…Адмирал наблюдал эту безрадостную картину с борта своего флагмана, огромного восьмидесятипушечного линкора. От беспощадного обстрела его прикрывали корпуса других кораблей эскадры: как чувствовал ведь… Значит, всё-таки прошляпили разведчиков. Но ведь иди знай, кто из этих проклятых рыбаков пиратский соглядатай. А посадить всех под замок — алькальд раскричится, и будет прав… Но какова наглость — разорить город, дождаться прихода эскадры, и методично предавать огню один корабль за другим! Ни один пират так не поступал! Значит, верно говорят об этой сеньоре, что она не столько разбойница, сколько полководец? И, стало быть, Испания потеряла Санто Доминго не по роковой случайности?
И почему — карамба! — власти, вместо того, чтобы назначать награду за её голову, не постарались привлечь эту даму на испанскую службу? Она ведь не так уж и плохо относится к испанцам.
А Риверо… Что ж, португалец сам был виноват: не следовало ему столь бесчеловечно истреблять жителей французского городка.
А сейчас, глядя на горящие испанские корабли и удалявшиеся огни пиратской эскадры, адмирал думал об одной существенной детали: как его преосвященство архиепископ Мехико расценит этот инцидент. Ведь сейчас ни о какой экспедиции на Санто Доминго и речи быть не может…
— Вот теперь можно и выпить за победу, — Галка наблюдала тот же пожар в бухте с квартердека «Гардарики»: горящие корабли всё ещё перекрывали уцелевшим выход в море, и испанцы вряд ли способны пуститься в погоню раньше, чем часа через два. — В строю у них осталось кораблей не больше, чем у нас. Даже если помчатся за нами, то не догонят. А если и догонят, то им же хуже. Но я надеюсь, испанский адмирал — человек умный.
— Пить будем дома, Эли, — Джеймс приобнял её за плечи. — Ты не хуже меня знаешь: в нашем деле мало победить. Нужно ещё вернуться.
— Дорогой, не накаркай.
— Дорогая, ты ведь знаешь, какой я реалист, — улыбнулся Джеймс.
Галка рассмеялась в ответ: сторожевики для них уже давно не проблема, а вторую эскадру навроде только что разорённой Испания соберёт ещё очень нескоро. А если и соберёт, то вряд ли отправит в Мэйн. Испанцы уже не так опасны, как раньше. Но ухо востро держать всё-таки нужно.
Потому что у пиратов Мэйна есть не только враги, но и союзники .
11
— Отличный херес, — маркиз сегодня был не только великолепен, но и отменно предупредителен — сам наполнял бокалы, себе и даме. — Из вашей последней добычи, мадам?
— Нет, последний завоз от английских нейтралов, — с неподражаемой иронией ответила Галка. — Ваше здоровье!
Заведение, где они сейчас сидели, по мнению Ментенона мало подходило знатной особе. Обычная припортовая забегаловка. Всё отличие от прочих злачных мест города заключалось в том, что таверна была новая. А они — чуть не первыми её посетителями. Слуги суетились, разнося заказы. А за стойкой дымил трубкой хозяин, который не стал оригинальничать, делая заказ на резную вывеску…
— «Старый пират», — поморщился Ментенон, бросив мимолётный взгляд на хозяина. — Капитан Причард не подумал, что однажды само слово «пират» может оказаться не модным?
— Ну, маркиз, слово-то может и выйти из моды, а вот род занятий — навряд ли, — рассмеялась Галка. — Поверьте мне на слово: на свете ещё не скоро переведутся желающие попировать за чужой счёт.
— Вы настолько расширяете понятие «пират»? — не без удивления спросил маркиз.
— Да чего уже там мелочиться, — продолжала посмеиваться женщина. — Вот взять к примеру наши рейды. Грабим мы, а все сливки снимает Вест-Индская компания. Так кто же тогда пират?
— Вопрос риторический, — согласился маркиз. — И всё же я бы не стал обобщать. Вы же сами говорите: всё зависит от обстоятельств. У вас, например, был выбор, заниматься пиратством или чем-то другим?
— Был. Но вариант номер два мне не нравился ещё больше.
— Вот видите…
— Дорогой маркиз, — Галка сцепила пальцы «замочком». — А разве я пытаюсь выглядеть в глазах окружающих чем-то вроде ангела с крылышками? Разве прячусь за французский флаг — мол, все мои дела направлены на благо Франции, и потому оправданы?
— Нет, — признал Ментенон. — Однако, ваши действия отнюдь не позорят флаг Франции.
— Однако, ваши действия отнюдь не позорят флаг Франции. Тот, кому удалось обратить в бегство самого де Рюйтера, уже не заслуживает наименования «пират».
— Но я и не отказываюсь от этого наименования. Более того: собираюсь в скором времени придать ему новый смысл, — Галка устремила на собеседника пристальный взгляд своих серых глаз. — Вы ведь не просто так пригласили меня выпить хереса и закусить каплунами.
— Конечно, мадам, — тонко усмехнулся Ментенон. — Мне — через моих английских друзей — стало известно, что директор конторы Вест-Индской компании, расположенной в Фор-де-Франс, получил из Версаля некое письмо…
Галка не случайно выбрала именно эту таверну и именно этот день. Двадцать третье октября тысяча шестьсот семьдесят четвёртого года. Ровно пять лет с тех пор, как впервые встретилась с командой «Орфея». Из сорока человек, высадившихся тогда на необитаемый островок, и двух невольных робинзонов, выжили и не убрались в Европу считанные единицы. Причард, Джеймс, Билли, Дуарте. Ну, и Галка с Владом, само собой. Большой и долгой посиделки не устраивали. Просто сдвинули кружки и молча выпили — за то, что прожили эти пять лет… Воспоминаниями тоже не увлекались. У всех собравшихся мысли были обращены в будущее. Чья-то мечта уже сбылась. Причард «бросил якорь», обзавёлся нехитрым, но вполне законным делом — открыл свою таверну. Пока гавань Сен-Доменга в руках пиратов — или французов, один чёрт — голодным он точно не останется. У Влада жена и дочь, он должен думать об их благополучии. Для Билли и Жозе всё было предельно ясно: для них Сен-Доменг уже стал «своей гаванью», а за своё они готовы были драться сколько угодно и с кем угодно. А вот для Джеймса и его оригинальной жёнушки начиналось самое сложное. Нужно было в первую очередь решиться на последний, важнейший шаг. И решиться — в данном случае — было как бы не труднее, чем его сделать.