудим.
Галка, конечно, ещё немного поупрямилась для вида, но потом дала себя уговорить.
— Только сразу мне сообщить, если что необычное или неожиданное! — приказала она напоследок, — И растолкать меня через пятнадцать минут!
— Ладно-ладно, не волнуйся! — ласково ответил Эшби, подталкивая её к трапу, — Может быть, тебя отвести?
— Ещё чего! — Галка хмыкнула и спустилась вниз.
В каюте она сняла пропотевший камзол и стянула длинные сапоги, но дальше раздеваться не стала. Прилегла было на кровать. Но стоило только закрыть глаза, как в темноте начинали расходиться огненные круги и стучать железнодорожные составы. Покрутившись в постели, стараясь то так, то этак пристроить больную голову, Галка откинула душившее её одеяло. В каюте, несмотря на распахнутые окна, было очень жарко. Февраль, называется… Плотный воздух не давал дышать — или это ей только так казалось? Перевернув несколько раз подушку, Галка попыталась найти наиболее прохладное место, чтобы лечь на него вздрагивающим виском — бесполезно. Наконец, она встала и подошла к столу, налить себе воды. Плеснула тепловатой воды (а хотелось бы ледяной!) из графина, отпила несколько жадных глотков.
«Надо бы ещё тряпочку намочить — приложить ко лбу», — подумала Галка, и тут в коридоре что-то тихонько и отчётливо щёлкнуло. Звук был очень знакомый. Дверь бесшумно отворилась, и в каюту вошёл Этьен. Без стука. Крадучись. В руке у него был пистолет, и Галка поклясться могла, что именно щелчок курка она слышала секунду назад, когда Этьен его взводил. Галка так и замерла на месте, со стаканом в руке. Бретонец несколько растерялся, не увидев её в постели. Но только на какую-то долю секунды. Профессионал.
— Спящую, что ли, хотел меня застрелить? — негромко окликнула его Галка.
От звука её голоса Этьен вздрогнул. Чуть заметно. И смутился. Тоже чуть заметно. Но Галка заметила.
— Нет, — его голос звучал хрипло, — Не спящую. Это было бы подло.
— Ага. А просто застрелить безоружную женщину не подло? — Галка снова поднесла стакан ко рту и медленно допила оставшуюся там воду. Главное — не делать резких движений. Вот там, на столе, за книгой, лежит нож из слоновой кости для разрезания бумаги. Это, конечно, не бог весть что, да и аэродинамика у него непредсказуемая — но это лучше, чем ничего. Как бы ухитриться аккуратно достать его в тот момент, когда она будет ставить стакан на столешницу? Главное — медленно, медленно и плавно.
— Мне всё равно придётся это сделать, — мрачно и тягостно проговорил Этьен, — Это мой долг. Долг перед Францией.
Он медленно и словно неохотно поднял руку с пистолетом. Круглое чёрное дуло смотрело Галке прямо в грудь. С ней случилась в этот момент странная вещь — словно она смотрела кино, а не участвовала сама в этом тихом поединке.
— Какие высокие слова! — Галка негромко рассмеялась, но без сарказма. Поставила стакан на стол — но не возле графина, а за ним. И незаметным движением подцепила лёгкий костяной нож, плотно прижав его к рукаву, — Я ничего не имею против Франции, и не собираюсь с ней воевать. Но если ты считаешь, что так будет лучше для твоей страны — валяй.
Она блефовала. Расчёт был только один — на благородство самого Этьена. Уж коли, он не застрелил её сразу — значит, колеблется. Может, и не придётся его убивать? Сейчас, сжимая в руке лёгонький нож, Галка чувствовала себя совершенно уверенной в том, что успеет метнуть его раньше. До того, как француз нажмёт на курок. И не покидало то чувство отстранённости от ситуации. Словно всё это происходит не с ней.
— Вы же знаете, — Этьен выглядел очень усталым, — У меня есть чёткие инструкции от господина де Бааса.
Если вы выйдете из подчинения Франции, я должен вас убить. Поэтому я вас очень прошу — выполните приказ. Атакуйте бунтовщиков, и вы останетесь живы.
— Ничего не могу теперь сделать, — Галка пожала плечами. — Всё было давно обговорено, это уже не остановить. Моя смерть вам ничего не даст, так как капитаны моей флотилии тоже имеют чёткие инструкции. Даже если ты меня сейчас застрелишь, моя эскадра всё равно присоединится к колонистам Сен-Доменга. Люди знают, за что они будут сейчас воевать: не за деньги, не за корабли, не за золото — за свою мечту, за страну, которую они сами создают. Так что мои приказы здесь уже ничего не решат. А если я сейчас прикажу повернуть назад или обстрелять форт, меня вздёрнут мои же собственные люди!