Галка холодно усмехнулась и присела в красивое деревянное кресло. Которому — если её не подводили глаза — было не меньше ста лет. Испанское наследство. Обстановка ещё напоминала о былых своих хозяевах. Но в шкафу, за дверью со стеклянной вставкой, теснились ряды книг на французском, английском и немецком языках — откуда только эти-то взялись? Былая роскошь, предназначенная для выставления напоказ, теперь уступила место неброской германской простоте. Мартин хоть и происходил из католической семьи, но отношение к миру у него мало чем отличалось от лютеранского. Педантизм, точность формулировок, пунктуальность. И почти полное отсутствие чувства юмора, нетипичное даже для Германии времён Адольфа Гитлера. Во всяком случае, за всё время знакомства Галка и Влад не то, что не слышали от него ни единой шутки, ни одного плохонького анекдота — Мартин даже ни разу как следует не улыбнулся. Впрочем, сейчас у него точно не было причин веселиться. В его доме происходил самый настоящий заговор, а он не только не информирует об этом законные власти — сам в нём активно участвует…
— Мадам, я уверен, вы внимательно следите за всеми событиями в Сен-Доменге, — продолжал месье Аллен, когда пиратка, обменявшись со своими капитанами многозначительными взглядами, заняла место за столом.
— Следовательно, вы в курсе последних распоряжений, которые получил господин Готье.
— Да, я в курсе, — кивнула Галка. — Он уже нарисовал прошение — а точнее сказать, приказ — на имя д'Ожерона. С требованием немедленно закрыть все мануфактуры на острове и свернуть научные изыскания. Знаете, что сделал месье Бертран? Переслал это прошение мне с пожеланием разобраться на месте. Ему эта головная боль не нужна. А нам — тем более.
— Что вы намерены предпринять, мадам? — поинтересовался один из предпринимателей. Галка знала, что у него кирпичный заводик, построенный не без участия Мартина. Строить из местного камня накладно, рабочих рук не хватает. Глины же можно взять где угодно и сколько угодно. А с учётом планов мадам вице-губернатора, вскоре Сен-Доменгу могут понадобиться быстро и недорого возводимые здания промышленного назначения.
— Я? Я намерена послать господина Готье куда подальше, вместе с его бумажками.
— Не являясь акционером или служащим компании, вы безусловно можете позволить себе такую роскошь, — холодно проговорил Мартин. — Однако, этот остров отдан компании по приказу короля. Неужели вы рассчитываете, что сможете переубедить его ?
— Нет, — Галка отрицательно мотнула головой. — На это надежда слабенькая. И слова тут не помогут. Если и убеждать в чём-то короля Людовика, то только делом.
— Мы уже пытались! — воскликнул третий предприниматель, месье Дюбуа — пожилой тучный человек. Когда-то он, как и д'Ожерон, был буканьером. А теперь занимался не только поставкой провианта на корабли, но и открыл собственную ткацкую мануфактуру, где делали хлопчатобумажные ткани из местного сырья. Мануфактура была ещё мала, но спрос на дешёвые ткани рос с каждым днём, и месье Дюбуа планирует в скором времени открыть ещё один цех. Если никто не помешает.
— Видит Бог, мадам, мы терпели, пока компания не сделала нашу жизнь совершенно невыносимой! — продолжал возмущаться старик. — Четыре года назад, если помните, мы подняли самое настоящее восстание! Мы посылали к месье Моргану, но он был так занят подготовкой к походу на перешеек, что не соизволил даже ответить.
— Это мы помним, — кивнул Билли. — Что было, то было. Ну, а теперь вы снова думаете, что без нашей силы у вас ничего не выйдет?
— Такова реальность, господин капитан, — произнёс Дюбуа. — Сейчас Франция ведёт войну, и любой — я подчёркиваю: любой — бунт на любой территории будет расценен как преступный, и немедленно подавлен. И боюсь, что к подавлению могут привлечь вас, флибустьеров.
— Ещё бы: сами пачкаться не захотят, — презрительно скривился Жером.
— У Франции здесь, кроме нас, даже нормального флота нет, — сказала Галка. — Вот мой брат не даст соврать. «Экюель» д'Ожерона чуть не самый грозный корабль во всей ихней шарашке.
— В таком случае, я не совсем понимаю господ д'Ожерона и де Бааса, — сказал месье Аллен. — Если вся сила Франции, представленная в колониях, заключена в вашей эскадре, то почему они подталкивают вас к конфликту с законом? Ведь д'Ожерон мог и сам решить проблему с требованиями господина Готье.
— Потому что им нужно от меня избавиться, а эскадру прикарманить, — Галка пожала плечами. — Я — камень на их дорожке. А остальные… Кто согласится служить Франции — похвалят. Кто не согласится — повесят. Если догонят, конечно.
— Всё верно, — кивнул Билли. — Без тебя, Воробушек, наше братство быстро распадётся и снова станет кучей дерьма. И кое-кто это понимает не хуже нас.
Кто не согласится — повесят. Если догонят, конечно.
— Всё верно, — кивнул Билли. — Без тебя, Воробушек, наше братство быстро распадётся и снова станет кучей дерьма. И кое-кто это понимает не хуже нас. Лично я буду драться до последнего. Но это ещё, как говорится, вилами по воде писано. Мы ведь тут собрались не просто друг на друга посмотреть, верно?