— Понятно, — намёк губернатора был прозрачнее некуда. Галка сразу настроилась на худший вариант. — Но господин де Баас, надеюсь, найдёт окорот на этого типа?… Или нет?
— Тон письма настроил меня весьма пессимистически, мадам, — уклончиво ответил губернатор. — Приказ готовить «Экюель» к военным действиям поступил от де Шаверни, и раз господин де Баас не вмешался, то я делаю неутешительный вывод.
— Куда же задвинули д'Эстре, хотела бы я знать…
— Его вызвали во Францию. Увы, придётся иметь дело с весьма неприятным человеком.
— Если вам не трудно, месье д'Ожерон, охарактеризуйте этого… нового командующего, — Эшби хоть и впервые слышал о де Шаверни, но имел подозрение, что может повториться история из его собственного прошлого. Но капитана «Уэльса» они благополучно отправили на дно. А с этим что в подобном случае прикажете делать?
— Начну с того, что он имеет к морю весьма поверхностное отношение, — д'Ожерон поморщился. Он сам был далеко не ангел, особенно во всём, что касалось денег, но, оказывается, случались типажи и похлеще. Причём, намного. — У него «сильная рука» при дворе его величества, чем наш герой и пользуется без зазрения совести. Умён, но чрезвычайно высокомерен, что делает его совершенно невыносимым. Особенно ярко это проявляется при общении с подчинёнными.
Галка уже имела «удовольствие» столкнуться с нравами семнадцатого века: принцип «я начальник — ты дурак» процветал везде, где только можно, и это ещё мягко сказано. Глава какой-нибудь захудалой конторы мог безбоязненно избить работника, капитаны без разговоров вешали матросов за малейшее неподчинение (пираты в основном являли собой приятное исключение, тут команда сама могла повесить много о себе возомнившего капитана), а проданных во временное рабство белых плантаторы могли безнаказанно забить до смерти. Ибо негров, купленных за хорошие денежки и навсегда, забивать было невыгодно. Но уж если губернатор французских Антильских островов был для новоприбывшего субъекта не указ, то следовало ожидать самых неприятных последствий.
— Боюсь, в таком случае нам придётся намекнуть господину де Шаверни, что здесь не Версаль, — мрачно произнесла Галка. — Если вы доверите мне эту нелёгкую задачу…
— Мадам, при всём моём к вам уважении, я вынужден взять это на себя. Как лицо официальное…
— …вы не сможете ему и слова поперёк сказать, — не слишком вежливо перебила его Галка. — Простите за бестактность, но это правда.
— К сожалению, — д'Ожерон отвык от того, что здесь его кто-то мог перебить. Но и виду не подал, что слегка обиделся. Чиновник в дворянском звании давно убил в нём авантюриста.
— Следовательно, мне, как лицу неофициальному, в случае размолвки с версальской шишкой особые неприятности не светят, — дама-пиратка продолжала развивать свою идею.
— Подумаешь — лишит каперского свидетельства! Если я приду с полусотней капитанов в Порт-Ройял, и шепну Линчу на ушко волшебное слово «Картахена», он тут же выдаст мне новое. Английское. Да ещё сам в поход напросится. По-моему, вы это понимаете лучше всех в Мэйне. А я постараюсь то же самое как можно доходчивее объяснить де Шаверни, хоть и не очень хорошо говорю по-французски.
Д'Ожерон сдержанно улыбнулся.
— Вы умеете быть убедительной, мадам, — сказал он. — Но и я не премину при случае напомнить господину де Шаверни, что я здесь представляю интересы некоторых влиятельных особ.
— О, да, месье Кольбер[Кольбер в описываемый период времени был министром финансов Франции. ] — это большие деньги, — сказал Джеймс. — Кроме того, нам не так давно стало известно, будто дела Французской Вест-Индской компании идут не лучшим образом. Конечно, это ручеёк рядом с полноводной рекой королевской казны, — Эшби усмехнулся. — Но лишиться его — прямая угроза лишиться влияния в этом регионе.
— Что вы предлагаете, месье Эшби? — сухо поинтересовался д'Ожерон. Зацепился рукавом за розовый куст, и не без раздражения дёрнул рукой, высвобождая тафту дорогого камзола. От шипов, естественно, остались маленькие дырочки.
— Давайте пойдём друг другу навстречу, — Джеймс переглянулся с женой, а та заговорщически подмигнула, пользуясь тем, что губернатор сейчас на неё не смотрел. — При таком отношении к делам Вест-Индская компания треснет по швам в течение пары ближайших лет. Вы и так уже пережили бунт. Мы в тот раз сохранили нейтралитет, да и вообще были заняты походом на Панаму. Но сейчас, когда оснастить и вооружить корабль в гавани Кайонны стоит впятеро дороже, чем вы покупаете у нас неповреждённый приз того же класса, капитаны начинают выказывать недовольство. А мы бы не хотели портить сложившиеся между нам дружеские отношения. Потому постарайтесь убедить директоров компании пересмотреть ценовую политику. Мы же в обмен на это обязуемся не сбывать свои трофеи в иных гаванях. Такая договорённость пойдёт на пользу всем — и нам, и вам, и компании, и колонистам.
— Я уже пытался разговаривать на эту тему с директорами компании, но получил отказ. Результатом чего и стал упомянутый вами бунт, — для д'Ожерона этот разговор и впрямь был неприятен — один пинок за другим. — Хотя, смею надеяться, что сейчас к моим словам прислушаются: идёт война, и покидаемые поселенцами французские колонии станут лёгкой добычей Голландии или Испании. Что не замедлит сказаться на престиже Франции. А ваше предложение довольно привлекательно с финансовой точки зрения. Гораздо выгоднее увеличивать прибыль за счёт большего оборота, чем за счёт раздутых цен.